— Вы где?
— На хуторе Ленина.
Прозвучало пугающе, но на деле означало полный порядок. Краснодар в XXI веке вспомнил, что он хоть и кубанская, но столица. Принялся расти вширь и ввысь, особенно в вопросах ценообразования, пухнуть от пробок и выхлопных газов. Зачем это 64-летнему футбольному человеку? Совершенно незачем. Поэтому Юрий Чеботарев перебрался на ПМЖ в близкий и благоустроенный пригород, сохранивший демоническое название еще с тех времен, когда автор интервью собирал там в трудовом лагере плодоовощные культуры.
Добрался до центра города бывший не только судья, а и ведущий защитник «Кубани», минут за тридцать. Устроились в кафе с поэтическим названием «Шашлычок». Вспомнили под борщ с люля-кебабами многое.
- как досталось Чеботареву в динамовской раздевалке, куда его привели в 1996-м «смотреть в глаза ребятам», подозревая в предвзятости
- как опекал краснодарский футбол коммунистический князь Медунов
- как учился у тренера Виктора Королькова Юрий Семин
- как бомбардир Плошник мог оказаться в «Торпедо»
- как судьи не терпели эскапады тренеров и игроков, а принимали меры
- как удавалось сдерживать Старухина и Челебадзе
- как арбитров запугивали в перерывах
- как пришлось извиняться, не чувствуя себя виноватым
- как Сергей Хусаинов выручал — и целовал руки на пограничном контроле
— Что такое жизнь на хуторе Ленина?
— Участок, где можно поработать. Вольное пространство для ходьбы и прогулок.
— Курочки, свинюшки?
— Живность не держим, картошку не сажаем. Клубничка, лучок, цветочки. Большая разница с городом, где только пробки, кухня и телевизор. Наведываемся посмотреть квартиру — и обратно в дачный рай. Рядом Краснодарское море — сом, лещ, карась. Красота.
— А работа?
— Сейчас моя основная работа — инспектор РФС. Плюс возглавляю инспекторский комитет в краевой федерации. Перспективных судей тоже просматриваю.
— Обслуживаете топ-матчи?
— Бывает. Раньше давали все лиги, теперь только высшую раза два в месяц. А то и один. Всего 26 инспекторов, в туре 8 матчей — чередуемся. Аэропорт рядом — сел, полетел.
— Хорошо платят?
— За четырехдневный выезд на основу и молодежку — 39 тысяч.
— Ваш многолетний помощник Василий Правило нынче тоже начальник?
— Возглавляет в краевой федерации судейский комитет, отвечает за проведение соревнований, инспектирует игры ФНЛ и ПФЛ.
— А второй помощник Геннадий Красюк?
— Выпал из поля зрения. Помогал Вале Иванову в международных матчах, закончил карьеру, преподавал в академии физкультуры. Теперь, говорят, чуть ли не в секте.
— Сами вы воронежский, но на Кубани очень давно. Ощущаете себя здешним?
— Конечно. Перебрался в 23 года, в 1978-м. Играл за воронежский «Труд», как раз при мне он стал «Факелом». Потом «Кубань». Из Краснодара Александр Севидов позвал в «Локомотив», но все устраивало. Так и остались в моей жизни две команды.
— В «Труд» как попали?
— Футбольная секция, дубль, после 17 лет стали подтягивать к основе. Армию отслужил, не уезжая из Воронежа. Внутренние войска.
— Тюрьму охраняли?
— Ходил по городу в милицейском патруле. На тренировки и матчи отпускали.
— Преступников ловили?
— Господь с вами. В форме-то неловко было на людях появляться, не хотел, чтобы узнали.
— В «Кубань» кто позвал?
— Тренер Виктор Корольков. «Факел» в 1977-м стал вторым в своей зоне второй лиги, «Кубань» первой. Выиграла стыки у «Янгиера» и вышла в первую лигу, так что двинул на повышение. Навел справки у знакомых, стоит ли? Сказали: иди к Королькову, не пожалеешь, домой всегда успеешь вернуться. Сразу заиграл с Игорем Гришиным в центре обороны.
— Про Королькова говорят: один из самых толковых тренеров советской поры.
