Вратарь Анатолий Рожков выходил с «Химками» в финал Кубка России, а, став помощником Андрея Тихонова, с «Енисеем» вынес из того же турнира ЦСКА, а «Крылья Советов» вернул в премьер-лигу. Кроме этого Рожков:
- Четырежды возобновлял карьеру игрока
- Пятнадцать лет отыграл с искусственными связками в плече
- Помнит сумасшедший удар Константина Генича
- Помог пробиться в премьер-лигу Артему Реброву
Автобаза, торговля и «Мумий Тролль»
— Любимая команда вашего детства?
— «Спартак». В комнате висели плакаты команды, а потом я сам изготовил шарф. Старшая сестра научила вязать крючком, и я на белом шарфе вышил: «Спартак». Жаль, на игру впервые попал поздно: отец рано от нас ушел, а одному ездить через всю Москвы было сложновато.
— Родители связаны со спортом?
— Никак. Работали на автобазе (мама — смазчицей). Да и я по образованию — автослесарь. На первом курсе даже оставил футбол и крутил гайки на автобазе. Потом вернулся в игру и резко взлетел до дубля «Торпедо».
— Начинали в школе «Чертаново»?
— Да, тогда она была не особо знаменитой, зато из нашего возраста вышли суперзвезда мини-футбола Аркадий Белый и Сергей Чумаченко, у которого теперь своя школа под брендом «Торпедо». Тренировались на резиновом поле, которое чуть мягче асфальта.
— Вы могли воссоединиться с Белым в «Дине»?
— Да, несколько месяцев выступал за вторую команду (с Игорем Ефремовым, президентом ФНЛ), но помешала травма плеча. Боли надоели настолько, что в восемнадцать лет ненадолго бросил футбол. В конце 1990-го занялся бизнесом, два-три месяца помогал другу торговать в палатке около метро «Пражская». В другой палатке работал администратор «Дины».
— Что за друг, которому помогали?
— Музыкант Сергей Озерин. Каждый вечер принимал друзей, и они устраивали концерты. Съедали и выпивали больше, чем продавали. На конкурсе «Живой звук», который устраивал Александр Барыкин, они с «Мумий Троллем» поделили первое место. Лолита, сидевшая в жюри, говорила: «Сережа, тебе надо продолжать заниматься музыкой». Но «Мумий Тролль» пошел дальше, а Сережа, как многие творческие люди, летал в небесах.
«Кинотавр», ОМОН и детективы
— Как вы травмировали плечо?
— В первом матче турнира в Германии, где я играл за «Торпедо», в меня въехали, рука вылетела из сустава, и связки надорвались. Появилась такая болезнь — привычный вывих. Но, как часто бывало в СССР, за границу поехало тринадцать футболистов и десять руководителей — менять меня было некем. Мне привязывали руку, и я играл все оставшиеся матчи.
— Что дальше?
— Сделали операцию в диспансере на Курской, месяц ходил с гипсом, полтора месяца разрабатывал руку, а потом закачивал атрофировавшиеся мышцы — пропустил девять месяцев. После этого «Торпедо» отдало меня в подольский «Кинотавр».
— Зачем Марку Рудинштейну футбольная команда?
— В двадцать лет я об этом не задумывался. Рудинштейн основал команду, спонсировал, но тренером взял местного мужичка Юрия Морозова, который сказал: «Много денег не надо, а то избалуешь их». В первой же игре — на Кубок, с дублем ЦСКА — мой хороший знакомый Саша Грязин вышел один на один и упал мне на больную руку. Она опять вылетела.
— Жуть.
— Кроме того, что больно, это еще и очень страшно: плеча как будто нет и рука из подмышки торчит. Еще несколько матчей я помучился и решил: сколько можно? Снова ушел из футбола.
— Чем занялись после «Кинотавра»?
— Устроился охранником на стоянку грузовых машин в Печатниках — сутки через трое. Сидел в будке, открывал и закрывал ворота — грузовые машины никому были не нужны, так что угонять их не пытались.
— Кто вернул вас в футбол?
— Первый книжный бизнесмен России Алексей Колесников, печатавший детективы. Он же — основатель щелковского «Спартака». Где-то услышал обо мне и позвал в команду. А жена моя футбол не любила, и месяц-полтора я скрывал от нее, что вернулся. Говорил: «Ребята позвали поиграть».
