— Абдулрашид Садулаев победил Кайла Снайдера и во второй раз стал олимпийским чемпионом, подтвердив слова Хабиба, что он лучший борец мира прямо сейчас вне зависимости от весовых категорий. Можете объяснить, что в нем есть такого, чего нет еще у тысяч людей из Дагестана, кто занимается вольной борьбой?
— Много всего можно сказать про глобальную и локальную конкуренцию, но есть конкретный пример: ты знаешь, что он вроде бы живет в одном доме и тренируется в одном зале с олимпийским чемпионом, представляющим его же категорию, Шарипом Шариповым? Он [Шарипов] ныне борется за Азербайджан. Шарип Шарипов и Абдулрашид Садулаев — это люди, которые ежедневно борются в одном зале.
Учитывая, какой он объем конкуренции получает ежедневно, конечно, он будет лучшим. И можно зайти в любой дагестанский зал и получить ответы на все вопросы.
Плюс он тяжеловес с уникальными физическими особенностями. Несмотря на свои габариты, он еще и очень быстрый.
Открыть видео— Дайте свою характеристику — что за человек Абдулрашид Садулаев?
— Когда он выходит на ковер, он гордый, уверенный в себе, мощный. И в жизни он такое же впечатление оставляет. Уверенного в себе парня, не слишком многословного, но который при этом знает, что говорит. Я его нахожу таким. Не могу сказать, что мы близко общаемся, но впечатление сложилось такое. Абдулрашид на ковре и в жизни — это два похожих человека.
— Вы только что посмотрели финал Олимпиады: 6 минут, 6:3 в пользу Садулаева. Нет ощущения, что для большинства людей ММА гораздо доступнее для понимания того, что происходит?
— Многое зависит от того, как схватка развивается, потому что широкий зритель такие действия, как проходы в ноги или амплитудные броски, понимает. И определяет как действия, которые требуют оценок. Когда речь идет о наказании за пассивность и одному или второму включают 30 секунд, которые приводят к баллу, здесь зрителю сложнее. Он не совсем понимает, как, почему и за что. Опять же, есть еще и греко-римская борьба, и там все намного сложнее. Поэтому я бы вольную борьбу не стал обвинять, что она непонятна для зрителя. И я от этой Олимпиады, и от борьбы получил эстетическое удовольствие. Конечно, в финале не будет амплитудных бросков, но я думаю, там было всем все понятно.
— Если сравнивать с дракой, а ММА это в хорошем смысле слова драка, здесь все более очевидно, но я не считаю, что вольная борьба страдает от того, что ее не понимает широкий зритель. Мне вольная борьба нравится больше, чем ММА.
— Мне кажется, что у вольной борьбы тоже возросла популярность за счет ММА. То есть люди увидели, что борьба работает в «драке», а не просто два человека толкают и крутят друг друга на ковре. И поднялся авторитет борьбы как единоборства.
— Связь есть как и в одну, так и в другую сторону. Они являются хорошим маркетингом друг для друга. Многие идут заниматься борьбой, понимая, что борьба — как основа. Но есть и обратная ситуация, когда поклонники вольной борьбы тоже начинают обращать внимание на ММА.
— Согласны, что к Садулаеву появилось такое внимание еще и потому, что Кайл Снайдер идеально отыгрывает антипода, финального босса?
— Это, безусловно, добавляет к имени Абдулрашида еще больше узнаваемости, еще больше популярности. Это предмет гордости для его болельщиков, потому что, во-первых, Кайл Снайдер серьезный оппонент и все это знают. Можно стать олимпийским чемпионом, пройти очень сложный путь, выиграть у крепких ребят, но при этом их никто особенно не будет знать. Во-вторых, российско-американский фактор нельзя недооценивать. Давай прямо скажем, у нас в спорте американцы самый принципиальный соперник.
При этом он очень позитивный парень. Насколько я знаю, он же приезжал в Дагестан на турниры, на сборы. Мне знакомые ребята говорили, что он очень хороший пацан сам. Он позитивный, но у крутого американского борца будет образ оппонента, антагониста. Это даже зритель сделает сам за него.
— Шансы на переход Садулаева в ММА — нулевые?
— Нулевые. В этом нет никакого смысла. Кто-то может сказать, что Сехудо стал олимпийским чемпионом, пошел в ММА и много чего сделал там. Но Абдулрашид выиграл две Олимпиады, ему нужно сосредоточиться на следующей, дай бог, он туда дойдет без травм, станет трехкратным олимпийским чемпионом, и в этот момент можно будет карьеру завершать. Блестяще завершать. Зачем ММА? У него такой масштаб, что ММА не нужны. Ни для денег, надеюсь, что он в этом уже самодостаточный. Ни для имени.
— А будут пробовать позвать?
— Если бы я был Дэйной Уайтом, я бы обязательно сделал ему предложение. Я понимал бы всю бесперспективность, но все равно бы его сделал.
— Просто назвать сумму и услышать, что ответит.
— Да, для UFC и для Дэйны это было бы как хайп.
Сам я делать такого предложения не буду, потому что — говорим как есть — сегодня российские лиги — это не то и не те, кто может удивить олимпийских чемпионов по борьбе. Давай прямо скажем. Чтобы не выглядеть нелепо, будем просто радоваться за Абдулрашида.
— Хотя те деньги, которые бы ему предложили, они были бы довольно большие. Но ему пришлось бы изменить свою жизнь, тренировки и как-то даже нас, болельщиков вольной борьбы, если честно, расстроить.
— Он же может выиграть третью Олимпиаду, ему будет всего 28 лет…
— Ну, через три года и поговорим.
— Почему-то олимпийских чемпионов как атлетов ставят выше чемпионов UFC. Не кажется, что это могло бы иметь место в 2000 году, но не сейчас?
— Персонаж персонажу рознь. Хабибовское чемпионство я бы сравнил с золотом Олимпиады. Долго шел, безусловный чемпион, а не стал им по какой-то субъективной причине. А в Олимпиаде, бесспорно, это большой путь, но бывает же такое, что немножко повезло, и так далее. Но в целом или в среднем, чтобы стать олимпийским чемпионом, человек много работает в спортзале и меньше — языком. И он безусловный номер один в этот момент в мире.
А с чемпионами UFC — история знает огромное количество людей, которые становились чемпионами на короткий срок по стечению обстоятельств. Однако, например, Алджемейн Стерлинг — он безусловно отличный спортсмен, но, конечно, не такой, как олимпийский чемпион по борьбе.
Но и не согласиться с тем, что сегодня чемпион UFC — это супертоповый атлет, примерно на уровне олимпийского чемпиона, я тоже не могу. Чтобы им стать, нужно пройти удивительный путь. Случайных людей на этой вершине все меньше и меньше. И если ты действительно добрался до этого уровня, ты настоящий уникум, настоящий герой спорта.
— Как в Дагестане конкурируют секции ММА и секции вольной борьбы?
— ММА догнал вольную борьбу в плане узнаваемости и авторитета, уже нет такого, что это какая-то попса, а борьба спорт № 1. Но остается и такое, что в ММА идут люди, которые по вольной вроде и близки, но где-то чуть-чуть не получается. А первые номера как прут по вольной, так и остаются, чтобы когда-то стать олимпийским чемпионом.
— Садулаев — чемпион в категории до 97 кг. В категории до 125 кг чемпион Гэйбл Стивенсон из США. В ММА самое позднее завтра начали бы говорить, что они должны подраться. Вам так не кажется?
— Эта схватка не нужна Садулаеву, потому что в вольной борьбе разница в 25 кг имеет большое значение. Я не говорю, что у Абдулрашида не было бы шансов, просто это ему не нужно. Он двукратный олимпийский чемпион, и ему авантюры не нужны. А вот в более легких весах интересно. Например, Сидаков выиграл в категории до 74 кг, а Тэйлор выиграл в 86 кг, вот их схваточку с большим интересом можно посмотреть. Хотя и Тэйлор большой на фоне Сидакова.
В целом, с точки зрения появления разных идей индустрии борьбы точно надо прибавлять.
Читайте также:
- «Я не вижу соперников». Михаин Лопес выиграл четыре Олимпиады и обогнал Александра Карелина
- Как Федор Емельяненко дрался с участниками Олимпиад. Дзюдоист не пожал руку, а борец заплакал
- Борцы из США — соперники россиян на Олимпиадах. Мы позвонили в Америку и узнали, как там развивается вольная борьба
- Разбираемся в единоборствах на Олимпиаде — где разрешают посылать в нокаут и где нельзя душить?