— Полностью согласен. На мой взгляд, Юрий Семин, игравший в «Кубани» в конце карьеры, многое у него перенял. Не зря Корольков заслуженный тренер двух республик — Молдавии и Казахстана. Умный, прекрасно сплачивал коллектив, лепил единомышленников. В выходные всей командой брали детей, ехали на море. Общались на природе, по бокалу-два красненького не возбранялось. Но и требовал потом Корольков. Стратегия, тактика, физика — во всем разбирался. Пользовался авторитетом: его хлопотами «Кубани» всегда давали хорошие заграничные поездки.
— Что случилось с Корольковым в начале 80-х, когда он, работая в «Роторе», выпал из окна?
— Темная история, что-то с головой, говорят. С Корольковым я работал до 79-го, когда он вывел «Кубань» в высшую лигу и ушел.
— Почему?
— Еще одна загадка. У него несколько таких команд было. Решал задачу и не хотел оставаться. Но у меня со всеми тренерами складывалось. В 80-м в высшей лиге СССР стал одним из трех футболистов, проведших без замен все матчи.
— За счет чего «Кубань» 80-х процветала?
— Первым секретарем крайкома был Сергей Медунов. Футбол и спорт любил, в команду наведывался, ни одного матча не пропускал, оказывал поддержку. Проиграли, помню, Киеву 1:2, Медунову позвонил Щербицкий, похвалил «Кубань» за хороший футбол. Главному человеку в крае стало приятно, приехал нас хвалить. Тогда у футболистов были фиксированные ставки, 250 рублей, допустим, или 280. Все выплачивалось неукоснительно. Про уровень футболистов молчу, сейчас таких не делают. Бойцы, технари. Скорости, может, повыше стали, экипировка, медицина — все другое, но мышление не сравнить. Когда «Кубань» вышла в высшую лигу, Медунов надстроил на стадионе второй ярус, установил мощные мачты освещения, увеличил вместимость с 25 до 40 тысяч. Ростов и Ставрополь стройматериалами помогали — большая стройка была по тем временам.
— Кубанские колхозы тоже вас финансировали, говорят.
— Это шло по линии общества «Урожай». Поступало ЦУ, люди из клуба ехали в станицы, собирали матпомощь. Когда вышли в высшую лигу, профсоюзы выделили всем по машине. Квартирами тоже не обижали, хотя приезжие, включая Семина, размещались сначала в общежитиях.
— Главная звезда той «Кубани» — Александр Плошник?
— В атаке точно. Его «Торпедо» звало, предлагало квартиру на Автозаводской, машину. Но батька сказал: «Сашка, ты должен остаться». А с батькой не поспоришь.
— Чей батька?
— Плошника. Они родом из Крымского района, отец дал сыну напутствие — играть дома. Может, и правильная мысль. Сашу вызывали во вторую сборную Союза, но пробиться в первую, как и в основу лучших клубов СССР, было трудно.
— Кто из советских форвардов сильнее всего терзал?
— Из тех, кто мне доставался по позиции, Старухин и Челебадзе. Взрывные, нестандартные, требующие постоянного внимания. Старухин мог и подтолкнуть, как сейчас Дзюба или Ари. Шенгелия тоже донимал, но играл ближе к бровке. А Федоров с Хадзипанагисом из «Пахтакора»? Пономарев из «Нефтчи»? Такие ребята, что только держись. Задача была — отобрать и отдать, может, поэтому забил за карьеру всего пять мячей.
— Блохина не упомянули.
— Он действовал больше на фланге, где попадал под Васю Шитикова. В своей книге Блохин особо отметил, как Вася его отоваривал. Спокойный курский парень, но на поле жесткий. Выжигал все живое, как Новиков с Никулиным в «Динамо». «Кубань» на фоне «Арарата», «Спартака» или тбилисского «Динамо» не считалась техничной, мы брали дисциплиной, физикой, самоотдачей. Но уровень держали высокий.
— Популярность в городе ощущали?
— Не в городе — в крае. Народ со всей Кубани приезжал на матчи, чтобы увидеть лучшие команды страны. И на улицах узнавали, но без психоза или зазнайства. Все было проще, по-людски.
— Почему Семин после ВШТ не остался в «Кубани»?
— Он вернулся ненадолго в 82-м, но встал выбор между ним и опытным Кочетковым, у которого жена была заметным партийным работником. Молодого оставлять не рискнули, а Палыч потом все доказал. И продолжает доказывать. Мы с ним часто одну комнату делили, Семин у меня на свадьбе был в 81-м, я у него в динамовской квартире останавливался на Кутузовском, когда наезжал в Москву.
