За всю историю проведения этапов кубка мира по конькобежному спорту советские и российские мужчины ни разу не выигрывали дистанцию 5000 метров. Это не удавалось звездам второй половины восьмидесятых — Бочкареву, Мозину и Малкову, пришедшим им на смену Ануфриенко, Павлову и Саютину, равно как и бегавшим уже в нулевые Шепелю, Детышеву и Скобреву. Не удалось это и саратовскому конькобежцу Дмитрию Семерикову, выступавшему в составе сборной России в конце девяностых.
Первым, кто «размочил» заклятие «пятерки», стал племянник Дмитрия — Данила Семериков. Представитель семьи, которая фактически и является конькобежным спортом Саратова, города, где со спортом в целом — не очень.
Данила не просто выиграл 5000 метров с фантастическим результатом 6.08,96, он сделал это на главном катке конькобежного спорта — голландском Тиалфе, при полных трибунах установив новый рекорд катка и обойдя хозяев, в том числе и четырехкратного олимпийского чемпиона Свена Крамера, бывшего обладателя мирового рекорда на этой дистанции. Мы встретились с возмутителем спокойствия в Коломне, где он готовится к национальному отбору на чемпионат Европы. Но прежде чем читать интервью, посмотрите его бег.
Открыть видео— С победы прошла уже неделя. Сразу после финиша вы сказали голландскому телевидению, что еще не понимаете, что произошло. Теперь поняли?
— Я все прекрасно понимаю. Но у нас вся группа, в которой я тренируюсь, подошла к этому старту на пике формы. Соответственно, и от меня можно было ждать хорошего результата. По поводу того, что я первый в истории нашей страны, кто выиграл 5000, то все когда-то бывает в первый раз. Надеюсь, он не станет последним на долгое время.
— На награждении слева, на третьей ступеньке, стоял Свен Крамер. Какие ощущения, когда ты на первом месте, а великий Крамер на третьем?
— Для меня это было какое-то чудо. Я в принципе все понимал, но технически, на уровне цифр, а не масштаба события.
— Вы же из поколения, которое выросло на беге Свена, его результатах.
— Когда я рос, еще не было всех этих видеохостингов, и я даже не мог посмотреть на все его выступления. Была только одна запись с его мировым рекордом, вот я с ней и жил года три. Это сейчас можно изучить какие-то старые забеги Свена, графики прохождения и так далее. А тогда была лишь эта запись. Но я знал, что, когда Кармер был в хорошей форме, то мог «раскрутить», пройти дистанцию с нарастанием скорости под финиш.
— Что с ним происходит сейчас, почему в этом сезоне Свен не похож на себя, по-вашему?
— От возраста не уйти.
— Говорят, у него спина болит.
— Не очень верю в теорию спины. Просто когда ты с 17 до 31 бегаешь на уровне мировых рекордов, то рано или поздно должен закончиться завод. И он сам это понимает. Но даже то, как он бежит сейчас, это очень круто. Думаю, Крамер сможет дожить до следующей Олимпиады, хотя уже не будет так постоянно доминировать.
— За неделю до этапа в Голландии вы очень тяжело доезжали 10 000 метров на этапе в Польше. Тот бег можно считать последним толчком, добором формы?
— В Польше я выбрал не тот темп бега, посмотрел на результат голландца, олимпийского чемпиона Сочи Йоррита Бергсмы, который бежал в квартете, где четыре человека одновременно на льду и есть некие воздушные потоки, ими образуемые. А я бежал в паре, где таких потоков нет, там тяжелее. К тому же соперник отстал, и я оказался вообще один. И на финиш меня не хватило.
Думаю, я давно был готов к этому результату, но не позволяли внешние условия — качество льда (как раз в Польше он был не очень), жеребьевка и так далее.
— Вы очень быстро прошли последние круги, «раскрутили». Откуда такая манера бега и что ощущали на последних полутора километрах?
— Я уже говорил про запись бега Крамера и то, что много ее изучал. Возможно, желание так бегать пошло оттуда. Если ты готов, находишься в форме, с подобным бегом проблем нет. В голове есть план, и ты его реализуешь, разгоняешься под финиш. А план у меня всегда именно такой. Не хочу начинать быстро и затем терпеть, теряя скорость. Помешать этому может либо плохая форма, либо недостаток хладнокровия, когда ты со старта, потеряв контроль, бежишь слишком быстро.
