Александр Кузнецов уникален. Не стал профессиональным футболистом, но как тренер вывел сборную в четвертьфинал молодежного чемпионата мира 1995 года — с тех пор мы не пробивались на этот турнир ни разу. Летом 1998-го Кузнецов выиграл еще и Всемирные юношеские игры, но свои достижения оценивает скромно, цитируя Вячеслава Колоскова: «Важны не титулы, а игроки, которых вы передали главной сборной». За тридцать лет Кузнецов передал Черчесова и Протасова, Симутенкова и Радимова, Семака и Хохлова, Кузьмина и Билялетдинова. Сейчас он — преподаватель Центра имени Бескова, где мы и встретились.
Александр Кузнецов и лидеры его сборных рассказали, как
- Аршавин ленился защищаться
- Черчесов играл на пианино и танцевал
- Бразильцы слушали «Любэ» в Катаре
- Талант из ЦСКА ел макароны с хлебом
Протасов, Аршавин и еще один парень из Питера
— На одном юниорском турнире был случай. В игре со сборной Аргентины нас начали тискать — то локтем под дых, то на ногу наступят, то плюнут. В группе мы аргентинцам проиграли, но потом попали на них же в финале. Момент в конце первого тайма: Протасов пробил в падении после навеса с фланга, мяч залетел в ворота, и в этот момент Олегу треснули ногой по голове. Он упал, потерял сознание, подбежал врач, привел его в чувство и проводил в раздевалку — как раз настал перерыв.
Там Протасов сидел с закрытыми глазами. «Олег, ты как?» — «В порядке». — «Играть будешь?» — «Буду, — ответил он, открыв глаза. — А какой счет?» — «1:0 в нашу пользу». — «А кто забил?» — «Ты забил. Точно будешь играть?» Он встал и пошел на поле.
Мы выиграли 3:0.
— Самые трудные характеры, с которыми столкнулись в юношеских сборных России?
— Было два своеобразных товарища из Питера. Один — очень техничный, замечательно читал игру, здорово подыгрывал, но когда все неслись назад, еле семенил. «Нельзя так. Ты нас оставляешь в меньшинстве». — «Но мы же иногда забиваем». — «А иногда пропускаем. Ты не связываешь это со своим отсутствием в обороне?» — «Но я же под нападающими». — «Нет. У нас один за всех, все за одного. Все работают на то, чтобы ты вышел в эту позицию и забил, но и ты на них отработай». Это был Андрей Аршавин.
Второй парень из Питера начудил в отборочной игре с итальянцами. К двадцатой минуте гвозданул двоих и получил красную карточку. Но я еще на тренировках научил ребят играть в меньшинстве, и мы победили 2:0. Радостные заходим в раздевалку. Думаем, питерский парень там грустит. А его нет. Оказалось, он уехал на другой стадион, где играл его клуб, и болел за него.
После таких случаев я говорил ребятам: «Даю вам год на исправление». И не вызывал на следующий сбор.
— Аршавин говорил, что вы не вызывали его из-за маленького роста.
— Нет, только из-за его игровых манер.«Ребята пашут, чтоб ты получал удовольствие». — «Но они же тоже получают удовольствие». — «Не всегда. Но отрабатывать за тебя приходится всегда».
Война, ограбление и африканцы в ушанках
— Вы родились в 1941-м. Что запомнилось из детства?
— Вскоре после рождения меня с мамой отправил в Челябинск. Попав туда в командировку, отец привез шоколад. Все обрадовались, протянули шоколад мне, а я его пососал и выплюнул — не понравился. Видно, привык к черному хлебу и жмыху. Потом мама получила квартиру в Москве, мы вернулись, но родители разошлись. У отца появилась другая семья.
— Он воевал?
— Работал в НКВД. Рассказывал, как со своим начальником задерживал матерого вора, планировавшего ограбление кассы в булочной. Тот пришел, почуял засаду и двинулся к выходу. Выскочил начальник отца: «Куда?!» Даже наган не успел достать. Вор ему — бац! — и в лоб. Убил. Потом уж его схватили. Еще отец ездил в Закарпатье — отлавливал бандеровцев. Заодно занимался футболом и тренировал дома меня.
— Почему не стали профессиональным футболистом?