— Закончили карьеру без конфликтов?
— Абсолютно. 32 года, последний матч против «Даугавы». Партнеры вынесли с поля на руках, легенда гостей Александр Старков вручил символический прощальный мяч.
— 32 года — не рановато?
— Понимал, что пора. Мелкие травмы досаждали, не хотел играть ниже своего уровня. И в сторону судейства стал посматривать. На базе в контрольных играх флажок брал, наблюдал за судьями в матчах. Чего, думаю, тянуть?
— Почему судейство, а не тренерство?
— На сборах в Сочи арбитр Юрий Савченко предложил попробовать, Виктор Филиппов и Валерий Бутенко поддержали. Я загорелся, и пошло: зимнее первенство города, край, профессиональные лиги. Помогло, что сразу из футбола перешел, долгая адаптация не потребовалась.
— При этом когда играли, судьям от вас прилетало.
— Нечасто, но бывало. Играли с «Крыльями» в Краснодаре, Коле Колесову дали желтую, а сопернику за такое же действие — нет. Коля давай разбираться, я — успокаивать. Хватит, говорю, спорить с этим козлом. Мне сразу хлоп — удаление с дисквалификацией на 10 матчей.
— Почему сейчас за такое не удаляют? Матом в лицо судье орут — он в отключке.
— Авторитета не хватает. Такое поколение, что футболистов, что арбитров. Но не ко всем относится. Безбородов, которого считаю лучшим российским судьей, вряд ли позволит подобное.
— Слышали монолог Виктора Гончаренко в адрес судьи Васильева в Сочи? Почему он не превратился в диалог, не говоря уж про судейские санкции?
— Арбитр работает первый год, масштабом еще не обзавелся. Может, ошибся в игре, дал основания для недовольства, но все равно не должен был позволять такое. У клубов разное влияние, с некоторыми лучше по мелочам не связываться, судьи это понимают. Однако и тренер знал, что арбитр молодой. К матерому так не обратился бы.
— Есть в нынешнем чемпионате команды, к которым судейских симпатий больше, чем к остальным?
— Есть. И в отдельных матчах угадывается, и по турниру. Команды не назову, причины тоже, некорректно с моей стороны.
— Чеботарев до сих пор самый известный кубанский судья. Где смена?
— Не только я. Были Хурум, Рябко, сочинцы Гончар и Лушин, Дорошенко из Ейска, Куница. Ассистенты — Красюк, Правило, Стипиди. Сейчас по первой лиге работают Кошко, Жабченко, перебравшийся из Крыма. Кто-то из молодых подрастет рано или поздно.
— Инспектор ставит судье двойку с тяжелым сердцем?
— Ставил бы одни пятерки, общее дело делаем. Но если судья наошибался, деваться некуда, футбол ошибок не прощает. Другое дело, что и инспектор может быть неправ. На этот случай есть те, кто просматривает матч после инспектора. Руководство подстраховывается, собирает разные мнения и принимает решение.
— Бывает, что судья просит не снижать оценку?
— Раньше бывало, сейчас нет. Пожалею судью — меня накажут. Есть шкала: не дал арбитр предупреждение — минус 0,1 балла от максимальной оценки, не дал пенальти — минус 0,5, не удалил — еще 0,5. Если судья не согласен, подает апелляцию в судейский комитет, по его итогам оценка либо утверждается, либо нет. Многое стандартизировано, но не все. Есть и субъективная составляющая.
— Сколько вы пропустили после того самого матча «Динамо» — «Алания» в 1996-м?
— Высшую лигу не судил два года, работал в первой и второй. В 1999-м вернулся и был признан лучшим судьей сезона. В 2003-м еще раз.
— Не препятствовал Николай Толстых такому признанию?
— Нисколько. Я и «Аланию» против «Динамо» в 2000-м судил, причем Валерий Газзаев уже москвичей тренировал. Но какая-то недобрая память у Толстых ко мне осталась. В этом году пересеклись на финале студенческой лиги в Крымске. Он сделал вид, что меня не заметил.
— Как относитесь к выражению Толстых: «Среднестатистический российский судья румян, ухожен, имеет дорогой автомобиль и нигде не работает»?
— Если у судьи три игры в месяц, кому нужен такой работник? А перелеты? А подготовка?
