Анастасия Седова добавила к эстафетной бронзе Олимпиады-2018 эстафетную же бронзу ЧМ. Первую в своей карьере и очень непростую с точки зрения пути, по которому спортсменка прошла в этом сезоне перед чемпионатом мира. В эксклюзивном интервью Сергею Лисину спортсменка рассказала о непростых решениях, которые пришлось принимать практически сразу после окончания олимпийской зимы, различии в тренировках дома и в группе Маркуса Крамера и большой ошибке, которую она совершила в Отепя месяц назад. Но первые вопросы были, конечно, о втором этапе сегодняшней эстафеты.
— Как прошел ваш этап?
— Считается, что второй этап «разрывной», и темп сразу начал возрастать, мы пошли на максимуме. Конечно, я готовилась к этому, и когда мы разговаривали с Маркусом [Крамером] про мой этап, то он сказал, что задача максимум — продержаться, а минимум — поймать минимальный отрыв.
— Немка Катарина Хеннинг, которая уцепилась за лидеров и шла с вами рядом, удивила?
— Очень удивила, причем с хорошей стороны.
— Что скажете про состояние лыжни сегодня?
— Она была такая же, как на 10 км классикой. Мы знали, что она будет такой, сюрпризов не было. Дело в том, что мы бежали и 10 км, и эстафету по теневому «синему» кругу, а парни 15 км по обоим — «синему» и «красному», и второй был разбит, конечно, очень сильно, потому что находится на солнце.
— На передаче эстафеты от вас Анне Нечаевской едва не произошло падение.
Открыть видео— Думаю, что это все-таки больше моя ошибка. Я почему-то подумала, что Аня поедет вправо, и поэтому пошла передавать ей эстафету слева. А коньковый этап, который бежала Аня, уходил налево, и в результате я наехала ей на лыжу. Очень неприятная ситуация, в голове в этот момент были не самые цензурные слова.
— Что скажете про решение норвежцев поставить Йохауг на последний этап? Маркус сказал, что это была ошибка
— Очень сложно оценивать мысли и выбор других людей. Наверное, они хотели как лучше, как и мы. У нас же тоже была небольшая перестановка, ведь обычно классику бегут Юля Белорукова и Наташа Непряева, а сегодня вместо Наташи бежала я. Возможно, норвежцы хотели сделать сюрприз и допустили ошибку.
— Почему Россия сделала перестановку?
— Потому что ни у меня, ни у Ани Нечаевской нет спринтерских качеств, чтобы на финишной прямой чувствовать себя уверенно и что-то сделать с соперницами.
— Этапы по пять километров — это не маловато? Получается же почти спринт.
— Хотелось бы хотя бы по семь с половиной, лично мое мнение, что для дистанционщика пять — маловато. Но зато пять километров могут бежать и спринтеры.
— Насколько я знаю, вы бежите этот ЧМ после болезни. Она повлияла на выступление?
— В Отепя, на этапе КМ 19–20 января, у меня болело горло и заложило нос. Но я решила стартовать в таком состоянии, и это была моя самая большая ошибка, потому что после этого мне стало хуже, и в результате я потеряла две недели подготовки. Пришлось использовать антибиотики, так что я вообще все пропустила, никак не тренировалась. На этот ЧМ в результате было очень тяжело настроиться, причем в большей степени морально, потому что я понимала — если бы не болезнь, то я могла бы показать лучшие результаты в личных гонках.
— Антибиотики спортивную форму обрушили в ноль?
— Когда я вышла на первую тренировку после двух недель, которые пропустила, то хотелось плакать. Это был не «ноль», а «минус один». Я вообще не могла ничего делать, было ощущение, что я не каталась на лыжах не две недели, а три месяца. Сказала Маркусу, что очень переживаю на этом чемпионате, поговорила с папой, на что он мне сказал — придется терпеть. Вот на это я и настраивалась.
— Как удалось за оставшееся время вернуться в приемлемые для старта на ЧМ кондиции?
— Приходилось на каждой тренировке много думать своей головой, не обращая внимания на то, кто и что мне говорит. Чувствовать свой организм, благо я научилась это делать благодаря Маркусу. Я понимала, что должна это сделать, должна выбраться и подойти к этому ЧМ в наилучшей форме, насколько это возможно. И на каждой тренировке говорила себе, что я должна и все получится. И вот у нас бронза, и я несказанно этому рада.
— Этой бронзе предшествовала интересная история. Весной вы ушли от Крамера и готовились с папой. А зимой, перед первым этапом КМ, к Маркусу же вернулись. Почему это все произошло?
— Когда я тренировалась два года с Маркусом, то на гонках начала чувствовать себя немного иначе по сравнению с тем периодом, когда я тренировалась с папой. Мне эти ощущения не нравились, и я знала, что мне нужно поднимать скорость, а сделать это можно было только с папой. И я приняла это рискованное для себя решение, потому что не знала, куда я иду и к чему это приведет, получится или нет. Когда уходишь из сборной команды, то вернуться туда очень тяжело. Поэтому весной, когда я сказала о своем решении Маркусу, то попросила его оставить возможность мне вернуться зимой обратно в его группу, чтобы не оказаться брошенной. Потому что люди, которые проводят лето на самоподготовке, приходят в команду зимой и оказываются одни, не привязанные ни к одной группе. Я так не хотела, видела это уже раньше.
— Как на это решение отреагировала Вяльбе?
— Она поддержала мой выбор, сказав, что, возможно, так будет лучше. Что зимой увидим, какой результат это дало.
