«Выступление Валиевой в короткой «командника» — фантастическое и невероятно запоминающееся». Интервью судьи, работавшего в Пекине

Называет пять четверных Трусовой сенсацией и не верит, что Щербакову раньше критиковали.

Нидерландский судья Йерун Принс работал на Олимпийских играх в Пекине в командном турнире (женские и парные соревнования) и в личном — у пар. 

В интервью «Матч ТВ» арбитр, известный российским болельщикам по скандалу с оценками Алины Загитовой на одном из последних турниров в ее карьере, рассказал о деталях работы судей, об отношении к ситуации с Камилой Валиевой, а также о том, почему олимпийский женский турнир дал еще больше повода для поднятия возрастного ценза.

«Расписание фигурного катания на Олимпиаде нуждается в доработке»

— Как вообще судьи жили на этой Олимпиаде? Насколько было непросто в плане ковида?

— Нас поселили в отеле Nikko New Century. Насколько знаю, его используют, когда в Пекине проводится Гран-при. Он довольно близко от Capital Indoor Stadium, где проходили соревнования, — прямо за мостом. Можно было бы добираться пешком, но, как и все в Пекине, мы были вынуждены ездить на шаттле.

— Что думаете насчет мер безопасности? Не жестковато было?

— Лично я чувствовал себя в Пекине в полной безопасности, хотя этот опыт и показался мне несколько сюрреалистичным. Особенно во время Олимпийских игр, когда хочется немного больше общаться с другими олимпийцами, сходить на какой-нибудь другой вид спорта, посмотреть олимпийский город, олимпийскую деревню…

Мы же могли посещать только нашу арену и конькобежный холл. Что касается ПЦР-тестов…  Те, что у нас брали из носа и из горла аэропорту, были одними из самых неприятных, с которыми я когда-либо сталкивался, а вот ежедневные ПЦР-мазки из горла в отеле были довольно мягкими. Еще хочу сказать, что волонтеры сделали все возможное и были очень внимательны и дружелюбны по отношению к нам.

А если в целом про меры безопасности, то, знаете, каждая страна сама выбирает, какими их устанавливать — строгие или помягче. Нас заранее предупреждали, что в Китае будет жестко. К тому же я разговаривал с некоторыми официальными лицами из тех, кто был в Пекине на тестовом турнире по фигурному катанию в октябре. Так что лично я абсолютно полностью отдавал себе отчет в том, что меня ждет. 

— На Олимпиаде не было зрителей. Спортсмены говорят, что при пустых трибунах выступать легче в моральном плане. А на судей давит присутствие публики или наоборот?

— Лично мне, если честно, не так уж важно, пустые ли трибуны или полный аншлаг. В конечном итоге мы ведь должны оценивать выступления и игнорировать реакцию общественности, так ведь? С другой стороны, отсутствие публики все-таки несколько снижает градус давления на судей. Но вообще, конечно, гораздо приятнее, когда соревновательная атмосфера соблюдена полностью.

— Если в нескольких словах: чем вам больше всего запомнится Пекин-2022?

— О, у меня есть два памятных хайлайта, скажем так. Первый — произвольная программа личного парного турнира, где мне посчастливилось быть в судейской панели. В последних двух разминках было идеальное парное катание, одно из лучших, что я видел за всю свою жизнь.

— А второй — короткая программа Камилы Валиевой в «команднике». Лично за себя скажу, что для меня то выступление Камилы — фантастическое и невероятно запоминающееся. И я действительно очень рад, что смог поставить хотя бы одну «десятку» в компонентах и пару «+5» в GOE за этот прокат.

— Как раз хотел затронуть «командник», но для начала не со стороны самих выступлений. Как судья и официальное лицо скажите, как вам вообще формат командных соревнований в фигурном катании? Алексей Ягудин, к примеру, говорил, что это «обесценивает индивидуальный ивент».

— Это интересная тема для обсуждения, но, как мне кажется, на нее надо смотреть под другим углом. И мы ее, кстати, затронули на брифинге женского сегмента после командного турнира. Тут вопрос в следующем: расписание фигурного катания на Олимпиаде, похоже, немного нуждается в доработке. Я понимаю, нам надо делать выбор с учетом того, что мы делим арену с шорт-треком, но все же…

Возможно, следовало бы отдать целую неделю только под фигурное катание, а затем — неделю под шорт-трек, чтобы мы не пересекались друг с другом, спокойно провели соревнования и не сидели по три недели на одном месте. В таком случае мы получим возможность подтасовать наше собственное расписание и посмотреть, как сделать — чтобы «командник» шел перед личным турниром, как сейчас, или наоборот.

