Профессиональный спорт обычно не про здоровье, но врачи — очень важные люди в жизни каждого спортсмена. Они помогают добиваться высоких результатов с минимальными рисками, лечат и спасают в трудных ситуациях, верят в победы своих подопечных и грамотно направляют на разных этапах карьеры. «Матч ТВ» поговорил про особенности спортивной медицины с Максимом Величко — врачом-травматологом из ФМБА, у которого часто лечатся наши фигуристы и представители других дисциплин. Доктор поделился мнением про элементы ультра-си в фигурном катании, рассказал о закулисье четырех Олимпиад и собственном пути в спортивную медицину.
Из этого интервью вы узнаете:
- В чем заключается работа спортивного врача сборной России
- Что думает профессиональный медик о четверных прыжках
- Почему окончательное решение о выходе на лед после травмы принимают спортсмен и тренер, а не врач
- Что, по опыту Величко, отличает всех великих спортсменов
- Четыре Олимпиады глазами спортивного доктора
«Детский спортивный травматизм — источник последующих многолетних проблем со здоровьем»
— Расскажите о вашей работе в мире спортивной медицины.
— У меня две ипостаси. Первая — врач по спортивной медицине. Я участвую в оказании медицинской помощи спортсменам во время крупных соревнований: Олимпийских игр и Универсиад. Это амбулаторная помощь. На Олимпийские игры мы всегда возим сложное оборудование, например, физиотерапевтическое, диагностическое. Размещаем его на базе медцентра, который работает, пока идут соревнования. Как только врачи конкретной сборной сообщают нам о той или иной проблеме со здоровьем, например, у фигуриста, мы проводим осмотр, помогаем советом и делом врачам, непосредственно работающим со спортсменами в данной дисциплине. Если требуется срочное лечение в условиях больницы (операция и т. п.) в чужой стране, мы проводим консилиум и договариваемся с врачами местного госпиталя. То есть организация того или иного лечения атлетов в период соревнований — наша главная цель.
Другая ипостась — заведование отделением спортивной травматологии. Это работа в межсезонье, в так называемое «мирное» время. Как правило, едва у спортсменов завершается сезон, они стараются решить проблемы со здоровьем накопительного свойства. Речь идет о старых травмах, которые дают о себе знать и которые некогда было лечить в период частых выступлений. И вот в «мирное» время мы проводим комплексное лечение, выполняем плановые операции, если нужно. Две моих ипостаси неотделимы друг от друга. Сейчас как раз межсезонье, и я оказываю стационарную хирургическую помощь согласно моей специальности «травматолог-ортопед».
— Какие критерии снятия фигуриста с турнира по медицинским причинам в самый его разгар?
— На крупных соревнованиях тренерский штаб подает заявку организаторам, и фигурист выходит на лед согласно графику выступлений. Чтобы официально сняться с турнира без последующих санкций, должно быть аргументированное основание. Если спортсмен заболел, то, к примеру, на Олимпийских играх он может обратиться в поликлинику олимпийской деревни. Там участника обследуют и ставят диагноз. Если делают вывод, что состояние здоровья действительно не позволяет выступать, пишут медицинское заключение: «В связи с высоким риском ухудшения здоровья рекомендуем такому-то отказаться от выступлений». Обычно это примерно так звучит. Далее уже представители тренерского штаба спортсмена обращаются с этим заключением к организатору соревнований.
— У вас были ситуации, когда вы как врач должны запретить спортсмену выступать с травмой, а он рвется ехать на главный турнир в любом состоянии, слишком многим жертвуя ради этого?
— Правило спортивной медицины — окончательное решение принимают сам спортсмен и его тренерский штаб. На кону может быть судьба атлета — дело, ради которого человек жил и пахал много лет. Я могу лишь дать совет, проконсультировать, прояснить ситуацию о последствиях для здоровья, причем желательно с изложением вероятности успеха в процентах. Запретить человеку выступать мне никто не позволит. Очевидно, что профессиональный спорт — это вообще не про здоровье и безопасность. Речь лишь о том, насколько опасно такое-то выступление с такими-то параметрами физического состояния. Задача спортивного врача — обеспечить прохождение соревнований с максимальными результатами и минимальными потерями для здоровья. А принятие риска, иногда и откровенная отвага — это та ноша, которая целиком лежат на спортсменах.
