Незадолго до дебюта в высшей лиге он работал охранником в ресторане. В 1993-м съездил в Чечню и с трудом оттуда выбрался. В 30 лет дебютировал в еврокубках и отыграл там пять сезонов. А почти десять лет назад Александр Катасонов стал тренером школы «Локомотива» и поучаствовал в воспитании новых чемпионов страны - Дмитрия Баринова и Михаила Лысова. Логично, что именно Катасонов прошлым летом возглавил молодежку «Локо».
- В «Локомотиве» я с семи лет. Жил недалеко от Черкизова, тренировался здесь на пыльном поле, которое называли Каракумы, и ходил на матчи основы - благодаря папе, который был начальником охраны на стадионе «Локомотив». Когда в 11 лет поехал с «Локо» на сбор во Владимирскую область, пережил шок - впервые надолго покинул дом. Через три дня собрал чемодан, закопал его в лесу, и когда на выходных приехали родители, попросил забрать меня оттуда.
- Но в итоге остались?
- Да, подрос, привык, закончил школу «Локомотива», но наш тренер Кочетов порекомендовал взрослой команде Гуревича и Буланова, а моему отцу сказал: «Ваш сын играть не будет. Перспектив нет». Через пять лет тот же Кочетов приехал в «Орехово», где я играл, и потребовал деньги за то, что меня подготовил.
- Чем занимались до возвращения в «Локомотив»?
- Поступил в институт физкультуры, играл за студенческую команду и в одной из игр получил серьезную травму - шипами рассекли голень. Через три дня - моя первая поездка за рубеж, на турнир в Голландию. В поезде рана начала гноиться, и я занялся самолечением, от чего нога раздулась еще сильнее. Добрались до Германии, и меня срочно повезли в клинику. Немцы собрали консилиум и, увидев мою ногу, ужаснулись. Заковали в гипс: «Не играй и даже не двигайся». Но через два дня в Голландии я снял гипс, обмотал ногу бинтом, чтобы не занести инфекцию, и упросил тренера заявить меня хотя бы в запас. За пять минут до конца проигрывали 0:1, и я тренера чуть ли не за грудки тряс: «Выпустите меня!» В итоге вышел за три минуты до конца и сравнял счет. Потом мы выиграли тот турнир.
- Куда еще ездили?
- В Китай, где был в одной студенческой команде с сыном Колоскова и будущими мини-футболистами Белым и Денисовым. Родители наскребли мне на дорогу только 20 долларов, поэтому деньги мы добывали на месте - с помощью гидов продавали в Китае сигареты, часы, скороварки и олимпийские значки, привезенные из дома. У меня было трое часов «Ракета» - ушли мгновенно. Заработав долларов сто, я купил двухкассетный магнитофон. А кто-то привез часы с кремлевской звездой и никак не мог их продать.
- Долго играли за студентов?
- До 20 лет. Жить приходилось на копеечную стипендию, а в 1992 году заводская команда «Подшипник» предложила мне 25 тысяч рублей. В ней я играл с Ринатом Билялетдиновым. Через несколько месяцев его приехал уговаривать клуб первой лиги «Орехово». В том же матче я забил семь мячей. «А это что за чудо здоровое?» - удивились в «Орехово» и вместе с Билялетдиновым пригласили меня. Сначала - на просмотр. На третьей тренировке я одному вратарю попал в лоб, другому - пробил грудину, и тренер крикнул: «Иди подписывай контракт».
- Что потом?
- На первом сборе - в игре с «Волгарем» - влетел в бетонную стену рядом с полем, пропустил три недели, но вернулся к старту чемпионата. Перед матчем первого тура против Липецка наш президент - вернувшийся из Америки бизнесмен - объявил: «За победу - 70 тысяч рублей. За гол - еще 100 долларов». На ореховском стадионе тогда было болото, которое перед игрой занесло снегом. Его смели воздухом, подогнав какую-то ракетную установку, и осталась каша. Я в ней просто утопал - вес-то большой. Мы проигрывали 0:2, за 80 минут я коснулся мяча раза три, смирился, что первая лига - не мой уровень, но потом забил со штрафного в девятину, а на предпоследней минуте мой партнер Вадим Голубев сравнял. Мы с ним получили по 100 долларов, разделили на всю команду, и все равно много осталось.
