Футбол

Блокадный Ленинград, дорога жизни в Сталинграде и футбол под Берлином в 1946-м. Интервью ветерана ВОВ и основателя школы «Смена»

Блокадный Ленинград, дорога жизни в Сталинграде и футбол под Берлином в 1946-м. Интервью ветерана ВОВ и основателя школы «Смена»
Фото: © Из личного архива Дмитрия Бесова
Поразительные истории о войне от ветерана и основателя лучшей питерской футбольной школы «Смена» Дмитрия Бесова. Ему 96 лет.

О гауптвахте вместо института физкультуры

На войне я был радистом в Военно-Морском флоте. За несколько месяцев до победы меня с бронекатера перевели в узел связи штаба Днепровской военной флотилии — обеспечивать коммуникацию с Москвой. То есть я передаю шифровки с фронта, а в тылу их принимает другой человек. Причем мы были в роли передатчика-приемника — я отбивал ключом только цифры, вообще не зная, о чем речь в радиограмме, на другом конце кто-то точно так же их принимал. Но в какой-то момент понял: в Москве, в штабе ВМФ, это часто делает один и тот же человек. Так продолжалось довольно долго. А мы ни фамилии, ни даже имени друг друга не знаем. Вообще ничего! И вот незадолго до мая 1945-го думаю: как же это так, скоро война кончится — а мы вообще не знакомы. И вот однажды возьми, дурак, да и ляпни в конце очередной радиограммы открытым текстом буквы Д. И.М.А. А он мне в ответ свое имя.

Фото: © Из личного архива Дмитрия Бесова

Сначала это осталось без последствий. Но они наступили уже после 9 мая. Я продолжал проходить срочную службу, поэтому остался в наших войсках в Германии после победы. Более того, у нас начались гарнизонные турниры по футболу! Там меня заметил майор из Военного института физкультуры. Их как раз переводили из Москвы в Ленинград. И вот этот майор предлагает подать документы для поступления. Я все оформил как положено, но вместо Ленинграда и института на 10 дней попал под арест на гауптвахту.

Оказывается, нас с московским коллегой пусть чуть ли не через год, но все же вычислили. И сочли это «потерей бдительности». В итоге меня вычеркнули из списка радистов, представленных к Ордену Красной Звезды. Но самое обидное — отказали в возможности поступать в военно-спортивный вуз. Кстати, на «губе» сидел на территории бывшего концлагеря. Потом в той же Германии служил вплоть до 1947-го года. И только тогда все-таки поступил!

О роли случая в блокадном Ленинграде

В первые месяцы войны, пока немцы еще не подступили к городу, в основном были бомбежки. Поэтому очень многие ленинградцы, и мы в том числе, перебрались жить в подвалы. Они хорошие были — даже кровати туда перетащили. А днем нас, 16-летних ребят, через военкомат отправляли рыть окопы вокруг Ленинграда.

Фото: © Из личного архива Дмитрия Бесова

Но потом наступила голодуха. Люди начали помирать. Мы собирали желуди, крапиву — все, что было съедобным, даже если кое-как.

В какой-то момент отца (а он был врачом) вызвали в военкомат и говорят: сдавайте дела в Ленгорздравотделе — вы отправляетесь на фронт. Я пошел провожать его на вокзал. Там папе говорят: ждите, пока мы не можем вам точно сказать, куда вы едете служить. Просидели мы с ним так 6 часов. А потом ему объявляют — те части, куда вас направляли, разбиты немцами. Вы остаетесь в Ленинграде и будете заведующим в Ленгорздравотделе. Так отец остался в Ленинграде. Возможно, именно это и спасло от голодной смерти маму и нас сестрой.