— С какими элементами фигурист больше всего рискует травмироваться?
— Прежде всего со сложно-координационными, часто прыжковыми. Но тут дело скорее не в конкретном элементе, а в этапе его освоения. Именно отработка новых элементов опаснее и сложнее. Фигуристы топового уровня реже получают тяжелые травмы непосредственно на крупных соревнованиях. У них большой опыт выступлений — не то что у начинающих. Рядом находятся опытные спортивные врачи, которые следят за состоянием и говорят, когда не стоит давать организму серьезную нагрузку. Поэтому спортсмены высокого уровня чаще борются с последствиями травм, полученных на разных этапах карьеры. Ну, и необходимо помнить, что детский спортивный травматизм — как раз источник последующих многолетних проблем со здоровьем.
«Сомневаюсь, что участников предстоящей Олимпиады смогут сопровождать их питомцы. Разве что в гостинице, но не на территории олимпийских объектов»
— Четверные прыжки у фигуристок уже несколько лет вызывают бурные споры, в том числе с точки зрения здоровья. Выскажите, пожалуйста, свое экспертное мнение по этому вопросу — с позиции медицины.
— Думаю, надо вообще сместить акценты в этом споре. Весь профессиональный спорт — это про героизм. Обществу всегда нужны герои, у них своя великая функция. Роль спорта в современном мире — отстаивание национальных интересов, престижа на международной арене. И ребята, представляя родину на турнирах, стараются проявить себя как можно лучше, побить рекорды. Они отдают свое здоровье на то, что заставит массу людей пойти заниматься спортом вместо бесцельных гуляний по подворотням. Вспомните, сколько людей увлеклись фигурным катанием после первых сезонов ледовых шоу! А сколько отправились заниматься хоккеем после фильма «Легенда № 17».
Если кто-то сделал тройной прыжок, то чтобы его победить и стать героем, нужен четверной. Чего тут спорить? Героизм на то и героизм, что человек кладет свое здоровье ради защиты интересов страны. И в профессиональном спорте только так. Если фигуристка стоит на коньках с 4-5 лет, то в спорте заключается вся ее жизнь, ее смысл. Когда человек сам сознательно выбрал путь героя, нужно относиться к его выбору с соответствующим глубоким уважением. И это дело каждого спортсмена: идти на покорение новых сложных элементов или нет. Часто на это способны лишь герои. Совсем другое дело, если родители хотят, чтобы их ребенок был героем. То есть сознательно приносят его здоровье на алтарь спортивной славы. Вот только всегда ли они понимают, что за этим стоит? Важно, чтобы понимали.
— Как вы помогаете спортсмену, недавно пережившему травму, справиться с психологическим страхом?
— Здесь нет одного универсального решения и правильных слов. Врач просто должен много общаться с пациентом. Ведь если человек обратился ко мне, он хочет быть уверен, что я профессионал в своем деле и понимаю суть его проблемы. Это само по себе успокаивает. Второе — важно говорить пациенту правду про состояние его здоровья. Быть участливым, но при этом не сокрушаться, как все плохо. Эмоции нужно оставить при себе и изложить только факты. Ведь задача спортивной медицины — чтобы человек все-таки выступил, достиг цели своей жизни, стал героем. Поэтому моя задача — помочь спортсмену, минимизируя риски для здоровья.
— Приходится ли помогать питомцам спортсменов, которых они иногда возят с собой на турниры?
— Такого еще не было. Домашние друзья — ответственность хозяев. Раз спортсмены берут животных с собой, значит, они помогают им психологически накануне выступлений, и это хорошо. Но я знаю, что на территорию олимпийской деревни с собачкой и кошечкой вряд ли пустят. Это строго охраняемый объект, в том числе с эпидемиологической точки зрения. Поэтому сомневаюсь, что участников предстоящей Олимпиады смогут сопровождать их питомцы. Разве что в гостинице, но не на территории олимпийских объектов.
