- Каратист в зале отца Хабиба
- Бой Эльдаров — Нурмагомедов, три версии результата
- «Люди доставали оружие. Кто-то погибал»
- Кого хотели подписать в UFC до Хабиба
- Эльдаров мог драться в TUF
- Человек, который напал на автобус, приехал в Бахрейн
- Бежать триатлон с братьями Диас
- Что ищет Эльдаров во Франции
Эльдар Эльдаров когда-то тренировался в знаменитом зале Абдулманапа Нурмагомедова в Махачкале на улице Ермошкина, но его карьера получилась достаточно необычной: в 2009-м на своем первом профессиональном турнире он проиграл Хабибу Нурмагомедову (впоследствии оба признавались, что были не рады этому бою). В 2014-м он уехал тренировать в Бахрейн. 19 апреля 2019 года, ведя серию из 11 побед подряд, Эльдаров в пятираундовом бою победил ранее непобежденного Мунира Лаззеза и стал чемпионом организации Brave. Сейчас Эльдарову 28 лет, ему принадлежит пояс организации Brave (статистика 12 побед, 1 поражение) и пост тренера сборной Бахрейна по ММА. И мы об этом поговорили.
— У вас 12 побед в 13 боях и единственное поражение от Хабиба Нурмагомедова (август 2009 года), который в книге называет вас другом и жалеет о том, что бой с вами вообще состоялся. Как это случилось?
— Мы все вместе тренировались у Абдулманапа Нурмагомедова, а он летом ежегодно проводил сборы в горах в Цумадинском районе, которые заканчивались турниром по смешанным единоборствам. Я готовился выступать на чемпионате Дагестана по боевому самбо, но один из бойцов-профессионалов не смог сделать вес, и мне предложили заменить его и выступить в профессиональном бою. Выиграл бой в категории до 70кг, Хабиб выиграл свой бой, и тут объявили, что это были полуфиналы Гран-при в весе до 70 кг, а мы, получается, финалисты. Мы оба даже не предполагали, что так будет, но Абдулманап Магомедович всегда говорил: «Я должен знать, кто у меня в зале лучший», и отправлял в бой, и здесь тоже сказал «деритесь».
— Хабиб пишет, что провел удушающий, а в Sherdog.com написано «технический нокаут после ударов».
— Я помню, что Хабиб сделал мне болевой на руку, так что, видимо, и он забыл, как все было. Если бы я на тот момент знал, что нам придется провести официальный поединок, я бы попросту не согласился выступать. Но все обошлось без травм и обид, так что ничего страшного не случилось.
— Сколько времени прошло между боем и вашим первым разговором с Хабибом?
— Да мы в тот же вечер пошли ужинать вместе. Бой даже не вспоминали, да и боем это тяжело было назвать, так, дружеский спарринг. Как нам драться друг с другом: мой старший брат был хорошим другом Магомеда Нурмагомедова, старшего сына Абдулманапа, наши родители хорошо знают друг друга, а Абдулманап часто приезжает к моему дедушке в село. У меня дед — заслуженный учитель Республики Дагестан. Он преподает историю, а Абдулманап интересуется историей, любит что-то узнавать на эту тему и приезжает просто побеседовать.
— Как вы попали в секцию к отцу Хабиба?
— В шесть лет отец привел меня в секцию Ояма-каратэ в Махачкале к моему первому тренеру Хизри Рагимову. Это довольно жесткий вид: нельзя бить в голову руками, но зато голыми кулаками бьют по корпусу и ногами разрешены удары по голове. У меня после каждых соревнований все тело было в синяках. Дошел до желтого пояса, выиграл чемпионат Дагестана по своему году рождения, отзанимался около трех лет…
— Но проигрывали борцам на улице и пошли на боевое самбо?
