Чемпионат мира по легкой атлетике, который прошел в Лондоне летом 2017 года, для мужчин-спринтеров оказался поворотным. Усэйн Болт сложил свои полномочия во всех дисциплинах, проиграв Джастину Гэтлину стометровку, не выйдя на старт дистанции в два раза длиннее и травмировавшись на своем этапе эстафеты 4×100 метров. О том, что ямаец не побежит «двести», он сообщил заранее, вскоре после того как в начале лета заметный прогресс результатов показал выступающий за Турцию Рамиль Гулиев. 6 июля тот выбежал из 10 секунд на 100 метрах (9,97), став одним из немногих светлокожих спринтеров, которым это удавалось.
Опасения Болта были не напрасны – именно Гулиев выиграл 200 метров в финале лондонского ЧМ, став первым нашим, который взял этот титул за всю историю советской и постсоветской легкой атлетики. Мы встретились на соревнованиях «Русская зима», и Рамиль рассказал, как сложилась его непростая карьера и почему он, парень, родившийся в Баку, выступает за Турцию.
Баку – Стамбул – Москва
– Что турецкий легкоатлет делает в Москве зимой?
– У меня сбор в Новогорске, я часто бываю в России, тем более что всю свою взрослую карьеру занимаюсь у российского тренера Олега Мухина.
– Как вы, родившись в Баку и выступая тогда еще за Азербайджан, попали к российскому наставнику?
– Мы начинали с отцом, до 2008 года он меня тренировал, а затем я ушел к Мухину. Этому сопутствовали следующие обстоятельства: отец являлся преподавателем в университете, собственно, это и была его основная работа, которая кормила семью. А уже вечером, после его работы, мы тренировались. Когда мои результаты стали достаточно серьезными, отец обратился к Мухину – они вместе выступали когда-то. Со мной нужно было уже заниматься более полно, и с тех пор я у него.
– Учитывая, что тренер российский, можно ли вас назвать продуктом нашей легкой атлетики?
– Методики не стоят на месте, говорить, что я продукт какой-то школы, наверное, неправильно. Сейчас появляются новые направления тренировочного процесса, такие как кроссфит, например. Мы его очень много используем, а это все-таки не советская и не постсоветская школа. Все развивается более глобально, и нужно следовать общим тенденциям, изучать чужой опыт, осваивать его.
– Но все-таки в русскоязычной среде вам комфортнее тренироваться?
– Ну, как сказать. Конечно, тут есть с кем поговорить. Но в принципе я большую часть времени провожу на сборах в Турции, а туда мало кто приезжает из русскоязычных спортсменов. Здесь, пока выполняю базовую работу, есть время пообщаться с людьми. Позже начнется уже специализированная подготовка под дистанцию 200 метров, она намного жестче, и уже будет не до общения и среды, придется полностью сконцентрироваться на тренировках.
– Знаю, вас звали выступать за Россию. Но вы в итоге оказались в Турции. Почему так сложилось?
– Сначала были переговоры с Россией. Мне давали какие-то обещания, что «да, да, все будет, чуть позже». В итоге я понял, что процесс никуда не идет. А Турция вопрос решила за три дня. Мы созвонились (первый день), мне прислали билеты (второй), я вылетел в Стамбул и подписал контракт (третий).
– Как организован ваш быт там? Кто платит деньги, финансирует сборы, где живете?
– В стране клубная система, спортсмены представляют именно клубы. Плюс федерация тоже принимает участие. Я снимаю квартиру, живу в Стамбуле.
– Снимаете, потому что так удобнее или не хватает денег, чтобы купить?
– Непосредственно в Стамбуле я нахожусь от силы пару месяцев в году, смысла что-то покупать там пока что не вижу. У меня есть квартира в Баку, но в ней тоже бываю редко. Как и все спортсмены, я постоянно в разъездах, живу на чемоданах.
