- Чемпион Грузии, Голландии и Шотландии в прошлом году добыл золотые медали c «Пахтакором», который тренирует и сегодня
- Готовясь к рестарту сезона, Шота рассказал, почему в двадцать три года отказал испанскому топ-клубу
- Как его спас Роналд де Бур на первой тренировке в «Аяксе»
- И зачем уговаривал ван Гала сыграть без вратаря
«В детстве сочинил куплет про Дараселию»
— Помните 13 мая 1981-го, когда тбилисское «Динамо» выиграло Кубок Кубков?
— Очень хорошо его помню. Я был так счастлив, что сочинил куплет про Виталия Дараселию, забившего победный мяч (в переводе с грузинского что-то вроде: «Он забил блестящий гол, подарил веселие — Кубок Кубков нам принес Виталий Дараселия»). Мне было семь лет, и я смотрел игру с братьями, родителями и их друзьями. Все прогнозировали, как сложится матч. Сценарий в точности угадала подруга родителей — поклонница не только грузинского футбола, но и бразильского. Она сказала, что сначала пропустим, а потом забьем два мяча. К сожалению, взрослые поехали праздновать без нас. В Тбилиси такое творилось, что детей оставили дома.
— Через двадцать лет вы привезли «Карл Цейсс» в Тбилиси. Как так вышло?
— Это первый проект нашего с братьями фонда, до сих пор существующего. Мы отблагодарили наших кумиров за радость, которую они нам принесли. Великий Давид Кипиани сначала отказывался играть — болели ноги, — но мы все же уговорили его выйти на пятнадцать-двадцать минут. А вместо Виталия Дараселии, погибшего в автокатастрофе, играл его сын.
Хотелось не просто устроить пирушку, а как бы перенести легенд в тот славный для Грузии день. На трибунах собралось пятьдесят тысяч человек. Мы пытались полностью воссоздать финал 1981-го, поэтому искали не только игроков «Карла Цейсса», но и итальянского судью Риккардо Латтанци. Все его запомнили после слов Котэ Махарадзе: «Итак, звучит финальный свисток Латтанци!». К сожалению, к 2001 году его уже десять лет как не было в живых.
— Ваши родители — врачи. Как они отнеслись к тому, что все три сына стали футболистами?
— Отец сам играл до восемнадцати лет. Был, кстати, очень техничен, но оставил футбол из-за травмы колена. Стал академиком. Он лояльнее относился к нашему увлечению, а мама и бабушка с дедушкой повторяли: «Футбол — это не профессия. Нужно учиться». Было много споров, но в итоге мы с братьями закончили университет (Реваз — химический факультет, а мы с Арчилом — экономический), положили на стол дипломы и на сто процентов переключились на футбол.
— Правда, что в Трабзоне вас с Арчилом встречали, как Марадону в Неаполе?
— Это уже во второй приезд. После полугода в аренде мы вернулись в «Динамо», и впервые в истории независимой Грузии сыграли в Лиге чемпионов. Потом нашу команду, увы, дисквалифицировали, и мы окончательно перешли в «Трабзонспор». Вот тогда уж в аэропорт приехали тысячи болельщиков, которые пытались нести нас на руках.
— В Турции вы дважды финишировали вторыми. Когда были ближе всего к чемпионству?
— В сезоне-95/96 не проигрывали пятнадцать матчей подряд и лидировали. В одном из последних туров нас устраивала ничья с «Фенербахче», который тренировал чемпион мира Перрейра. К перерыву мы вели 1:0, но проиграли 1:2 и стали вторыми. Наши болельщики вели себя очень агрессивно, и нас увезли на базу. Было опасно распускать игроков по домам.
На следующий день я поехал за билетами для вылета в сборную и увидел людей с каменными лицами. Все молча стояли, как статуи. Серая, гнетущая тишина. Время будто остановилось. Как в сказке с плохим концом. До этого мы выиграли Кубок, я стал лучшим бомбардиром чемпионата, но важнее всего было чемпионство — и мы его упустили.
— Тогда же вас звал «Депортиво». Почему отказали?