— Я неплохо играл вратарем в школе «Юный динамовец». Звали в дубль «Динамо», но пришло время армии. У воинской части МВД был лимит [на тех, кто мог отслужить, играя за «Динамо»], а у меня были сильные конкуренты — Численко, Фадеев, Жуков. В институт геодезии и картографии я не поступил (рисовал-то неплохо, обладал объемным зрением, но завалил экзамен по математике) и пошел в армию — чувствовал, что мне не повредят ежовые рукавицы.
В военкомате сказали: «Пойдешь в подводный флот». — «Да куда мне с такими габаритами, я ж высокий». — «Ладно, тогда в ракетные войска». — «Еще лучше». — «Тут недалеко. Перхушково, Московская область».
— А там что?
— Капитан успокоил: «Не бойся. Я набираю спортсменов и артистов. Создадим хорошую спортроту при ракетных войсках». Играли в футбольном чемпионате Минобороны. Меня приглашали в ЦСКА и ростовский СКА, но тогда пришлось бы связать себя с армией на двадцать пять лет. Я не захотел и после армии поступил в институт физкультуры, за который играл в студенческих соревнованиях — в команде с Вячеславом Колосковым. Заодно пополнял знания и готовился к тренерской работе.
— Чем потом занимались?
— Четыре года работал со студентами университета дружбы народов. Там проходил внутренний чемпионат мира: зарубались южноамериканцы, африканцы, арабы, азиаты и наши. Занимались не только футболом — помню, зимой предстояло занятие на катке. Вижу, идут африканцы, человек десять: на головах ушанки, на ногах кальсоны. Высыпали в коньках на каток и не отлипали от бортика.
Некоторые студенты даже пытались попасть в московские футбольные клубы, но ограничились любительскими турнирами. Я же на пять лет ушел в зеленоградский институт, после чего устроился в футбольную федерацию: наводил порядок в школах и интернатах, а в 1980-м стал помощником Николая Киселева в юношеской сборной 1963 года рождения.
Танцы Черчесова, курение Яковенко и переписанные игроки
— Чем удивлял ее вратарь Станислав Черчесов?
— На турнире в Финляндии вышли в финал. Дошло до серии пенальти, но два наших лучших бомбардира, которых во время турнира расписывали в финских газетах, отошли в сторонку. Ясно. «Кто будет бить пенальти?» Первым вызвался Черчесов: «Я!» Я еле наскреб еще четырех пенальтистов, но когда пришла пора бить, замялись и они. Стас говорит: «Я пробью». Как дал под перекладину — гол. Все сразу встряхнулись. Дальше били смелее, и мы выиграли.
Еще Стас классно играл на пианино — развлекал команду. Ноги здорово работали — серьезно занимался танцами. Отсюда — прыгучесть. Благодаря занятиям борьбой умел правильно падать. Азартный парень. Из-за своего взрывного характера часто принимал поспешные решения — поэтому основным вратарем на Евро-1983 был львовянин Валера Паламарчук, более спокойный. Но Валера затерялся (тренирует сейчас вратарей в украинской молодежке), а Стас попал в «Спартак». Потом рассказывал, как ему там напихали, когда в первой же игре напускал мешок голов.
- «Надо не болтать, а восставать, протестовать!» Что творится на родине Черчесова
- Репортаж из немецкого города, где обожают Черчесова. Скоро ему вручат там орден
— Почему капитаном той сборной назначили Алексея Еременко?
— Очень коммуникабельный. Мы выпускали стенгазету, и Лешка помогал придумывать рифмы для шутливых стихотворений. Да и игрок он симпатичный. Здорово работал с мячом и видел поле. Если счет не в нашу пользу, не сникал, а заводил ребят. Помогал ему в этом Паша Яковенко. Тоже парень с характером. Правда, покуривал.
— При этом носился больше всех?
— Выносливость сумасшедшая. Хорошо, что не повторил судьбу Черенкова, которого психологически выхолостила игра за несколько сборных. Думаю, помог и разговор с главным тренером Киселевым насчет курения — иначе мы могли потерять Яковенко.
— Чем еще памятна работа со сборной 1963 г. р.?
— В команде были казах, литовец, узбек, белорус, грузины, русские, украинцы, но, съезжаясь на сборы, все были рады друг друга видеть — удивительный коллектив. Перед юниорским чемпионатом мира мы достали видеоаппаратуру и отправили помощников к родителям наших игроков, чтобы все записали пожелания. Когда прилетели в Мексику, первым делом показали это футболистам — они аж прослезились. Для середины восьмидесятых это был шок: видеть в Мексике родных из Владикавказа, Минска и других городов.