На мой взгляд, у обоих вариантов есть свои плюсы и минусы, и ISU предстоит серьезная дискуссия с МОК о том, когда же лучше его проводить.  Мое мнение — личный турнир должен идти в расписании перед «командником», чтобы фигуристы могли сперва сосредоточиться на своем главном старте, а уже потом — на второстепенном. Тогда вопрос, о котором мы говорим, решится сам собой.

«Главное отличие судьи от членов техпанели — работа в полном одиночестве»

— В нашем с вами последнем интервью мы общались по работе технического контролера. На Олимпиаде в Пекине вы были судьей. Давайте объясним для тех читателей, кто мало что понимает в судействе, в чем принципиальная разница в этих двух работах?

— Что ж, это займет время…

— Полагаю, у нас оно есть.

— Тогда начну немного издалека. В отличие от техпанели, где у нас действительно есть ряд больших технических сложностей, связанных с оборудованием, у судей все значительно легче. Судьи не пересматривают элементы в замедленном повторе, не ищут ребра и недокруты, так что моя работа в этот раз была чуть проще.

Теперь — подробнее. Технический контролер, если говорить обобщенно, это как бы глава техпанели. Она состоит из трех человек — помимо главы это еще и два техспециалиста, которые занимаются анализом элементов. Если между ними нет согласия, тогда уже вмешивается техконтролер. Панели помогают два человека: оператор данных, он вводит элементы в систему и воспроизводит повторы, а также так называемый оператор повторов. В его функцию входит нарезка элементов, какие нужно пересмотреть.

Работа техпанели очень энергозатратна. Вам надо оценить уровни дорожек, вращений, поддержек, тодесов, оценить прыжки с точки зрения ребер и докрутов. Куча всего! Для этого техпанель может пересматривать любые элементы на свой выбор либо в замедленной, либо в суперзамедленной съемке. Но тут есть два ограничения: нам не разрешается пересматривать моменты падений и отталкиваний на прыжках в замедленном повторе.

Еще один момент: так как техпанель должна работать как единая команда, нам разрешается разговаривать друг с другом. Для этого мы можем использовать специальную гарнитуру.

По ходу выступлений наибольшая головная боль отводится техническим специалистам. Строго говоря, они и выполняют почти всю работу. А уже по окончании проката полноценно включается техконтролер. Он проверяет все данные и следит, чтобы элементы были корректно внесены в систему.

— Чтобы не было «ошибок ввода»?

— Именно. Последняя фраза, которую произносит техконтролер после каждого проката, — «элементы авторизованы». После нее ответственность с оператора данных за все потенциальные ошибки снимается. И возлагается на техконтролера.

— Так, а что с судьями?

— На мой взгляд, главное отличие судьи от членов техпанели — вы работаете, по сути, в полном одиночестве. Судьям нельзя разговаривать друг с другом — только с рефери. Видеоповторы у судей тоже есть, но не в замедленной съемке, а в обычной или же, наоборот, в ускоренной. На моей памяти их чаще всего использовали при проверке дорожек шагов.

Судья должен досконально знать все правила и при этом обладать аналитическим складом ума. Дело в том, что судьи оценивают и GOE, и пять компонентов, причем прямо по ходу выступления. У каждого компонента есть свои подкритерии, и может случиться так, что в отдельных частях программы они не будут выполняться — к примеру, когда фигурист заходит на четверной прыжок, он, скорее всего, уберет лишние связки. Поэтому вам надо оценить все так, чтобы добиться баланса между всеми частями выступления. Сказать, что это сложно — значит, ничего не сказать.

— Заметил, кстати, что очень многие элементы на Олимпиаде отправлялись на пересмотр. Кто это делает — только техпанель или судьи тоже могут?