«Мои первые пациенты — пацаны в деревне, с которыми вместе прыгали по горам и ломали руки»
— Как и когда вы поняли, что спортивная медицина — ваше призвание?
— Я родом из города Красноярска, где вариантов будущей профессии в начале 2000-х было не так много, как в столице, например. Четко оформленной мечты о профессии в детстве не было. Моя мама — педагог, отец — врач. Из этих двух вариантов к концу школы и пришлось выбирать.
— А как тогда выбрали специализацию «ортопед-травматолог»?
— Я поступил на лечебный факультет, где давали общее медицинское образование. Уже потом, ближе к ординатуре, стал выбирать специализацию. В первые годы учебы я смог над ней поразмыслить. Мои первые пациенты — пацаны в деревне, с которыми вместе прыгали по горам и ломали руки (улыбается). Пробуя разные варианты в студенчестве, я вскоре понял, что кроме собственно лечения люблю разные механизмы и устройства. А в травматологии их полно. Так и определился.
— Как развивалась ваша карьера?
— Изначально я работал травматологом в одной из крупных красноярских больниц — Сибирском клиническом центре Федерального медико-биологического агентства. На разных этапах начал работать со спортсменами — они просто обращались наряду с другими пациентами. В основном это были борцы, сноубордисты и лыжники, которыми богата сибирская земля. Мы с коллегами применяли разные малоинвазивные методики лечения, которые в то время были не так распространены или вообще уникальны в нашем регионе. К 2012 году накопился опыт сопровождения спортсменов, и меня перевели в Москву внутри структуры ФМБА — под задачу медицинского сопровождения команд сборной России. Многих, кто увлекался спортивной медициной и накопил профильный опыт работы, тогда собрали в столице в разных структурах ФМБА.
— Расскажите о вашей первой крупной командировке с участием спортсменов.
— Это тестовые соревнования по горнолыжному спорту в Сочи в 2010 году. Они были чем-то вроде настройки разных систем к Олимпиаде — и для спортсменов, и для работников будущих олимпийских объектов, и для медицинского персонала. Ведь тогда уже вовсю шла подготовка к Играм-2014. От ФМБА поехало много врачей. Мы тестировали свое оборудование, отрабатывали разные моменты вместе со спасателями. В общем, учились слаженно работать одной большой командой. Я увидел все объекты и «Розу хутор» изнутри. Та глобальная стройка впечатлила меня до мозга костей. Только великая страна могла такое организовать! Я до сих пор преклоняюсь перед всеми людьми, которые участвовали в этом проекте.
«Волонтеры в Рио очень выручали в сложных ситуациях, при том что трудились без перерыва из-за нехватки персонала»
— Ваша первая Олимпиада — в Лондоне 2012 года. Какие самые яркие впечатления увезли?
— Там я впервые понял, что спорт по-настоящему объединяет. Я ведь уроженец относительно небольшого города по сравнению с Москвой или Лондоном. А в Лондоне увидел в одном месте столько людей разных наций, вероисповеданий, цвета кожи… Олимпиада — это способ хотя бы на время стереть границы менталитетов и политические разногласия. Время, когда все пытаются представить себя одной большой семьей, живущей по иным, более справедливым принципам. Иное дело, что и эта семья не такая дружная, как хочет казаться, да и политики гораздо больше, чем пытаются нам показать. Но это уже другая история. Тогда мне все представлялось в радужных тонах.
Ну и, конечно, меня впечатлили участники Игр. Если для зрителей их выступления — праздник, то для спортсменов Олимпиада — это битва. Сколько энергии, эмоций они отдают! Нужны нечеловеческие способности. Особенно я помню эпическую победу нашей сборной по волейболу. Как они все это выдержали?! На каждой Олимпиаде есть самые яркие моменты, и я считаю, та финальная игра с бразильцами уже стала классикой истории спорта. Она пример того, как нужно держать удар и выигрывать.