С нами тогда поехал Валерий Лобановский. Выступили не очень, но после турнира он вызвал в первую сборную Протасова, а затем и Литовченко с Яковенко.
— Потом вы помогали Геннадию Костылеву в работе со сборной 1968 г. р. Она выиграла Евро, но выяснилось, что Панцулая и Ревишвили исправили себе возраст.
— Мы полагались на грузинские организации, которые проверяли ребят перед выездом за рубеж, но соперникам по чемпионату Европы показалось, что эти ребята выглядят старше остальных. Один тренер рассказывал: поехал в Грузию проверять игроков по записям в родовой книге. Ему протянули: на, читай. А там все по-грузински. «А где тут мои игроки?» — «Да вот же написано. Не видишь, да?» — «Это точно они?» — «Точно, да».
— Ваша первая самостоятельная работа — сборная 1972 г. р.
— Туда я привлек воспитанника «Динамо» Максима Лаюшкина, ставшего потом судьей. Рослый, сообразительный, хорошо работал с мячом, а вот скоростишки не хватало. Другой защитник — Леша Щиголев, работающий сейчас директором академии «Локомотива». Был у меня и Сережа Гуренко, но больше та команда славилась нападающими — Симутенковым, Качуро и Кандауровым. Они действовали из глубины — три спрятанных форварда. Когда мы крупно обыграли сборную США на Кубке Гранаткина, их тренер недоумевал: «Я так и не понял — по какой схеме вы играли. В атаке вышел один, а забивали все».
Капитаном был львовский парень Виктор Сидоренко — крепкий, неуступчивый полузащитник. Техника подводила, но самоотдача такая, что я не мог его не ставить. С ним был интересный момент. Нам предстоял турнир, где вне зависимости от результата бились пенальти. А Витя бил сильно, но уж больно неточно — то мимо, то выше. Я сказал ему: «У тебя мощнейший удар. Но бей между вратарем и штангой. Если отработаешь такой удар, будешь нашим первым пенальтистом». — «Да ну». — «Говорю тебе». И он действительно научился. Мы полетели во Францию, и в финале Витя первым забил пенальти — мяч влетел со свистом.
— Самая звездная ваша команда — сборная-1975/76: Семак, Хохлов, Радимов, Соломатин, Демченко.
— Семака мне посоветовал один специалист: «Есть сообразительный мальчишка с Украины. Фланговый полузащитник с хорошей скоростью». Я взял его, и Сережа сразу понравился: язык подвешен, исполнительный, активный, техничный. Финт у него был своеобразный — жаль, позже пропал.
Диму Хохлова увидел на юношеском турнире в Волгограде: высокий парень, головка всегда поднята, хорошо видит поле, плотный удар.
Там же заметил еще одного полузащитника — хулиганчика — Сашу Беркетова. Расслабленный такой, шутник, но — талант. Вызывал в сборную, и мы с ним быстро поняли друг друга: он усвоил, что я мужик сердитый, могу наказать (не взять на следующий сбор), а пошутить и сам люблю.
Вместе с Хохловым взял и его друга — защитника Сашу Липко. Мне нравилась его обязательность — свою зону вспахивал от и до. Я был приятно удивлен, когда Липко взяли в «Спартак» — в еврокубках даже в основе выходил. Но дальше не пошел. Мышление и выбор позиции хорошие, но скорость, конечно, не очень.
В атаке блистали Роман Орещук с Андреем Демченко. Стали лучшими бомбардирами юниорского Евро-1994, где мы заняли пятое место. После того турнира Демченко уехал в «Аякс». Звоню в Амстердам: «Приедешь на следующий сбор?» — «Обязательно, Сан Саныч».
— Почему та сборная на МЧМ в Катаре вылетела в четвертьфинале?
— Как и на Евро годом ранее, попали на испанцев — Рауль, Морьентес, де ла Пенья. Мы могли противопоставить им энергию, быстроту работы с мячом, но — брак, брак, брак.
