1 апреля стало известно о дисквалификации на 3 года российской теннисистки Елизаветы Деминой, 23 ноября на турнире в Казани у неё был обнаружен мельдоний. Отстранение будет действовать с 21 января 2022 года до 25 января 2025 года. «Матч ТВ» пообщался со спортсменкой.
Лизе двадцать, с семи лет начала заниматься теннисом, до этого пробовала себя в фигурном катании, плавании, равнялась на Роджера Федерера.
У девушки было много тренеров, занималась в Москве, Истре, Химках. Брала перерыв в карьере и выступала на коммерческих турнирах от букмекерских контор. Получив травму в ноябре 2019 поняла, что нужно возвращаться к тренировкам со специалистом. Хотела поехать в Испанию, вместе с родителями нашла тренера, академию, но началась пандемия и переезд стал невозможным.
— Что ты делала после того, как поняла, что переезд не состоится?
— Нашла тренера из Дмитрова, он подходил ко мне на турнире в Иванове, ему нравилось, как я играю, он был знаком с моим прошлым специалистом, позвал тренироваться, его игроки хорошо выступали. В мае 2020 года я пришла к нему на первую тренировку. Он отличался от прежних коучей тем, что не давал общие подсказки, а говорил важные вещи по тактике, организации дня, питанию. Увидела в нем авторитетного специалиста, переехала в Дмитров, сняла квартиру, он посоветовал мне тренера по общей физической подготовке, и мы втроем работали почти два года. Я видела результат, работая с ним.
— Прогресс дорого обошелся в финансовом плане?
— В финансовом плане было недешево. Занималась два раза в день теннисом, три раза в неделю ОФП, воскресенье — выходной день, плюс аренда кортов. На все уходило около ста тысяч рублей в месяц. На экипировку, ракетки еще 15 тысяч где-то.
На соревнования ездили с мамой на машине: бензин, проживание, снимали не самые дорогие квартиры, взносы за турнир, аренда кортов для тренировок перед соревнованиями.
— За все время сколько налички ушло? Примерно.
— Можно посчитать за последние лет пять. Миллион двести в год, 6-7 миллионов потратили точно.
— Федерация тенниса никак не помогала?
— От них вообще никакой поддержки. Возможно помогают тем, кто в сборной страны, но и там поддержка минимальная. Знаю, что даже они тренируются со своими тренерами за личные деньги. Федерация особо ничего не делает.
— Тезисно: ребятам из бедных семей Москвы невозможно попасть в теннис?
— Да, наверное, только если договорятся с тренером, чтобы он работал за небольшие деньги, но это сложно. Либо, если он видит потенциал, можно оформить договор о том, что игрок вернет деньги, когда станет топом. Таких людей мало, нужно рассчитывать только на себя.
— Ты успела заработать на теннисе?
— На коммерческих турнирах от букмекерских контор платили за одну игру около четырех тысяч. На российских турнирах, кроме очков ничего не зарабатываешь. Может быть, за победу дадут какой-то сертификат.
— Что запомнилось больше всего за 13 лет?
— Последние турниры — «пятнадцатитысячник» (турнир с призовым фондом в $15 тыс. — «Матч ТВ») в Казани и два турнира в Египте. Не передать словами, как мне понравилось за границей. Был стереотип, что приезжают злые люди, которые сделают все для победы, денег. Но все оказались дружелюбными, как будто мы знакомы лет сто.
— Какие были амбиции?
— Сейчас я должна была начать играть в ITF (турниры от международной федерации тенниса — «Матч ТВ»), до последнего тренера не было стабильности, договорились с ним, что если выигрываю турниры RTT, (российский теннисный тур — «Матч ТВ») то значит, я готова. Добились своего, я поехала и случилось то, что случилось.
— Расскажи подробно о всей ситуации с допингом.
— Тренер давал много советов, был мне словно родным, тренировал статусных спортсменов. Все знали, что от него выходит много хороших игроков. За месяца два до турнира в Казани он сказал мне, что нужно купить милдронат, уверял, что его пьют все профессиональные спортсмены и у них ничего не показывается. А если будет какая-то проверка, то нужно выпить бокал шампанского, и все будет хорошо.
Опыта на международной арене у меня не было, в российских турнирах о проверках на допинг и речи не шло. Об этом я даже не думала, только с последним тренером стала пить таблетки от суставов.
Начала пить милдронат, тренер сказал — эти таблетки выводятся из организма за две недели. Я не стала проверять, была уверена в его словах, не думала, что мне могут посоветовать плохого. Пила дней десять, по его просьбе взяла большую дозу, чтобы быстрее подействовало. Это началось за два месяца до турнира в Казани (20 сентября, прим. «Матч ТВ»).
Мне эти таблетки раньше прописывали, когда я в 18 лет проходила плановую диспансеризацию, были шумы в сердце. Но тогда я не пила их.
Поехала на турнир в Казань, была уверена, что все уже хорошо, прошло почти два месяца. Начала играть квалификацию, прошла первый круг, стала играть второй, ухожу на перерыв после второго сета, подходит девочка и говорит, что нужно сдать анализ. После игры пошла сдавать, мне сказали, что результаты проверки придут позже, если что-то не так — напишут.
