Призер Олимпийских игр в конькобежном спорте Ольга Фаткулина в интервью «Матч ТВ» рассказала, что пока ей рано говорить о завершении карьеры, лучше не вспоминать о Пхенчхане и стараться настраивать себя позитивно.
— Какие эмоции испытали, когда узнали о решении Олимпийского комитета России?
— Честно скажу, я была поражена, чуть ноги не подкосились. Сначала даже не поверила. Это большая ответственность и большая честь для меня.
— По новым правилам знаменосцев двое. Вашим коллегой будет хоккеист Вадим Шипачев.
— Я из Челябинска, там любят хоккей. У нас в стране это очень популярный вид спорта. Теперь и у меня будет повод полюбить хоккей (смеется).
— С каким настроем входили в этот олимпийский сезон?
— Весной говорила себе: «Надо заканчивать». Искала знаки буквально во всем в пользу этого решения. В голове себя накручивала на тему «что, зачем и почему».
До того себя накрутила, что поняла — надо к морю, не могу, хочу к морю. И полетела в Дубай. Оказалось именно это мне и было нужно. Перезагрузилась, и здоровье пошло на поправку. Уши зажили — одно было заложено. Там вообще слева все не работало после «короны» — ни ухо, ни нос. Но на море стало легче — физически, психологически. Снова захотелось спортом заниматься, снова начала получать кайф на тренировках.
А до этого все складывалось не очень. Еще прошлой зимой возникла проблема с мышцей, и я никак не могла ее залечить. Ходила все по врачам, расстраивалась. Вроде отпустит, а стоит чуть дать нагрузку, она опять болит. Гундела-гундела, а затем еще получила сотрясение, когда решила встать на лыжи. В общем, всего-то надо было отдохнуть. И я поняла, что для меня, как для человека, который так долго в спорте и настроен на мощную такую работу, — отдохнуть, да еще неделю в тот момент, когда надо включаться в процесс, это просто подвиг какой-то. Видимо, это тоже уметь нужно, плюс сигналы своему мозгу посылать какие попало не стоит. С мыслями-то надо быть аккуратнее. Бывает всякое, но вот гундеть и отрицательно себя настраивать нельзя в любой ситуации.
Вот, например, мы долго сидели в Коломне еще перед сезоном. И это было непросто. Не представляю, как там несколько месяцев кряду на Круглом сидели команды перед Токио. Но ведь ради Олимпиады мы готовы это перетерпеть. Хотя если бы у нас не было никакой возможности выходить, я бы с ума сошла, наверное. Люди такие существа — ко всему привыкают. Перетерпела бы. Но нет, было бы совсем плохо… Невозможно… Хотя (смеется)… возможно! Смогла бы, пришлось бы. Закрыться и сидеть — значит, закрыться и сидеть. Работа у нас такая.
— А пса Шона куда девать, если бы сидеть три месяца на базе?
— Ну вот это я не представляю! (Смеется.)
— Вы говорили, что следили за гимнастикой на Играх в Токио.
— Подумала для себя, что вот ребенка если куда-то отдавать, то в гимнастику. Я бы и сама в детстве хотела бы каким-то элементам научиться. На самом деле я смотрела летнюю Олимпиаду и прежде всего думала — значит, и у нас Олимпиада будет. Должна быть! Не падаем духом, никуда ее не перенесут, все точно состоится!
— А вот Олимпиады в Пхенчхане у вас не было.
— Вспоминаю о ней, только когда считаю годы в спорте. Вроде как должна была у меня быть эта Олимпиада, но не случилась. Не было олимпийского мандража восемь лет, не чувствовала этого олимпийского духа. Что было, то было. Вылетели у меня четыре года карьеры.
— Ну как вылетели, вы уже через пару недель стали призеркой чемпионата мира в спринтерском многоборье.
— Да! Повезло мне тогда, но ведь я тренировалась, работала. Да, на Олимпиаду не поехала, но ведь она не единственный старт в сезоне.
— Не хотелось все бросить?
