Лидер сборной России по шорт-треку Семен Елистратов перед стартом на Олимпийских играх дал большое интервью «Матч ТВ». Олимпийский чемпион рассчитывает на повторение результата в Сочи-2014.
- Как сказались на тренировках беспорядки в Казахстане
- Почему спортсмену важно быть публичным и уметь общаться
- Может ли Елистратов собрать автомат Калашникова с закрытыми глазами
- Что сделал с подаренными за олимпийские успехи автомобилями
- Чем именно сложны вылеты из Уфы
Олимпийский лед и беспорядки в Казахстане
— С каким настроением подходишь к главному старту четырехлетия?
— С отличным. Уже в ожидании. Подготовка была тяжелая, но плодотворная.
— Чем эта Олимпиада отличается от прежних?
— Это уже четвертые Игры для меня, и всё остается прежним. Меняемся только мы. Думаю, за четыре года я поменялся.
— Октябрьский этап Кубка мира стал тестовым на олимпийском объекте в Пекине. Хватило нескольких дней, чтобы познакомиться со льдом?
— Да, почувствовали лед. Очень хорошо, что, несмотря на сложности с коронавирусом, ISU (Международный союз конькобежцев. — «Матч ТВ») смог провести соревнования в Китае. Не думаю, что на Олимпиаде будут изменения со льдом — каким был, таким и останется. Это позволит тактически хорошо подготовиться к забегам.
— Подготовка к Олимпиаде у тебя проходила в Казахстане. Как это было?
— Сборная Казахстана — хорошая и сильная команда. И главное, что там работает мой тренер Андрей Иванович Максимов. Я пошел за ним. По условиям всё супер — хороший, быстрый и чистый лед, люди шли навстречу в любых вопросах. Глобальных отличий от Коломны и Новогорска нет, только лед в Казахстане похож на пекинский. И это дополнительный большой плюс.
— Казахстан ближе к Китаю. Пишем еще один плюс?
— Разница во времени с Москвой — пять часов, с Нур-Султаном — два. Так что акклиматизация проходит помягче.
— Для китайцев домашний лед — преимущество?
— Верно. И большой плюс, что у них нет акклиматизации. Это очень серьезная вещь, прогадал один-два дня, не так дал нагрузку — и всё. Но на хозяев оказывается дополнительное давление, от них будут требовать только побед. Так что еще вопрос, как они с ним справятся.
— В Китае очень строгие правила из-за пандемии. Влияет?
— Безусловно. Тревога есть, потому что не всегда всё зависит только от нас. Много случаев, когда человек живет в «пузыре», максимально защищается, а потом сдает положительный тест. Уверен, что нет ни одного человека, кто не переживает по этому поводу. Ты можешь тренироваться и даже не подозревать, что заразился.
— В Казахстане недавно были беспорядки. Тебя это затронуло?
— Совершенно нет. Каток находится на окраине Нур-Султана, а основные беспорядки были в Алматы. Когда только волнения начались, нас сразу же закрыли на катке, благо там созданы все условия для проживания.
— Кто обеспечивал безопасность? Военные, полиция?
— Ничего подобного не заметил. У нас всё было спокойно. Единственное, что какой-то период не было интернета и сотовой связи. Первое время по утрам включали связь на три часа, но уже через две недели все наладилось.
— Дома в Уфе тебя ждут супруга с маленьким ребенком, родители, родственники…
— Не то слово — все переживали, беспокоились. Они думали, что кто-то мог захватить каток и нанести нам вред. Пришлось успокаивать, что все будет хорошо и не нужно переживать. Все понимали, что ситуация в Алматы была очень сложной.
— Удалось поспать в ночь, когда все началось? Или сидел с телефоном в руках в ожидании сообщить родным, что с тобой все в порядке?
— Здесь важно уточнить, что в Казахстане мы получали информацию раньше, чем это видели в других странах по телевизору и на сайтах. Днем вырубило социальные сети, дальше — интернет. Когда понял, что дело пахнет жареным, сразу же позвонил супруге и объяснил, что вечером связаться вряд ли получится, так как есть ощущение, что нас изолируют от внешнего мира. Так оно и случилось — спустя несколько часов мы полностью остались без связи.