Здесь на последних кругах я даже не смотрел на тренера, Виктора Сивкова, не смотрел на соперника, просто бежал, отдавая все что осталось. Знал, что бегу быстро, но на какой именно результат — не понимал. Финишировал, вижу зеленый цвет на табло, значит первое место, обрадовался. Затем начал думать о том, сколько до рекорда России, принадлежащего Ивану Скобреву, который я помню наизусть — 6.08,77. Мне не хватило 0,19 секунды.
— Опять же, в интервью голландцам после финиша говорили, что еще не смотрели телефон и боитесь представить, сколько там сообщений. Много было?
— 40-50. Папа поздравил, был рад. Дядя тоже поздравил. Дома я еще не был, но папа приезжает на отбор сюда.
— Ваша семья родом из Саратова. У меня, честно говоря, впечатление, что это не самый спортивный город России.
— У нас развита гребля, как на байдарках и каноэ, так и академическая. За Саратов выступает Илья Захаров, олимпийский чемпион по прыжкам в воду. Биатлонисты Логинов и Поршнев тоже мои земляки.
— Но большая часть саратовских спортсменов, тот же Логинов, в раннем возрасте уезжали в другие регионы.
— Да, потому что условий никаких нет.
— За земляком Логиновым, кстати, следите?
— Не слежу за биатлоном с Ванкувера-2010, так что даже не в курсе, кто там теперь бегает в сборной и как выступает. Раньше очень много смотрел, знал всех, вплоть до поколения Чепикова. Но у нас ребята в команде следят, иногда что-то от них узнаю.
— Сегодня Антон Шипулин завязал, слышали?
— Да, ребята сказали. Но я думал, что он и не бегал с прошлого сезона вроде как.
— Возвращаясь к Саратову и условиям. Что там есть у конькобежцев?
— Искусственного катка нет. Пришла зима, похолодало — есть лед. Началась оттепель — нет льда. Плюс у нас на катке нет горячей воды, заливают только холодной (конькобежный лед во всем мире с 1937 года заливают горячей водой, отсюда пошел термин «ледовары». — «Матч ТВ»). В прошлом году я там неделю катался, мучал себя, так что меня кривой лед не удивляет.
— Честно говоря, я из Саратова в конькобежном спорте одну вашу семью знаю.
— Саратов был конькобежным городом в 1970-х. Занималось очень много народа, сейчас эти люди, уже совсем в возрасте, приходят покататься, когда зимой заливают каток. Но еще в 90-х было лучше, чем нынче. Раньше даже проводили международные старты, «Приз Копчинского», приезжали спортсмены со всей страны.
— А сколько сегодня занимается детей?
— Меньше сотни. Тренируют моя мама, папа и дядя. У каждого есть своя группа, вот, по сути, и весь саратовский конькобежный спорт. И так будет оставаться, пока не появится искусственный каток, чтобы дети имели больше условий для занятий. Чтобы могли начинать кататься осенью и делать это по ровному льду, который нормально заливают. А пока все держится на фанатизме моей семьи, да и бегают ребята больше для здоровья, им нравится. Зимой выбор небольшой, лыжи или коньки.
— Ваши результаты, улучшающиеся год от года, как-то влияют на ситуацию в регионе?
— До этого мои результаты не были такими заметными, ярко получилось только вот сейчас. Если так же продолжу, надеюсь, ситуация поменяется.
— В прошлом сезоне у вас возникли проблемы со здоровьем. Версий было много, что именно произошло?
— Мы приехали получать экипировку, и я упал в обморок. Естественно, меня стали проверять, и так как у нас в России не самые опытные в плане спортивных отклонений врачи, они начали подозревать какие-то проблемы с сердцем. На УЗИ что-то увидели, все это раскрутили. Но через три дня показали результаты наблюдений хорошему специалисту, и тот потребовал перепроверить. В итоге все оказалось намного проще, без каких-либо отклонений по сердцу. Меня отпустили, сказали, что здоров. Допуск на соревнования я получаю без проблем.
— Так что там было?
— Из-за того что организм еще молодой, случаются перепады давления. Когда это накладывается на сопутствующие факторы, меня может выключить. Специалисты говорят, что такое бывает до 40 лет у некоторых людей.
— Еще подобные вещи случались?