Зато в группе достойно сыграли с бразильцами — 0:0. Утром в день игры я повел команду на традиционную пробежку. Ребята ворчали: «Да вы что, жара сорок градусов». — «Это обязательно». Мы побегали в тенечке, а вечером чуть не обыграли Бразилию с Денилсоном и парой ребят, которых купил «Интер» (Зе Элиас и Кайо). После матча спросил: «Как ощущения. Помешала вам пробежка?». — «Да нет. Все нормально». Назавтра пробежка была по желанию. Пришли все.
С тех пор мы на молодежный чемпионат мира не попадали.
— Почему в той команде не было Егора Титова?
— Он по манере был похож на Влада Радимова, но еще медленнее. Потом уж стал мужиковатее, мышцы окрепли, но в обойму юношеской сборной он не попадал.
Сын спонсора, «Любэ» в Катаре и бильярдный клуб Демченко
Портрет последней сборной России, выходившей на молодежный чемпионат мира, дополняет Роман Орещук:
— Тренер Кузнецов замечателен тем, что в нашей сборной всегда играли сильнейшие. У нас не играли по блату. Был только один парень — Александр Патеев. Но все прекрасно понимали, что его отец очень сильно помогал нам финансово. Одевал нас (больше некому было нас одеть ни на Евро, ни на чемпионат мира). Да, Патеев немного уступал нам в классе, но без его отца у нас не было бы ни экипировки, ни поездок. Мы были ему очень благодарны.
— Александр Патеев — из Астрахани?
— Да. Он являлся одним из нас — ничего в этом страшного не было. Потихоньку он подтянулся к нашему уровню, даже забил красивый гол Венгрии.
— Чем запомнился отборочный матч Евро-1994 с Италией?
— В первом тайме Влад Радимов дал по зубам Тотти — с кулака. Развернулся и ушел. Вслед ему показали красную карточку. Оставил нас вдесятером, а потом сказал: «Да я и так знал, что вы их обыграете. Зачем вам мешать?» Мы хлопнули Италию 2:0. Забили Андрей Кривов и я.
— Удалившись, Радимов поехал на игру ЦСКА?
— Да, полетел на стадион «Торпедо». «Раз тут не дали сыграть — может, там успею». Насколько помню, в игре ЦСКА он даже на лавке сидел.
— Италию вы обыграли и дома, и в гостях. Не впечатлили будущие звезды?
— А кто против нас играл, кроме Тотти?
— В защите Неста, в атаке — Симоне Индзаги.
— Ничего себе. Получается, я Несту возил. Вот это круто. После такого можно было заканчивать с футболом, хе-хе.
— Представьте, мы их вдесятером хлопнули! А потом в Бергамо разделали 1:0 — тоже Андрюха Кривов забил.
— Он сейчас бизнесмен?
— Занимается строительным бизнесом в Москве. Как раз вчера виделись — играли вместе в Лужниках. Андрюха сыграл впервые за шестнадцать лет.
— После юниорского Евро, где вы с Демченко стали лучшими бомбардирами, в «Аякс» звали обоих?
— Константин Сарсания рассказывал, что по мне было конкретное предложение от «Аякса» — ЦСКА не отпустил. Тарханов сказал, что после чемпионата мира цена на меня вырастет. Я был близок к основе ЦСКА, а Демченко — нет, поэтому, раз меня не отпустили, Сарсания увез в Голландию Андрея.
— Он изменился после перехода в «Аякс»?
— Нет. У него была мечта: открыть в родном Запорожье бильярдный клуб и играть там на деньги. За год в «Аяксе» он достаточно заработал, исполнил мечту и как футболист закончился.
— На юниорском Евро вы обыграли Францию с Патриком Виейра. Как удалось?
— Мы постоянно выносили французов, но по игре всегда были слабее. Что-то невероятное: они пять раз подряд не забивали в пустые ворота, а у нас два момента — два гола.
— Андрея Соломатина называли Гаврюшей в честь теленка из «Простоквашино». Почему?
— Из-за телосложения и манеры игры. Невероятный боец. Я редко видел людей, которые играли бы в подкате головой. Любой другой побоится, а ему — все равно. У него чуть ли не восемь сотрясений за карьеру. Таких футболистов сейчас очень мало. Андрюха — красавец.
Мы часто играли в карты на деньги и всегда сажали его с нами. Его родители были зажиточными по меркам середины девяностых, а у нас денег никогда не было. Мы знали, что, обыграв Андрея, будем богатыми. Он часто проигрывал, но это никак не умаляет его футбольных заслуг.