— Чем запомнился Колесников?
— Интересный мужик: ездил на обычной черной «Волге». Его водителем был наш нападающий. Если бы не футбол, Колесников бы, наверно, был миллиардером. Но он любил игру и много вкладывал в команду. Потом конкуренты по книжному бизнесу его поджали, а администрация Щелково отодвинула от команды.
— Как он вам помогал?
— Благодаря Колесникову мне вставили в плечо искусственные связки. Внутри лавсан, прибитый титановыми скобами. Потом, правда, рука все равно два раза вылетала, но, если ее быстро вставить, связки не успевают растянуться.
— Когда вылетела в последний раз?
— В тридцать два года, в «Химках», после сумасшедших нагрузок помощника Яковенко Краковского. После этого я два года играл в неопреновой портупее, фиксировавшей плечо.
— В Щелково вас тренировал Виктор Фоменко?
— Да, первый тренер Андрея Тихонова. Играли мы, как говорится, в эротический футбол: три забьем, два пропустим, два забьем, три пропустим. Матчи Фоменко смотрел не от скамейки, а из-за наших ворот. Там же стояли запасные. Однажды, когда мы вели в счете, один молодой нападающий долго упрашивал тренера выпустить его на поле. Фоменко: нет, нет, нет. В итоге тот парень, устав ждать, сам себя выпустил на поле. И забил.
— Во вторую лигу выходили с приключениями?
— «Сатурн» стимулировал соперников, чтоб те нас обыграли, но мы все равно всех рвали — впервые уступили только в конце августа (играли по системе весна-осень). «Сатурн» плюнул на стимулирование, поняв, что это бесполезно, и стал действовать другими нечестными методами. На игру в Раменское мы добирались в сопровождении ОМОНа, а Колесников попросил РФС прислать двух инспекторов, чтобы оградить нас от произвола. Но нас все равно убили двумя пенальти.
— В Щелково вас тренировал и Федор Новиков, многолетний помощник Бескова.
— Сложный человек. У него часто возникали бредовые идеи. Говорил игроку: «Ты в порядке. Суперигрок. А твой конкурент — ноль». Отходил к конкуренту: «Ты лучший. А он — никто». В коллективе наступил разлад. Потом и проблемы с деньгами. И я ушел.
ЦСКА, стадион с медведем и раздевалка в церкви
— И попали в ЦСКА.
— На полтора месяца. Понравился Садырину в товарищеской игре, съездил с ЦСКА на сборы, сыграл на турнире в Ташкенте, все было нормально, но в последний момент Щелково выставило за меня несусветные по тем временам деньги — двадцать пять тысяч долларов (раз в пять выше реальной цены). В ЦСКА сказали: «Мы и так много новых игроков набрали. Не можем за тебя столько платить».
— Что потом?
— Позвали на игру первого тура с «Динамо»: «Мы тебя возьмем, но оформим, будто тебя покупает МЧС (Селятино) — поиграешь там полгода и перейдешь к нам». Но с ЦСКА все заглохло, и я вместе с тренером МЧС Леонидом Назаренко поехал в нижегородскую «Торпедо-Викторию».
— И как там?
— Президент клуба, владелец строительной компании, получал от автозавода «волги», которые продавал и тратил деньги на клуб. Нам построили новый стадион, привезли газон из Германии. Тренер «Локомотива» НН Валерий Овчинников возмущался: «Мы себе для высшей лиги нормальное поле положить не можем, а сраной «Торпедо-Виктории» из Германии везут!»
— Чем поразил Назаренко?
— Системой штрафов. Расписывал форму одежды — эта майка под костюм, эта тренировочная, эта под шорты. Но бывает же — испачкал майку или вспотел, поменял ее, а тренер увидел: не та, штраф — пятьдесят долларов. Бывало, попадешь десять раз за месяц — и теряешь ползарплаты.
— Еще в «Торпедо-Виктории» Назаренко удивлял всю страну, во вторых таймах выпуская в атаку второго вратаря Корнеичева.