– Вас как спортсмена не хотели отпускать из Азербайджана, пришлось даже отбыть трехлетний карантин. А когда в этом году выиграли чемпионат мира, позвонил Ильхам Гейдар оглы Алиев и поздравил. Отношение Баку изменилось?
– Это немного разные вещи – отношение страны и федерации. В Баку я всегда свой, и мне было очень приятно, что президент Азербайджана позвонил. На человеческом уровне меня там как ценили, так и ценят, ничего не поменялось. Ни один человек мне не сказал, что я негодяй или предатель, потому что уехал выступать за другую страну.
– Стоя на пьедестале ЧМ, вы отдавали честь. В Турции как-то завязаны на армейские структуры, являетесь военнослужащим?
– Нет, я не военнослужащий. Просто в день финала, 10 августа, был совершен теракт в провинции Мардин. Три человека погибли, один из них ребенок, около 50 получили ранения. Это было знаком моего уважения к ситуации и данью памяти погибшим.
«Из десяти лет бегаю всего пять»
– Когда легкая атлетика стала для вас делом жизни, а не просто хобби?
– В 17 лет на юношеском чемпионате мира я стал вторым и понял: это то, чем надо заниматься. Принял решение, что выбираю спорт и пойду до конца.
– Есть мнение: чтобы стать спринтером, нужно просто родиться быстрым. Разделяете его?
– Конечно, талант должен присутствовать. Но помимо таланта необходимо еще и желание. Большое желание.
– Многие спринтеры, особенно молодые и талантливые, – изрядные раздолбаи. Вы производите другое впечатление. Это уже возраст или всегда были таким рассудительным?
– Есть дело, и ты им при любых обстоятельствах обязан заниматься. Я же финишировал вторым на юношеском чемпионате мира, был чемпионом Европы среди юниоров, легко бежал, всех побеждал с большими отрывами. Но когда встал в забег со взрослыми ребятами – получилось зеркально, они вбросили мне столько, что стало ясно: на одном таланте их не догнать. Отец, который тогда еще был моим тренером, объяснил мне, что это все только начало, что нужно работать, и тогда, может быть, я смогу бежать, как эти парни.
– Если смотреть вашу спортивную биографию, то возникает ощущение, что вы больше пропускали сезонов, чем бегали. Это так?
– В общем, да. По большому счету на высоком международном уровне я выступаю всего три года, ну и до этого еще по юниорам было года два. То есть из десяти лет серьезной карьеры я имел возможность полноценно бегать только пять лет, а еще столько же пропустил по разным причинам.
– Что за причины?
– Травмы и уже упоминавшийся трехлетний карантин из-за смены гражданства с азербайджанского на турецкое.
– Знаю, у вас были проблемы с ахиллами.
– Не совсем с ахиллами. У меня был «шип» на пятке, и это мешало полноценно бегать. Пришлось решать этот вопрос.
– Насколько тяжело сидеть три года в карантине, не имея возможности выступать?
– Очень тяжело, особенно если ты имеешь результаты и в манеже, и на открытом воздухе на уровне призеров чемпионатов мира и Олимпиад, но при этом можешь бегать только внутренние старты. Самое главное в такой ситуации – тренироваться и не опускать руки. Это жизнь, не нужно воспринимать все депрессивно. Работай дальше, даст бог – все будет. Не даст – не будет. Но каждое жизненное обстоятельство – это определенная школа, опыт, который затем может стать твоим оружием.
– Если бы ваша карьера сложилась без травм, карантинов, без всего этого негативного опыта, как думаете, сидели бы вы здесь в ранге чемпиона мира?
– Конечно, все эти неприятности откинули меня назад. Но в то же время это все дало мне стимул для дальнейшей работы. Сложно сказать, где я был бы сейчас, думаю, что здесь бы мы точно не сидели. Но, может быть, сидели бы в другом месте, например, в Баку. Однако на данный момент мы имеем вот это. Предугадать, что будет, невозможно. Если бы знал, что биткойн так взлетит, я бы купил его, когда он ничего не стоил, и был бы сейчас миллионером или даже миллиардером. Я смотрю на свою судьбу как на собственный путь, где каждый шаг выбирал я – даже если мне советовали, то финально выбирал я, – и живу с этим выбором, не думая, «как было бы, если бы».
