ЦСКА лидирует в РПЛ, а Ганчаренко уже задействовал в этом сезоне 24 игрока. Такого кадрового богатства в клубе не было со времен раннего Газзаева. И дело тут не только в четырех летних трансферах, но и в том, что в основу влилось три выпускника академии — центральный защитник Карпов, опорник Марадишвили и левый вингер Тикнизян. Прочнее всех в стартовом составе закрепился Константин. Он заиграл в центре поля так, что ЦСКА не заметил травмы Ахметова, обошелся без покупки нового опорника и отпустил Бийола в «Ганновер».
После ухода Вернблума у ЦСКА не было серьезного разрушителя. И вот появился Марадишвили (разбор)
Отец Кости Коба Марадишвили рассказал:
- Как толкался под дождем с Арвеладзе
- Зарабатывал в Москве на операцию
- Учил сына бить через себя
- Возил его к врачам и ездил с ним на все турниры
- И почему за Костю болеет пол-Грузии
«В деревне носился наперегонки с собачкой»
— Я вырос в кахетинском селе Мукузани, — вспоминает Коба в «Хинкальной» на улице Ленина в Красногорске. — Может, слышали про него — там делают лучшее вино Грузии. В юности мне не нравилось жить в деревне. Любым способом хотел сбежать оттуда и в тринадцать лет попал в спортшколу олимпийского резерва в Тбилиси.
Через несколько лет уже толкался с мужиками во второй советской лиге. В составе «Имеди» («Надежда» — в переводе с грузинского). Пробился туда, потому что очень быстро бегал. В деревне носился наперегонки со своей собачкой и на первых двадцати метрах даже опережал ее.
Играя в опорной зоне, я объездил со своей командой весь Союз. Днепропетровск, Москва, Ереван, Баку, Прибалтика. Ненавидел поражения. Играл очень эмоционально. Даже сейчас — в любительских матчах — ругаюсь на 25-летних, которые ходят пешком после первых пятнадцати минут. Иногда после моих окриков они уходят в раздевалку — не могут со мной играть. А я не могу проигрывать — с ума схожу.
— Против кого играли в Грузии?
— Известней Шоты Арвеладзе никого не вспомню. Мы с ним как-то раз немножко поругались. Шел дождь, я поклялся себе, что ни разу не пропущу его, и мы постоянно плюхались в грязь. То он на меня падал сверху, то я на него. В итоге он меня грубо толкнул рукой, но как воспитанный человек зашел потом в раздевалку и извинился.
— Из ваших партнеров по «Имеди» кто-то прославился?
— Только Хвича Шубитидзе уехал в Германию, поиграл во второй Бундеслиге и теперь тренирует молодежку «Халле». Там же выступает его сын Лука, ровесник Кости.
— Вы всегда играли в опорной зоне?
— Нет, когда на базе нашей спортшколы создали команду второй лиги, тренер Теймураз Махарадзе вдруг поставил меня на левый фланг (на руку я правша, а на ногу — левша). Да мне хоть в ворота — лишь бы играть. Но в восемнадцать лет я порвал кресты.
— Как это произошло?
— Никогда не забуду тот день. Приехал из отпуска в деревне на товарищескую игру. Она проходила на поле парка аттракционов рядом со стадионом «Динамо». Вышел слева в полузащите, получил пас от своего защитника, корпусом укрыл мяч от соперника, а сзади — подкат со всей силы. Вот моя нога и сложилась.
До сих пор мучаюсь. Перенес две операции. Слава богу, врач академии ЦСКА Эльвира Усманова помогает с восстановлением.
— Как поняли, что порвали кресты?
— Спортивных врачей было не так много, и тренер Махарадзе повез меня на базу тбилисского «Динамо» — к доктору Захарию Телии. Тот посмотрел мое колено и, глядя на тренера, покачал головой. Мол, без шансов. Тогда даже из-за мениска заканчивали.