— С ним помню другую историю. После ухода Назаренко в ЦСКА нас возглавил Валерий Третьяков. Предстоял кубковый матч с воронежским «Факелом». Потом оказалось, что эту игру мы… в общем, послали на нее второй состав. Кубок вроде не нужен, так что мы проиграли, но забрали из Воронежа нападающего Мишу Зубчука. Не знаю, похоже ли это на сдачу, но история мутная.
— Ваша роль в ней?
— У меня родилась дочь, я не тренировался дней пять — и тут звонок: «Нужно ехать в Воронеж». Там: двенадцать игроков, из которых — два вратаря (один из них, Корнеичев, в итоге вышел в нападении). Остальные — молодежь. Мы проиграли 1:2, и это, наверно, был один из моих лучших матчей. Во втором тайме мы вообще не выходили со своей половины — за «Факел» играл Шмаров, они атаковали не переставая, но на подъеме из-за рождения дочки я почти все потащил. Когда диктор объявил, что приз лучшему игроку получил Шмаров, даже воронежские болельщики кричали: «Отдайте вратарю!»
За три минуты до конца я попросил замену — торопился на поезд. Нужно было жену из роддома забирать — я и так договорился, чтобы на день позже выписали.
— Бомбардирские рекорды в «Торпедо-Виктории» бил Андрей Бакалец. Почему Назаренко называл его крестьянином?
— Он простой парень без футбольной школы. Назаренко нашел его на первенстве московской области и сделал футболистом. Во второй лиге Бакалец забил за сезон больше тридцати голов и помог «Торпедо-Виктории» выйти в первую лигу. Кстати, тот сезон мы начинали в Зеленодольске (это Татарстан) — на чистом снегу.
— Поле не расчищали?
— Нет, просто укатали снег. Вместо разметки насыпали песочек. На поле было много ледяных кочек — падать на них было не очень приятно, а еще хуже, что от одной из них мяч залетел в мои ворота.
— На какие еще необычные поля выходили?
— С «Химками» на сборах играли в Адлере на глине, в которую мяч проваливался наполовину. Болотный футбол. Еще в Нижегородской области есть город Урень — туда нет прямой дороги, нужно пробираться через леса. Там на стадионе жил мишка.
— Как это?
— Рядом с раздевалкой стоит клетка, а в ней медвежонок. Хозяин клуба привез его с охоты.
— Самый необычный стадион?
— В Подмосковье, за Коломной — переправляешься на маленьком пароме и попадаешь на поле рядом с церковью. Мы играли там с щелковской «Спартой». Раздевалки тоже находились в церкви. Меня это шокировало.
— Где было труднее всего играть?
— На Кавказе — там первыми придумали такие хитрости: ты атакуешь, и в этот момент мальчик выбрасывает на поле второй мяч — игра останавливается. Что ребенку сделают? А однажды — по-моему, в Нальчике — мальчик вообще выбил мяч из ворот после гола гостей. И гол не засчитали.
Генич, МВД и растраты
— После ЦСКА у вас были интересные предложения?
— Из «Химок» в конце 2000-го мог уехать в «Базель» — узнал об этом от агента Алексея Сафонова. Швейцарцы как-то увидели запись моей кубковой игры с «Балтикой» (2:1), заинтересовались, но, как мне потом сказали, вице-президент «Химок» Анатолий Бышовец зарубил трансфер: «Он нам здесь нужен».
— Чем в «Химках» запомнился Константин Генич?
— Сумасшедшим ударом. В игре с Брянском, нашим прямым конкурентом, метров с двадцати пяти пробил так мощно, что мяч ударился в заднюю дужку ворот и вылетел за штрафную. Судья даже не понял, что произошло.
— В 2004-м в «Химки» пришел из «Спартака» Георгий Ломая. Играли с ним до первой ошибки?
— Там другая беда: раз купили легионера за большие деньги и платят ему высокую зарплату — его надо обязательно ставить. Так получилось и в «Химках». Я играл-играл, а потом мне сказали: «Извини, надо, чтобы он играл». При этом с Ломая у нас хорошие отношения — до сих пор иногда созваниваемся, он тренирует вратарей в молодежной сборной Грузии.
— Такие отношения у вас со всеми конкурентами?
— Бригада вратарей — семья, где каждый помогает друг другу. В моей практике было только одно исключение (игрока не назову) — тоже в «Химках». Мы не воевали, но он не хотел со мной общаться — изменил отношение лишь после того, как мы разошлись по разным командам.
