Вот уже более 20 лет Владимир Воробьев имеет непосредственное отношение к «Зениту». Он не тренер, не врач, не массажист. Он - летчик. В интервью «Матч ТВ» командир воздушного судна Airbus, пилот 1-го класса рассказал, как возили петербургскую команду раньше и как это делается сейчас, где была самая сложная посадка и многое другое.
«О, командир «зенитолета»! А где же твой борт?»
– В Петербурге вас называют командиром «зенитолета». Как вы им стали?
– На протяжении многих лет, начиная с конца 90-х, возил команду, еще будучи командиром ТУ-154. А когда в 2007 году появились Airbus, одним из первых стал их у нас эксплуатировать. Потом такой борт и превратился в «зенитолет» при Лучано Спаллетти.
– Помните, как это было?
– Приняли решение, что на одном из самолетов появится специальная ливрея (так называют раскраску воздушного судна. – «Матч ТВ»). Даже конкурс специальный объявили, в котором участвовали сотрудники нашей авиакомпании, пилоты и простые болельщики. Потом самолет перекрасили в Голландии, а мне доверили представлять его в Петербурге. Оттуда и пошло – «командир «зенитолета». Даже в книжке «20 историй болельщиков ‚Зенита‘ так и представили. Но вы же понимаете, это звание, конечно, приятное, однако условное. Ведь команду не только я вожу. В связи с этим, кстати, бывают забавные ситуации. При встрече болельщики говорят: ‚О, командир ‚зенитолета‘! А где же твой борт?» «Работает, – отвечаю, – простых пассажиров возит, а команда сегодня вообще дома».
– Знаю, что на первый и заключительный выезды календарного года и сезона вы всегда везете «Зенит» лично. Откуда пошла эта примета?
– Это скорее мое огромное желание, нежели примета. В авиакомпании знают об этом, ну, и я сам прошу ставить меня на подобные рейсы. В какой-то степени делаю так в надежде на фарт. Но вообще мне это просто очень приятно. А по поводу заключительной поездки в сезоне считаю: каким бы он для «Зенита» ни был – хорошим или не очень, – надо его закрыть, поставить точку «крайним» рейсом и привезти команду домой. Пожелать ребятам после приземления всего самого доброго и отправить их в отпуск – набираться сил.
– С другой стороны, знаю, что после приземления в городе, где «Зениту» предстоит выездной матч, вы по громкой связи никогда не желаете победы или удачи, а говорите что-то вроде «хорошо провести время». Почему?
– А вот это примета, которая распространена среди болельщиков и в самой команде. О победы никто никогда до игры вслух не говорит. Поэтому стараюсь сказать что-нибудь приятно-нейтральное.
«Лавров болел неистово»
– С какого времени болеете за «Зенит»?
– Волею судеб с Петербургом я связан с 1978-го, когда поступил в Академию гражданской авиации, а через пару лет нашел в городе на Неве свою вторую половину. У нас же в Сибири, где я вырос, своей команды не было. Поэтому к 1980-му понял: вот он, мой клуб! Правда, первые годы были не такими активными с точки зрения боления – я жил далеко от Ленинграда и приезжал, по сути, только на сессии. А вот сезон-84 получился, как вы понимаете, очень запоминающимся. Всем – не только мне! Сейчас, кстати, все мои сибирские друзья и родственники (а у меня только братьев и сестер пять) болеют за «Зенит»! Но мне их их иногда жалко – ведь некоторые матчи в 23.05 по московскому начинаются!
– Ваше самое яркое воспоминание о первом чемпионстве «Зенита»?
– Даже могу точную дату назвать: 7 августа, когда «Зенит» обыграл в Москве «Спартак» – 3:2. Я работал в Сибири, но и там понял, что этот матч показательный, команда может взять «золото». Так оно и оказалось.
– В 90-е годы болеть за «Зенит» было непросто?
– Времена совсем другие были. Мы все равно шли на «Зенит», мерзли, но продолжали переживать за команду. И, конечно, надеялись. Тем более постепенно клуб начал возрождаться, что-то стало получаться.
– При прочих равных вы даже в 90-е предпочитали поход на стадион телевизору?
– Одно время ходил по принципу «как получится». Все-таки работа тоже свой отпечаток накладывала. Обстановка до игры, после нее – вы понимаете, о чем я. Тогда ведь все что угодно могло с тобой случиться. А мне – работать. Поэтому порой думал: «Ладно, сегодня дома пересижу». Зато как начал посещать стадион где-то в 95-м, так не останавливаюсь до сих пор.
– Обстановку 20-летней давности на «Петровском» помните?