К концу лета я забил десять голов - командам вроде таганрогского «Торпедо» и ивановского «Текстильщика». Звонит тренер «Локомотива» Владимир Коротков: «Быстрее оформляй документы. Скоро игра с «Ювентусом» в Кубке УЕФА. Филатов с Семиным тебя ждут». Договорились, что перейду в «Локомотив» в конце сезона. А я же только об этом и мечтал, поэтому отказал даже «Асмаралу», который привозил нашему президенту чемодан денег.
- Забили вы в 1993-м и двум грозненским командам - «Тереку» и «Эрзу».
- В Грозном уже шло к войне, почти никто туда не ездил, и этим командам записывали технические победы 3:0. Но наш президент объявил: «А мы поедем. Сначала игра в Нальчике. Туда доберемся, а там посмотрим». Взяли билеты на поезд в одну сторону. Обратных не было. Доехали до Нальчика, заселились в гостиницу, и ночью в соседней комнате началась драка. Местные ребята со стрельбой выломали дверь, а мы с ужасом смотрели на это в глазок. Утром возвращаюсь с завтрака: около моей двери стоят два кавказца: «Как дела, футболисты?» Взяли с нашего стола персики и попросили денег. Мы вежливо объяснили, что у самих нет. Вечером волгоградский судья Комаров поставил в наши ворота три пенальти, но мы чудом сыграли вничью 2:2.
Настроение хорошее - решили ехать дальше, к «Эрзу». Утром сели в автобус и направились в Грозный. На границе Кабардино-Балкарии и Чечни зашел военный с пулеметом: «О, футболисты. Я тоже футбол люблю. Ладно, езжайте». Приехав в Грозный, мы поселились в гостинице напротив дворца Джохара Дудаева. В ней ни света, ни воды. На ресепшене три автоматчика: «Все нормально. Мы вас охраняем». Нам запретили выходить в город, но опытные футболисты все равно пошли на рынок, взяли на обратный путь несколько мешков местной водки, которая продавалась в пивных бутылках. С «Эрзу» мы тоже сыграли вничью, но в этот раз судья работал честно. Мы этого и ждали - если бы в Грозном тогда еще и судьи убивали, туда бы вообще никто не ездил. После матча болельщики предлагали нам деньги, пять - десять тысяч, - за то, что мы все же приехали и хорошо сыграли.
- Взяли?
- Ответили: «Спасибо, не надо». В раздевалке нас ждали премиальные от президента, который ездил с нами, - 25 тысяч рублей. Немного нарушили режим в местной шашлычной и в девять вечера радостные отправились в гостиницу, куда администратор «Эрзу» должен был подвезти билеты до Москвы. Прождали час - никого нет. Поехали на вокзал сами. В Грозном света нет, темень, только пулеметчики бродят. Президент с администратором подошли к кассам. «Вы что, тут давно нет билетов. Отсюда поезда в Москву не ходят. Можете уехать только из Нальчика или Минвод». Заселились обратно в грозненскую гостиницу. Никто не спал. Одни выпивали, другим было тревожно - ночью на улице началась стрельба. Да и днем на площади перед дудаевским дворцом собирался народ, были какие-то волнения.
- Как выбирались из Грозного?
- Утром поехали на автобусе в Нальчик. Спящего тренера Ермичева занесли на переднее сиденье. На границе с Кабардино-Балкарией нас остановили: «Дальше ехать нельзя. В лесу обстреливают все машины с чеченскими номерами». Все как были - в довольно вялом состоянии - вывалились на улицу. Остановили автобус с кабардино-балкарскими номерами, опять занесли тренера и поехали. Когда всем потребовалась остановка, водитель затормозил в не очень удачном месте - у откоса. Первым вышел наш очнувшийся тренер и тут же скатился в яму. Президент ему: «Иваныч, ты как?» - «Езжайте. Я останусь здесь». Это фраза стала в команде легендарной.