При этом у нас была профессиональная команда. Я даже контракт подписал. Триста рублей — зарплата. Сто пятьдесят — бонус за победу. По тому же контракту мне гарантировалось лечение, но я этого по неопытности не знал, а в клубе промолчали. Как обычно: сломался — и хрен с тобой.
«Ночью прокручиваю в голове игры сына — и не могу заснуть»
— Как вам жилось в Грузии начала девяностых?
— Безработица. Ни света, ни газа. Тяжелее не придумаешь. Но в Россию я уехал не из-за этого. Просто моя сестра Нина Автандиловна с 1985-го, когда поступила в МХТИ, жила в Москве, а я нуждался в операции. Она позвонила: «Приезжай — сделаем». — «Хорошо».
Приехал, узнал стоимость операции. Таких денег не было. Нужно было их заработать. Началась коммерция — купи-продай. Я жил в общежитии «Крест» на Планерной, где было много иностранцев. Они постоянно что-то привозили из-за границы. Я брал у них кроссовки, шмотки и продавал на рынке. За шесть лет заработал на операцию в Склифе. И вернулся в Грузию.
— Зачем?
— Очень хотел играть. Меня заявили за «Дилу» из Гори. Дали зарплату — двести лари (это гроши: два раза заправить машину). Но мне хотелось славы, а не денег. Чтобы люди на трибунах мне хлопали. Месяца три я поиграл и понял: на таком уровне надо год-два всех разрывать, чтобы засветиться. А мне уже ближе к тридцати. Объективно прикинул свои шансы и вернулся в Москву. Снова занялся коммерцией и до сих пор играю в свое удовольствие.
— Еще вы жили в Киеве?
— Нет, это кто-то не так понял. Просто украинский бизнесмен Андрей Зелинский создал в Москве филиал киевского «Динамо», взял туда меня, и в любительской лиге мы всех обыграли. Я играл в нападении и забил девять-десять мячей за сезон. Потом Андрей выкупил команду в Истре, но туда меня почему-то не позвал. Набрал молодых — кто не пробился в «Спартак», например.
Сейчас, когда сын заиграл, Андрей вспомнил меня и позвонил: «Косте нужен агент? Я в долгу перед тобой». — «Да я не обижаюсь». Мне тогда уже и не очень хотелось в профессиональную лигу. Была семья, хорошая работа.
Моя футбольная карьера не состоялась, зато сейчас живу карьерой Костяна. Даже ночью прокручиваю в голове его игры. И не могу заснуть.
— Как он попал в школу ЦСКА?
— Мы жили в Тушино, на Лодочной, и я привел его в ближайшую школу на Песчанке. Лишь бы он просто занимался футболом. Тренер Роман Христич принял Костю после первых же упражнений. После этого сын семь лет подряд играл правого защитника. Отбор, игра на опережение — эти навыки пригодились ему в октябре, когда он снова действовал на фланге.
— В академии ЦСКА он одно время конкурировал с Павлом Масловым?
— Да, а потом Паша ушел в «Спартак» вместе с еще тремя ребятами — Игнатовым, Рустамовым и Кузнецовым. В центре поля стало некому играть, и новый тренер Олег Корнаухов поставил Костю туда. Поначалу сыну было непросто.
— Почему?
— Он был маленьким, хиленьким. Я мучился из-за этого. Возил его к разным врачам, выяснял причину. Эндокринолог мне сказал: «Успокойтесь. Он медленно, но растет». — «Ну, хорошо». Но я все равно беспокоился. Видел же ребят, против которых он играл. Это уже были мужики с меня ростом. А Костя — по пояс им. Физически он всем уступал, но превосходил в технике и видении поля.
— Его детские матчи не пропускали?
— Ни одного. Так-то надо было каждый день ходить на работу, но в бизнесе меня выручала сестра: «Занимайся Костей. Все будет нормально». Каждый матч, каждый турнир в России и за границей — все время я был с сыном. В снег, в дождь, в слякоть, в жару.