— Александр Беркетов тоже по-своему уникален?
— Главный балагур нашей компании. Без него ни один сабантуй не обходился — в хорошем смысле. Однажды мы так повеселились, что нас из-за Саши выгнали с базы в Новогорске. Парень — зажигалка. Тренирует сейчас команду КФК в Краснодарском крае.
— Атмосфера молодежного чемпионата мира в Катаре незабываема?
— Вышли на матч открытия против хозяев, а на трибунах — шестьдесят тысяч человек, и все в белых халатах. Полностью белый стадион. Не по себе немножко стало.
Жили в какой-то пустыне. Всюду степь, никуда не выйти. Плюс — полиция охраняла. Все команды жили в одной гостинице Дохи. Я в номере с Семаком, а рядом — Хохлов с Радимовым. Кстати, после игры с Бразилией нас освистали в ресторане отеля.
— За что?
— Мы сыграли в оборонительный футбол, какого мир еще не видел: вратарь и десять защитников. Центр поля разрешали переходить только Семаку с Радимовым. При этом чуть не забили: Семак в штангу попал. Наутро вышли газеты с заголовками: «Русские, езжайте домой с такой игрой». Зато Сан Саныч Кузнецов зачитал телеграмму от Колоскова: «Никого не слушайте. Вы в порядке».
— Радимов вспоминал, что сборная каждый вечер смотрела киноленту «Где находится нофелет?» — потому что не было других видеокассет.
— Да уж, не знали, как себя развлекать. Я, помню, купил двухкассетник Toshiba с колонками, а кассета была одна — «Любэ». Вот и врубали ее постоянно. Бедные бразильцы, жившие на том же этаже, вешались от нас.
— Один из четырех мячей на МЧМ-1995 забил Сергей Лысенко из ЦСКА. Что за игрок и куда пропал?
— Крайний защитник — забил Сирии, и благодаря той победе мы вышли в четвертьфинал. Как я слышал, он хорошо женился. Родители его жены были начальниками (кажется, санэпидемстанции), и он поменял футбол на работу в больших структурах. Закончил очень рано — в 24-25.
— После вашей сборной мы пропустили двенадцать молодежных чемпионатов мира.
— Это позор. Наша проблема — искусственный лимит на легионеров. Когда будет естественная конкуренция, тогда и футболисты начнут расти, - считает Роман Орещук.
Ленивый Павлюченко и талант из ЦСКА, любивший макароны с хлебом
Следующий успешный проект Александра Кузнецова — сборная 1981 года рождения, с которой он выиграл Всемирные юношеские игры в Москве. Там же впервые прогремели Елена Исинбаева, Андрей Кириленко и Алина Кабаева.
— У меня было два сильных вратаря: Стас Хотеев из «Локомотива» и Веня Мандрыкин, - вспоминает Александр Кузнецов. - Стас — высоченный, сильно начинал атаки, а Веня здорово выходил один в один, бросался в ноги, был хорош в рамке. Если соперник играл примитивно, например, англичане, я выпускал Хотеева, если похитрее, испанцы или бразильцы, — выходил Мандрыкин.
Кроме Вени в той команде были и другие осетины. Алан Кусов, рослый, подвижный хавбек, провел потом полгода в ЦСКА, и Алан Сакиев, шустрый техничный мальчик, но попал в аварию и рано закончил.
Самый непростой характер был у Леши Сметанина из ЦСКА. Страшно не любил оставаться в запасе, а если выходил, то заявлял мне: «Не надо мне подсказывать». При этом часто приезжал на сбор с лишним весом. Говорил ему: «Макарошки ты съел, а хлебом-то зачем закусывал?»
— Кто еще в той команде склонен к полноте?
— Руслан Пименов и Женя Зиновьев из «Локомотива». Видимо, с генетикой связано — у обоих постоянно возникали проблемы с организмом. Иногда я брал их на сбор только для того, чтобы наш врач с ним поработал — щадящие тренировки, специальное питание.
Женька — большой талант, мог сидя чеканить мяч. Напоминал мне Лешку Еременко — свободолюбивый, техничный. Из-за здоровья не закрепился в «Локомотиве» и почти всю карьеру провел в родном Новосибирске.
Дольше всех из той команды отыграл Олег Кузьмин. В 2004-м я посоветовал взять его в «Москву», где работал селекционером.
— Самый сложный матч на Юношеских играх?
— Грузинам до последних минут проигрывали 0:1. Все подчищал их центральный защитник Зураб Хизанишвили, игравший потом в «Блэкберне». Я решил: пусть его отвлекает Пименов, а я выпущу на фланг Сметанина, который, как всегда, готов всех порвать. За десять последних минут мы забили три мяча. Грузинский тренер убивался: «Сан Саныч, ти меня убил. Как ти мог выиграть?»
— Мандрыкин, Пименов, Кузьмин и Кусов мелькнули в сборной. Почему не получилось у остальных?
— Я требовал от ребят не только быстроты перемещений и мышления, но и изящества. Просил играть умно и красиво. Клубные тренеры, возможно, требовали другого: «Кончай выдумывать. Давай попроще».
Некоторым помешали травмы. Например, армейцу Сергею Родину. Головастый, быстрый, отчаянный. Бегал, как балерина, на «полупальцах» — в любой момент мог сорваться куда нужно. Но закончил в двадцать девять лет.
Талантливейший защитник Роман Романов из «Ротора», по-моему, сломался после женитьбы — закончился как футболист.
— Почему в ту сборную не пробился Роман Павлюченко?
— Я пробовал его, но после потери мяча он отключался. Играл по принципу: принесите мне мяч, а я разберусь. Если б он регулярно молотил голы — так нет же. Отправил его домой. Звоню в Ставрополь: «Ну, как он?» — «Взялся за голову». Вызываю снова: то же отношение.
Телевизор для тренера, автокатастрофа и звезды НХЛ
Капитаном сборной, победившей на Всемирных юношеских играх, был новосибирский защитник Семен Семененко. Он перешел в «Локомотив», сыграл с «Лидсом» в Кубке УЕФА и за взрослую сборную России в прощальном матче Дасаева, но в двадцать восемь лет закончил карьеру. Я позвонил ему, чтобы выяснить, как так вышло.
— Александр Кузнецов — первый тренер, который нам, детям перестройки, объяснял тактические моменты: как перестраиваться, страховать партнера, вести единоборства, используя руки. Без него мы могли и не узнать таких нюансов.
В четырнадцать лет я попал на селекционный сбор в Волгоград. После него Сан Саныч порекомендовал мне остаться в Волгоградском училище олимпийского резерва — условия для подготовки там были лучше, чем в Новосибирске. Оттуда вышли олимпийские чемпионы: пловец Попов, гимнастка Дзюба. Я жил в интернате, и многие вещи были в новинку — бегал, например, двадцать пять километров по кругу. Ну, ничего, терпел. В пятнадцать лет уже привлекался к тренировкам основы «Ротора», который тогда боролся за золото.
— Чем поразили Всемирные юношеские игры?
— Мы были детьми, шестнадцать-семнадцать лет, а тут такое внимание — наш финальный матч, приуроченный к закрытию Игр, собрал полные «Лужники», восемьдесят тысяч человек.
— Как попали в «Локомотив»?
— После финала юношеского чемпионата России в Ногинске, где я сыграл за родной Новосибирск, меня и еще двух ребят, Телятникова и Зиновьева, позвали на просмотр «Локомотив». Сыграли за дубль против основы, и сразу после матча нас повели подписывать контракт к президенту клуба Валерию Филатову. Он выдал что-то вроде подъемных, мы их отвезли родителям, а потом окончательно влились в «Локомотив». Инициатором нашего перехода был Юрий Семин — мы, сибиряки, а он провел один сезон в Новосибирске, причем с отцом Жени Зиновьева.
— Как вы в семнадцать лет оказались в первой сборной на прощальном матче Дасаева?
— Случайно. «Локомотив» готовился к важным матчам, отказался отпускать в сборную какого-то основного игрока, и вместо него отправил меня. Оказавшись со звездами в раздевалке, я смущался, но меня подбодрили, расслабили. Я не знал, как нужно играть в прощальных матчах, и в одном моменте даже выскочил один на один с Дасаевым и чуть не забил — попал в плечо. Наверно, со стороны это выглядело вызывающе.
— За «Локо» вы сыграли против «Лидса» в Кубке УЕФА — что запомнилось?
— В Англии мы проиграли 1:4, дома горели 0:3, и Юрий Палыч дал мне возможность ощутить атмосферу еврокубков. Я вышел на пятнадцать минут, но успел сцепиться с капитаном «Лидса». Англичане — ершистые ребята, но я тоже не хотел уступать.
— В «Локомотиве» вы конкурировали с Игнашевичем?
— Да, Семин выбирал между нами. Требовал: бегайте, пашите, втыкайтесь, отбирайте. Игнашевич пахал больше меня.
— А вы почему меньше?
— Я побеждал с юношеской сборной, назывался надеждой российского футбола, но рядом не было взрослого человека, отца, который вправил бы мозги и объяснил, что еще ничего не достигнуто. А Игнашевич не играл в сборных, стоял на грани, ему нужно было пробиваться. Он пришел позже меня, не был связан внутрикомандными обязательствами и во время беговых упражнений на полкруга всех опережал — даже капитана Чугайнова. Я себе такого позволить не мог — мне сразу давали по шапке. Сергея пару раз попросили не гнать, но он, видимо, мимо ушей пропустил и дальше вкалывал. Работал по принципу: я хочу себя показать и покажу, и не надо меня останавливать. Сейчас я понимаю, что надо было действовать так же — всех обгонять.
— В сборной Сан Саныч Кузнецов доверял мне — закрывал глаза на ошибки, потому что я давал результат. Семину все пришлось доказывать заново, доверия не было, и я начал проявлять свой дурацкий характер. Получил много штрафов — хромала дисциплина.
— Почему в «Локомотиве» не закрепился Евгений Зиновьев?
— Из-за проблем со здоровьем он мало тренировался — ни разу не прошел предсезонку полностью. Самые сложные циклы подготовки пропускал из-за травм — насколько они были серьезными и были ли вообще, не знаю. Все пахали, а он не выполнял черновую работу — вот и появился к нему негатив со стороны команды. Если бы не это, он бы многого достиг.
— Другому полузащитнику вашей сборной Алану Сакиеву помешала авария?
— Да, почему-то наши южные ребята любили погонять. Алан сидел за рулем, но, насколько знаю, пострадал не так жестко, как Веня Мандрыкин годы спустя. А тот, кто сидел рядом с Аланом, погиб. Ужасная ситуация.
— Почему именно вы стали в «Локо» лучшим другом Джеймса Обиоры?
— В команде мало кто знал английский, а я освоил его на базовом уровне в поездках со сборной. Общался с Джеймсом, чтобы ему было комфортно. «Локомотив» играл от обороны, и такой быстрый техничный игрок команде очень пригодился.
— Вашу карьеру надломила травма?
— Да, в двадцать один год я отпросился в аренду к Долматову в Краснодар. Неплохо начал, но порвал крестообразную связку. Спасибо «Локо», что устроили мне операцию в Германии и восстановили. Правда, я пропустил два года.
— Почему так много?
— Сначала почистили мениски и сказали: крестообразная связка надорвана на 60-70 процентов, но если правильно за ней ухаживать, можно играть до конца карьеры. Я решил, что все будет хорошо, но связка окончательно порвалась. К тому времени я уже шесть-семь лет был в структуре «Локомотива» — то не тянул, то мне не доверяли. После такой травмы трудно было рассчитывать на возвращение. Меня поставили на ноги и сказали: спасибо, до свидания.
— Потом вы поиграли в четырех городах — где больше понравилось?
— В Тольятти — меня туда выдернул Женька Харлачев. Тогда был локаут в НХЛ, и в хоккейной «Ладе» собрались Виктор Козлов, Дайнюс Зубрус и Илья Воробьев, тренирующий сейчас сборную. Мы часто проводили вместе время. Я видел, как они отделяют простую жизнь от спортивной. Умели отдыхать, расслабляться, но на льду были лучшими. Раньше-то я думал, что надо быть постоянно напряженным, сосредоточенным на игре — может, это тоже мне мешало.
После Тольятти вернулся в Новосибирск. Мой детский тренер, возглавив «Сибирь», позвал меня, но ставку сделал на других игроков. Говорил ему в шутку: «В детстве я был бунтарем и капитаном вашей команды. Мы все выигрывали. А сейчас — в профессиональной команде — вы меня на трибуну отправили, и мы ничего не выигрываем».