— Тогда откуда дорогая машина?
— Тут бездоказательно не хотелось бы. Если начнем разбираться с доходами разных людей, включая Толстых, можем получить неожиданные результаты. Независимо от того, кто ездит на «джипе», а кто на метро.
— Когда судья отстранен, как он сводит концы с концами?
— Есть низшие лиги, городские, областные соревнования. Там тоже платят. Кто-то тренирует любителей или детей. Чтобы арбитра отстранили от всей футбольной деятельности, такого на моей памяти не было.
— У каждого российского судьи, пожалуй, есть история, связанная с профилактическим привозом на кладбище, побегом со стадиона или криками «Вот он!» и зуботычинами в ночном Подмосковье. А у вас?
— Случалось, запугивали в перерывах, не более.
— На юге?
— Не стану называть город, но звучало «машину сожжем» или что-то вроде. А как я мог засчитать гол, если нападающий во второй лиге забил рукой?! Чем ниже уровень турнира, тем выше риск для судьи. Случалось, и инспекторы поддушивали: давай, мол, помогай. Но чаще был блеф. Угрожали в расчете на то, что судья сломается. И некоторые ломались. А про других знали: бесполезно, не прогнется. К таким не лезли.
— Как относитесь к современным интервью Сергея Хусаинова?
— Он меня вернул на высший уровень, будучи главной судейского корпуса, искренне благодарен. Когда выступает как эксперт, воспринимаю профессионально. Но если начинает вспоминать…
— Вы про случай в Израиле 20-летней давности, который Хусаинов разобрал в интервью Юрию Голышаку?
— Да-да. Арбитр высокого уровня, работал в сборной России, сейчас судит матчи 8 на 8, но зачем бередить пьяные дела? Чтобы напомнить о себе? Не украшает такое. Серега шутник, а в Израиле наши шутки не проходят: ручку незнакомке поцеловать, движением на перекрестке поруководить, вот это все. Может, и была провокация, но, зная Серегу, сомневаюсь. Федя Эрзиманов железно не пьет, а Хусаинов был поддатый, сто процентов. Значит, дал повод. И зачем тогда поднимать эту историю?
— Вас когда-нибудь провоцировали в международных матчах?
— Ни разу. Особо принципиальных игр за границей у меня и не было, правда. АЕК с венграми судил, в Интертото кого-то. В России больше доверяли. Левников в 2002-м на финал Кубка назначил, ЦСКА выиграл у «Зенита» 2:0. Такое запоминается.
— Судья видит, что команды играют в подозрительно дружественный футбол. Его действия?
— А что тут сделаешь? Наверняка знать нельзя, значит, надо судить. Если перед матчем происходит странная активность, лучше сообщить инспектору с делегатом. Когда защитники расступаются и уворачиваются от мяча, можно внести в протокол: «Отсутствовала спортивная борьба». Но я такого за карьеру не припомню ни у одного арбитра. Вся страна знала, что Киев в гостях сыграет ничью, а дома победит. И что можно было сделать? Как доказать, если красиво обставлено?
— Приходилось извиняться за свою работу?
— На поле, в процессе игры. Бывает, ошибешься, погасишь страсти с глазу на глаз. А так, чтобы осознанно и публично, — только после матча «Динамо» — «Алания». Когда Толстых позвал в раздевалку, ответил: «Мне не положено». — «Если не зайдешь, тебе помогут зайти». — «Не надо, я сам». Захожу: «Если ошибся, готов извиниться». И тут же динамовский доктор меня стукнул. Все.
Но при этом я знал, что прав. Штанюк руками вцепился в трусы Канищева прямо передо мной — чистый пенальти. Знал я и другое — игра была договорная.
— Вот как?
— Договорились на 1:1.
— Спустя почти четверть века детали мало кто помнит, но послевкусие следующее: Чеботарев помог «Алании», за это его побили. Не так?
— Нет. Во-первых, сыграли вничью. Во-вторых, после матча люди из «Алании» рассказали: футболистам «Динамо» дали бабки. Не всей команде — нескольким игрокам. Толстых предвидел такое, предупреждал своих перед игрой: не дай бог. Не углядел. А крайним оказался я.
— Интересный момент.
— Никому до вас об этом не говорил, не хотел будоражить, пока Толстых был у власти. Но уж сколько лет прошло, с вами давно знакомы, вот и рассказываю.