— Чем запомнились зарубежные поездки?
— Соперничали с европейскими топ-клубами и всегда были вторыми-третьими. Играли активно и создавали много моментов. Не как «Вольфсберг» против ЦСКА — сами не играют и другим не дают.
Мне нравилось на зарубежных турнирах — живешь недельку в новом городе, сидишь в хороших кафешках, вкусно кушаешь, а потом еще за детей болеешь. Это же счастье.
Лет в двенадцать Костян, действуя справа в защите, получил медаль как лучший игрок турнира в Монтекатини. У него много всяких медалей и грамот — все это сейчас в квартире бабушки на Нагатинской.
«После пятого класса у Кости уже не было компьютера»
Открыть видео— Устраивали сыну дополнительные тренировки?
— В основном отрабатывали какие-то приемы. У меня же диплом футбольного тренера — получил его в 1992-м, когда закончил спортшколу. Чему-то научить Костяна я мог, только когда он был ребенком.
Например, удару через себя. Костя тогда учился в первом классе. Поначалу он боялся падать, но когда выпал снег, я потащил его на улицу: «Кидай мяч — покажу, как надо». В итоге он и сам осмелился. Понравилось, и уже не отставал: «Давай еще потренируем». Он потом часто бил через себя в академии и даже в молодежке — в игре с «Зенитом». Но в основе пока не было подходящей ситуации.
Сын — талантливый ученик. Не только в футболе. В школе тоже хорошо учился, без троек, пока не попал в молодежку. Тренировки там начинались в двенадцать дня. После первого урока я вез его на стадион «Октябрь», а потом он иногда успевал на последний урок — это учебой уже не назовешь. Зато в начальных классах — благодаря учительнице Марине Александровне — очень хорошо освоил правила русского языка.
— На сентябрьскую игру со «Спартаком» вы ходили с отцом Михаила Игнатова?
— Да, мы же давно дружим — с наших первых дней в школе ЦСКА. Конечно, между фанатами вражда, но нам-то с Сашей делить нечего. Я и дедушку Миши хорошо знаю. Он возил его на тренировки, когда отцу было некогда. Да, так вышло, что Миша перешел в «Спартак», а Костян — с ног до головы конь, но на наших личных отношениях это никак не сказалось.
— Костю звали в другие команды?
— Никогда. Были моменты, когда он в младших командах не проходил в состав. Многие родители в такой ситуации думают о переходе, но, по-моему, это не совсем правильно. Ребенок не станет лучше играть от того, что сменит команду. Надо не бежать от трудностей, а развиваться и быть лучше мальчика, занявшего твое место. С каждым годом требуется все больше стараний.
Когда я увидел, что из Кости может получиться профессиональный футболист, я призвал его к более серьезному подходу. Никакой ерунды. После пятого класса у него уже не было компьютера. Фактически — не было детства.
У него были осложнения с пахами, которые мы долго и упорно лечили. Мне писали, что нужно делать, и я занимался с ним с утра до вечера. Поэтапно он прогрессировал. Попал в молодежку, стал в ней капитаном.
Открыть видео— Как у него выработались лидерские качества?
— Они у него какие-то скрытые, тихие. Просто он ведет за собой не криком, а своей игрой. Я бы даже не назвал его лидером. Хотелось бы, чтобы он давал всем жару, но все же он человек дела, а не слова. Не зря все называют его Молчуном — и Василий Березуцкий, и Игорь Акинфеев. А Олег Корнаухов, приняв команду Кости в академии, спросил меня: «Он всегда у вас такой серьезный?»
Может, скромность ему помогает. Играет вдумчиво, хладнокровно, не суетится, не пасует абы куда. Когда он освоится в большом футболе, все увидят и другие его сильные качества — например, скрытый пас. Гол «Уралу» его уже заметно раскрепостил, но в еврокубках он пока немного замкнут, аккуратен.