— После нашей игры в Кубке Кубков «Депор» захотел нас с Арчилом, но он повредил крестообразную связку, перенес операцию и выбыл почти на полгода. На переговоры испанцы прилетели в конце мая 1996-го — в день финала Лиги чемпионов «Аякс» — «Ювентус». Мы встретились днем, и я был уверен, что вечером посмотрю матч, но мы просидели десять часов и к ночи так и не договорились.
— Почему?
— Они хотели меня одного, а я не мог оставить Арчила — одного и на костылях. Наш контракт с «Трабзонспором» закончился, и если бы я уехал в «Депор», брат вернулся бы в Грузию, а нормально лечиться там тогда было очень сложно. Я просил испанцев взять Арчила и начать платить ему после того, как он вернется на поле, но они отказались. Я сказал: «Раз брата не берете — я тоже не поеду». Они удивились — «Депор» тогда был среди лидеров примеры.
— Как вы потом переманили у «Ман Сити» Немсадзе?
— А я и не переманивал. Он поехал в «Сити», к Кинкладзе с Кавелашвили, почти договорился о контракте, но в последний момент переход сорвался. Огорченный Гия приехал во Франкфурт, где проходил сбор «Трабзонспора», и попросил меня порекомендовать его нашему тренеру Шенолу Гюнешу. Тот и так знал Немсадзе, так что с удовольствием его взял. Потом подъехал и Гоча Джамараули, поэтому после выздоровления Арчила мы не умещались в лимит (три иностранца), и кто-то всегда оставался в запасе. Хорошо, что в сборной нас ничего не ограничивало.
— Самые эмоциональные победы со сборной?
— В отборе на Евро-1996 мы обыграли Уэльс с Гиггзом и мощную Болгарию, недавно игравшую в полуфинале чемпионата мира. Все считали, что мы избалованные, ничего не стоим, и сильно удивлялись нашим победам. После 2:1 с болгарами я попросил майку у звезды «Барсы» Стоичкова, а он отодвинул меня рукой и пошел дальше. Неловкое положение — с тех пор я ни к кому не обращался с такой просьбой. Мы с Христо потом не раз встречались (например, на прощальном матче с Бербатовым), но я не напоминал ему о том случае.
— Что окружало игру на «Уэмбли» с Англией?
— Все мечтали побывать на великом стадионе. К тому же он скоро закрывался на реконструкцию. В Лондон прилетело много родственников игроков, и после поражения 0:2 мы большой компанией гуляли по городу. Поспорили с Кинкладзе, кого из нас раньше узнают. Проигравший оплачивал ужин человек на пятнадцать. Кинкладзе был звездой в Англии, но я попросил Арчила: «Отойди на десять метров и окликни меня погромче». В Лондоне много турков, и услышав мое имя, они сразу узнали меня и побежали фоткаться. Спасибо им за это. Тем трюком мы обыграли Кинкладзе.
«На первую тренировку с «Аяксом» забыл взять бутсы»
Кинкладзе и правда был звездой английского футбола, но, во-первых, премьер-лига тогда уступала в популярности серии А и примере, а во-вторых, «Ман Сити» вылетел из нее и болтался во втором дивизионе. Новый клуб Шоты «Аякс», два года подряд участвовавший в финалах ЛЧ, котировался гораздо выше, поэтому в то, что Арвеладзе заменит Клюйверта, уехавшего в Милан, не сразу поверили даже в Грузии. «Тебя взяли в первую или вторую команду?» — уточнил один журналист, когда Шота заехал в Тбилиси после подписания контракта с «Аяксом».
— Я так нервничал, что на первую тренировку с «Аяксом» забыл взять бутсы. Сижу в раздевалке одетый и босой. Неудобно же признаться. Думаю: «Ну, дурак — приехал в «Аякс», называется. Нахрена тебе куртка, сумка, бумажник, машина. Лучше бы бутсы взял». Роналд де Бур меня раскусил: «Забыл?» — «Да, так получилось». — «Какой у тебя размер?» — «Восемь с половиной». И он принес мне свои бутсы. Мы с Роналдом до сих пор близкие друзья.