— Не хвастаюсь, но не помню, чтобы я кому-то уступал в детстве. Я ведь начал рано, даже еще в школу не ходил, а мы уже выезжали в горы на сборы. Это меня закалило. Потом в 9 лет я начал заниматься футболом. Все равно, когда ты еще мальчик, ты хочешь заниматься чем-то игровым, и я два года тренировался с футболистами, ездил на выездные матчи по республике, ходил на каждую игру «Анжи». Потом, когда с футболом закончилось, решил начать заниматься борьбой. Получилось интересно: в 13 лет мне во всех секциях борьбы, куда я приходил, сказали, что мое время ушло. Говорили: «Ты слишком стар для борьбы». Мне кажется, такое только в Дагестане может быть. Расстроился, пришел домой, а мой брат учился с Магомедом Нурмагомедовым, старшим сыном Абдулманапа. И привел меня на тренировку в зал на Ермошкина. Так Абдулманап Магомедович стал и по сей день остается моим тренером, он секундирует меня в клетке в каждом профессиональном бою.
— Зал на Ермошкина дал Дагестану не только нескольких бойцов ММА, но и группу ребят, с которыми в начале нулевых в Махачкале старались не конфликтовать?
— А я был одним из первых в этом зале и входил в группу тех ребят, с которыми не хотели конфликтовать. Нас называли и называют «Манаповские» — тогда время было другое, часто бывали серьезные разборки. Если кого-то трогали, мы могли прямо с тренировки поехать, чтобы за него постоять, и нас знали как очень сплоченную группу и опасались.
— Самый запомнившийся эпизод?
— Боюсь, мама прочитает и будет волноваться. Были такие ситуации, когда во время конфликтов доставали оружие. В такой момент ты уже понимаешь, что действительно твоей жизни может угрожать опасность. Это уже не кулачный бой. В нашем случае все заканчивалось благополучно, находились старшие, которые могли это остановить. Но в Махачкале, к сожалению, было много случаев, когда молодые люди гибли в таких ситуациях. Было время, когда каждый считал себя крутым.
— Объясните, почему «Манаповские» выделялись, при условии что в Махачкале, возможно, больше чем где-либо залов борьбы, смешанных единоборств, самбо и так далее?
— Очень много, да. В Дагестане всегда найдутся ребята, которые крепче тебя. Нельзя сказать, что мы были самые крепкие или самые тренированные. Наверняка были и те, кто был сильнее нас и ничем не уступали по духу, но мы действительно были сплоченные. Если кто-то где-то попадал в беду, всегда приходила поддержка. Вот сплоченность такая, честно, была не у каждой компании, про это могу точно сказать, что нас отличало. Не помню, чтобы другие залы настолько серьезно поддерживали друг друга.
— У кого были самые опасные шутки в той компании?
— Ислам Махачев отличается тем, что любит пошутить или подколоть. Был случай, когда один парень гонял вес. Вы же знаете, как это тяжело, а Ислам подошел и сказал, что есть такая таблетка, выпиваешь — и начинаешь потеть сильнее, вес лучше уходит. Человек доверился, взял таблетку, а это было слабительное. Выпил, и мы его два дня после этого не видели в зале. Он, конечно, сильно разозлился, говорил, что ему было не до смеха. Но потом, кстати долги вернулись: Ислам перед крайним боем в UFC отравился, не смог нормально вес восстановить, был 75–76 кг, хотя обычно набирает до 81 кг. И вот после этого боя один наш товарищ уже не нарочно перепутал таблетку и тоже дал Исламу не совсем то, что нужно. Видимо, думал, что это лекарство для желудка. В общем, тот парень, которого Ислам разыграл, услышал эту историю и сказал, что справедливость восторжествовала.
— После поражения Хабибу вы чаще всего проводили по одному бою в год. Можно сказать, что оно как-то повлияло на вашу карьеру?
— Тогда ММА так развиты не были, мы в любителях очень много выступали. Думаю, что я около 200 боев провел по самбо, боевому самбо, каратэ. Абдулманап Магомедович ставил нам цель — восемь соревнований в год, если столько не выступили, значит, год прошел плохо. Плюс мои родители не были в восторге от того, что я выступаю в боях. Они хотели, чтобы я учился, и направляли меня в этом плане. Я учился в 39-м махачкалинском лицее, закончил с отличием физико-математическое отделение, потом учился на юрфаке ДГУ. Но я бы отдельное спасибо сказал моей учительнице английского Нине Васильевне: во многом благодаря знанию английского языка я в своей карьере многого достиг и попал за границу.