Настрой на медали и помощь близких
— В Пекине перед нашей сборной стоит задача завоевать по одной медали разного достоинства. Выполнимо?
— Постараемся выступить как можно лучше. Кто-то посчитает мои слова нескромными, но я адекватно оцениваю ситуацию и понимаю, что еду на Олимпийские игры одним из фаворитов. Вопрос ко мне должен быть следующий: давит ли на меня такая ответственность? Наверное, нет. Так получается, что вся моя спортивная карьера, особенно последние четыре года, — это борьба с разными ситуациями и обстоятельствами.
Есть спортсмены, которые ждут медали как манны небесной. Я отношусь к другой категории — я эти медали не жду, а зарабатываю своим трудом, терпением и верой. Я приехал на Игры не самоуверенным человеком, а уверенным в себе. Главное, когда я утром чищу зубы и смотрю в зеркало, я честен перед собой. Поэтому сделаю максимум, чтобы, дай бог, подняться на пьедестал почета в личном первенстве и в эстафетных гонках.
— Такой настрой — это приобретенный навык или врожденное?
— Конечно, выработанный. В Ванкувере в 2010 году я был маленьким мальчиком, в Сочи в 2014-м — более взрослым, уже спортсменом, и домашние Игры дали хороший толчок на следующие четыре года — я вырос как атлет в индивидуальных дисциплинах. А после Пхенчхана-2018 вы видите совершенно другого Семена — более взрослого и уверенного парня, который понимает, чем он занимается. Так что правильный настрой приходит со временем или не приходит совсем.
— Часть россиян после многочисленных расследований лишилась медалей сочинской Олимпиады. Есть удовлетворение, что к шорт-треку не было претензий?
— Да. Но на тот момент я не думал об этом. Если ты хочешь расти и прогрессировать, ты должен прикладывать все резервы и усилия и не отвлекаться на сторонние темы. Да, раз в столетие рождаются боги и таланты, которые начинают выигрывать всё подряд на протяжении нескольких олимпийских циклов…
— Сюзанне Схюлтинг из их числа?
— Ни в коем случае. Я тренировался с ней — это настоящий пахарь, не каждый сможет выдержать нагрузку, которую она себе дает. Она занимается с мужской командой. Знаю, что стоит за ее медалями, и трудно представить, что найдется еще один человек на планете, кто сможет взять на себя такой тяжелый объем работ.
— И кто тогда Диего Марадона и Лионель Месси в шорт-треке?
— Одного таланта в шорт-треке маловато, за победами скрывается большая работа над собой. Но, думаю, это Чарльз Амлен, который раньше был недосягаем, Витя Ан выигрывал практически всё. Хорошо, назову и Схюлтинг — сегодня она самая стабильная спортсменка в мире, добившаяся всего своим трудом.
— Британка Элиз Кристи трудилась в пиццерии, чтобы заработать деньги на участие в Олимпиаде-2022, но всё же решила закончить карьеру, попрощавшись со своей мечтой. На что пошел бы ты, чтобы добиться цели?
— Знаешь, бывают вещи, когда ты начинаешь заниматься самообманом. Это очень тонкая грань. Рядом обязательно должны быть люди, которые смогут тебе открыть глаза на некоторые вещи, дать правильный совет. И тогда, к примеру, работа в доставке или на заводе оправдана — ты идешь до конца, потому что игра стоит свеч. Порой же нужно вовремя остановиться. Очень сложно рассуждать об истории Элиз, но, кажется, что в какой-то момент в ее жизни не осталось никого, кто помог бы ей, и она, к сожалению, потерялась на своем пути.
Что касается меня… С ходу сложно ответить на твой вопрос, я не оказывался в такой ситуации.
Отношения с прессой и именная арена
— Практически во всем мире спортсмены предоставлены сами себе. Выходит, россиянам сильно повезло быть в системе, где государство полностью поддерживает тебя от детской школы до взрослого уровня?
— Конечно, это хорошо, когда государство помогает тебе более точечно сфокусироваться на работе. Но есть и обратная сторона медали. Помимо спорта, у тебя должна быть другая профессия или хобби, чтобы ты мог безболезненно переключаться со своего вида деятельности. Это очень важно как в тренировочном процессе, так и в соревнованиях. Очень тяжело долгие годы жить в одном ритме, когда тренировки занимают подавляющее количество времени. И в первую очередь это сложно для твоей семьи, особенно если дети еще маленькие.