Да и с тренером мне повезло. Мортен Ольсен знает около десяти языков. В прошлом защитник, но исповедует бешеный атакующий стиль. В моем первом голландском сезоне мы только в чемпионате забили сто двенадцать голов. Интересно, что в начале сезона я тогда впервые в жизни сыграл против брата, выступавшего за «Бреду».
Оттуда Арчил уехал в «Кельн», забил девять мячей на непривычной позиции левого полузащитника, но в следующем сезоне вернулись проблемы с коленом, и после операции он почти не играл. Намучившись с лечением, закончил карьеру в тридцать два года.
— Вы осенью 1998-го тоже травмировали колено — в игре с «Олимпиакосом». Почему не легли на операцию?
— Я повредил заднюю крестообразную связку, а ее тогда не оперировали (да и сегодня, по-моему, тоже). Но я травмировал и хрящики, и с тех пор мне оперировали их в конце сезона каждые несколько лет. А после игры с «Олимпиакосом» я помучился несколько месяцев и вернулся на поле. Ольсена к тому времени сменил Ян Воутерс.
— Из-за него в «Аяксе» не заиграл Кинкладзе?
— Он и сам виноват. Привык быть лидером в «Сити», а в «Аяксе» еще оставался Литманен, и Кинкладзе сместился на фланг. Там у него не пошло, и он мечтал вернуться в Англию. Даже игнорировал уроки голландского, за что его пару раз штрафовали. Потом был случай перед матчем с «Витессом». Кинкладзе уже три месяца не играл и после тренировки даже не заглянул в лист с составом. Назавтра я зашел в раздевалку и увидел рядом со своим креслом майку Гио с одиннадцатым номером. Но его-то нет. Он был уверен, что не сыграет, отвез меня на стадион и поехал гулять.
— Что предприняли?
— Звоню ему — не берет. Забыл телефон. Думаю: «Блин, вот беда». Взял у Санди Олисе ключи от его машины и помчался в город искать друга. До матча было часов шесть, но я все равно его не нашел и на десять-пятнадцать минут опоздал на командный обед. За это Воутерс убрал меня из заявки.
Я вспылил: «Вы в своем уме? Вы сто пятьдесят раз напоминали Кинкладзе об уроках голландского. Могли бы один раз предупредить, что выпустите впервые за три месяца. Сейчас я всего лишь ездил искать его и опоздал на обед, а не на игру».
Обратился к другому тренеру Бобби Хармсу — легенде, сорок лет работавшему в «Аяксе»: «Боб, это же нечестно. У вас ведь тоже есть друзья. Вы должны меня понять». Хармс поговорил с Воутерсом, и тот сжалился: включил меня хотя бы в запас.
— Что дальше?
— При счете 1:1 Ян подозвал меня: «Я сегодня кое-что сделал для тебя. Теперь ты для меня сделай». Я улыбнулся: «Ты-то для меня как раз ничего не делал». Но я в таких случаях всегда фартовым был, так что забил победный мяч.
Потом я играл у Воутерса в «Рейнджерс», где он помогал Адвокату, а еще через десять лет Ян ассистировал мне в «Касымпаше». Мы подружились и много общались. Про тот случай с Кинкладзе он повторял: «Надо быть профессионалом и фокусироваться на себе, а не бегать за кем-то». Пока объяснишь ему, что мы с Кинкладзе — как братья, почти одна семья, что я крестный отец его сына… Короче, пока объяснишь, первый тайм закончится.
А самое худшее, что сам Гио мне сказал: «Чего ты искал-то меня? Ну забыл я телефон — и ладно». Вот и ищи после этого такого друга по всему Амстердаму. Но я его люблю все равно.
«Провел в полицейском участке три дня»
— После вашего прощального матча ваш партнер по «Аяксу» Микаэль Лаудруп сказал: «Хотя я очень занят, но пропустить такой матч не мог. Как можно было отказывать Арвеладзе — ведь он всегда проигрывал мне в карты в «Аяксе».
— Я тоже неплохо играл в покер, но да, он часто побеждал. Оба Лаудрупа — феноменальные футболисты, а Микаэль — особенно. Сколько же шикарных пасов он мне отдал. Я очень расстроился, когда он покинул «Аякс».
— Литманену вы на прощание подарили голевой пас на пустые ворота.