— Вы же работаете тренером в Бахрейне — как это получилось?
— Мне в фейсбуке* написал боец из Бахрейна Хамза Кохеджи (8 побед, 2 поражения, до 61,2 кг). У него планировался бой в Иордании, он искал тренера. А я в то время уже тренировал юношескую команду. Тем более это возможность увидеть другую страну, попрактиковать иностранные языки. Договорились, я приехал и два месяца готовил его.
— В 2014-м вы не были очень известным бойцом, почему Кохеджи написал именно вам?
— Он увидел, что мы с Хабибом знакомы, я тогда участвовал в переговорах с UFC и активно выкладывал новости в фан-группе Хабиба в фейсбуке*, сейчас там уже более миллиона подписчиков если не ошибаюсь, и Хамза спросил у меня, мог бы Хабиб его тренировать. Я сказал, что это сложно, чтобы действующий боец кого-то тренировал, но пообещал помочь ему с поиском тренера.
— А вы помогали с подписанием Хабиба в UFC?
— На тот момент я общался с двумя людьми из США: тренером Муратом Кештовым и менеджером Сэмом Кардэном, они составляли команду K-Dojo. У них уже тренировались российские бойцы: Адлан Амагов, Алексей Олейник, Михаил Малютин. Я у них спрашивал про бойцов, про США, и они сами как-то мне написали, что у них есть заинтересованность в Шамиле Завурове, чтобы попробовать подписать его в UFC. Я спросил у Шамиля об этом, но стало понятно, что у него не получится из-за контракта с М-1. Тогда я написал, что у нас есть Хабиб Нурмагомедов. Но Хабиб только набирал обороты и не был так известен. Мы-то, одноклубники, видели и понимали, насколько он силен, но в мире этого еще не знали.
Я спросил насчет него, мне сказали, что ему нужно еще какое-то время и нужно, чтобы о нем было больше информации. Мы начали собирать все возможные видео, стали снимать видео со сборов в горах, сделали хайлайты его боев. Я собрал все результаты его поединков, нашел выход на Sherdog (главный статистический ММА-ресурс. — «Матч ТВ») и добился, чтобы их внесли в статистику. И постепенно у него собрался хороший рекорд, он провел последний бой в ProFC с Аримарселем Сантосом, и нам пришел на почту контракт с UFC.
— Помните, где и как Хабиб его распечатал и подписал?
— Мы настолько были рады, что в пять утра поехали его подписывать и сканировать. Как будто во сне было — помню, что мы, как только его получили, поехали в круглосуточный компьютерный клуб в Махачкале. Они тогда назывались интернет-кафе. Нашли сканер, отправили в США, и уже через пару часов появились новости на российских сайтах о том, что впервые за долгое время российский боец подписал контракт с UFC.
— Тогда все новости появлялись на двух форумах: Valetudo.ru и Mixfight.ru. Вы писали на них?
— Был активным пользователем, да. На форуме сайта Mixfight было много адекватных людей, с которыми действительно можно было интересно поговорить про бои, а форум Valetudo меня разочаровал, там тоже делали новости, но старались пиарить себя, искать какой-то негатив. Но я и там рубился за своих. У вас, кстати, какой был ник?..
— Был вариант, что вы окажетесь в UFC?
— У меня дома вообще лежит распечатанный контракт на участие в реалити-шоу TUF в сезоне American Top Team против BlackZillians за команду BlackZillians. У меня к 2014 году был неплохой рекорд, я давал интервью на английском. Мы пообщались по скайпу с матчмейкерами, я отправил видео своих боев, и UFC был готов взять меня в шоу, но в тот момент мне не открыли визу. А потом я уехал в Бахрейн.