— Как дальше события развивались?
— Меня уговаривали, чтобы не озвучивал произошедшее.
— Динамовцы?
— Судья Лом-Али Ибрагимов. Позвонил: «Юра, может, лучше замять?» — «Алик, инцидент внесен в протокол матча, от своих слов не откажусь». С другой стороны подступал депутат Госдумы и президент «Ротора» Владимир Горюнов.
— Объясните.
— Колосков и он хотели свалить Толстых. Горюнов пригласил на встречу в гостинице Россия. «На попятную не пойдешь?» — «Нет». В итоге Толстых на совете Лиги выразили недоверие, но вскоре общее собрание подтвердило его полномочия. А меня Хусаинов сразу после игры перевез в лужниковскую гостиницу.
— Зачем?
— «Советская» на Ленинградском шоссе, где остановился, — динамовское место, лучше было оттуда съехать. И действительно, какие-то люди из органов приходили на следующий день, интересовались, где нахожусь.
— Экс-председатель федерации футбола ЮФО Эдуард Лакомов — легенда российского футбола во всех его проявлениях. Как с ним работалось?
— За Лакомовым всякое водилось, но организатор был высшего уровня. Умел с начальством разговаривать, в турнирах под эгидой федерации масса команд играла. Король приемов, у него в Азове и Колосков бывал, и все футбольное начальство, шикарно принимал. Член исполкома, пробивной, нежадный, многим арбитрам открыл дорогу наверх. Ходил по кабинетам, включал ребят в списки.
— Давайте про VAR. Если судью Y отстраняют за ошибки в поле, зачем его назначать видеоассистентом?
— Не хватает арбитров с лицензией.
— На судей VAR распространяются возрастные ограничения?
— Нет.
— Тогда почему к экрану не могут сесть Чеботарев или Хусаинов?
— Нужен сертификат, обучение на специальных курсах. А туда без санкции судейского руководства не запишут. Хотя от ветеранов может быть польза. Да, возраст. Но ведь и опыт тоже.
— Очки надеть недолго.
— Мне даже очки не нужны, зрение в порядке. В Европе 58-летние судят в поле и отлично справляются. Нормативы сдал, правила знаешь, в чем проблема? УЕФА не просто так снял ограничения по возрасту. Молодые, особенно в футбол не игравшие, подчас гадают, принимая решение, а опытные — знают. Можно омолодить судейский корпус, но равноценную замену ушедшим найти нелегко. Судей не хватает, раньше две двойки — сидишь отдыхаешь. Сейчас после пяти «неудов» дают назначения, потому что некому судить. На VAR отправят в ссылку, и возвращают. А ошибки случаются хоть на газоне, хоть у экрана. Не только в России — в мире.
— Надо ли предавать огласке переговоры между главным судей и VAR?
— Они записываются, насколько я знаю.
— Но нужно ли выводить на громкую связь по стадиону?
— Как в американском футболе? Спорный момент. А если это спровоцирует беспорядки? Вообще не хотел бы работать на VAR. Нервы, давление, напряжение. В поле проще.
— Бывшие судьи в командах — хорошо или плохо?
— Квалифицированные люди, умеющие заполнить протокол, подсказать правила игрокам и тренерам, которые их часто просто не знают, — не вижу минусов. То, что им приписывают, ерунда. Не условный же Сухина будет отвечать за ошибки судьи, а сам судья. Могут быть симпатии, антипатии, но у каждого свой участок работы. Человек, хорошо знающий судейство, — подспорье в команде. Иной раз и тренера удержит от лишних эмоций, если увидит, что судья прав. В «Шахтере» работал Любош Михел, в «Зените» Серега Фурса, — какие тут минусы? Судьям проще общаться с бывшим коллегой, нет дополнительного напряжения. Остальное — чисто объективные моменты. Отсудил хорошо — получил следующее назначение. Плохо — отстранили. Это и есть главный критерий.
Читайте также:
- «Настраиваясь на работу с Керимовым, я готовился к разным сценариям. Но только усложнял себе жизнь». Гаджи Гаджиев написал книгу
- «В следующем году «Сочи» будет претендовать на Лигу Европы». Роман Березовский уже готовится к еврокубкам
- «Важно поменять психологию тренера». Арустамян — о комитете РФС, который возглавляет Галицкий