— Один из лучших игроков в истории «Аякса» проводил последний матч за клуб — как я мог поступить иначе. На последней минуте обвел вратаря ван Дейка, увидел Яри и отдал ему мяч. Ничего особенного.
— Тем не менее вам тогда аплодировал весь стадион. А из-за чего вы спорили перед тренировкой с другим тренером «Аякса» Ко Адриансе?
— Да это и не спор был. Просто — зима, февраль, слякоть, ветер. Мы, как он настаивал, надели щитки перед тренировкой и готовились выйти на поле. Тут вдруг Адриансе спросил: «Кто из вас устал?». Я поднял руку. Потом ко мне присоединились Витчге, Винтер, Махлас. Одна банда, вместе в карты играли. Ко очень разозлился: «Как можно уставать от любимой профессии! Многие люди ходят на более тяжелые работы в шесть утра. Вы столько зарабатываете, а простые люди мучаются». Я ему: «Вы же спросили, кто устал, а не кто хочет тренироваться. Мы честно ответили. В следующий раз соврем, что никто не устал». В остальном мы общались нормально. В целом Ко — немножко прямолинейный, но хороший тренер.
— Что чувствовали, когда вас арестовали из-за жалобы налоговой службы?
— Допросы — это стресс, конечно. Я провел в полицейском участке три дня. Сперва меня допрашивали на английском, потом — с русским переводчиком. Потом пошли сложные вопросы, и я потребовал грузинского переводчика. «Где мы его найдем?» — «Русского же нашли. Найдите и грузинского». Если нет — отпускайте меня.
— Отпустили?
— Нашли одну грузинку! Я ее попросил: «Позвони моим родным, чтобы не беспокоились». Она отказала: «Мне нельзя».
— Адвоката вам предоставил «Аякс»?
— Я сам взял. Лео Спихта. Очень крутой мужик. Ездил на длинном американском автомобиле. Он быстро меня освободил. Все знали, что у меня нет никаких счетов и все мои деньги в ABN Ambro, так что оставили в покое. Другое дело, что я потом много лет судился с «Аяксом» по финансовым делам.
— Что делали после освобождения?
— Сразу полетел в сборную на игру с Италией. Тренеры Дзодзуашвили и Кипиани спросили: «Шотик, ну как, начнешь с первых минут?» — «Лучше не надо. Все-таки я три дня сидел». Кипиани согласился, а Дзодзуашвили напомнил: «Стрельцов семь лет сидел! А потом вышел и три раза лучшим игроком страны стал. Что тебе три дня? Выйди и сыграй. Надо». Но я все же вышел после перерыва. И отдал голевой пас Гахокидзе.
— «Аякс» запрещал Адриансе выпускать вас, пока не продлите контракт?
— Ну да. Я был лидером команды, мы готовились к отборочной игре Лиги чемпионов с «Сельтой», но в предсезонных матчах с «Ромой» и «Ливерпулем» вышел лишь в концовках. При этом оба раза забил. Я понял: тут что-то не так. Потом Адриансе признался в телеинтервью: «Мне запретили ставить Шоту, пока он не продлит контракт». Мне начали названивать журналисты, но я не мог ничего добавить к словам тренера. Вскоре меня продали в «Рейнджерс».
— Встречали в Глазго Шона Коннери?
— Перед игрой Лиги чемпионов со «Спартой» он пришел на нашу тренировку, потому что в то же время снимался в Праге, а еще посещал нас на базе. Роналд де Бур сказал: «Смотрел ваш последний фильм. Дерьмо». Шон ответил: «Это Америка. Там главное — прибыль. Фильм собрал пятьдесят миллионов». Все как-то притихли, и я разрядил ситуацию: «Шон, вы смотрели последний матч де Бура? Дерьмо».
«После игры с Ирландией чуть не умер от внутреннего кровотечения»
— Почему матч с Россией весной 2003-го вы смотрели по телевизору?
— Я договорился с новым тренером сборной Иво Шушаком, что из-за игры с «Селтиком» приеду в сборную чуть позже остальных. После матча добрался из Глазго в Тбилиси с пересадкой в Париже и не увидел себя в составе — из-за того, что поздно приехал. Ну я взял сумку и покинул базу, никому ничего не сказав. Поступил так впервые в жизни — конечно, это неправильный поступок. Мне было обидно, но я ни с кем не скандалил. Просто тихо ушел. Слава богу, мы выиграли. В случае неудачи вину повесили бы мы на меня.
Шушак вызвал меня на матч с Ирландией, и повторилась та же история — но уже с Кинкладзе. Не попав в состав, он тоже стал собирать вещи. Я умолял его остаться, но не уговорил. Мы проиграли 0:2. После той игры я чуть не умер.
— Что случилось?
— Принял слишком много «вольтарена». Кружилась голова, бешено колотилось сердце. Я думал, что отравился — так же, как Иашвили перед игрой, поэтому просто пил много воды, но мне становилось все хуже. В желудке началось кровотечение. Рвало кровью. Сопровождавший нас московский бизнесмен Анзор Кикалишвили сказал, что меня нужно срочно отправить в больницу Дублина, где я в итоге пролежал четыре дня. Слава богу, я не полетел тогда с командой в Тбилиси — мало ли что случилось бы со мной в самолете.
— Почему вернулись в Голландию?
— У меня был очень серьезный контракт с «Рейнджерс», мне предложили продлить его, но болело колено, и я не хотел подвергать клуб риску. Это было бы не по-мужски. В клубе удивились моей честности и пообещали повторить контрактное предложение, если я буду в порядке после операции.
Я вернулся, забил восемь голов в десяти последних турах, мы стали чемпионами, но мне предложили совсем другой контракт — на семьдесят пять процентов меньше. Мне не понравилось такое отношение, и я позвонил тренеру «Аякса» Дэнни Блинду. Сказал, что хочу завершить карьеру в его клубе. Он поговорил насчет меня с руководством, но там предпочли шведа Розенберга. Тогда мне позвонил Луи ван Гал и позвал в АЗ.
— С чего началось ваше сотрудничество?
— Я проспал первую же тренировку. Ждал критики или штрафа, но он спросил: «Ты выспался?» — «Да». — «Ну хорошо». Такой вот он тренер. Говорил мне: «Иногда отдых лучше тренировки. Если устал — отдохни».
— Как отнеслись к предложению ван Гала постелить на новом стадионе АЗ искусственный газон?
— Я ненавидел синтетику. У меня после нее все болело — спина, суставы… Помню, я сидел с ван Галом на пресс-конференции. Он перечислил все плюсы искусственного газона, но я встрял: «Дай и футболистам сказать. Играть-то мы будем». И сказал: «Футбол на искусственном поле — это как секс с презервативом».
— Почему вы предложили ван Галу играть с «Эксельсиором» без вратаря?
— Да просто травмировались вообще все вратари — и в первой команде, и в резерве. Мы всю неделю тренировались без вратарей. Их места занимали здоровый исландский защитник Стейнссон и я. Решили ставить в ворота Стейнссона, но в день игры нам прислали вратаря из команды U19. Я упрашивал Луи: «Ну давай сыграем без вратаря». — «Ты чокнутый!» — «Ну и что. Зато завтра все будут про нас говорить». — «Это неуважение к сопернику».
С восемнадцатилетним ребенком в воротах мы победили 5:0. Первый раз «Эксельсиор» пробил в сторону ворот на шестьдесят седьмой минуте. Про ту игру все сразу забыли. А если бы мы выиграли без вратаря — вспоминали бы до сих пор.
— Другая игра с «Эксельсиором» вспоминается чаще.
— Да, в 2006-м «Эксельсиор» вылетал, и нам оставалось обыграть их, чтобы финишировать первыми. Но — удаление вратаря, пенальти… Проиграли. Зато потом я стал ассистентом ван Гала, и мы все же стали чемпионами. С Дембеле, Ари, де Зеувом, Эль-Хамдауи. Мне приятно, что я поучаствовал в проекте АЗ. Сейчас там прекрасная академия и много молодых талантов.
— Между игрой и тренерством в АЗ вы провели год в «Леванте». Чем он памятен?