— Голова может закружиться, если резко с кровати встану. Но обмороков не было. На тренировках, под нагрузкой, все нормально. Главное не отдыхать, работать, работать как можно больше (смеется).
— Вы отбираетесь на чемпионат Европы, который пройдет в формате многоборья на открытом катке в среднегорье. Как у вас со спринтом?
— Главная сложность для меня - первые 50-70 метров с места. С хода я все нормально могу сделать, а вот на то, чтобы решить проблему старта, у нас имеются две недели. Если это получится, то есть медальные шансы в многоборье, а если нет — я смогу бороться за место в пятерке, но на пьедестал будет сложно забраться. Там будут голландцы, норвежцы, они парни быстрые и спринт бегут получше меня.
— Теперь про открытые катки, как у вас с ними складывается?
— Нормально, я все детство пробегал на открытых катках - Киров, Пермь, везде был.
— Среднегорье?
— На высоте я не очень хорошо себя чувствую, как правило. Думаю, это от недостатка опыта. Так получилось, что в прошлом сезоне я впервые приехал в Калгари (1100 метров над уровнем моря) и Солт-Лейк-Сити (1288 метров), и там было непросто.
— Но у вас же каждое лето проходят сборы в Казахстане, на Ак-Булаке, где 1600 метров!
— Да, и каждый такой сбор для меня - это смерть. Три недели, которые нужно пережить, а затем еще отойти от них. Я ощущаю каждый день акклиматизации, желудок, голова, общее состояние. На все велотренировки выезжаю с туалетной бумагой, потому что горы достают до кишок в прямом смысле слова. Лишь в последнее время, может быть, я чуть лучше себя стал чувствовать в горах. Все приходит с опытом, нужно его накапливать, и ЧЕ, кстати, будет еще одним таким опытом в среднегорье.
— Что по поводу главного старта сезона, чемпионата мира?
— Медальные планы на всех дистанциях, включая командную гонку. Причем в команде попробуем взять золото, потому что у нас очень сильный подобрался состав и хочется доказать, что мы лучше. Нам пока не хватает хладнокровия, иногда быстровато начинаем. Если план бега поменять, бежать как одно целое, то все может быть очень круто. В этом плане можно брать пример с норвежцев, которые умеют ровно бегать.
— Как это стыкуется с личными дистанциями?
— Отлично, потому что начинаем мы как раз с личных 5000 метров, на них прогреемся, и затем уже командная гонка.
— Сейчас вы выступаете параллельным зачетом Саратов / Краснодарский край. Если по итогам сезона предложат большие деньги в другом регионе, перейдете?
— Я что-то не помню, чтобы кому-то в российских коньках платили большие деньги, кроме Ивана Скобрева. Так что менять что-то пока не вижу смысла.
— А если позовут на хороший контракт в голландскую профессиональную команду?
— Я как минимум подумаю.
— Что будет определяющим фактором - статус в команде или деньги?
— Деньги всегда решающий фактор, тем более если предложат золотые горы, то почему бы не поехать?
— Поработать на голландцев, пожертвовать своей подготовкой?
— Да, в принципе, это сложный, тяжелый выбор. Нужно понимать, к чему ты стремишься. Практика показывает, что, тренируясь с ними, тоже можно их обыгрывать. Как говорится, если хочешь побеждать, нужно тренироваться с лучшими.
— А нет ощущения, что в данный момент лучшая стайерская группа в мире именно та, которую готовит Виктор Сивков?
— Кстати, да, возможно, так и есть по среднему уровню спортсменов. Так что если по итогам сезона к нам попросится Свен Крамер — не откажем.
Фото: globallookpress.com
Читай еще про конькобежный спорт:
- Семья Лаленковых: 5 Олимпиад на троих. Новый выпуск проекта «Ген победы» на «Матч ТВ»
- С мыслями о борще к золоту Кубка мира! Конькобежец Румянцев - о триумфе в Японии
- «Взяли выпить, отметили наше отсутствие в Пхенчхане и решили продолжить карьеры». Олимпийский чемпион – о новых целях и марафоне
- Наталья Воронина: «Награду президента за Олимпиаду не получила до сих пор из-за постоянных разъездов»
- Денис Юсков: «Мы устанавливаем мировые рекорды, а денег выделяется все меньше и меньше»
- «Сидел в ванной, пил водку и говорил: «Какую лошадку укатали!» Двукратный чемпион мира — о бешеных виражах своей жизни
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