– Все гораздо проще выглядело. Абонемент точно необязательно было приобретать – всегда билет купишь. При этом мы часто хитрили. Брали места подешевле, а потом перебегали на более дорогие в центр. А там можно было посидеть близко с таким человеком, как Кирилл Лавров. Или с Михаилом Боярским. Потом Сергей Мигицко появился. Все это было там, внутри «Петровского». Ну, а сейчас ходить на новую арену сам бог велел.
- Выходит, с Лавровым были знакомы?
– Да. На «Зените» и познакомились. Не так, конечно, близко, тем не менее на футболе общались. Когда Кирилл Юрьевич ушел из жизни, провожал его в последний путь.
– Про Лаврова рассказывают, что он был совершенно неистовым болельщиком «Зенита».
– Так и есть. Как он великолепно играл в театре и кино, всем известно. Но не зря говорят, что артисты и футболисты – родственные души. Так вот, Лавров на трибуне весь кипел. Кирилл Юрьевич был человеком худощавым. Помню, как жилы у него вздувались, когда он переживал. И вообще эмоции невероятные от него исходили. И в то же время с остальными болельщиками на стадионе Лавров в своей кепочке был абсолютно прост и демократичен. Совершенно спокойно разговаривал о футболе с нами со всеми.
«Настроение команды чувствую, уже когда она на трапе»
– Когда вы первый раз повезли «Зенит», что это был за состав?
– Я еще был вторым пилотом, а это гораздо меньшая ответственность. Но из тех первых поездок самая памятная – в Цюрих на игру Кубка УЕФА с «Грассхопером». Мы благополучно швейцарцам проиграли, однако я познакомился с Юрием Андреевичем Морозовым. Он уже не был главным тренером, но летал с командой как консультант. Тогда, кстати, все немного по-другому с точки зрения выездных матчей было устроено.
– То есть?
– Пилоты селились в отель вместе с командой. Была возможность сходить на вечернюю открытую тренировку. В том же Цюрихе на экскурсию следующим днем успели съездить, потом – на игру. А уже следующим утром – домой. Вот времена были! Сейчас все иначе: мы команду привезли и улетели. Но это объяснимо: самолет должен работать, а не стоять на земле где-то за границей.
– Ваш самый трудный рейс с «Зенитом»?
– Он же самый обидный, когда в декабре 2014-го в заключительном матче группового этапа Лиги чемпионов уступили в Вене «Аустрии» (1:4). Кстати, был тогда на стадионе. В перерыве даже пришлось перейти с гостевой трибуны на места, где сидели местные болельщики, и уже оттуда увидеть еще три гола в наши ворота. Там ведь целая драма разыгралась: петарды, стычки, полиция, слезоточивый газ. А мне на следующий день за штурвал! Поэтому меня наши фанаты сами попросили: «Командир, уходи».
– А если вспомнить наиболее сложный рейс с точки зрения вашей профессии?
– Однажды садились в той же Австрии, в Линце. Была очень низкая облачность, но приземлиться погода позволяла. Что мы благополучно и сделали. Но я представляю чувства игроков, когда мы вывалились к земле из облаков на высоте 30-50 метров. Или в Лиссабоне как-то случился сумасшедший ветер плюс грозовая деятельность в районе аэродрома. В итоге все это обошли и прекрасно сели. Бывало, в «болтанку» попадали, грозы обходили… Но чтобы из салона прибегали девчонки-стюардессы и говорили: «Командир, когда это закончится?» – такого, тьфу-тьфу-тьфу, не было. Раз мы с вами сейчас разговариваем – значит, все хорошо.
– Летать ночью, когда забираете «Зенит» сразу после матча, проблематичнее?
– Ночные полеты в принципе тяжелее переносятся. Но мы же перед ними специально отдыхаем. И в голове работает такой постулат: если отвезли ребят на матч, то домой-то уж всегда долетим (улыбается).
– Кабина пилотов изолирована. Тем не менее чувствуете ли вы, что называется, спинным мозгом настроение команды в салоне?
– Ощущаю его, еще когда ребята по трапу поднимаются. По игрокам это вижу. Особенно глядя на тех, кого знаю много лет. Но тут тоже надо различать: туда – это одно, обратно – другое. Когда домой возвращаемся, настроение зависит от результата. Кстати, чаще ребята спят, когда едем на игру, а не с нее. На обратном пути еще адреналин у всех бурлит. Это я по себе знаю, тоже спортом занимаюсь, пусть и на любительском уровне. Но вообще очень многое в плане атмосферы зависит от главного тренера и общей обстановки в команде.
– Бывало, что «Зенит» играет – а вы за штурвалом самолета?
– Конечно, хотя стараюсь подгадывать на такие дни выходной. Ну, а если на работе, диспетчеры помогают счет узнавать. Некоторые, кто меня хорошо знает, сами сообщают. Других я прошу. Еще брифинг-связь с авиакампанией существует. Тоже держат в курсе (смеется).
