- Полузащитник Сергей Жуков достигал с «Торпедо» третьего места и четвертьфинала Кубка УЕФА
- В середине девяностых он играл за «Майнц» с Юргеном Клоппом, Желько Бувачем и Дэвидом Вагнером, тренирующим сейчас «Шальке»
- Сейчас 52-летний Жуков — главный тренер раменского «Сатурна», занимающего десятое место в группе «Центр» ПФЛ
— Кто вас устроил в «Майнц»?
— Зубной врач, владевший стоматологией в Германии. Русский эмигрант. Его посоветовали знакомые. Сначала-то меня звал «Вердер», но «Интерспорт» потребовал большие проценты от зарплаты. Я отказал и поехал в Германию через стоматолога. Привез он меня в «Висбаден» из третьей лиги, где после матчей игроки с руководством пили пиво и курили в гаштете при стадионе.
— Что потом?
— К тому врачу приехал Юрий Семин: «Серега, ты чего тут?» — «Да вот доверился… Обещал устроить в бундеслигу». — «Конечно! Тебе надо в бундеслигу. Или ко мне приезжай». Но я оказался во второй лиге, в «Майнце», и после просмотровой игры с «Кайзерслаутерном» подписал контракт. Мне даже — впервые в истории клуба — заплатили подъемные. Увидев мой уровень, тренер Йосип Куже назвал меня «шпиль-мастером».
— Первая немецкая неприятность?
— Накануне дебютной игры под меня подкатился наш польский форвард Томаш Яворек и расколол мне коленную чашку. Врач «Майнца» взглянул: «Ничего страшного». Тренер добавил: «Завтра должны выиграть. Надеюсь на тебя».
— А вы что?
— Послушался тренера. Проехали девять часов на автобусе, но после выхода на разминку я понял, что не могу бегать. Повезли в клинику. Там: «Да у вас же перелом!» Прооперировали, вставили стержень, и через месяц колено начало гнить. Из-за этого пропустил семь месяцев.
— В первой игре вы заменили Юргена Клоппа.
— Помню только, что дебютировал против «Ганновера». Вышел, меня кто-то еле задел, и боль вернулась. Опять перелом. Тогда боссы «Майнца» нашли берлинского хирурга, который специализировался на коленях. Проснулся после операции — колено ноет. Говорю сестричке: «Мне бы таблетку». — «Обезболивающее — только в колено». Так и промучился всю ночь. Зато через несколько месяцев вернулся на поле.
— Каким футболистом был Клопп?
— Универсал, быстро бегал. Я говорил ему: «Куда ты с мячом несешься? Отдай мне и беги вперед. Я тебя найду». Он играл то нападающего, то правого или центрального защитника и всегда показывал себя мотиватором. Хотя капитаном был другой игрок, Юрген перед каждой игрой заводил команду. Больше всего ему нравился тренер Вольфганг Франк, пришедший в «Майнц» в 1995-м, — пока все пиво пили, эти двое рисовали схемы на салфетках.
В 2015-м мы встретились с Юргеном в казанском отеле накануне матча «Рубин» — «Ливерпуль». Я предложил: «Поехали — город покажу». — «Серег, с удовольствием выпью с тобой пива, уделю полтора часа, расскажу, что хочешь, но от команды не уеду — я должен быть с ними».
— Как играл Желько Бувач?
— Вот он был хорош. Техничный, обученный хав — мы в центре поля сотрудничали. Приятно было с ним играть: отдашь ему — и он обязательно вернет. Середину проходили в два паса. Чик-чик — и мы возле чужой штрафной. Он смотрел на игру по-тренерски: если кто-то неправильно открывался, Желько указывал на это и просил исправиться. Постоянно что-то анализировал, размышлял.
Я удивился, что его назначили спортивным директором «Динамо». Все-таки он столько лет работал с Клоппом, имеет колоссальный тренерский опыт.
— Играл с вами и Дэвид Вагнер, тренирующий сейчас «Шальке».
— Быстрый, мощный, техничный форвард. В обычной жизни — спокойный, в очках, похож на научного сотрудника.
— Как в «Майнц» попал Петр Нойштедтер?