— Что больше всего запомнилось с Олимпийских игр в родной стране?
— Церемония открытия. Меня поразил масштаб действа и общение со многими атлетами, которых я ранее видел лишь на экране и в прессе. Мой вывод: все великие спортсмены обладают одним свойством: последовательность и системность в своей деятельности. Надо тогда-то сделать столько-то, и они работают по плану. Очень рассудительно, взвешенно и спокойно ко всему подходят. Я лишний раз убедился, что за спортивным величием стоит особая внутренняя сила и, главное, дисциплина. Кстати, именно после Игр 2014 года я начал работать с фигуристами уровня сборной страны.
— Какая была атмосфера на Олимпиаде в Рио-де-Жанейро на фоне допингового скандала?
— Допинговый скандал, как и любой другой скандал, преследует определенную цель, а именно — манипуляцию спортсменами, их результатами и достижениями. Когда «скандалят», ни в чем не разбираются и атмосфера поддерживается соответствующая. Задача — уничтожить спортивный дух, самооценку. Это целенаправленная политическая акция, которая к проблемам спорта имеет весьма косвенное отношение. В политике я не силен, потому не хочу обсуждать данную тему. Сама Бразилия — довольно бедная страна, на момент проведения Игр находившаяся в глубоком политическом кризисе. Но на этом фоне особенно ярко проявилась самоотверженная работа волонтеров олимпийского движения. Мы с коллегами часто обращались к ним за помощью в организационных моментах, скажем, когда надо было срочно найти профильную больницу, организовать диалог с местными врачами, транспортировать спортсменов. Волонтеры очень выручали в сложных ситуациях, при том что трудились без перерыва из-за нехватки персонала. Они — люди-кремень, которые, как мне кажется, вытянули на себе бэкстейдж той Олимпиады. Хочется это подчеркнуть, ибо зрители редко задумываются о закулисных моментах. Волонтеры были не только из Бразилии. Как обычно, приехала масса людей с разных концов света, многие из России и Украины. Так получилось, что в Рио я больше всего переживал за наших гандболисток. Их финальный матч с француженками был великой битвой. Мое уважение к ним безмерно.
— Олимпийские игры в Корее глазами врача. Как это было?
— Корея — довольно экзотическая страна, и там многое было непривычным. Помню, когда мы зашли в палату местной больницы, увидели рядом с койкой пациента маленькое раскладное кресло. Как думаете, зачем оно нужно? Для родственника больного, который должен за ним ухаживать: выносить судно и так далее. Санитарок там нет. А вообще, у меня с корейской Олимпиады сохранилась, пожалуй, одна самая показательная фотография — как я сплю в больнице на каком-то стуле рядом с кроватью пациента в ожидании назначенных ему обследований. Коллега запечатлел на память. В Корее, к сожалению, для нас было много работы…
— Какие олимпийские соревнования вам удалось посмотреть вживую?
— Увы, врачи медицинского центра сборной редко присутствуют на соревновательной площадке. Там рядом со спортсменами доктора, работающие непосредственно в той или иной дисциплине, а также врачи со стороны организаторов соревнований. Мы же дежурим в медцентре и лечим обратившихся к нам спортсменов разных дисциплин, решаем вопросы по госпитализации, страховкам, проводим соответствующие консилиумы и т. п. За все годы, что я был на Олимпиадах, помню лишь 2-3 выступления, которые мне удалось посетить. Это, например, игра нашей сборной по хоккею на отборочном этапе в Сочи. И то не полностью. В целом, мы с коллегами знаем и видим спортивную жизнь за кадром, а публичную кульминацию — почти никогда. Такая вот обратная сторона нашей работы.
Читайте также:
- Туктамышева в эфире «Матч ТВ» про Евро-2020: высказалась о возможной отставке Черчесова и оценила празднования Погба и Лукаку
- Олимпиада — не время для экспериментов. Почему «Список Шиндлера» Коляды не будут сравнивать с Липницкой
- Туктамышева, Валиева и Косторная в «группе смерти» в Канаде. Разбираем распределение фигуристов в серии Гран-при