- Спасли тренера?
- Да, вернули в автобус. Двинулись дальше, но в трех километрах от Нальчика автобус сломался. Все снова выгрузились, пересели в рейсовый автобус, добрались до вокзала, а там сообщение: билетов в Москву нет и не будет. Через три часа президент сказал: «У кого с собой паспорта, поедем в Минводы - попытаемся сесть на самолет. Остальные ждите тут до ночи - будут проезжающие поезда, попробуйте договориться». У меня, к счастью, был паспорт. На двух такси мы поехали в Минводы, там нас останавливали и обыскивали казаки, но к часу ночи мы добрались до аэропорта. Кассы закрыты. Первый самолет - в шесть утра. Все сиденья заняты, кто-то спал на сумках, кто-то - в соседнем кинотеатре. Утром слышим в кассе: «Билетов нет». Подходит грузчик: «Нужны билеты? Не вопрос». Короче, на то, чтобы вернуться домой, мы потратили все наши премиальные. Зато как я радовался, когда наконец зашел в свою квартиру на Преображенке!
Мне-то еще повезло. Оставшиеся на нальчикском вокзале добирались до Москвы двое суток на третьих полках.
- До «Орехово» вы работали охранником?
- Да, муж сестры, работавший в охранной фирме, предложил сходить на собеседование. Меня взяли из-за антропометрии, и наша группа из четырех человек стала охранять подшипниковый завод. Начальник, бывший каратист, устраивал «диверсии»: пробирался ночью на предприятие, чтобы проверить нашу бдительность. Я работал до шести утра, а потом ехал в институт. Однажды пришел срочный вызов: все, кто выше 190 см и весит больше 90 кг, выезжайте на Домодедовскую. Я и поехал. На месте мне выдали дубинку и электрошокер: «Ночью ожидается рейдерский захват предприятия. Если будут стрелять, ложитесь и не дергайтесь».
Все прошло спокойно, и меня повысили. Стал охранять ресторан на Белорусском вокзале. Однажды служебный доберман прокусил мне руку, когда я его погладил, но в остальном было интересно: хорошо платили, обещали прибавку, но надо было решать - продолжать ли заниматься атлетизмом и доводить вес до ста килограмм? Все-таки в футболе с такой мышечной массой было бы трудно. Как раз в то время меня позвали в «Орехово», и я сосредоточился на футболе. А через год попал в родной «Локомотив», где меня называли Терминатором и Шварценеггером.
- С чего для вас началась новая жизнь в «Локомотиве»?
- Один из первых сборов - на Кипре. Там плохо кормили: шведский стол накрывали только по выходным, а в остальное время давали супы да салаты. Спасались апельсинами, которые срывали с деревьев. Со мной в номере жил олимпийский чемпион Алексей Прудников, которого взяли из-за травм Овчинникова и Биджиева. Он постоянно меня подкалывал. Однажды я пробил выше ворот. Прудников: «Ну вот, убил последнего барана на Кипре».
Потом поехали в итальянский Чокко. Чтобы попасть на тренировки, ехали на автобусе по чуть ли не вертикальной горе. Однажды дорогу завалило снегом, автобус никак не мог проехать, но тренировку не отменили, и мы пошли в гору пешком. Самое интересное, что одним из первых забрался Батя, администратор Анатолий Машков.
Вскоре выбрались на матч «Фиорентина» - «Фоджа». Батистута, имея два момента, забил два мяча. Олег Гарин: «Смотрите, Палыч, Батистута тоже не бегает, а вы от меня этого требуете» - «Вот будешь два из двух забивать, тогда можешь и не бегать».
- Если вы Шварценеггер, то Гарин - скорее Дэнни де Вито.
- Да, ребята рассказывали, что на сборе в Испании его даже приняли за администратора. С виду он, может, и неспортивный человек, но забивал красивые мячи и отлично держал равновесие - редко падал и делал финты, которые не удались бы высокому форварду. Помню матч 1994-го с «Уралмашем» в Екатеринбурге: Гарин забил три, но при счете 4:4 Безубяк назначил пенальти в наши ворота. Семин выбежал на поле, схватил судью за грудки, и тот отменил пенальти, назначив штрафной.