О двух Дорогах жизни

Зимой 1941/42 года нас с мамой и сестрой решили отправить в эвакуацию по Дороге жизни через Ладожское озеро. Отец ей тоже занимался, и в какой-то момент настала наша очередь. Причем места в кузове машины были ограничены и распределялись заранее. Приходим… Все забито! Потом выяснилось, что водитель, похоже, решил подзаработать, и мое место продал. Но тогда люди сказали — вставай на запасное колесо, мы тебя будем за руки поддерживать. И действительно — по очереди так и делали. А я так и простоял на этом колесе пять часов. При этом немцы бомбили Ладогу каждый час. И все же мы доехали до Большой Земли, а потом оказались в Оренбургской области. Оттуда летом 1942 года призвали в армию. Вернее, на Тихоокеанский флот. Оттуда — учиться на радиста в Каспийскую флотилию. Прошел курс за три месяца вместо восьми.

Дмитрий Бесов / Фото: © Из личного архива Дмитрия Бесова

Оттуда в конце осени 1942-го — в Волжскую флотилию под Сталинград, где одна из главных битв войны уже была разгаре. Волгу по ситуации на фронте тогда можно было сравнить с Дорогой жизни. На кораблях и баржах по ней доставлялись и боеприпасы, и продовольствие в действующую армию. Немцы же к тому времени изобрели хитрые мины за­медленного действия — с самолетов падают, но сразу не взрываются. А ког­да по реке шло судно, они, видимо, с помощью магнитов прилипали к нему, и потом следовал взрыв. Специальные посты наблюдения и связи, на одном из которых я служил, должны были круглосуточно отсле­живать места, куда падали такие мины, и по рации сообщать тральщикам, которые их потом уничтожали.

О том, как бог миловал при бомбежках

За время войны несколько раз попадал под бомбежки, но каждый раз бог миловал. Первый раз — еще в блокадном Ленинграде, когда завод «Прогресс», на котором работал какое-то время, разбомбили через несколько минут после окончания моей смены. Другой случай на Одере, по которому мы шли тремя катерами. Первый и второй разнесло, наш третий остался цел и невредим.

Уже в Берлине, когда брали рейхстаг, мы на бронекатерах курсировали по реке Шпрее, подвозя штурмующих с воды как можно ближе. И тут в нас попал осколок бомбы. Корабль стал тонуть, кто-то погиб, многие ранены. Последних спасали с других катеров, но на нас с другом время тратить не пришлось — мы целыми оказались в воде и сами добрались до берега вплавь.

Фото: © Из личного архива Дмитрия Бесова

Задело все­го один раз — при взятии Пинска рядом с нашим бронекатером разорвался снаряд, и меня конту­зило. Полторы недели пролежал в полевом госпи­тале, причем первые несколько дней практически ничего не видел и не слышал, но потом чувства вернулись.

О футболе до, во время и после войны

В футбол я начал гонять в 11 лет. Напротив нашего дома — в саду Военно-медицинской академии, где сейчас гостиница «Санкт-Петербург». Играли в башмаках, у кого какие были. Потом брали выступать на первенство района. Чуть позже в чемпионате города за «Красную Зарю» по юношам. Там нам выдали бутсы. Они были очень тяжелыми. А еще настоящую футбольную форму — непередаваемое ощущение. Мячи были со шнуровкой, причем такими же играли и команды мастеров.

Фото: © Из личного архива Дмитрия Бесова

Лет с 15-ти (в 1940-м году) не пропускал практически ни одного их матча в чем­пионате СССР. Однажды попал в число мальчишек, подававших мячи. А в переры­ве удалось проникнуть в раздевалку, где футболисты «Красной Зари» пили чай. Со мной заговорил Алексей Яблочкин, который позже перешел в «Зенит» и в 1944-м стал обладателем Кубка СССР. Интересно, что много лет спустя мы снова встретились, крепко сдружились и долго работали вместе.