— Из-за двух операций я провел всего несколько матчей. Зато завершил карьеру на «Бернабеу». Красиво получилось. До сих пор дружу с Педро Леоном, который потом перешел в «Реал», и Луисом Рубиалесом, который тогда был защитником «Леванте», а сейчас — президент испанской федерации футбола.
«Мимино» — это наша библия»
— Каким именно родственником вам приходится Вахтанг Кикабидзе?
— Двоюродный брат мамы. Обожаю фильмы с его участием. «Не горюй», «Мимино». Режиссер Гия Данелия, композитор Гия Канчели, актеры Кикабидзе, Леонов, Мкртчян гениальны. Реально гении. Раньше все считали «Мимино» комедией, а это наша библия — сколько всего можно узнать из этого фильма!
Перед Новым годом Буба Константинович приезжал на концерт в Ташкент. Он молодец, что так держится. Ему восемьдесят два, а он уже шестой год на диализе. Отработал двухчасовой концерт.
— Возглавив «Кайсериспор», вы позвали помощником Герарда ван дер Лема, помощника ван Гала в золотом «Аяксе». Чем запомнился?
— Классный мужик. Я вышел на него через бывшего тренера «Аякса» по исполнительскому мастерству Ласло Ямбора, который и сегодня помогает мне в «Пахтакоре». Я сказал ван дер Лему: «Это мой первый самостоятельный опыт. Мне нужен старший помощник. Который может успокоить грузинскую кровь и сказать: «Замолчи, сядь и послушай». И мы выступили удачно: заняли пятое место и вывели «Кайсериспор» в Кубок УЕФА. Ван дер Лем по семейным причинам вернулся в Голландию, а я пошел в «Касымпашу».
— С ней вы в конце 2013-го долго шли вторыми. Почему потом опустились?
— Таким маленьким клубам трудно бороться с турецкими грандами, но в очных встречах мы их почти всегда обыгрывали. Я даже говорил президенту: «Мы на первом месте!» — «Как?» — «Первые после «Галатасарая», «Фенербахче», «Бешикташа» и «Трабзонспора».
— «Касымпашу» вы покинули необычно. Что случилось в вашей последней игре?
— Вратарь «Коньяспора» упал, его партнеры остановились и попросили выбить мяч за пределы поля, но наш Райан Донк метров с сорока пробил в ворота. После этого фанаты просто с ума сошли. Я сказал своим ребятам, что так нечестно, и попросил дать «Коньяспору» забить. А через двадцать минут в наши ворота назначили пенальти — хотя мяч попал нашему защитнику Сари за пределами штрафной. Я посмотрел на их тренера, и он объяснил мне: «Ну мы же вылетаем». После игры я взял ответственность за поражение на себя, и президент клуба попросил меня уйти в отставку. Но я с ним до сих пор дружу.
— Одним из ваших клубов управлял владелец медицинского центра. Говорят, он докучал вам советами.
— Не мне, а игрокам. «Вот так бей. Почему так не бьешь?» Я спросил: «Ты гинекологу тоже советы даешь? А хирургу?» — «Нет». — «А почему объясняешь футболисту, как бить штрафные?»
— При вас посещаемость «Пахтакора» увеличилась?
— Да-а-а. Раньше приходило пятьсот-девятьсот, а теперь — по двадцать тысяч. На азиатскую Лигу чемпионов собираем полный тридцатитысячник. Скоро у нас откроется один из лучших стадионов в Азии, и будет еще больше зрителей. Мне нравится, что руководители «Пахтакора» живут футболом, прислушиваются к чужому мнению и приходят на помощь, когда тренеру сложно.
— После переезда в Ташкент вы поставили узбекскую кухню выше грузинской. Какое блюдо любимое?
— Мне все в ней нравится — я же гурман. Так сильно понравилась, что теперь нужно сбрасывать пять килограмм.
Читайте также:
- «Манчестер Юнайтед» уже 15 лет в руках Глейзеров. Успешный клуб превратился в бизнес-проект
- Борьба за выживание в ЦСКА, допросы в подвале КГБ и золото Олимпиады: интервью суперзвезды советского баскетбола Игорса Миглиниекса
- «Не верю, что Кикнадзе начнет диктовать «свой» состав, а Николич это примет». Сербский агент — о новом тренере «Локо»
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