— Тренировать Хамзу Кохеджи?
— Хамза тогда был практически нулевой в борьбе, мы, изучив бои соперника, решили, что он использует одну конкретную заготовку, и просто два месяца ее нарабатывали. Поехали на бой, и всё, что мы планировали, идеально прошло. Кохеджи отзащищался от прохода в одну ногу у сетки, оппонент устал, Хамза сам повалил его и выиграл бой. И получилось, что у Бахрейна это была первая победа в ММА на международном уровне. Мы приехали, нас начали показывать по ТВ, встречал президент олимпийского комитета, брали интервью газеты и журналы. В итоге мне сделали предложение остаться там тренировать сборную Бахрейна по ММА и персонально заниматься с одним из сыновей короля Бахрейна.
— Победа Хамзы принесла вам какой-то доход как тренеру?
— Мы на конкретные деньги не договаривались. Мне было это интересно как опыт: мне обеспечили проживание в отеле с оплатой питания, то есть никаких расходов там я не нес. Когда мы выиграли, мне в номер прислали конверт. Это был 2015 год, и на то время это был мой самый большой заработок в карьере.
— У Хабиба был контракт с клубом КНК из Бахрейна. Это же с вашей помощью?
— Я уже год тренировался там — и возникла идея создать профессиональную команду. Хабиб и Ислам Махачев тогда представляли клуб FightSpirit из Колпино, но у них закончился контракт, и я предложил руководству страны воспользоваться этим моментом и подписать их в команду.
— Какими были условия выступления за команду КНК?
— Сначала было так, что мы все приехали на сборы в Бахрейн: приезжали Хабиб и Ислам Махачев, приезжал Фрэнки Эдгар, приезжал Ренцо Грейси, приезжал Джон Кавана — тренер Конора Макгрегора. Сам Конор тогда не приезжал, но был Джон с учениками, которые сейчас выступают в Bellator.
— То есть Хабиб тогда мог заниматься вместе с тренером Конора Макгрегора?
— Не было такого, чтобы он его тренировал, это просто были сборы, все тренировались вместе. Сам Джон Кавана тренировал, а его ученики проводили спарринги с нами, боролись. Джон Кавана же сам по себе дружелюбный человек, за ним не замечалось ничего плохого. И он тогда тренировался с нами абсолютно нормально. А потом каждый разъехался в зависимости от того, где ему выступать. Условием было, что каждый в своей организации представляет команду КНК. Я был первым, кто провел бой за КНК, выступал в Кувейте против Таннера Сарасено, бой был тяжелый, я выиграл и как раз тогда понял, что надо переходить в другую весовую категорию.
— А был же случай, когда в 2018 году на чемпионат мира по ММА в Бахрейн от Ирландии приехал Киан Коули, и это был единственный человек, кто вместе с Конором Макгрегором предстал перед судом после нападения на автобус. То есть он являлся одним из активных участников.
— Я предусмотрел эту ситуацию — когда я узнал, что Киан приедет на чемпионат. Сразу понял, что там будет и в сборной России много дагестанцев, и в команде Бахрейна есть ребята, в общем, будет много людей, кто может захотеть с ним поговорить. Поэтому я сразу предупредил организаторов, что может получиться не очень хорошая ситуация. И в итоге его поселили в отдельный номер, никто не знал, где он будет жить, они разминались в отдельной раздевалке, на бои выходили под охраной, так что поговорить с Кианом возможности не было.
— Хабиб и до боя с Конором мог атаковать своих соперников: Рафаэля Дос Аньоса он превращал в Рафаэлло и говорил, что это его «десерт на пути к титульному бою». Вы что-то подсказывали?
— Про Рафаэлло — это наша совместная работа, да.
— Футболка «Если бы самбо было легким, оно бы называлось джиу-джитсу»?