Талант + любовь
– В чем секрет бега Гулиева?
– Я экономно двигаюсь на дорожке, и это позволяет сохранить силы для второй половины дистанции. Если посмотреть мой бег, то возникает ощущение, что под финиш я набегаю. А на самом деле это у соперников падает скорость, но я свою удерживаю. Это и есть моя фишка. Ну и уж поскольку это фишка, то мы ее развиваем, и она дает больше преимущества, конечно, на двух сотнях.
– Это врожденное или такую технику ставили?
– Это одаренность, которую правильно развили.
– Подготовка белого и темнокожего спринтера различается?
– Тут дело даже не в цвете кожи, а в телосложении. Один может быть высоким и длинноногим, другой – невысоким и с короткими конечностями. У кого-то от рождения присутствует хорошая взрывная сила, а кому-то ее нужно дополнительно развивать. Кто-то с точки зрения спринта обладает хорошей выносливостью, а у кого-то ее нет, и он здорово бежит только первые метры. Очень много факторов. Чтобы собрать их все вместе и правильно построить подготовку, необходим хороший тренер, с которым ты можешь общаться, выстраивать диалог. И плюс тебе это должно нравится самому. Например, у меня есть знакомый, умеющий хорошо рисовать от природы. Но ему это не нравится, душа не лежит. То же самое и в спорте: помимо таланта нужна еще и любовь к тому виду, которым занимаешься. Когда это все складывается, получается такой атлет, как Болт.
– Как объясните почти полное отсутствие фальстартов в вашей карьере?
– Ну, а как можно тренироваться десять лет, отдать всю жизнь, пожертвовать многим, и все это ради того, чтобы, находясь на пике, в финале ЧМ сделать фальстарт? Это безответственно. Если у вас проблемы с нервами или стартом, надо просто над этим работать.
– Были случаи, когда по ощущениям и даже по всем законам вообще не должно было бежаться, а в результате все сложилось?
– В Пекине на чемпионате мира в 2015 году я заболел, высокая температура держалась три дня. Так вот, я вообще не стал делать на это скидку. Не лежал, тренировался как обычно, перенес болезнь на ногах. В предварительном забеге бежалось очень легко, но мне не хватило сил в полуфинале и финале, именно вот чуть-чуть, той малой доли, что украла болезнь. А через десять дней после ЧМ я пробежал в Загребе 200 метров с личным рекордом из 20 секунд.
– Вы ведете видеоблог, где снимаете, к примеру, свою разминку перед стартом на «Бриллиантовой лиге». Как удается при этом сохранять соревновательный фокус?
– Каждое соревнование – это тренировка. Если хорошо поработал, то хорошо и пробежишь, и неважно, выспался ты или нет и как себя чувствуешь. Конечно, есть факторы, которые влияют на сотые или тысячные доли секунды, но если ты готов – все должно сложиться. По поводу видео: я иногда на стартах чувствую, что у меня очень много энергии и ее нужно куда-то деть, меня просят снимать – вот я это и делаю. Тем более мне самому это нравится.
Смотреть на YouTubeСоперники
– Чем современный спринтер отличается от тех, кто был раньше?
– Даже внешним видом. Если вы посмотрите на спринтеров, то увидите, что они стали намного стройнее, не такие массивные. Прежде все были значительно более мускулистыми. Я сам, да и многие другие в одежде не похожи на классических спринтеров прошлого, по нам даже не угадаешь что мы спринтеры. Конечно, осталось процентов десять ребят старого типа, таких как Джастин Гэтлин, Асафа Пауэлл, Усэйн Болт, но и то это люди, уже заканчивающие спортивную карьеру. Ярчайшим примером этой разницы подходов к спринту является сравнение Майкла Джонсона и Уэйда ван Никерка как двух мировых рекордсменов на 400 метров. Джонсон производил впечатление машины, колосса. А Уэйда, который спустя семнадцать лет побил мировой рекорд Джонсона, на улице увидишь – и не скажешь, что он какой-то уникум. Просто молодой атлетичный парень.