«Семь воспитанников в основной обойме — это великое дело»
— Как отреагировали на попадание сына в основу ЦСКА?
— Во время паузы для сборных на тренировки основы, как всегда, взяли пять человек из молодежки. После третьей-четвертой тренировки троих дублеров отпустили, а Костяна оставили. Потренировавшись неделю, он приехал домой и сказал за ужином: «Знаешь, пап, меня Виктор Михайлович спросил: «А ты хочешь с нами поиграть?» — «Не понял. Как это?» — «Ну, короче, я в заявке на следующую игру».
Костян пытался осторожно мне это сообщить. Плавно подвести к новости. Если б сразу сказал — я мог и со стула упасть от радости.
Выходит, тренер разглядел в нем сильные качества. Большое спасибо и ему, и Роману Бабаеву — с ним очень легко. Он всегда идет навстречу выпускникам академии. Думаю, развитие ЦСКА при Евгении Гинере — пример для других клубов. Семь воспитанников в основной обойме — это великое дело.
— Майку Щенникова ваш сын хранит до сих пор?
— Конечно. Я как раз вчера забирал Костю, и Жора был рядом. Поздоровались, и я хотел сказать: «Ты моему сыну майку дарил, а сейчас в одной команде играете. Это ж великое дело». Но сам Костя Жоре об этом, по-моему, не говорил, так что и я не стал.
Еще у меня есть фотка с матча в Химках, где Костя тоже мячи подавал. Стоят Дзагоев и Костя — по бедро Алану. А сейчас они вместе в полузащите. Смотришь на это, и сердце радуется. Я и сам мечтал играть с футболистами, которым мячи подавал. Но мне это уже не светит.
— Часто бываете в родной деревне?
— Каждое лето, но в этом году не получилось. Я обычно на машине езжу. Две тысячи километров. Двадцать четыре часа в один конец. Шикарные ощущения. Когда проезжаешь Кавказский хребет, вокруг тебя облака. В прямом смысле. Как будто едешь на небеса.
— Кто у вас там живет?
— Маму похоронили три года назад, и отец там один. Ему восемьдесят три года. Он ярый болельщик. Сам играл в футбол. А еще он охранял тюрьму, где сидел Стрельцов. Рассказывал: «Когда мы играли против зеков, он всех разрывал. Невозможно было ему противостоять».
Мы все не вечные, и сейчас хочется побольше времени проводить с отцом. Он крепыш, молодец. На девятом десятке ухаживает за виноградниками, делает вино, следит за хозяйством. Мы ему помогаем. Это все не ради денег. Просто такие традиции. И в виноградниках, и дома отец ходит с ног до головы одетый в цээсковскую форму, которую мы ему отправляем. За Костю пол-Грузии болеет.
Из Мукузани отец никогда не уедет. Для грузина родная земля — дороже любых денег и удовольствий. Россия — очень гостеприимная страна, но с возрастом родина и меня зовет все сильнее. Думаю, лет через десять вернусь в Грузию.
5 ноября ЦСКА сыграет против «Фейенорда» в Лиге Европы. Прямая трансляция матча начнется в 22:50 по Москве.
Еще 5 текстов про молодежь ЦСКА:
- «Агенты говорили: «Переходите в другой клуб. С ЦСКА нам не договориться». История Вадима Карпова
- «В 10 лет Наир сказал маме: «Либо я все решаю, либо заканчиваю с футболом». Путешествие вингера ЦСКА Тикнизяна из Петербурга в Москву
- «Пел частушки, таскал плуг, любит крабовые палочки». Репортаж из родной деревни Ивана Облякова
- «Ездил по ночам на «газели», воевал с чиновниками — все ради таких воспитанников». Пылкое интервью первого тренера Кучаева
- Перевозка соляры, фасовка мелочи в рейсовом автобусе и игра босиком в детстве. 65 вопросов Ивану Облякову от Дениса Романцова
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