- Как еще Семин удивлял?
- Мотивируя нас, он показывал матчи по регби, которым увлекся в Новой Зеландии. Еще он записывал игры серии А, транслируемые пятым каналом, и включал их нам в автобусе. Говорил мне: «Видишь, как Раванелли играет? Ты должен так же».
- А вы?
- Я тогда чаще выходил на замену и только к концу сезона-94 попал в стартовый состав на игру с «Динамо». Разминался в раздевалке, а сидевший рядом капитан «Локомотива» Алексей Косолапов поставил на пол стеклянный стакан с кофе. На него я и приземлился стопой, когда решил попрыгать. «Перевяжите ногу. Буду играть». Врач Ярдошвили посмотрел на меня, как на сумасшедшего. Исправили протокол, вписали вместо меня Вову Маминова, и на пятой минуте он порвал кресты...
С Косолаповым связан еще один эпизод. Я попросил Семина немного увеличить зарплату, потому что получал всего пятьсот долларов. Уже через три дня получил в кассе в десять раз больше. Вот это Палыч! Осчастливил! Примчался я радостный домой, стал строить планы, и тут звонок: «Приезжай обратно. Тебе по ошибке дали зарплату Косолапова».
- Обидно.
- На второй год Семин больше мне доверял, но в июльской игре с ЦСКА я получил разрыв приводящей мышцы и надолго выбыл. Лечили по старинке - не операцией, а болезненным уколом. Из-за той травмы я не закрепился в «Локо», не уехал в Корею, куда звал Валерий Непомнящий, и пропустил знаменитый матч с «Баварией», когда мы выиграли 1:0.
Запомнилось, что на ответную игру баварцы пригнали из Мюнхена свой автобус, который возил команду по Москве. В то же время Валерий Филатов купил «Локомотиву» новый автобус - его еще не растаможили, но мы уже ездили на нем. Номеров не было, но наш водитель Ваня скручивал номера со своей «шестерки», лепил на автобус, а вечером возвращал их на место. Тот зеленый «мерседес» до сих пор ездит.
- Как в «Локомотиве» появился Заза Джанашия?
- Первая январская тренировка 1996-го. Мы бегали по снегу, а потом играли в мини-футбол. Появился Заза: «Я друг Олега Гарина. Забью больше пятнадцати голов». Гарин и не в курсе был, что он его друг. Тогда не казалось, что Джанашия - суперфорвард. На какое-то время он пропал, а потом вернулся и стал легендой «Локомотива».
- А вы перешли в московский «Спартак». Как это вышло?
- Я покинул «Локо», потому что совсем не играл, и вице-президент «Спартака» Григорий Есауленко предложил потренироваться с их дублем, который возглавляли Черенков и Родионов. Я был поражен: Черенков с закрытыми глазами отдавал нереальные передачи. В середине декабря я начал тренироваться с основой «Спартака». На третий день была максималка: рывки от одной бровки до другой на протяжении 25 минут. Приводящие мышцы так нагрузились, что я не мог нормально бить по мячу. Меня вернули в дубль, Родионов был доволен, и я набрался смелости - постучал в комнату Романцева. «Тебе чего?» - «Хотел спросить насчет своих перспектив». - «Когда дорастешь до уровня Цымбаларя с Кечиновым, тогда и будешь играть в «Спартаке».
- При этом вы подписали трехлетний контракт со «Спартаком»?
- Мне помог Есауленко. Поддерживал материально, потому что я только что женился и после разрыва с «Локо» сидел без денег. Таких фактурных форвардов в России было мало, и, наверно, Есауленко рассчитывал продать меня в европейский клуб. Он подписал со мной контракт и отдавал в аренды. Сначала - в пермский «Амкар».
- Там вы встретили молодого Зырянова.