— Хочу затронуть еще такую важную тему, как общение со СМИ. Мы в этом направлении очень сильно отстаем от наших европейских и американских друзей. Ты согласен?
— Полностью. К сожалению, широкой публике большинство олимпийских видов спорта интересны только в дни Олимпиад. Все остальные четыре года вы остаетесь наедине с собой.
Нас учат быстро бегать, высоко прыгать. И самое обидное, что не учат говорить и заявлять о себе. Не было рядом человека, который объяснил бы мне на начальном этапе, как нужно себя вести в карьере, как «продавать» себя публике. Чтобы интерес и внимание были на постоянной основе, чтобы благодаря тем, кто приносит стране победы, люди шли в спорт. Это позволит тому же шорт-треку расти и прогрессировать, привлекать всё больше детей на каток.
Возможно, и хорошо, что нас огораживают от внешнего мира, но профессиональный спортсмен должен быть публичным и уметь общаться. К сожалению, таких людей в российском спорте, кто грамотно ведет социальные сети и выстраивает отношения с прессой, единицы. И это упущение.
— Есть спортсмены, которые обожглись на общении с журналистами и ушли в глухую оборону, игнорируя СМИ. Тоже неправильно равнять всех нас под одну гребенку. Разве не так?
— Это эгоистично. Победы — это хорошо, но ты должен делать для своего вида спорта что-то еще, отдавать какую-то частичку для его развития. Хотя, должен признаться, перед Сочи и Пхенчханом я тоже максимально закрывался, и это было неправильно.
В подтверждение твоих слов, за четыре года меня практически не было слышно, а те немногочисленные интервью, которые выходили, делали несколько человек. К примеру, ребята из шорт-трека сейчас стараются максимально раскручивать свои страницы в Instagram*, привлекают новых подписчиков, молодцы, но и это надо делать профессионально. Это важно и нужно для развития спорта. Мне очень хочется, чтобы своими результатами я тоже дал какой-то толчок к популяризации шорт-трека.
— Арена для шорт-трека в Уфе носит твое имя. Тот самый шаг к популяризации?
— Надеюсь. В силу воспитания и жизненных ситуаций отношусь к такой популярности тяжело — зажимаюсь, скромничаю, чувствую себя некомфортно. Возможно, кто-то из детишек придет на каток и скажет: «А чем я хуже этого Елистратова? Я тоже хочу, чтобы в мою честь назвали арену». И это классно! В то же время это огромная ответственность для меня, ведь я понимаю, что являюсь ориентиром для этих ребятишек.
Воинское звание и сборы
— Весной тебе исполнится 32 года. Ты видишь себя на Играх в Милане и Кортина-д’Ампеццо в 2026-м?
— Вижу. Но пока концентрируюсь на нынешних Олимпийских играх. Мне кажется, у меня очень крутая карьера, в которой было всё и по которой я смогу написать яркую книгу (смеется). Я выступал на домашней Олимпиаде, прошел допинг, выступал в статусе нейтрального атлета, а теперь предстоит выйти под флагом Олимпийского комитета России. Мой путь безумно интересный.
Конечно, у меня есть возможность поехать на пятую Олимпиаду. При грамотном тренировочном процессе и восстановлении это реально. Но не хочется делать это насильно, когда ты терпишь ради Олимпиады, а не получаешь удовольствие.
Посмотри, какое большое количество спортсменов в разных видах спорта выступают на высочайшем уровне после 35 лет. Криштиану Роналду в футболе до сих пор один из лучших в мире, а Саша Овечкин в хоккее в свои 36 что вытворяет? Чарльз Амлен по-прежнему здорово выглядит в шорт-треке, а Льюис Хэмилтон становится семикратным чемпионом «Формулы-1». Спорт делается более возрастным, чем это было лет десять назад.
— В России жизнь профессионального спортсмена — это в первую очередь работа. Тебя не задевают гневные и оскорбительные комментарии болельщиков, считающих, что от вас пользы было бы больше у станка на заводе? Или это в основном относится к миллионерам из футбола и хоккея?