— Он выступал за «Кемницер» и после матча спросил: «Серег, а нельзя к вам попасть?» — «Не вопрос». Сказал нашему тренеру Йосипу Куже: «К нам просится хороший игрок с опытом высшей советской лиги». — «Пусть едет. Я тебе доверяю». На все тренировки Петя приводил сына Рому, давал ему задания, и тот старался выполнять. Рома с детства был серьезно заточен. Я его спрашивал: «Кем хочешь стать?» — «Футболистом».
Еще на наши тренировки приходил маленький Матс Хуммельс, сын тренера «Майнца» по физподготовке. Бегал с нами, пасовался, подавал мячи из-за ворот.
— С кем дружили в Германии?
— С Юрой Савичевым — мы жили в 150 км друг от друга. На его свадьбе я познакомился с будущей женой — она была свидетельницей. Жена Юры — крестная нашей дочери. Вот и ездили друг к другу. Наигравшись, Юра тренировался в четвертой немецкой лиге, заскучал и нашел другую нишу: поставляет медицинские кровати.
— Самый стрессовый эпизод жизни в Майнце?
— В 1995 году, играя в Германии, узнал: родители попали в аварию, мама в тяжелом состоянии (батя заехал в огромную лужу и не справился с управлением). Я собрал вещи, чтобы лететь в Россию, а президент «Майнца», адвокат Харальд Штруц сказал: «Ты не полетишь». Подошел менеджер клуба Кристиан Хайдель: «Мать ведь жива. Не имеем права тебя отпускать». — «Но я должен быть рядом». — «Нет. У тебя контракт».
Штруц и Хайдель — нормальные люди, но в той ситуации могли бы меня понять. С другой стороны, может, немцы и живут так хорошо, потому что до последней буквы соблюдают все правила.
Меня отпустили домой только после того, как мамы не стало.
— Почему ушли из «Майнца»?
— Предлагали новый контракт, звали и в «Айнтрахт», но немецкий менталитет мне не подходил. («Один игрок при мне сказал тренеру: «Не ставь Жукова, он вчера пиво пил, ставь меня. Я не пил — готовился».) Я рос на улице, на других жизненных принципах. Казань семидесятых-восьмидесятых здорово воспитывала. Выходили старшие против молодых — и дрались по-серьезному. Большинства моих детских друзей уже нет. Полегли в девяностые, когда пошел распил госимущества и было много недовольных. Хорошо, что футбол меня закрутил и в восемнадцать лет я уехал: сначала в армию, а потом в «Торпедо».
— Начинали вы в «Рубине», где вас тренировал Владимир Михайлов, форвард «Торпедо» шестидесятых. Чем запомнился?
— Подтянутый, поджарый, строгий. После тренировки — бегал по кругу. Красавец, многому меня научил. Сейчас ему восемьдесят, но он до сих пор приходит по четвергам на наши ветеранские матчи.
— Как попали в «Торпедо»?
— Из Смоленска звали в половину команд высшей лиги, а в «Днепр» я даже заявление написал за полгода до конца службы, и они привозили мне в месяц по двести-триста рублей. Но «Торпедо» было так настойчиво, что я извинился перед Кучеревским, вернул Рохусу Шоху деньги и поехал в Москву. Не жалею: с «Торпедо» сразу заняли третье место, а потом дошли до четвертьфинала Кубка УЕФА — я его, правда, пропустил.
— Почему?
— Второй матч с «Севильей» играли в грязи по колено, Ширинбекова удалили, в центре поля я остался один и так набегался, что дернул приводящую мышцу. В 1/8 финала меня поставили против Руя Барруша из «Монако», а тот носился как потерпевший, и после первого тайма я попросил замену. Мы тогда победили, хотя «Монако» был очень силен — Венгер, Веа, Созе, Пети.
— Свой единственный гол в том турнире вы забили «Севилье». Как это было?
— В первом тайме Агашков не забил пенальти, а в конце матча судья назначил еще один. Бить снова Серега не стал, и пошел я. Установил мяч, настроился, а Козьмич орет: «Нет! Пусть другой бьет!» Я разбежался и забил. Козьмич тут же: «Я ж говорил, что Жуков должен бить».
— В чемпионате могли подняться выше третьего места?