С началом войны, казалось, уже будет не до футбола. Но когда в 1942 году меня призвали на флот, с удивлением обнаружил, что это не так. Нас привезли на перевалочный пункт Тихоокеанского флота, откуда призывников распределяют по учебным частям. Смотрю — тренируется какая-то команда. Набрался смелости и попросил — можно с вами хоть чуть-чуть побегать. После этого сразу взяли в состав. Отыграл за ребят полтора месяца до конца сезона в первенстве Владивостока, которое, оказывается, не прерывалось, несмотря на войну. Потом получилось еще интереснее. Сразу после сезона случайно увидел объявление о том, что здесь же открыт набор в Ленинградское высшее военно-морское училище имени Фрунзе, эвакуированное во Владивосток. Офицер, руководивший нашей командой, дал рекомендацию. Прихожу с ней к начальнику училища. Узнав, что я ленинградец, да еще и неплохой футболист, он дает распоряжение принять меня, даже несмотря на то, что я не успел закончить 10-й класс средней школы. Даже курсантскую форму уже выдали. И отправили на медобследование. А вот его-то я и не прошел. Врачи долго смотрели, потом вынесли приговор — слишком плохое зрение для будущего морского офицера. Вернулся в свою часть, а оттуда в Каспийскую военную флотилию учиться на радиста.

Ну, а после войны, в 1947 году, поступил в Военный институт физкультуры в Ленинграде. Из 80 первокурсников фронтовиков было человек 15. Первые два курса жили в казармах, но наконец-то полноценно занимались футболом. Тем более что в институте была очень сильная команда. За нее играли очно и заочно учившиеся у нас ребята основных составов ЦДКА, ВМФ, ВВФ, футболисты из стран народной демократии. В Кубке СССР тогда играли коллективы физкультуры, выигрывавшие первенства своих республик, Москвы и Ленинграда. Так вот, наш институт в 1951 году добрался до четвертьфинала, в котором на стадионе имени С. М. Кирова уступил со счетом 1:2 московскому «Торпедо».

О Днях Победы и воспоминаниях о войне

По моим ощущениям, победа в войне — это был не один какой-то момент 9 мая. Все в войсках, штурмовавших Берлин, начали радоваться ей недели за 2-3 до этого. Мы понимали — Гитлер доживает последние дни, всем ясно — капут немцам. Рейхстаг окружен, и все знали, что он скоро падет.

Фото: © Из личного архива Дмитрия Бесова

И все же мне было немного обидно, когда в день взятия города я оказался всего километрах в 10 от этого места. Но потом, уже после 9 мая, все равно дошел и расписался на рейхстаге.

Война никогда не забывается, тем более и на мою долю досталось немного хлебнуть военных трудностей. Потом, если мне в жизни было непросто, я невольно вспоминал — это никак не сравнишь с тем, насколько трудно было нам на войне. И именно она во многом помогла мне стать тем, кем я стал.

Дмитрий Николаевич Бесов, 96 лет

Основатель ленинградской школы «Смена», ныне академия «Зенита».

Фото: © Из личного архива Дмитрия Бесова

Знаменитые воспитанники: Юрий Желудков, Валерий Брошин, Владимир Клементьев, Сергей Дмитриев, Олег Саленко, Владислав Радимов, Андрей Аршавин, Владимир Быстров, Вячеслав Малафеев.

Во время войны:

  • осенью 1941-го работал на строительстве оборонных укреплений под Ленинградом
  • летом 1942-го мобилизован на Тихооке­анский флот
  • осенью 1942-го окончил учебный от­ряд радистов в Ленкорани, после чего направлен под Сталинград

Прошел путь от матроса до старшины первой статьи. Служил радистом в ди­визионе бронекатеров, затем был переведен в узел связи штаба фронта, обеспечивал связь всех кораблей флотилии.

Боевой путь: Припять, Днепр, Западный Буг, Висла, Одер, Шпрее. Участвовал в освобождении городов Мозырь, Пинск, Берлин.

Боевые награды: орден Отечественной войны, медали «За отвагу», «За боевые заслуги», «За взятие Бер­лина», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг».

Читайте также: