В начале августа прошлого года в итальянском Маниаго проходил чемпионат мира по паравелоспорту. В первом же виде программы, индивидуальной гонке на время, Арслан Гильмутдинов выиграл золото. Через неделю в Канаде на этапе Кубка мира он повторил успех, отправившись туда за свой счет. Расходы спортсмену возместили позже. На данный момент Гильмутдинов — один из сильнейших наших гонщиков и однозначный претендент на медали Паралимпиады в Токио, если нас туда, конечно, допустят. Мы встретились с Арсланом на Кипре, где он проводил сбор, и поговорили о судьбе парня, который, допустив в молодости ошибку, не сломался и стал мужчиной, мужем, отцом.
— Почему у вас ноги нет?
— В конце 90-х у меня возникли проблемы поиска себя и некоторые сложности с алкоголем. Жизнь была не такой, как я хотел. И вот в 2002 году, когда мне было 18 лет, и произошел несчастный случай — падение с высоты девятого этажа. Это полностью моя вина, моя глупость. В результате я выжил, но лишился левой ноги ниже колена, да и с правой тоже не все в порядке.
— Долго восстанавливались после травмы?
— Мне помогали друзья, носили меня на руках, ходить я не мог, ездил на инвалидной коляске. Переносили из квартиры в подъезд, дальше в машину, возили в поликлинику и так далее.
Прошел реабилитацию, которая длилась полтора года, затем появился протез. Жизнь закрутилась, завертелась, в 2004-м у меня уже родился первый сын, а в 2012-м — второй. Расписались, правда, с женой только в 2007-м. Старшему сыну Амиру сейчас уже 14 лет, он занимается сноубордом, младший Анвар — горными лыжами. В общем, стараюсь всех, кто вокруг меня, подтягивать в спорт.
— Жена, получается, узнала вас уже после травмы?
— Нет, мы были знакомы еще до того инцидента. Я же первое время лежал, стояла утка, а она приходила и была рядом со мной, поддерживала. И потихоньку, потихоньку наши отношения перестали быть просто дружескими.
— Ампутация ее не смутила?
— Получается, что нет, хотя ей многие говорили: «Зачем он тебе нужен? Есть же нормальные!»
— Кстати, а что там с выпивкой?
— Я полностью прекратил принимать алкоголь в 2010 году.
— Спорт как появился?
— Через протезно-ортопедические предприятие я узнал, что у нас в Ижевске есть такой человек Виктор Кузнецов, который развивает параспорт в регионе. Позже, когда мы пообщались, он рассказал, что обычно сам находил спортсменов, но в моем случае это я его нашел. Узнал телефон, позвонил, мы договорились о встрече. На эту встречу я приехал на велосипеде, хотя стояла ранняя весна, и он был в шоке от этого.
— Даже с протезом на велосипеде катались?
— Я с детства любил велосипед. И вот уже после того как получил травму, решил попробовать. Взял в прокате на час, затем на два, затем на сутки. В результате катался полночи, был на седьмом небе от счастья, потому что снова смог как-то нормально передвигаться, открылась палитра жизни.
Как раз получил пенсию по инвалидности, 2000 рублей. К этой сумме что-то добавила мама, и я купил свой первый велосипед, маунтинбайк. Пришел в магазин на костылях, а уехал на велосипеде. Стоил он, кажется, 3500. Позже я этот велосипед даже приспособил, чтобы катать сына, сделав для него детское сидение. Сейчас такие сидения уже выпускают, а я тогда работал мастером по изготовлению индивидуальных стелек и ремонту обуви и сделал его сам. Мы с сыном тогда очень много путешествовали на велосипедах.
В общем, с 2006 года я постоянно крутил педали, и когда узнал, что будет проводится первый чемпионат России по паравелоспорту, то готов был даже на этом велосипеде за 3500 ехать, участвовать, бороться.
— А жили на пенсию по инвалидности?
— Нет, я работал. Сначала был чистильщиком обуви! Я горжусь этим, получил свой жизненный опыт. Когда ко мне подходили люди, то для них было несколько ненормально видеть человека, который сидит с коробкой кремов и щеток и чистит обувь. В России это вообще не принято — обращаться к чистильщику, поэтому приходилось развивать в себе навыки общения, коммуникации. Я предлагал: «Давайте я вам почищу обувь, а вы заплатите, если вам понравится. Или даже можете крем купить и сами дома чистить».
При этом я не чувствовал себя каким-то ущемленным. Получалось даже, что зажимался не я, а люди, для них это было непривычно. Но могу честно сказать, я чистил обувь им как себе — качественно, с душой, полностью отдаваясь этому делу, как сейчас отдаюсь велоспорту.
Затем был мастером по изготовлению индивидуальных стелек и ремонту обуви, я про это уже говорил.
Позже, когда появился велосипед и я в нем полностью разобрался, стал ремонтировать велосипеды. Людям нравилось, они оставляли на нашем местном велофоруме хорошие отзывы, и после того как я уже полностью ушел в велоспорт, все равно звонили и просили перебрать велосипед.
— Велоспорт изменил жизнь?
— Она поменялась кардинально. До этого, даже просто катаясь, чувствовал свободу, а сейчас, занимаясь спортом порядка 8-9 лет, я по-другому смотрю на мир. Велосипед дал возможность преодолевать большие расстояния, на костылях передвигаться не очень комфортно, а тут едешь — и все нормально.
— А все нормально?
— Я действующий чемпион мира, могу в радужной майке ездить (белая майка с радужными полосками — исключительная привилегия действующих чемпионов мира по велоспорту. — «Матч ТВ»). Но, не буду скрывать, есть проблемы. И если о проблеме финансирования параспорта в России рассказал Алексей Обыденнов, то я бы хотел о другой поговорить.
Мы регулярно проходим классификацию, то есть допуск в определенную категорию спортсменов со схожими повреждениями, чтобы борьба была более-менее честной. Так вот, всеми этими комиссиями по допуску руководят представители, скажем так, англо-саксонского блока. В итоге в одной категории со мной едет канадец, у которого две ноги. И обе — рабочие. Просто у него указано, что они как-то сохнут, и поэтому он занимается параспортом. В результате — и это касается не только моей категории — почти везде есть представители англоязычных стран, которые по степени повреждений должны быть в гораздо более «легких» категориях параспорта, но их как-то протаскивают в наши.
— С этим можно что-то сделать?
— Сделать ничего нельзя. Раньше, бывало, чуть не все континентальные европейские страны подавали протесты на то, что в категорию поставили слишком здорового спортсмена, который имеет явное преимущество над остальными. Но сейчас и этой возможности нас лишили — протесты запрещены. Впрочем, и когда были разрешены, толку от них было мало.
— Вы пришли в вид спорта, где хватает падений даже на тренировках, не говоря о соревнованиях. Учитывая уже имеющуюся травму, не было страшно?
— Расскажу историю. В 2016-м перед чемпионатом мира на треке в Италии я упал. Не доехал до дома 300-400 метров, выкрутилась педаль. Дело в том, что у меня левая педаль под протез, специальная. И ее надо постоянно перекручивать, если меняешь велосипеды — с шоссейного на трековый.
В общем, сильно ушиб лицо, все отекло, был похож на монгола. Два дня от боли толком не спал, готовился к старту и 17 марта 2016 года взял бронзу. Помню, после финиша, когда уже стало ясно, что третье место мое, мы встретились глазами с американским тренером, который видел мое состояние. Американец был в шоке, судя по взгляду.
Затем я еще боролся за медали в километровом гите, но не хватило 0,257 секунды, хотя настрой был боевой.
Думаю, я ответил на вопрос о страхе. Занимаясь спортом, люди начинают верить в себя и раскрываться.
Читай также:
- Как потерять руки, три раза выиграть чемпионат мира и остаться без спонсоров. История Алексея Обыденнова
- Дарья Шмелева — о том, как выиграть Европу с порванной ягодицей и запретить себе влюбляться до Олимпиады
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