— По мастерству — да. Но позже я узнал, что тренеры считали: есть третье место — и хорошо. А взлетишь на первое — и на заводе повысятся ожидания: будут и на следующий год требовать золота. Не выполнишь — могут уволить. Козьмич этого не хотел.
— Помните благотворительный матч с «Марселем» осенью 1988-го?
— Конечно. Я выбрасывал мяч из аута, а Эрик Кантона кричал на судью — убеждал, что мяч ушел от нас. Судья ему: «Успокойся или удалю». А Эрик снял майку, швырнул в судью и ушел с поля.
— C «Торпедо» вы два года подряд проигрывали финал Кубка. Когда было обиднее?
— Второй раз, когда проиграли «Днепру», — я им отказал, а они после этого выиграли и чемпионат, и Кубок. В финале Юра Савичев забил чистый гол, главный судья Жук показал на центр, а лайнсмен Медведцкий поднял флажок, хотя офсайда и близко не было.
— Как годом ранее проиграли финал «Металлисту»?
— Перед перерывом идет передача в нашу штрафную, никого нет, а наш игрок берет — и рукой по мячу. Пенальти — 0:1. После матча Иванов собрал нас: «У меня к этому игроку больше нет доверия. Поступайте, как хотите».
Смешно, что за четыре дня до того финала нас заперли на базе в Мячкове. Нагрянул директор ЗИЛа Браков со свитой: «Так, где мы кубок поставим?»
— Почему ушли из «Торпедо»?
— Началось с того, что Козьмича сменил научный сотрудник Скоморохов, при котором мы вместо футбола занимались на тренировках розыгрышем аута. Он обвинил меня в поражении от «Сигмы» в Кубке УЕФА.
— Был повод?
— У меня грубо отобрали мяч на правом фланге, фол не зафиксировали, и нам забили. Вернувшись в Москву, я сдал зачеты в институте, отметил это с преподавателями и приехал в торпедовскую баню. Там заметили, что я нетрезв, и утром начальник клуба меня отчислил.
— Окончательно?
— Через два месяца новый тренер Миронов позвал назад. Я ответил: «Матвеич, ты нормальный мужик, но к тем людям я не вернусь. Сколько у нас было похожих случаев — никогда никого не выгоняли». Собрал вещи и на три месяца полетел в Бангладеш.
— А там что?
— Жил в российском культурном центре, дружил с дипломатами, хорошо зарабатывал. Наш «Абахани» выиграл чемпионат, и на матчах собирались десятки тысяч болельщиков — после игр они дрались за право донести нас до машин.
— Как после Германии попали в «Локомотив»?
— Палыч пять лет меня уговаривал, а Филатов обещал квартиру в Митино. Вот и отказал «Торпедо», «Ротору» и «Динамо». Семин сказал: «Состав наигран, но ты получишь шанс». Потом кто-то травмировался, я должен был выходить в основе, но перед этим сыграл за дубль с ЦСКА и получил красную карточку — дисквалификация распространилась и на высшую лигу. Так толком и не сыграл за «Локо».
— Что потом?
— Тюмень, Томск, а в конце 2003-го Петраков позвал с собой тренером в «Торпедо-Металлург». Правда, устроился я не в ноябре, а в апреле и не тренером, а селекционером.
— Интересная работа?
— Да. Правда, продлилась всего месяц. Полетели с Александром Полукаровым смотреть игроков в Аргентину. Местный агент встретил нас, разместил и повез по колхозам. Подсовывал левых футболистов. Я ему: «Ты это кончай. Вези нас на «Бомбонеру». Покажи нормальных игроков». — «Да у вас денег не хватит». Я позвонил Петракову: «Нам тут суют пассажиров. Они не подходят». — «Тогда никого не берите». Мы вернулись, и гендиректор Белоус меня уволил. Петраков за меня не вступился, зато в следующем году я устроился в «Сатурн».
— А там что?
— Полетел в Сербию смотреть левого защитника ОФК Душко Тошича. Смотрю: Душко-то неплох, но еще круче Бранислав Иванович. Подзываю президента ОФК Звездана Терзича: «Иди-ка сюда. А что у нас по Ивановичу?» — «Можем разговаривать». — «Я его беру». — «А Тошича?» — «Нет, Ивановича».
— Что помешало трансферу?