«С Кафельниковым ни за что не буду говорить о футболе»
- Каким спортом сами занимаетесь?
– В большой теннис уже лет 30 играю. После работы.
– Любимый игрок Федерер?
– Не угадали. Мой кумир – Евгений Кафельников. Прекрасно помню, как на моих глазах он 18-летним парнем приехал на наш St. Petersburg Open, и началась его замечательная карьера. Оказывается, они с Маратом Сафиным до сих пор регулярно на ветеранских турнирах выступают, выигрывают. Молодцы. Сейчас вот и сам готовлюсь к любительским соревнованиям в Болгарии. Уже записался. 10 лет там играю. Кстати, благодаря мне этот турнир в 2008 году стал международным (смеется).
– Вы в курсе, что Кафельников – страстный болельщик «Спартака»?
– Это моя боль (улыбается). Конечно, знаю, что он, как говорят в таких случаях, «с 7 лет за красно-белых». Поэтому если мы когда-нибудь встретимся, обязательно пожму ему руку, но о футболе мы говорить не будем. Очень уважаю и люблю Женю как спортсмена. Поэтому о кожаном мяче – ни слова.
«Теперь придется два абонемента покупать»
– C кем из игроков «Зенита» знакомы лично?
– Из команды 2000-х с Владом Радимовым, Сергеем Семаком. Близко знаю Сашу Кержакова и Андрея Аршавина. С ними мы пересекались и вне футбола. Со Славой Малафеевым – тоже. Саша Анюков – очень сильный игрок и прекрасный человек. Мы вроде и так были знакомы, а потом раз – в одном самолете оказались пассажирами и проболтали весь полет. А еще был такой игрок – Денис Угаров. С ним тоже уже после завершения его карьеры встречались. Но надо понимать, что первым о футболе с ребятами никогда не заговариваю. Я же не такой специалист, чтобы себе это позволить или советы давать.
– О чем тогда говорите?
– Обычно спрашиваю о личном, о планах, о том, как дела. Особенно если парню за тридцатник переваливает. А об играх – только если ребята сами тему поднимают. При этом бывает, они действительно разбирают какие-то матчи, эпизоды: мол, помните тут у нас это не получилось, а там – то. Послушать в такие моменты профессионалов, конечно же, очень интересно. Мы ведь видим футбол с трибуны или по телевизору, а что внутри происходит, далеко не всегда можем понять.
– Вы же ведь еще и посол ЧМ от Петербурга?
– Нет. Я суперболельщик от нашего города. Таким меня выбрали накануне жеребьевки финальной части в Москве, где я Питер и представлял. До сих пор не знаю, как эти выборы происходили. Но в один прекрасный момент в ноябре мне неожиданно позвонили и сказали: «Готовьтесь ехать. А мы к вам в Петербург приедем, все покажем и расскажем о дальнейших действиях».
– Понравилась жеребьевка?
– Организация великолепная. Но можно было бы шары и подольше тянуть (смеется). Увидел на сцене кумиров, с которыми и не мечтал когда-нибудь встретиться. А тут кому-то даже руку пожал!
– Как смотрите на концовку сезона и что скажете коллегам-болельщикам «Зенита»?
– Сейчас надо особо поддержать команду. Как минимум 50 тысяч должно быть на оставшихся домашних матчах. С ЦСКА вообще сумасшедшая заруба ожидается. Но когда стадион полный, по-моему, играть ребятам легче. А наши перформансы – лучшие в мире, а я ведь много чего в этом плане видел. «Зениту» же хочу пожелать – не сдаваться. Стать чемпионами объективно уже сложно, но занять второе место и завоевать путевку в Лигу чемпионов – реально.
– Новый стадион вам нравится?
– Отвечу так: на следующий сезон придется два абонемента покупать. Дело в том, что пока меня в городе как-то не было, сын сходил на две игры и сказал: «Папа, а как бы нам второй абонемент приобрести». Он, кстати, доктор. Я же, понятно, по своей воле игры на арене «Санкт-Петербург» не пропускаю. Некоторые недостатки в буфетно-магазинной части еще есть, но к лету, уверен, все будет прекрасно.
Фото: ФК «Зенит»
Читайте также:
Доменико Кришито: «Пока на мне майка ‚Зенита‘ – буду биться до последней секунды»
Сергей Семак: «Конечно, хочется взять реванш у ‚Зенита‘. И у ‚Анжи‘ – тоже»
Весной Дзюба забил в чемпионате больше, чем «Зенит»
Дмитрий Радченко: «Может, и в ‚Зените‘ кто-то выстрелит, как Вернблум»
Что будет с «Зенитом» без Кокорина?
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