— А Крамер?
— Для него это было ударом, он не ожидал. Когда я пришла к нему разговаривать, он сразу напрягся и понял, что происходит. Сказал: «Как так, я же уже подготовил для тебя индивидуальный план, учитывая все твои особенности!»
Открыть видео— Решение оказалось верным, скорость появилась?
— Да, решение оказалось верным на 100%, нужная скоростная база у меня появилась. Я сделала выводы, что летом я подняла скорость, а зимой, когда вернулась к Маркусу, начала делать силовые и добавила к скорости еще и мышечные показатели. Это наилучшее, что вообще для меня возможно.
— Проблема быстрого начала, а точнее, его отсутствия, однако, осталась.
— Мы это обсуждали с Крамером. Он дал мне советы, как лучше решить эту проблему, и я стараюсь ими пользоваться, но на данный момент не могу понять, в чем проблема.
— Обычно или в организме, который это не тянет, или в голове, которая инстинктивно сохраняет силы, зная, что дистанция длинная.
— Маркус считает, что это у меня в голове. Но я не могу сказать, что я сознательно берегу силы, может быть, только если организм сам это делает. Я начинаю гонки на максимуме, просто затем врабатываюсь, и включаются внутренние резервы, и я выдаю настоящую свою скорость.
— У вашего отца в группе есть молодые ребята, за которыми вы делали летом скоростную работу. За кем вы делаете такую работу в группе Маркуса?
— Лидерами являются Белорукова, Нечаевская и Матвеева, за которым можно тянуться. Но иногда мы и у Крамера работаем за парнями. У нас очень много совместных работ, и есть видео, где видно, что мы делаем какие-то короткие ускорения с парнями наравне. Боремся с ними.
— Сильных лыжниц из Нижегородской области было немного, скажем честно.
— Регион не лыжный, последней передо мной, кто стоял в призах на крупном турнире, была воспитанница моего отца Ирина Хазова. В Ванкувере на Олимпийских играх они с Натальей Коростелевой взяли бронзу в командном спринте. Огромное спасибо Светлане Мальцевой, которая в департаменте спорта Нижегородской области отвечает за лыжные гонки, и руководству нашей саровской школы СДЮСШОР «Атом», которые как могут выбивают деньги, чтобы и я и наши молодые спортсмены поехали на сборы, соревнования. И это очень круто, что хотя бы так, что есть люди, заинтересованные в развитии непопулярного в Нижегородской области лыжного спорта.
— Сколько раз бываете дома за зиму?
— Один, когда мы приезжаем после «Тур де Ски» на пять-шесть дней. А так с октября по апрель я на сборах и соревнованиях. Я с Белоруковой прожила больше, чем со своим мужем (смеется).
— Может она вас и знает лучше, чем муж?
— Не уверена! Думаю, они где-то наравне.
— Как удается сохранить отношения и чувства на расстоянии?
— Очень тяжело на расстоянии поддержать ту искру, которая между людьми, когда они вместе. Самое главное — взаимопонимание. Нужно, чтобы человек понимал, что вы делаете, чем занимаетесь, почему отсутствуете по полгода. Это сложно, очень сложно. Постоянно ждешь встречи, сидишь на телефоне, смс, видеозвонки. Психуешь, очень скучаешь, но у тебя нет другого выбора. Надо принимать ситуацию такой, какая она есть.
— Впереди 30 км. Учитывая недавнюю болезнь, нет опасений по поводу способности организма выдержать такую нагрузку?
— Я пока не строю на тридцатку никаких планов. Хочу ее просто пробежать, а действовать на дистанции буду по обстоятельствам.
— Бессмертных считает, что для таких гонок единственно верный выбор — это раздельный старт, согласны?
— Парни и девушки по-разному бегают гонки. Парни при масс-старте могут играть в тактические игры, стеречь друг друга. А у девушек такого нет, мы масс-старт бежим как раздельную гонку, равномерно со старта, каждая ориентируясь на свой организм. Парни могут половину пройти пешком, в третьей зоне интенсивности, а затем уже начать работать. Может поэтому Александр так и считает, что для парней раздельный старт лучше с точки зрения того, как они выкладываются.
— Медаль эстафеты облегчит настрой на тридцатку?
— Я к каждой дистанции подхожу с чистого листа. Сегодня сходим на награждение, порадуемся, а завтра будем отходить и настраиваться на следующую гонку.
— Прогноз на завтрашнюю мужскую эстафету дадите?
— Парни еще сами не знают, кто из них бежит, по крайней мере, сегодня утром они еще этого не знали. Уверена в том, что у нас будет медаль, а уж там как пойдет, потому что эстафета — это лотерея. Вот вы ждали, что сегодня выиграют шведки?
Открыть видеоЧитай также:
- Лучшие после лучших. Российские лыжницы взяли эстафетную медаль ЧМ. Видео
- Александр Бессмертных: «Видели, что творилось здесь в спринтах? Это шоу, а не гонки, только вот 15 км классикой и остались»
- Маркус Крамер: «Если речь пойдет о быстрых последних метрах на четвертом этапе, то Устюгов — единственный, кто это вытянет»
- «Попросил дать мне «леща», если начнется звездная болезнь». Эксклюзив «Матч ТВ» с Сергеем Устюговым
- «Нас ждут новые списки и эпизоды». Рассказываем о том, куда может завести антидопинговое расследование в Австрии
Фото: globallookpress.com
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