— Эту футболку я печатал в Махачкале и привозил в Бразилию на бой с Тиаго Таваресом (19 января 2013 года). Было интересно: Хабиб надел ее на взвешивание, но там в помещении у нас не было интернета. Хабиб вышел в ней, а потом мы приехали в отель, зашли в социальные сети, и телефон просто взорвался: писали одноклубники Хабиба из США, говорили: «Вы что натворили?!» Писали бразильцы: «Мы вам этого не простим». Не знаю… мы просто хотели пошутить, но, наверное, на самого Тавареса это даже оказало давление перед боем. Представьте, кто-то приехал в Дагестан и перед боем с дагестанцем надел футболку, где высмеивал бы вольную борьбу. Конечно, все земляки говорили бы его сопернику, что он обязан наказать провокатора и нельзя проиграть, а это, думаю, очень сильно давит.
https://twitter.com/TeamKhabib/status/432828991826034688— На одном из боев вы были в углу чемпиона UFC из США Люка Рокхольда. Почему он вам доверил секундировать?
— Тоже была история: я прилетел на бой Азамата Гашимова против Джона Линекера и увидел, что Люк Рокхольд в тренировочной зоне занимается один. Подошел, спросил почему. Он тогда дрался в главном бою с Витором Белфортом. Люк объяснил, что Хавьер Мендес, его тренер, прилетит за день до боя, а спарринг-партнер Рокхольда в последний момент заболел. Я сказал, что буду рад ему помочь, для меня это было интересно, тем более я его помнил еще по Strikeforce, мне очень нравилось, как он дрался. Люк говорит: «Если можно, было бы неплохо». Я отработал с Азаматом, проводил его до номера, убедился, что все хорошо, а потом вернулся и стал помогать Люку. Мы боролись, спарринговали, я помогал ему гонять вес. В общем, перед самым боем мы были в одной раздевалке, я помогал ему разминаться перед боем, и он совершенно неожиданно позвал, дал футболку и кепку с логотипами его спонсоров и сказал: «Ты идешь с нами».
— Вы сейчас тренируете сборную Бахрейна, профессиональных бойцов из Бахрейна, выступаете сами и при этом тренируете принца Бахрейна?
— Сейчас я нахожусь в Махачкале (разговор был записан 28 мая. — «Матч ТВ»), и некоторое время назад как раз принц звонил и спрашивал, когда я вернусь. Дело в том, что я выиграл пояс в организации Brave, стал чемпионом. После моего боя идет уже второй месяц, но приходится отдыхать, и в большей степени морально. Я начал подготовку к этому бою за 100 дней, соперник был непобежденный, шесть нокаутов в семи боях, мой первый бой за пояс. И я на себе испытал, что ближе к бою ты засыпаешь и просыпаешься с мыслями, как пройдет бой, а что, если что-то пойдет не так. Постоянно держишь это в голове. Честно, я даже когда вес гонял, думал, что это идет на пользу, ты хотя бы немного отвлекаешься от мыслей о бое.
— Но зато сейчас я чемпион Brave и планирую оставаться в этой организации, защищать пояс.
— Вы спаррингуете с принцем?
— Дело в том, что я, возможно, единственный в нашем зале, кто может с ним работать в полную силу, бить его, нормально бороться. Несколько раз я оставлял ему синяки, один раз очень сильно попал по носу, чуть не сломал. Остальные остерегаются, кто-то боится, кто-то из уважения, а он из-за этого злится. Так что он ждет, когда я приеду и мы начнем нормальные спарринги.
— Вы же с принцем соревнуетесь не только в ММА, но и в триатлоне?
— В Бахрейне развит триатлон, и один из сыновей короля занимается этим профессионально. Я решил начать с ним тренироваться, и затянуло. Моей слабой стороной было плавание, пришлось его потренировать, и в итоге я выступил в той версии, где нужно проплыть 2 км, пробежать 21 км и проехать на велосипеде 90 км. Я преодолел дистанцию за 7 часов 14 минут, но, честно скажу, потом несколько дней лежал в постели, не вставал, пока не отошел. Вышел практически без подготовки. Но я бы всем советовал проверить так свою выносливость.
— Вам было бы интересно с Ником или Нейтом Диасом посоревноваться в триатлоне?