— Пересмотры запрашивает техпанель. В большинстве случаев — технические специалисты, но техконтролер в теории тоже может. Судья, в принципе, также имеет возможность повлиять на происходящее. К примеру, если судья видит, что какой-то прыжок был обозначен как двойной, хотя там было четких три оборота, он может нажать на кнопку «HELP» в системе.

К нему подойдет человек из Swisstiming и спросит, что случилось. Арбитр может ответить что-то в духе: «Пожалуйста, скажите технической панели, чтобы пересмотрели этот элемент. Мне кажется, он был неверно обозначен». После этого представитель Swisstiming связывается по гарнитуре с техпанелью и передает просьбу. То есть прямого взаимодействия между судьями и техническими специалистами нет, но в случае ошибки мы все же можем помочь.

«Трусову многие сравнивают с Ченом, но этого делать не нужно»

— Говоря о результатах Олимпиады, мне кажется, невозможно не учитывать ситуацию с Камилой Валиевой. С одной стороны, ее прекрасное выступление в «команднике». Вы, в принципе, и сами о нем сказали. С другой — этот скандал…

— Это было ужасно. Очень печально, что соревнования по фигурному катанию были омрачены тем, что произошло с Камилой. Прежде всего хочу сказать, что мне ее очень-очень сильно жаль. Ей всего 15 лет, и эта ситуация наверняка очень тяжело ей далась. Сожалею, что ей пришлось пройти через такое. Уверен, мои коллеги чувствуют то же самое.

При этом, говоря подобные вещи, мы не должны отдавать, скажем так, «голоса сочувствия». Нам надо оценивать выступления объективно, что бы ни случилось. Я не завидую судьям женского индивидуального турнира, это была та еще работа.

— Как думаете, эта история может как-то сказаться на ее оценках в дальнейшем? Я имею в виду репутационный момент.

— Не думаю, что этот скандал хоть как-то скажется на ее оценках в будущем. Да он, строго говоря, и не должен сказаться. Мы — судьи — обучены оценивать прокаты в моменте. Это наша работа, а все остальное не должно нас касаться.

— Вы неоднократно говорили, что не любите судить соревнования в женском одиночном катании. Но я все как-то не узнавал, почему именно? Неужели из-за сумасшедших фанатов?

— О, на самом деле тут нет особой подоплеки (смеется). Просто что-то вроде личных предпочтений. У меня это началось еще до эры четверных прыжков и того, что вы называете «сумасшедшими фанатами».

Вообще, работа на женском турнире «командника» была для меня большим опытом. И если в будущем фигуристки-одиночницы станут показывать более целостные программы с высоким уровнем технических и артистических возможностей, как у мужчин, тогда, полагаю, для меня женский турнир сделается более интересным.

Сейчас же мы, похоже, находимся в какой-то переходной фазе. Еще, мне кажется, дело в том, что подавляющее большинство фигуристок из мирового топа еще слишком юны, чтобы в полной мере раскрыть свой артистический потенциал.

— Что ж, тогда давайте про женский индивидуальный турнир и поговорим. Вас удивили его итоги?

— Честно говоря, нет. С учетом того что происходило с Валиевой перед личным турниром, я понимал, что шансы всех трех российских девушек на победу равны. А за ними были еще несколько претенденток, которые могли бы побороться при чистом катании — как Каори Сакамото. Так что все довольно логично.

Фото: © Дмитрий Челяпин / Матч ТВ 

— Как вам пять четверных Александры Трусовой? Можно ли назвать этот прокат революционным, на ваш взгляд?

— Ну, революционным… Что ж, 17-летняя девушка, прыгающая пять четверных в произвольной программе на Олимпиаде. Я бы, наверное, использовал слово «сенсация», даже с учетом того что не все пять ее четверных были идеально исполнены. «Сенсация» определенно подходит больше.

Александру многие сравнивают с Нейтаном Ченом, но, мне кажется, что этого делать не нужно. В то же время она уже очень близко подобралась к нему с точки зрения технических возможностей, за что ей, безусловно, огромное уважение.

— Касательно того, о чем мы говорили ранее в контексте Валиевой, — репутация. Есть ли понятие «репутация фигуриста» среди судей? Я имею в виду, когда какие-то особенности фигуриста начинают оказывать косвенное влияние на оценки вне зависимости от качества выступления.