— С «Химками» вы пробивались в финал Кубка России. Интересные воспоминания?
— Перед финалом с ЦСКА президент клуба Андрей Червиченко назвал очень большие премиальные за победу, и мне сразу вспомнился один тренер из Ногинска, который перед сезоном объявил игрокам: «Если занимаем первое место, каждому по машине». Президент дернул его за руку: «Ты что, дурак? Это же невозможно». — «Главное — пообещать». У нас была сильная команда (даже Ренат Янбаев не всегда проходил в основу), но шансов победить было мало. Наша победа была не нужна никому, кроме нас. Например, «Зенит» не попал бы в еврокубки в случае нашей победы.
— Для вас тот сезон получился волнительным?
— В начале сентября меня убрали из команды, обвинив в том, что пропустил от Саратова легкий гол со штрафного. У Яковенко был пунктик: если проиграли — значит, сдали игру. Меня тоже обвинили в сдаче, оштрафовали на серьезные деньги, выставили, а в конце года вернули в команду, передав извинения от Червиченко, уже покинувшего клуб.
— Что дальше?
— На первую тренировку нового сезона из основы пришло три человека: Тихонов, Йованович и я. Остальные ушли с Червиченко. Вскоре появился новый вратарь — Рома Березовский. Это был единственный случай в моей карьере, когда было не обидно, что не играю: видел, что Рома на голову сильнее. Через пару лет я покинул «Химки», но болельщики до сих пор скандируют мою фамилию, когда возвращаюсь туда как тренер.
— Как им стали?
— На куратора ФК МВД, куда я ушел из «Химок», завели дело из-за растрат, нам не заплатили бонусы за выход в первую лигу, с деньгами наступила полная задница, я хотел играть дальше, сил было вагон, но заехал к сестре в Химки и встретил на стадионе тренера дубля «Сатурна» Андрея Гордеева, который позвал в свой штаб и дал три дня на размышление.
— Каким оно было?
— Мучительным. На семейном совете жена спросила: «Тебе не надоело каждый год доказывать, что ты что-то можешь?» Например, Бышовец, придя в «Химки», сказал: «Рожков — не вратарь». Надо было через работу убеждать в обратном, и так каждый год — новых тренеров и президентов.
— Через два с половиной года «Химки» заявили вас игроком. Как так вышло?
— После развала «Сатурна» гендиректор «Химок» позвал меня тренером вратарей — в штаб Александра Григоряна, с которым мы сначала не нашли общий язык. Отношения наладились, когда я удачно заменил на тренировке молодого вратаря. Григорян сказал: «Я заявлю тебя на чемпионат. У нас будет самая серьезная вратарская линия: Березовский, Козко и ты». Я убедил его, что уже наигрался, но потом пришел Долматов — и выбора не осталось.
— Что случилось?
— Предыгровая тренировка 31 августа, в последний день дозаявочной кампании. Березовский — в сборной. У Козко серьезные проблемы с коленями. Завтра должен играть молодой Сулейманов. В конце тренировки его просят выбить мяч от ворот, он поскальзывается и надрывает переднюю связку. За три часа до закрытия трансферного окна слышу: «Извини, будем тебя заявлять». Три игры я провел в запасе и разминался после каждого падения Козко — готовился выскочить.
— В дубле «Сатурна» вы тренировали Артема Реброва, который перед этим не подошел «Динамо».
— Самое интересное, мы вместе тренировались в ФК МВД — я там заканчивал, а он приходил на просмотр или просто поддержать форму. В 2010 году, когда на тренировке перед «Зенитом» травмировался Кински, Артем вышел в стартовом составе «Сатурна», но на двадцатой минуте был удален за фол — и вышел Виталька Чилюшкин, накануне отыгравший за дубль. Директор «Сатурна» Дмитрий Галямин годом ранее говорил, что из Чилюшкина вообще ничего не получится, но он здорово отыграл и с «Зенитом» и потом с «Локомотивом».
— Почему теперь он в «Знамени Труда»?
— Футбол изменился: сейчас с маленьким ростом, к сожалению, нельзя играть в премьер-лиге. По остальным параметрам он хороший вратарь.
— Немецкий тренер «Сатурна» Юрген Ребер разочаровал?