— Почему ушли из футбола в двадцать восемь?
— Заметил футбольные качества у четырехлетнего сына. Решил, что должен ежеминутно быть с ним, помогать развиваться. Был помощником тренера в Бердске, потом стал генеральным директором «Сибири», но недолго — система съела. Сейчас снова тренирую детей — дважды выиграли «Кожаный мяч», ездили на клубный чемпионат мира во Францию.
— Ваш сын тренируется в академии «Краснодара»?
— Да, отправил полтора года назад. Там натуральные поля и больше шансов раскрыться. Юношеский футбол — мясорубка, так что не знаю, пробьется ли Никита, но для меня важно, что он получит незабываемые впечатления — как я, когда играл за юношескую сборную и в прощальном матче Дасаева. В нашей серой жизни это очень важно.
— Самый запоминающаяся история, связанная с тренером юношеской сборной Александром Кузнецовым?
— Через пару лет после того как мы перестали у него играть, узнали, что у него нет большого хорошего телевизора. Скинулись с ребятами, купили и привезли ему домой. Сан Саныч даже прослезился — мы его впервые таким увидели.
Кузьмин, Билялетдинов и новый Стрельцов
— Сижу вечером дома с женой и дочкой. Вдруг звонок в дверь, хотя никого не ждали, — вспоминает Александр Кузнецов. — Открываю дверь — стоят Семененко и Кузьмин. «О, ребят, заходите». — «Сан Саныч, у вас тут что-то стоит». — «Где?» Дверь пошире открываю, а там огромнейший телевизор Grundig. «Хотим вас поблагодарить за совместную работу». — «Не, ребят, я не могу это взять» — «Ну, пусть здесь стоит. Мы поехали». — «Ладно, заходите. Поможете устроить его». Растрогали.
— Почему в 2003-м перестали тренировать сборные?
— Стало очень сложно подбирать игроков. После развала страны выбор сузился, детские тренеры ушли на другие работы. Подготовленность футболистов стала очень упрощенной. Главное, чтобы быстро бежал и сильно бил. А соображать?
Моя последняя сборная — 1985 г. р. Заметной фигурой был Динияр Билялетдинов, хотя даже его отец не верил, что он дорастет до первой сборной. Говорил ему: «Задатки сумасшедшие. Надо только помочь выйти на серьезный уровень. Он еще за сборную сыграет». — «Да ладно вам. Какая сборная».
В атаке той команды блистал Сергей Самодин. По фактуре — Стрельцов. Ножища, чутье, удар. Разве что пятками так не играл. После ЦСКА он слегка затерялся на Украине — наверно, попал не к тому тренеру.
— Из сборной-то вы почему ушли?
— Перед Турниром Гранаткина выбыло пять основных игроков. Двое травмировались, остальных не отпустили клубы. Я стал обзванивать резервистов — выдернул с каникул растренированных. Приехали в Питер — несколько человек простудилось, ведущий защитник Минибаев столкнулся с кем-то головами и выбыл. Выступили неудачно, наступила пауза, а потом в РФС мне сказали: «Нам тут рекомендуют одного тренера на ваше место». — «Ну, ладно. Раз рекомендуют…»
Рад, что многие игроки моих сборных стали хорошими тренерами — Семак, Черчесов, Хохлов, Симутенков. Думаю, наша совместная работа тоже на них повлияла.
Читайте также:
- «Зенит» мог купить Зобнина за 150 тысяч долларов. Но нам сказали, что он медленный»
- «Капитан сборной стал аферистом. Назанимал денег и скрылся». Интервью о том, как гробят наших футбольных талантов
- «Отцу отрубили ухо, сломали руку и ребра». Что пережил футболист чемпионского «Динамо»
Фото: РИА Новости/Владимир Федоренко, Детская футбольная лига, РИА Новости/В. Датчиков, РИА Новости/Сергей Гунеев, РИА Новости/Игорь Уткин, личный архив Романа Орещука, Getty Images / Staff / Getty Images Sport / Gettyimages.ru, РИА Новости/Дмитрий Коробейников, Twitter Романа Орещука, РИА Новости/Владимир Вяткин, РИА Новости/Антон Денисов, Facebook* Стаса Хотеева, acebook.com/semen.semenenko.3
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