— «Репутация» — это как раз то, с чем мы должны бороться. Ну, или точнее — одно из этих многочисленных предубеждений, которым в судействе не должно быть места наравне с другими видами предвзятости. 

К примеру, в том же парном турнире на Олимпиаде лично я старался наиболее объективно отражать уровень выступлений в каждом сегменте, невзирая на статус и страну. Думаю, это единственно верный подход в нашем деле.

— Хорошо, тогда спрошу так: как вам кажется, репутация Трусовой мешает ей получать более высокие оценки? Я имею в виду, что Сашу считают безбашенной прыгуньей, которая при этом не очень любит кататься.

— Я, кстати, не согласен, что Саша только лишь прыгунья. На мой взгляд, она еще и отличная фигуристка с широким набором сильных черт. Посмотрите хотя бы на ее дорожки шагов. Она их выполняет мастерски!

Что касается пяти четверных, то это, по-моему, сознательный выбор. Да, она таким образом получает, возможно, чуть меньше компонентов по некоторым критериям, чем если бы каталась с программой попроще, но мне это видится в некоторой степени тактическим моментом: «Каковы мои сильные и слабые стороны и как мне набрать наивысший балл?» Она выжимает из себя максимум.

Поэтому не думаю, что в ее случае речь идет о «репутации». В конечном итоге нам надо оценивать прокат таким, каков он есть сейчас.

«Вопрос ценза связан с тем, какой имидж мы хотим создать нашему спорту»

— А что насчет Анны Щербаковой?

— Вот Анна, кстати, в моем понимании фигуристка очень разноплановая (в оригинале Принс использовал фразу complete skater. — «Матч ТВ»). Она может сочетать и запредельный уровень технической сложности, и программы высокого стандарта, которым есть что предложить зрителю с художественной стороны.

— Раньше в нашей прессе было довольно много критики в ее адрес.

— Олимпийская чемпионка с большим объемом критики? Серьезно?

— Представьте себе.

— Честно, не могу. Меня это удивляет.

— Ну, есть мнение, что у Анны есть фундаментальные технические ошибки, включая проблемы с ребрами на лутце и флипе. Можете разобрать этот кейс с точки зрения профессионала?

— На самом деле надо судить по конкретным элементам. Помните, о чем мы говорили в контексте «репутации»? Если в общем, то у Анны действительно есть небольшие проблемы с ребрами на зубцовых прыжках, это иногда всплывает на соревнованиях. Но у многих других фигуристов они тоже есть. Да и к тому же, на мой взгляд, они не настолько серьезные и их все еще можно исправить. Как я понимаю, Анна получает отметку за неясное ребро на некоторых прыжках, но это даже не влияет на базовую стоимость. Просто судьям надо немного снизить GOE — вот и все.

 — В предыдущем нашем интервью мы обсуждали возрастной ценз. Теперь с предложением о его поднятии выступил совет ISU. Понятное дело, что мы в этом контексте в основном обсуждаем женскую одиночку — так что Олимпиада может служить в некотором роде лакмусовой бумажкой. В итоге у нас на пьедестале две квадистки Щербакова (17 лет) и Трусова (17) и Сакамото (21). С другой стороны, история Валиевой, которая оказалась под невероятным давлением в свои 15 и, похоже, все-таки не сумела с ним справиться. Как, по-вашему, эти кейсы скажутся на дискуссиях о цензе?

— Мне кажется, все, что мы увидели в Пекине, дало нам дополнительные аргументы в пользу того, что ценз однозначно нуждается в повышении. Более того, теперь не только фигурнокатательное сообщество имеет мнение на этот счет, но и люди во всем остальном мире.

Да, 17-летние фигуристки доказали, что могут прыгать четверные так же хорошо, как и более юные спортсменки. Похоже, если они продолжат тренироваться в прежнем режиме и продолжат заботиться о собственном здоровье, они сохранят свои технические навыки и на более длительный срок. Но этот вопрос еще нуждается в изучении.

Вообще, вопрос ценза, на мой взгляд, связан с тем, какой имидж мы хотим создать нашему спорту. В том числе — и во внешнем, скажем так, мире. Не берусь предсказать, каким будет итог обсуждений на конгрессе. Нам надо взвесить все «за» и «против» и принять обдуманное решение. 

Читайте также:

* Соцсеть, признанная в России экстремистской