— Меня не обижает такое мнение, и я верю в то, что у нас не все так считают. Профессиональный спорт — это тоже большой труд.
— Ты дослужился до звания старшего лейтенанта…
— Капитана.
— Значит, в Википедии обманули. Что идет следом за капитаном?
— Нужно будет поправить статью (смеется). Я честно служил, знаю все звания. Капитан, майор, подполковник, полковник и так далее.
— Следующая цель — майор?
— Основная цель — не звание, а бегать и выступать и представлять внутренние войска на российских и международных соревнованиях. В последний раз надевал форму в июле — бегал марш-броски, сдавал нормативы. Раз в полгода у нас проводятся военные сборы, и мне сейчас дали небольшую поблажку.
— Разобрать и собрать автомат Калашникова с закрытыми глазами — это про тебя?
— Конечно. И пистолет тоже легко могу собрать. Если ты служишь во внутренних войсках, то должен выполнять приказы и отдавать долг Родине. Я служу в Приволжском федеральном округе, опять же, если не Олимпиада, то поблажек никто не дает. У нас всё грамотно выстроено.
— По окончании карьеры пойдешь в армию или станешь тренером?
— Не хочу ничего загадывать. Время покажет, как сложится дальше.
Деньги за Олимпиаду и дорогая машина
— В Пекине выступаем без флага и гимна России. Уже смирился?
— Остается работать в тех условиях, какие есть. Простому зрителю очень сложно это объяснить. Кто-то считает, что мы предатели, потому что не бойкотируем соревнования в ответ на санкции, и лучше бы мы сидели дома. А есть другая сторона — это наша жизнь, хлеб и труд, болезни и травмы, которые никто, кроме нас, не видит и не знает. Потому что о своих слабостях профессиональные спортсмены молчат и работают дальше.
Если ты едешь на Олимпийские игры с мыслью, что заработаешь денег и получишь в подарок машину, результата у тебя никогда не будет. При этом материальные блага для подавляющего большинства олимпийцев важны. Шорт-трек — не футбол и не хоккей и даже не теннис. Скажу о себе. У меня есть только одна возможность как-то заработать деньги. И она предоставляется раз в четыре года (смеется). При условии если отберешься и войдешь в состав. И не факт, что получится стать призером. Так что одна сторона медали — мы предатели, вторая — наша жизнь.
— Ты свой автомобиль за Сочи сохранил?
— Практически сразу продал. Скрывать тут нечего. Для меня, молодого парня, который ездил на старенькой «Шкоде», доставшейся мне от папы, пересесть на внедорожник «Мерседес» было очень круто. Когда получал ключи на Красной площади, у меня тряслись руки. Я позвонил и сказал: «Папа, я еду на тако-о-о-й машине!» И он меня успокаивал (смеется).
Вернулся в Уфу на «Мерседесе», как и обещал, прокатил маму, папу, дедушку, царствие ему небесное, бабушек и остальных родственников. И после продал джип и купил две машины попроще — супруге и себе, потому что в приоритете у меня была семья, которую мы только-только создавали.
— Понты в 23 года — не для тебя?
— Меня очень хорошо воспитали родители, тренер. Никогда не было мыслей, чтобы на первые деньги купить подержанный 10-летний «Бентли» и потом страдать с ним ради показухи.
— Медаль в Пхенчхане — еще одна дорогая иномарка.
— Да, дизельный BMW X4. Очень экономичная, небольшие налоги (смеется). Когда бываю в Уфе, езжу, но большую часть времени она стоит в гараже.
— Светлана Журова недавно упрекнула футболистов за отдых на Мальдивах. Мол, не стоит будоражить умы россиян красивыми фотографиями из мест, куда многие никогда не попадут.
— Наверное, иногда в социальных сетях действительно есть перебор, хотя нормальные люди понимают, что спортсмен не украл деньги, а заработал и отдыхает в заслуженном отпуске.
Но меня раздражает другое. Человек жертвует деньги на благотворительность, но потом говорит, что та требует тишины. И при этом выставляет на обозрение покупку дорогой машины. Зачем? Мне кажется, что лучше рассказывать о помощи людям — ты как минимум другим дашь пример, что так тоже нужно делать.
— Ты сам помогаешь?