- Да, он забивал очень креативные голы. Бил не на силу, а мягко и точно. Я же в первых турах играл неуверенно, тренер Оборин постоянно меня менял, мы ругались, и после очередной замены я сорвался и улетел в Москву. Оборин позвонил: «Что тебе нужно?» - «Не трогайте меня. Дайте спокойно набрать форму». Вернулся, забил много голов, вытеснил в запас местную звезду Парамонова, но в середине второго круга травмировал мениск. Звонит Есауленко: «Сижу с президентом «Гамбурга». Зовет на просмотр. Сможешь хоть как-то побегать?» Никак. Травма. Очень обидно.
Благодаря связям Савелия Мышалова мне сделали операцию в зиловской больнице. Есауленко посоветовал: «Есть интересный тренер Анатолий Шелест. Поиграй у него». И правда интересный. До этого все тренеры на меня почти постоянно орали, а тут человек, который интересуется делами, шутит. Договорившись с губернатором Чукотского автономного округа Назаровым, Шелест создал «Спартак-Чукотку»: в защиту взял Михаила Соловьева, чемпиона Европы U21, поигравшего в ЦСКА и «Торпедо», в полузащиту Игоря Козлова (экс-«Спартак», ЦСКА и «Зенит»), а в атаку меня. В финальной игре за выход во вторую лигу мы соперничали с подольской «Красной Горкой». Ее курировали криминальные структуры, и чукотский губернатор прислал 12 омоновцев, чтобы стояли у поля и охраняли нас. Так мы и победили.
- Игорь Козлов был первым клиентом Константина Сарсании.
- Да, после «Спартака» он два сезона играл в Бельгии. В «Чукотке» я много голов забил именно с его передач. Закончив карьеру, Игорь, насколько я знаю, работал водителем в РФС.
- Зачем губернатору Чукотки нужна была команда в Москве?
- Он же сам бывший футболист. Старался, чтобы клуб была связан с Чукоткой. Отправлял туда лучших игроков команды на неделю. Я из-за гриппа не смог полететь, но Павленко, Соловьев и Шелест с сыном делились впечатлениями: вечная мерзлота, дома на сваях, неимоверно дорогая водка и очень дешевая красная икра. Потом к нам приезжали на стажировку три чукотских футболиста. Запомнилось, что кожа у них была белая-белая.
По меркам второй лиги мы очень неплохо зарабатывали, ездили на сборы в Эмираты и Китай, а в 1999-м дошли в Кубке России с 1/256 до 1/8. Перед кубковой игрой с ЦСКА Шелест предложил: «Поедем на неделю на Кипр. Пусть ЦСКА думает, что мы отдыхаем, а мы потренируемся и хлопнем их». Вернулись в Москву в середине ноября, и в тот же день начался дикий снегопад. Играли, как коровы на льду. Почти час была нулевая ничья, но в итоге мы проиграли.
- Почему «Спартак-Чукотка» погибла?
- Перед дебютом в первой лиге мы взяли очень сильных игроков - Эду из «Алании», Бабенко из ЦСКА, Гунько из «Спартака», думали, что станем топ-клубом, но Абрамович начал бороться за власть на Чукотке, и нам перестали платить зарплату.
На украинском сборе «Спартака-Чукотки» мне попали шипом по глазу. Я раньше времени улетел в Москву и получил предложение пройти просмотр в Китае. Агент привез на олимпийскую базу, где тренировались 20 китайских команд, и стал предлагать всем подряд. Тренер какой-то армейской команды, увидев меня, сказал: «О, Иван Драго». Начал в шутку со мной бороться и позвал на вечернюю тренировку. В первом же тайме за эту команду я забил гол, но на второй тайм выходить уже не хотелось. Против меня играли даже не жестко, а безбашенно. Только примешь мяч, и в тебя уже летят двумя ногами. Меня бы там точно сломали. Чутье не подвело. Я отказался выходить после перерыва, и вместо меня выпустили болгарина. Тот сразу побежал в чужую штрафную на верховой мяч, и получил от вратаря кулаками в скулу. Врачей не было. У парня начались судороги. Думали - умирает. Друзья вынесли его с поля, и только через три дня они смогли улететь на лечение в Софию.
- Вам потом тоже повредили лицо?