— Я думала, что пройдет Олимпиада и все — на этом можно закончить. Но ведь это было бы неправильно. За меня болели, у меня есть спонсор, есть свои обязательства. Я не могу подвести людей. Вот и продолжала, коньки на гвоздь не повесила, переговорили со спонсорами по-деловому. Я эмоционально как-то зацепилась за это и потом уже вработалась, появилась нужная мотивация. Хотя, конечно, все это довольно тяжело давалось. Просто надо было пройти эту точку и дальше уже в нужном ритме работать.
— Помню, несколько лет назад вы говорили, что готовы закончить, потому что мышцы на ногах крупные и платья некрасиво смотрятся.
— (Смеется.) У меня уже нет таких комплексов. Да и платья мне уже неинтересны стали. Еще травму в 2015-м получила, доктор сказал, что два года нельзя на каблуках ходить. Тогда еще не модно было носить платья с кедами или кроссовками, так что к этой истории я охладела, что ли (смеется). На наших фигурах платья сидят, только когда каблуки надеваешь, а иначе там такие ножищи! Про платья забыли. Опять же, к началу нашего разговора про неправильные сигналы мозгу: хочешь закончить из-за платьев, говоришь такое вслух, думаешь такую чушь про себя — на, травму получи.
— Воспринимаете эту Олимпиаду как последнюю в карьере?
— Олимпиаду — возможно. Но еще ведь будут соревнования. Может, командный спринт введут в программу Олимпийских игр. Было бы интересно. Интересно, но сложно. С возрастом сложнее становится восстанавливаться и настраиваться. Ты вроде опытный и стараешься слушать себя, но при этом может появиться диссонанс с общей работой, налаженной подготовкой. И из-за того что у тебя серьезный опыт, задаешь себе еще больше вопросов: надо или нет, может, больше нагрузки дать, может, меньше. Какие-то постоянные качели.
Когда была молодая, Паша Абраткевич что-нибудь скажет, и — э-ге-гей, полетели работать! Сейчас рефлексирую много. Еду и делаю, но внутренние ощущения противоречивые, с одной стороны, себя больше спрашиваешь, но и внутренних вопросов больше задаешь.
— Здоровье не подводит?
— В этом году заметила, что меня беспокоят старые болячки. Выхожу на тренировки, и все болит — коленка, спина, плечо. Нет такого, чтобы что-то не болело. Уговариваю себя: «Оль, ну ты чего, у всех профиков все болит, иначе не бывает». Хотя понятно, что еще пару лет назад такого не было — замкнет что-нибудь и отпустит, не больше. А тут, блин, коленка, плечо, сопля полезла — и вот это все по кругу (смеется). Одно отпустит — другое заболит. Детки спрашивают порой про травмы. Я им говорю, что у любого профессионального спортсмена что-нибудь болит. Да и у любого человека, как мне кажется, пусть в меньшей степени, но тоже что-нибудь да болит.
— Вы сказали, что ребенка отдали бы в гимнастику.
— Если бы он у меня был сейчас, лет пять бы ему было, то да. Но когда рожу, может, мнение изменится.
— Женя Лаленкова вернулась успешно после рождения ребенка. Не хотите тоже так сделать?
— Ну, она вернулась в 25 лет, а мне будет как минимум 33. Катя Лобышева возвращалась, Светлана Журова.
— У Журовой отличный получился камбэк.
— Это точно (улыбается). Я не сомневаюсь, что смогу. Муж у меня очень любит детей. Заменит маму, папу, бабушку и дедушку — всех, кого у меня нету. Меня скорее беспокоит, что надо будет уезжать от ребенка. Я даже от собаки уехать не могу, а как от ребенка уезжать — не представляю. Без сборов ведь никак, нужна система, режим, внутренний баланс должен быть с телом, с мозгами. С ребенком это сложно. Но можно! (Улыбается.)
Читайте также:
- Федерация предпочла Валиеву и избежала претензий. У России убойный состав на командный турнир по фигурному катанию!
- Американский флаг в Пекине понесет конькобежка. Она отдала свою олимпийскую квоту подруге
- «У меня только одна возможность как-то заработать деньги. И она предоставляется раз в 4 года». Откровенное интервью Елистратова
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