— Если ко мне обращаются, я всегда стараюсь максимально помочь в меру своих возможностей. Бывает, напишут в соцсетях, и ты смотришь, изучаешь, и, если получается, помогаешь.
— Какую максимальную сумму переводил?
— Не хочу говорить, а то жена прочитает (смеется).
Мельдоний и Шарапова
— Какие рекомендации дало начальство в плане поведения на Олимпийских играх?
— Могу ошибиться в датах, но вроде с 27 января по 20 февраля просили не публиковать в социальных сетях фотографии с триколором и надписью Россия. Конечно, ты можешь выложить фото с российским флагом в руках, но если ты не очень умный, тебя выгонят из олимпийской деревни в тот же миг. И виноватым будешь только ты сам.
— Министр спорта Украины и вовсе посоветовал своим спортсменам избегать совместных фото с россиянами на фоне флага.
— Грустно, что так происходит. Но как показывает практика, многим всё равно на такие заявления. Думаю, многие со мной согласятся, что мы — братские народы, и этого не отнять никаким политикам. В шорт-треке никогда не было таких проблем. В прошлом году я тренировался со сборной Казахстана, с нами был и спортсмен из Украины. В общении вообще ноль сложностей, он сам говорил, что спокойно работаем и не обращаем внимание на политику.
— Когда было тревожнее: во время допинг-скандалов Сочи или в истории с мельдонием?
— Конечно, мельдоний, потому что это непосредственно коснулось меня. Я был одним из первых, кто столкнулся с этим. Это было жестко, понимания практически не было по этой теме. Наверное, это один из самых тяжелых моментов в карьере, после которого очень долго приходил в себя психологически.
— Реальную дисквалификацию получила только Мария Шарапова, признавшаяся в употреблении мельдония. Выходит, не всегда нужно говорить правду?
— Нет. Я не могу ответить за Марию Шарапову, но сама ситуация получилась для нее очень грустной и непростой, а для нас всех поучительной. Со мной говорили многие, и всем отвечал, что, если даже мне дадут большой срок, я никогда в жизни не признаюсь в том, чего я не делал. Если я признаюсь, это будет означать лишь одно: я окуну свое честное имя в грязь. Виноватых в нашей истории не было, как и мельдония в нашей программе подготовки не было с конца лета. Никто не мог перепутать таблетки.
— Большинство спортсменов прекрасно разбираются, что из медикаментов можно кушать, а что нельзя. А твоя супруга знакома со списком WADA?
— Если у вас в семье есть маленький ребенок, то нужно быть максимально внимательным. Дети часто болеют, и если лекарства попадут на стол или посуду… Кухню моем несколько раз. Если заболеваю я и приходится лечиться дома, то любой препарат перепроверяется десять раз. Так что моя жена в этом плане знает даже больше, чем я, — сама смотрит списки, изучает, что можно пить.
— Тем более перед Олимпийскими играми…
— Я Юлю в последний раз видел 1 января. Нужно было видеть ее глаза, когда я сказал ей, что в шесть утра 2 января улетаю на сборы. Но она всё понимает. И ребенок тоже многое понимает. Когда я уезжаю, сын не плачет. Супруга спрашивает его, а он машет кулачками и отвечает, что папа уехал на работу. Мне как отцу очень тяжело в такие моменты. Вылеты из Уфы самые сложные в спортивной карьере. Помогает телефон, где больше половины фотографий — с женой и сыном, плюс созваниваемся ежедневно.
— О спорте поговорили достаточно. А какие цели у Семена Елистратова в жизни?
— Ближайшая моя хотелка — просто жить, жену любить и сына.
— О пополнении в семье задумывались?
— Пока я в профессиональном спорте, Юля даже под дулом автомата не пойдет на второго ребенка (смеется). К большому сожалению, я не могу проводить с семьей все 365 дней в году. В воспитании сына помогают наши родители, но в основном — она сама. А мальчик еще активный, никому не дает покоя, и жене очень тяжело. В этом плане он весь в меня.
Я не из тех родителей, кто хочет, чтобы дети шли по стопам и продолжали традиции в спорте. В моей семье не было спортсменов, никто не заставлял меня идти в шорт-трек. Конечно, если сын выберет спорт, я буду помогать, но и в других сферах деятельности можно добиться больших высот.
Читайте также:
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