– С вашим багажом травм и пропусков сезонов, как оцените то, что ван Никерк осенью порвал кресты, играя в регби?
– Это глупо, конечно. Но, насколько я помню, там была благотворительная игра. Конечно, нужно было делать все максимально аккуратно. И опять-таки это случай, можно ведь и на ровном месте травмироваться, соблюдая все предосторожности.
– Вы себе позволяете подобное, скажем, игру в футбол?
– Нет. Поскольку есть риск получить травму.
– Недавно громыхнул очередной скандал вокруг Джастина Гэтлина: его тренера и одного из менеджеров обвиняют в использовании допинга. Как вы относитесь к Джастину с его прошлым и настоящим?
– Я не знаю людей, которые в своей жизни никогда не ошибались. Но есть свод правил и законов, в том числе в спорте. Нарушил – плати. Гэтлин заплатил. Всё, к нему не должно быть никаких претензий. А то, что говорят, будто наказание недостаточно, что он должен как-то еще ответить – так сначала измените правила.
«Энергию трибун нужно принимать, а не сторониться»
– За чемпионат мира вы получили неплохие призовые. На что потратили?
– Пока еще ни на что. У меня сейчас на первом месте соревнования, тренировки, про остальное будем думать потом, по мере необходимости.
– Рост результатов в прошлом сезоне был ожидаемым или немного внезапным?
– Конечно, сложно предсказать, как конкретно будет развиваться форма по сезону. Но мы предполагали, что, если все пройдет по плану, то медаль чемпионата мира должна быть.
– Уже есть календарь стартов на лето?
– Главным станет чемпионат Европы, а по ходу сезона постараюсь принять участие в некоторых этапах «Бриллиантовой лиги», потому что там хороший уровень результатов и будут все мои основные соперники по континентальному первенству. Пока это все, что можно сказать.
– Чемпионат Европы пройдет на берлинском стадионе, где в 2009-м состоялся ваш большой международный дебют. Это добавляет волнения?
– Я не особо суеверен. Посмотрим, как получится. Все зависит от погоды, состояния, желания. А тогда, в 2009-м, на чемпионате мира, действительно был мой первый финал на 200 метров, где я вышел со всеми лидерами, включая Болта. Знал, что нереально выиграть медаль, потому что попал на первую дорожку, и тот бег был просто в удовольствие. Я вышел из виража и просто прокатил по прямой до финиша, ощущая, что бегу в финале ЧМ. Знаете, это можно сравнить с игрой в покер. У тебя плохие карты, но ты нереально блефуешь и наслаждаешься этим моментом блефа, не думая о том, угадает противник что у тебя на руках, или нет. И то же самое могу сказать про трибуны. У меня никогда не было проблем с этим, наоборот, большие арены, полные зрителей, безумно заводят, наполняют энергией. И эту самую энергию нужно принимать, а не сторониться.
– Помню, девять лет назад татуировок у вас было заметно меньше. Это хобби, привычка?
– Мне всегда хотелось иметь много тату, и вот потихоньку воплощаю это в жизнь. Каждая из них имеет свой смысл, историю, сделана в определенный период жизни и о чем-то мне напоминает.
Читать также:
IAAF может не допустить 15 чемпионов России на крупнейшие старты сезона. Как так?
Данил Лысенко: «Старшему лейтенанту Ласицкене проиграть не стыдно»
«Меня объявляют: Мария Лас… кхм-кхм». Почему Ласицкене будет соревноваться с мужчинами
Фото: РИА Новости/Антон Денисов
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