— Думаю, не получилось бы, потому что на велоэтапе, проезжая мимо, я бы все-таки дал один хук, и у них выезд бы на этом закончился, про плавание не буду говорить, плавание не лучшая моя сторона, но во время бега или на велосипеде я бы их настиг.
— Вы планируете остаться жить в Бахрейне?
— Сложный вопрос. Меня все устраивает: моя семья живет в Бахрейне, у меня есть друзья, девять месяцев назад родился сын. Есть вероятность, что я действительно останусь, по крайней мере, я уже присматриваю школу и садик для своего ребенка, он сможет изучать арабский и английский языки. Я и сам их изучаю. Готовлю любительскую сборную Бахрейна по ММА. В ноябре будем выступать на домашнем чемпионате мира. Есть идея провести сборы в Дагестане в горах, чтобы ребята из команды подкачались, подтянули выносливость на горном воздухе и заодно увидели красоту и гостеприимство нашего края. Так что про родину не забываем, где бы ни находились.
— Два фото из вашего инстаграма*, про которые хочется спросить отдельно: вы и футболист Дидье Дрогба.
— После одного из боев травмировал локоть. Травма не давала тренироваться. Принц, увидев это, отправил меня в самый лучший госпиталь на Ближнем Востоке. В Катаре есть такая клиника, называется «Аспитар», очень хорошие врачи со всего мира приезжают туда оперировать. Там же очень большой современный реабилитационный центр. Меня отправили туда, а в соседней палате лежал Дидье Дрогба. Я его помню как одного из лучших нападающих в мире. В другой палате лежал теннисист Новак Джокович.
— Общались с Дрогба?
— Мне показалось, что он немного устал от того, что с ним все фотографируются, и он, возможно, увидел во мне еще одного фаната, с которым надо фото сделать. Я не люблю в такой ситуации навязываться, пожелал ему скорейшего выздоровления и попрощался.
— Второе фото — вы у старинного надгробия во Франции.
— Это семейная история: это дядя моего дедушки АхмедХан аварский (подпись под фото: «Кадровый российский офицер, участник Первой мировой войны в составе Дикой дивизии. Находился во Франции в составе экспедиционного корпуса в 1916 г., участник Корниловского мятежа, белогвардейский офицер деникинской армии, командовал под Царициным горско-казачьим полком. В 1920 г. эмигрировал в Турцию». — «Матч ТВ»). Из-за проблем с властью он уехал в Турцию, оттуда — во Францию. Он пользовался большим авторитетом и в Турции собрал общину наших земляков со всего Кавказа, они оттуда помогали землякам на Кавказе в те тяжелые времена. Потом он переехал в Париж, где и провел остаток своей жизни. У нас дома есть письма, которые он писал из Франции, и на них есть обратный адрес, а мой дедушка говорил, что он был женат, и дома велись разговоры, что вроде бы у него была дочь, но каких-то упоминаний о ней найти не удалось.
— И вы пробовали искать на месте?
— Дважды был в Париже и пробовал найти кого-то: ходил на мусульманское кладбище Бобини, нашел могилу, спрашивал, не посещал ли ее кто-нибудь. Сходил по адресам, указанным на конвертах писем, но там в одном месте уже стоит кафе, а в другом — отель. Теперь каждый раз, когда бываю во Франции, по заданию дедушки стараюсь что-то узнать, ведь если у него были продолжатели рода, то я могу найти там своих родственников.
Читайте также:
- «Конор другой без камер». Как фанат Макгрегора помогал Конору готовиться к Хабибу
- Он оперировал Хабиба, а его дед был выдающимся конструктором космических кораблей. Интервью хирурга Королева
- Два года без боев, долги, ГАИ, рэп и смена имени — необычная история бойца UFC Александра Яковлева
- Джону Джонсу помогает спарринг-партнер из Грузии. Он был футбольным вратарем и не проигрывал в ММА
- Как ломают уши в ММА, вольной борьбе и за 1500 рублей с анестезией
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