Проходит пара недель, я забыла уже об этом, сыграла на турнире в Египте (турнир ITF в Гизе — «Матч ТВ»). В конце января во время тренировки мне звонит тренер и говорит: «У меня для тебя плохие новости, ты в списке на дисквалификацию, нужно связаться с антидопинговой компанией, видимо какая-то ошибка». Я не видела сообщение, которое мне прислали на почту, от ITF приходит очень много рассылок. Нашла сообщение, где указывалось, что найден мельдоний.
Тренер просил написать, что я болела, пила нурофен, арбидол, и в них могут содержаться запрещенные вещества. Печатала сама это письмо, придумывала, что написать. По просьбе коуча ответила, что ничего запрещенного не пила, попросила взять еще одну пробу, но сроки уже прошли. Ответ был однозначным — у вас точно мельдоний, мы открывали вторую пробирку.
— Не посчитала наказание слишком суровым?
— Нет, адвокат сразу сказал, что минимум три года получу. Вообще, срок дисквалификации в таких случаях — четыре года, но я призналась и дали меньше.
— Сил стало больше после употребления милдроната?
— Вообще нет. Просто таблетки, обычные витамины.
— Что решила делать дальше?
— Мы стали искать спортивных юристов, их мало, звонили практически всем. Начали работать с адвокатом. Тренер до конца не верил, что все настолько серьезно. Когда сказала, что анализы отправляли в Канаду, он офигел. Думал, что нашли местные и можно договорится. После этого я поняла, что верить никому нельзя, что меня обманули, было полное разочарование в людях.
— Как общалась с тренером после этой ситуации?
— Мне было очень тяжело, продолжала ходить к нему на тренировки, сообщала новости. Все, что он мне отвечал — не переживай, не дисквалифицируют тебя на четыре года. Он нашел какую-то статью, где писали, что максимум — два года отстранения. Адвокат сказал, что это бред. Оказалось, мельдоний — самое что ни на есть запрещенное вещество. Если бы знала всю эту историю, никогда не стала бы пить.
— Разве не было обучающих курсов, в том числе по запрещенным препаратам?
— Нет, все узнала методом проб и ошибок, никакого инструктажа не было. В RTT все проще было. Были письма от ITF, что нельзя играть договорные матчи, не рассказывать о болезни спортсменов перед игрой. А о списке запрещенных веществ никогда не говорили.
— Когда поняла, что тебя отстранили и с этим ничего не поделать, какой была реакция?
— Было очень плохо, начались истерики. Это невозможно передать. Я много лет тренировалась, наконец-то стало получаться, делала все ради результата.
После стала относиться к тренеру уже иначе, поняв, что от него нужно слушать советы только касающиеся тенниса, а остальное надо проверять. Через какое-то время осознала, что нет смысла расстраиваться и нужно дальше развиваться. Папа никогда меня не поддерживал в увлечении теннисом, говорил, что нужно заканчивать, но увидев нас с мамой, даже ему стало больно.
— Есть понимание, почему в российском теннисе так много историй с допингом?
— К русским такое отношение. Все настроены против нас. Даже милдронат ввели в 2016 году, в стране он сильно распространен, россияне его пьют как таблетки от сердца. Думаю, это сделали, чтобы русские попадались.
— Сейчас тренируешься?
— Да, пока что с этим же тренером, он знает свое дело, тяжело с ним так же общаться, но другой альтернативы нет, живу в Дмитрове. Отношусь к нему уже не с таким доверием.
— Он извинялся перед тобой?
— Даже по-человечески не подошел, не извинился. Как будто ни при чем. Говорил, что адвокат ничего не знает, потом сказал, что ну всех ловят, попалась, бывает. Никакой компенсации не последовало, но это вообще не так важно.
— Планируешь остаться в теннисе?
— Да, сейчас организовываю турниры, сложно планировать заранее. В этом году я буду играть в любительских соревнованиях, что будет через три года — не знаю. Хочется вернуться. Но будущее неизвестно, желание играть не пропало.
— А тренерская карьера?
— Можно найти учеников и ездить с ними по турнирам, многое стала понимать в теннисе. Смотрю на некоторых тренеров и задаюсь вопросом, играли ли они вообще когда-то, такую фигню порой подсказывают. Возможно буду тренировать, если будут какие-то предложения — буду рада. Может быть, попробовала бы себя в качестве комментатора.
— Веришь в то, что после дисквалификации вернешься на международный уровень?
— Да, хочется. Если бы я вернулась и заиграла, могла бы гордиться собой, сказать, что мне не давали играть, а я смогла. Очень хочется так говорить.
Читайте также:
- «Он мог снять с ноги кроссовок и зашвырнуть куда-нибудь». Первый тренер Медведева — о прошлом и настоящем русской звезды тенниса
- «Когда стадион гудел «Ме-е-есси», это было до мурашек». Касаткина о любви к Барселоне и «Барселоне»
- Медведев обожает ризотто, а Зверев — отбивную по-милански. Итальянские повара открывают секреты теннисистов