— Это тренер не для премьер-лиги. Тренер — творческая профессия, ты должен постоянно меняться и учиться новому. А Ребер не хотел. Его система к нашим реалиям не подходила, а менять ее он не хотел.
— Смерть «Сатурна» шокировала?
— Да, в конце сезона губернатор Громов поддерживал: «Я с вами, ребята. Команда будет жить». А потом бац — и команды нет. Слава богу, судиться за зарплату мне не пришлось: помощники тренера получают гораздо меньше игроков. Писали, что Каряке должны шестьдесят миллионов, а у меня сумма была раз в шестьдесят меньше.
Тихонов, Красноярск и Самара
— Потом вы помогали Тихонову в «Енисее». Главный итог той работы?
— Мы подняли команду на третье место в ФНЛ, а вратарь «Енисея» Максим Опарин перед этим новым годом наговорил мне много хороших слов. Когда подопечный благодарит за то, что чего-то достиг с твоей помощью, — это берет за душу.
— Что еще понравилось?
— Команду мы собрали почти с нуля — к нашему приходу на контракте было шесть человек. Но уже через несколько месяцев мы обыграли в Кубке ЦСКА, собрав невиданную аудиторию, шестнадцать тысяч человек. Толпа шла со стадиона с флагами и фейерверками — сумасшедшая атмосфера. Футбол в Красноярске серьезно поднялся благодаря Тихонову.
— Как складывались отношения с руководством?
— Когда мы пришли, губернатор поставил задачу: подняться выше восьмого места (это был лучший результат Красноярска за всю историю). После наших побед задачу скорректировали: нужно выходить в стыковые матчи. Правда, попав туда, я понял, что «Енисею» особо-то в премьер-лигу и не надо. Могу ошибаться, но большой заинтересованности в этом у руководства не было. В Красноярске реконструировали стадион, готовились к Универсиаде — может, это сказалось.
— Почему покинули «Енисей»?
— Мы полетели на стыковой матч в Тулу без контрактов на будущий сезон. Действующие завтра кончались, а новые не предложили: ни футболистам, ни тренерам. Это большая ошибка руководства. Клуб мог заработать на продаже игроков, а так многие ушли с нами в «Крылья» на правах свободных агентов. Самара казалась более перспективным местом для работы.
— Но проблем и там хватало?
— На контракте семь человек, и за короткое летнее межсезонье нужно было собрать команду, сыграться и подготовиться к сезону. Но мы справились и вернули клуб в премьер-лигу.
— Почему год назад, имея двух хороших вратарей Конюхова и Лорию, взяли еще и Рыжикова?
— Во-первых, Лория — иностранец. Во-вторых, не убедил, что он он основной вратарь. Решили, что удерживать его нерационально. Рыжиков после ухода из «Рубина» два месяца готовился самостоятельно и хорошо влился во вратарскую бригаду.
— Из «Крыльев» Тихонова уволили в октябре, но еще за месяц до этого на его место прочили Божовича. Это нервировало?
— Да это еще в августе началось — раз пришел Шикунов, значит будет и Божович. Нервировало? Мы просто отдавали работе все силы. Отставка очень расстроила. Мне кажется, не все было сделано для того, чтобы мы остались — и селекция в том числе (на игре с «Ростовом» у нас было тринадцать полевых игроков и три вратаря).
— Что еще расстроило?
— Шикунов говорил, что есть полное доверие, но если оно есть — почему не дать сыграть с «Динамо»? Мы провели предыгровую тренировку и уехали. На матч команду вывел Божович. Получается, его так сильно хотели, что пожертвовали нами, хотя результат у него по большому счету такой же.
— Скоро год, как вы без работы. У вас с Тихоновым договоренность, что в новый клуб пойдете вместе?
— Такой договоренности нет. Есть дружба, взаимопонимание и близкий контакт, но Андрей же понимает, что всю жизнь я без работы сидеть не могу.
Читайте также:
- «Карпин ревновал и убрал Унаи при первой возможности. Я поступил бы так же». Интервью друга Эмери, игравшего за «Спартак» и ЦСКА
- «Бориса Ротенберга буду приводить в пример сыну». Самое честное интервью о нашем футболе
- «Выдали дубинку и электрошокер: «Ожидается рейдерский захват». Что пережил тренер «Локомотива»
