В интервью «Матч ТВ» полузащитник «Зенита» рассказал о своем бедном детстве, звонке Диего Симеоне, каким поступком он гордится, как тренировался на костылях, что его больше всего удивило в Петербурге, и о многом другом.
«Ребенком я пришел и сказал: «Возьмите меня на работу!»
Для разговора мы расположились в холле зенитовского отеля в Дубае. Было видно, что зенитовец прилично устал после очередного рабочего дня на сборе. Поэтому желание мучить полузащитника вопросами о тренировках и контрольных матчах отпало само собой. И потом, суббота есть суббота. Вот мы и начали с темы, которая обычно вызывает улыбку у всех. А именно – с детства. К слову, часто ли вы видели, как Матиас Краневиттер улыбается? По ходу интервью он делал это не раз, преображаясь прямо на глазах из серьезного, даже сурового человека в очень веселого и открытого.
– В родном городке Тукумане у вас было не самое простое детство, так?
– В Аргентине все живут, если можно так сказать, семейными общинами. Родные – пожалуй, главная жизненная ценность. А в моем Тукумане это особенно чувствуется. Вот и у нас огромная семья. Это окружение, в котором я вырос. С другой стороны, в моей жизни, кажется, всегда были тренировки, матчи, поездки. Без них себя не помню. Поворотным же моментом стал вызов в «Ривер Плейт», когда из небольшого города переехал в такой мегаполис, как Буэнос-Айрес. После этого многое поменялось.
– До этого вы разрывались между гольфом и футболом?
– Такое было, но я всегда больше склонялся к большому мячу. А гольф являлся, скорее, чем-то вроде хобби, нежели серьезным занятием. Вот и теперь, когда я играю в футбол, то работаю, а когда в гольф – отдыхаю. Хотя и в этом виде спорта карьеру наверняка мог бы сделать. Говорят, у меня и сейчас приличный любительский уровень. Однако я доволен тем, что имею.
– Но ведь в детстве гольф был вашей профессией в буквальном смысле – вы подрабатывали в одном из клубов.
– Дело в том, что мы жили в ста метрах от большого гольф-центра и его полей. В итоге я начал зарабатывать там в довольно юном возрасте. Моя семья в то время нуждалась в деньгах, и я осознавал, что должен как-то помогать родителям материально.
– Вы сами пришли в гольф-клуб и сказали: «Возьмите меня на работу»?
– Примерно так оно и было (улыбается). У нас весь квартал играл в гольф. Да и вообще город небольшой – все друг друга знают. Поэтому когда я попросился на работу в гольф-клуб, тут же нашлись друзья, друзья друзей, и никаких проблем с трудоустройством не возникло. Вообще получилось очень здорово: гольф мне и самому нравился, в клубе уже были хорошие знакомые, плюс на другой конец Тукумана ходить не надо. Идеальный вариант для первого заработка (смеется).
Автограф за брата
– Гольф считается игрой для богатых. Как вам работалось в клубе?
– Насчет спорта для небедных людей – согласен. Но мне надо было зарабатывать. Даже тем, кто носил клюшки, платили более-менее приличные деньги. Так что особо ни о чем не думал – необходимо было помогать родителям, для которых тогда это было очень важно. Кстати, когда я занялся футболом профессионально, то тоже всегда держал в голове, что должен поддерживать семью материально.
– То есть для вас это был один из стимулов для профессионального роста?
– И для того чтобы работать через не могу. В моем родном городе – настоящий культ семьи. Каждый благодарен отцу и матери за то, что они дают своим детям. Поэтому мечта любого ребенка – отплатить им за воспитание. Вырасти и сделать что-то приятное. В хорошем смысле все это и меня двигало по карьере вперед.
– Каков был ваш заработок в гольф-клубе?
– 15 песо в день. 10 отдавал старшим, 5 оставлял себе. Вообще нас вместе с родителями 8 человек. А в то время только-только родилась моя сестра. И всем нужно было что-то есть.
– Что можно купить в Аргентине на 15 песо?
– Не так уж мало. На эти деньги вполне реально было накормить 8 человек в день. Тем более что зарабатывал их по большому счету не за сутки, а за 4 часа. Именно столько шли турниры по гольфу, на которых я работал.
– Тяжело быть старшим сразу у пяти братьев и сестер?
– Нисколько! Просто это некая дополнительная ответственность, которая легла на мои плечи. Но никаких сложностей не испытывал. Наоборот, считаю, у меня было чудесное детство. И у моих братьев с сестрами тоже. Мы всегда жили очень дружно. Постоянно общаемся до сих пор. Так что тяжело точно не было.
– Судя по фотографиям, младшие братья так на вас похожи, будто вы близнецы. Вас случайно не путают?
– (Смеется.) Есть такое дело. Из-за этого в Аргентине у людей, которые не знают нас близко, иногда возникают небольшие проблемы. Например, несколько раз бывало, сидим с братом в кафе, я куда-то отлучаюсь, а люди подходят к брату и просят у него автограф, думая, что это я. Шуток на эту тему между нами, понятно, немало. С другой стороны, прекрасно понимаем, почему так происходит. Мы не только похожи внешне, но и разница в возрасте у нас совсем небольшая. Это очень хорошо. Мы росли настоящими друзьями, остаемся ими и сейчас. Даже отпуска проводим вместе.
«Из такси – в раздевалку. Вот это уровень!»
– Вы сейчас тот человек, который обеспечивает всю семью?
– Нет. Когда мы выросли, семья более-менее встала на ноги. Есть несколько магазинов, которые приносят доход. Его вполне хватает, чтобы жить спокойно.
– Подозреваю, что первые вложения для бизнеса братьев и сестер все равно сделали вы?
– Да. Но я сам очень хотел поступить именно так. Отблагодарить родных за мое замечательное детство.
– А что сделали для родителей?
– У меня всегда была мечта – купить маме дом. И я ее осуществил, как только перешел в мадридский «Атлетико». Сейчас родители живут в замечательном месте. Кроме того, удалось помочь отцу с бизнесом.
– Если не секрет, с чем связан бизнес отца?
– У него компания, которая занимается такси, продажей и арендой автомобилей. Парк у отца сегодня огромный. И дела, слава Богу, идут хорошо.
– По молодости отец сам, должно быть, был водителем такси?
– Точно! Ему нравилось ездить, возиться с машиной. Он в них очень хорошо разбирается. До сих пор этим занимается, только теперь, как вы понимаете, в другом качестве.
– В детстве и вы наверняка покатались с отцом?
– Это было забавно! Особенно по выходным, когда мы играли матчи. Представляете, все приезжают на игру кто на чем, а я – на такси! Глядя на это, в команде говорили: «Вот это уровень!» Хотя на самом деле это была машина моего папы.
– Что стало самым сложным, когда в 13 лет вы оказались в Буэнос-Айресе в системе «Ривера»?
– Месяцами не видеть семью. И жить в столице, будучи родом чуть ли не из деревни. Это было очень тяжело. Но желание играть в основе «Ривера» заставляло терпеть.
«Из школы «Ривер Плейта» все выходят бойцами»
– Каково это, к 24 годам выиграть в Южной Америке все что можно – от чемпионата Аргентины до всех континентальных клубных кубков?
– Спасибо за комплимент. Я действительно очень горд, что в таком возрасте удалось собрать много титулов. Но, считаю, впереди гораздо более серьезные турниры. Например, Лига чемпионов с «Зенитом». А предыдущие победы лишь вдохновляют на будущее.
– То есть пресыщения титулами за собой не замечаете?
– Нет, конечно. И хотя мне нравится, как развивается моя карьера, есть куда расти. Благодаря этому никакого давления не испытываю. И очень надеюсь, что в этом сезоне мой послужной список пополнится как минимум еще одним титулом – вместе с «Зенитом».
– В Аргентине про вас писали: «по жизни боец». Согласны с характеристикой?
– Возможно, это и так. Но, знаете, если ты прошел школу «Ривер Плейта», то по-другому быть не может. В ней боевой дух прививают с самых юных лет, в командах всех возрастов. Ценятся только победы, желание бороться, никогда не отступать – ничего больше. Это основные принципы игровой философии «Ривера», в котором я с 13 лет. Потому ничего удивительного, если обо мне так писали: из школы этого клуба все выходят бойцами.
Тренировки на костылях
– Как оцените свой следующий период в карьере – испанский?
– Безусловно, пришлось тяжело. Но я ожидал чего-то подобного. Например, сумасшедшей конкуренции. В мадридском «Атлетико» это особенно чувствовалось. Чтобы попасть в стартовый состав, надо было выдержать бешеные тренировки в тяжелом и быстром ритме. Однако я был готов к ним, поэтому о том же «Атлетико» у меня самые лучшие воспоминания. Великолепый клуб с по-настоящему крепкой командой.
– Главного тренера «Атлетико» Диего Симеоне многие называют «бешеным». Столкнулись с этим?
– Он очень эмоциональный человек. Но это от его желания побеждать всегда. Того же Симеоне требует и от футболистов. У него сложнейшие тренировки. С другой стороны, это в конце концов приносит свои плоды. И потом, Симеоне на капитанском мостике и в раздевалке – немного разные люди. В последнем случае он более спокойный. Но как бы там ни было, когда ты находишься в мадридском клубе, то чувствуешь бесконечное, огромное уважение к нынешнему тренеру со стороны руководства, болельщиков и всех-всех-всех. Мне кажется, для «Атлетико» Диего уже стал живой легендой.
– Какие слова Симеоне не забудете никогда?
– Когда я еще играл за «Ривер», но трансфер уже готовился, у меня было несколько предложений из Италии и Испании. И тут позвонил Диего. Сам. Объяснил, почему я должен перейти именно в «Атлетико». Описал, как устроен клуб. После этого, не раздумывая, принял решение. Так что тот звонок стал судьбоносным.
– Слышал, однажды вы вышли на поле с температурой под 40. Это было уже в «Атлетико»?
– Нет, тогда еще за «Ривер» выступал. И начал игру, как мне казалось, здоровым. Не знал, что накануне, оказывается, чем-то отравился. Но ближе к концу матча почувствовал: со мной что-то не то. А потом и вовсе стало плохо.
– Почему не попросили замену?
– Мне было 20 лет. Просто не решился кому-то пожаловаться. В раздевалке же после матча выяснилось – играл с высокой температурой. Благо, в итоге все хорошо закончилось.
– А что за история, когда вы тренировались на костылях?
– Это тоже было в «Ривере». Нам предстоял финал Кубка Южной Америки. Вдруг за месяц до первого поединка я получаю трещину на внешней стороне стопы. Мне говорят: если хочешь быть в составе, у тебя на восстановление 21 день. Когда до конца этого срока оставалось около недели, понял – могу не успеть. Не выдержал и просил клуб сделать для меня специальные костыли. На них и выходил на поле тренироваться. Причем даже шуток на эту тему не было – ребята понимали, чего я добиваюсь.
– Успели?
– Отыграл в обоих финальных матчах, и мы взяли трофей.
«Я веселый и жизнерадостный»
– В заключение небольшой блиц. Вы серьезный человек или веселый?
– Я очень жизнерадостный! Благодарен Богу и семье за то, что есть в моей жизни. И до тех пор, пока с моими родными все хорошо, у меня нет повода унывать.
– Самый счастливый день в вашей жизни?
– Дебют в профессиональном футболе – в команде первого дивизиона.
– Самый грустный?
– Когда ушла из жизни моя бабушка.
– Каким поступком вы гордитесь?
– Покупкой дома для мамы.
– Ваш лучший друг?
– Его зовут Кристиан. Это друг детства. С 8 лет. Он по-прежнему живет в Аргентине. И мы до сих пор общаемся. Он ко мне в Россию в гости даже приезжал.
– Было ли вам когда-нибудь по-настоящему страшно?
– Чтобы прямо совсем страшно – такого не было никогда (улыбается).
– Место на Земле, где вы мечтаете побывать?
– Хотел бы повидать весь мир. Но то место, куда мне хочется всегда, – это мой родной Тукуман.
– Что больше всего удивило в России?
– Низкая температура. Не ожидал, что будет настолько холодно. С другой стороны, сложно было представить себе это заранее.
– А в «Зените»?
– Мне нравится, как организован клуб. А поражает – количество фанатов. В Аргентине представить себе невозможно, чтобы один огромный город целиком любил лишь одну команду.
– Лео Паредес – друг или конкурент?
– Скорее друг, конечно.
– К чему стремитесь как футболист «Зенита»?
– Как можно быстрее выиграть в этом составе наш первый титул. Потом – много других. Чтобы обо мне и о «Зените» узнал весь мир.
Фото: ФК «Зенит»; РИА Новости/Рамиль Ситдиков; РИА Новости/Григорий Сысоев; РИА Новости/Алексей Даничев; Gettyimages.ru
Смотрите также
Анатолий Тимощук: «Проигрывать Лодыгину не хочу»
Сергей Фурсенко: «Манчини очень переживает за российский футбол»
Как «Зенит» в Дубае встретился с Данни, а Манчини - с Каннаваро
Роберто Манчини: «Насчет Дзюбы и Шатова все объяснил президенту «Зенита»
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