— Договорились о покупке за 1,7 миллиона и зарплате — 30 тысяч в месяц. Пожали руки, я вернулся в Россию и узнал: в «Сатурне» новое руководство, а я уволен. Иванович оказался в «Локомотиве» (наверняка за большие деньги), а «Сатурн» купил Дюрицу, которого тоже нашел я.
— Кого еще смотрели?
— Летом 2005-го полетели в Бразилию за нападающим второго плана. Требовался индивидуально сильный форвард, который мог бы обыграть один в один. С чутьем, скоростью. Привезли Жана Карлоса.
Он всем понравился. С «Локомотивом» прокинул подошвой между ног защитнику, ложным замахом улучшил себе позицию и в дальний угол — без шансов для вратаря. С «Томью» троих накрутил и забил. С ЦСКА так крутил позвонки Березуцким, что Газзаев изнервничался — не знал, что делать. Но Жан Карлос тоже стал жертвой смены власти в клубе.
— Кого не смогли привезти из Бразилии?
— Искал центрфорварда, но в четырех играх в Рио никого не нашел, расстроился, зато потом в «Сан-Паулу» увидел Графите. Он как начал всех возить, и я сразу понял: то, что надо. Доложил главному тренеру Тарханову, а он: «Я должен увидеть его воочию». Полетел в Южную Америку, но привез не Графите, а Баррейро из Парагвая. За те же три миллиона. Графите потом стал лучшим бомбардиром бундеслиги, а Баррейро забил за «Сатурн» всего семь голов.
— Кто понравился в Аргентине?
— Форвард «Расинга» Лисандро Лопес. Его продали бы нам за пять миллионов, но для «Сатурна» это были слишком большие деньги. Потолок — три миллиона. Потом в игре «Индепендьенте» — «Сан-Лоренсо» увидел 16-летнего Серхио Агуэро: взрывной, техничный, неуловимый, бьет с обеих ног, но за него тоже просили пятерку.
— И кого привели?
— 18-летнего защитника Диего Ианьеро из «Архентинос Хуниорс». Он казался мне вторым Бурдиссо, но, возможно, от хорошей жизни и высокой зарплаты выглядел на тренировках все хуже и хуже. Может, так же получилось бы в Раменском и с Агуэро.
— Как вы вернулись в «Сатурн»?
— Занимался бизнесом, играл за ветеранов, в 2014-м стал замом гендиректора возрожденного «Сатурна», и новый тренер Павлов попросил помочь ему. Потом мы работали с ним в Туле, Атырау и Волгограде, а в марте прошлого года меня позвали главным в «Сатурн».
Команда шла на последнем месте, и гендиректор уговорил принять ее посреди сезона. Я даванул ребятам на чувства: «Сатурн» никогда не был так низко. Мы должны выправить ситуацию». И мы выиграли половину из оставшихся встреч. Уступили «Торпедо», но там была интересная игра. Очень интересная. На второй минуте — автогол. На третьей — пенальти в наши ворота. На десятой левый защитник убежал в середину поля, и мы пропустили.
После матча сказал ребятам: «Футбол не обманешь. Не сегодня — завтра все узнается. Но я вас всех жду на первой тренировке нового сезона». Из старого состава приехало только пять человек.
P.S. История от экс-начальника международного отдела «Сатурна» Тимура Лепсая: «Однажды полетели с Сергеем Жуковым смотреть игрока «Сан-Лоренсо», любимого клуба Папы Римского. Стадион клуба находится на границе бедного криминального района. Нашего парня заменили на шестидесятой минуте, и мы пошли на стоянку. Смотрим — а наша машина перекрыта другой.
Попытались оттолкнуть преграду. Подошла группа подростков — 13-15 лет: «Дайте сто песо, и мы поможем». Освободили проезд, аргентинский агент сел за руль, я тоже пошел в машину, а Сергей шел последним. Вдруг я краем глаза заметил какую-то движуху. Поворачиваюсь: двое держат Сергея, а третий его уже практически режет. Но пацаны-то щуплые. Раскидали их, они побежали, а мы в порыве азарта кинулись вслед. В середине фавелы я спросил Сережу: «Куда мы бежим? Зачем нам это надо?» Развернулись и уехали».
Читайте также:
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