- Да, вслед за Шелестом я переехал в лиепайский «Металлург», и в кубковой игре защитник «Сконто» Закрешевский ударил меня локтем в скулу. Я доиграл, а после матча выяснилось, что часть скулы впала внутрь. Местный хирург сделал надрез и крюком вправил кость. Через неделю я вернулся на поле. Лицо защищала только скоба, приклеенная пластырем.
- С «Металлургом» вы пять лет подряд играли в еврокубках. Что запомнилось?
- На Фарерские острова добирались с приключениями. Там сложная посадочная полоса: между скал, короткая и на финише переходит в океан. Туда не боятся летать только местные летчики. Но и они не доставили нас туда из-за тумана. Мы переночевали в Исландии, где на улице не было ни одного человека, и на Фареры прилетели в день матча. Выходим на предыгровую тренировку, а там трава не покошена и нет разметки. Мы пожаловались делегату УЕФА, и на наших глазах все поправили: покосили газон и нанесли разметку - матч начали вовремя.
Еще играли с «Шальке» на его новом космическом стадионе: эскалаторы, выдвижное поле, бассейн с водопадом в раздевалке. Полный стадион собрался даже на матче с лиепайским «Металлургом»! Я тогда забил Франку Росту, счет стал 1:1, но во втором тайме мы пропустили четыре мяча и крупно проиграли.
Зато через год мы прервали 13-летнюю гегемонию «Сконто» и стали чемпионами Латвии. Там тоже был интересный эпизод. В 2003-м я не забил пенальти, тренер на эмоциях сказал, что я сделал это специально, и я перестал их бить. Прошло два года. Золотой матч с «Вентспилсом». Счет 4:1. Назначали пенальти, а я боролся за звание лучшего бомбардира. Мне сказали: «Саша, иди бей». Я пробил с такой силой, что порвал сухожилие. Пока все праздновали на поле, я корчился от боли в раздевалке. Потом лечился в Германии с Алексеем Березуцким и Яном Коллером.
- Как вы стали тренером?
- После травмы упала скорость. Перешел в «Юрмалу». Там перестали платить. Обратился в КДК. Генсек латвийской федерации предложил: «Давай договоримся. Они тебе заплатят за определенный период, ты не будешь писать на них никакие заявления, а мы тебе в будущем поможем». Вот и помогли - разрешили получить в Латвии тренерскую лицензию. Я привел к чемпионству дубль «Металлурга» и с 2009-го стал работать в школе «Локомотива».
С командой 1998 года рождения, за которую играл Миша Лысов, мы выиграли все турниры, в которых участвовали. Среди них был Кубок мэра Запорожья. На тот турнир приехала и ростовская команда «Квадро», которую тренировал Влад Прудиус, бывший игрок «Ростсельмаша». «Квадро» занял последнее место, но нам понравились четыре их игрока. «Куда-куда, а в «Локомотив» я их сам привезу», - сказал Прудиус. В итоге из той четверки остался только один, который сразу стал лидером - Георгий Махатадзе. Очень хороший футболист. Жаль, что покинул «Локомотив». Сейчас имел бы шансы пробиться в основу.
- Переход в «Рубин» ему навредил?
- Думаю, он и сам об этом жалеет. Может, ему не хватило терпения. С другой стороны, еще один наш воспитанник Жемалетдинов тоже ушел в «Рубин» и закрепился в премьер-лиге.
Жемалетдинова и Баринова я тренировал в команде 1996 года, с которой мы также стали чемпионами. Защитник Довбня из той команды играет в молодежной сборной. Трошечкин - в «Тосно», Макаров - в СКА.
В прошлом году, возглавив молодежную команду «Локомотива», я сделал ставку на игроков 2000 года. Они заиграли очень ярко. Основная звезда - Алексей Миронов. Еще работая спортивным директором академии «Локо», я видел его лидерские качества и в первый же день назначил Лешу капитаном молодежной команды. Про него и других наших игроков вы еще услышите.
«Нам объявили: «Игра отменяется. Президент застрелился». Интервью легенды «Локо»
Фото: Из личного архива Александра Катасонова
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
