Фигуристка Мария Касумова посвятила несколько лет синхронному катанию: выступала в команде «Парадиз» в период ее восхождения к званию чемпионов мира. После ухода из спорта Мария стала хореографом-постановщиком. Одна из ее учениц — Камила Валиева, которая сейчас катается в группе Тутберидзе, где уже выиграла золото чемпионата мира среди юниоров и серебро чемпионата России.
Касумова тренировала Камилу в группе Игоря Лютикова и затем у Натальи Дубинской, где девочка занималась до перехода к Этери Тутберидзе. «Матч ТВ» пообщался с хореографом о четырехлетней работе с нынешней звездой, перспективах синхронного катания и опыте участия в топовых ледовых шоу в качестве постановщика.
Читайте в этом интервью:
- Как 8-летняя Камила заставила тренера приходить на работу в семь утра
- Лучшие качества Валиевой как спортсменки и параллель ее прошлой программы с «Болеро»
- Почему синхронное катание непопулярно в России, несмотря на международные успехи наших команд
- Вопросы финансирования и спонсорская поддержка синхронисток
- Олимпиада и синхронное катание — что мешает им объединиться?
- Как Касумова поставила номер для шоу, собравший более 12 миллионов просмотров на youtube
«Камила упертая, никогда не прощает себе ошибок»
— Вы какое-то время тренировали Камилу Валиеву, которая сегодня является одной из самых перспективных фигуристок мира и работает под руководством Этери Тутберидзе. Расскажите об этом опыте.
— Мы познакомились в 2014 году, когда Камила попала в группу Игоря Лютикова. Он попросил меня поработать с этой девочкой над вращениями. В тот момент Камила не обладала феноменальными прыжками. Она просто была милым ребенком, и я сразу в нее влюбилась. Мой рабочий день начинался в 8 утра. Знаете, во сколько она заставила меня приходить? К 6:45. Просто сказала однажды: «Мария, а давайте мы с вами будем трудиться больше! Там есть еще один лед до утренней тренировки». Я не смогла ей отказать. Потом Камила пришла в группу к Дубинской, где я работала. И мы с ней занимались до того момента, как она выиграла чемпионат России по своему возрасту. Делала прекрасные тройные прыжки, дорожки на четвертый уровень.
— Вы сразу разглядели в девочке талант? Она явно выделяется пластикой и гибкостью.
— Камила занималась еще и художественной гимнастикой, но в какой-то момент выбрала лед. Конечно, этот опыт помогает ей, но главная причина нынешних успехов фигуристки — трудолюбие. Вы даже не представляете, сколько часов потратила Дубинская, другие специалисты и сама Камила на то, чтобы сейчас все хвалили ее растяжку, движения рук и корпуса! Это просто огромный труд, никаких чудес здесь нет. А природные данные бывают и получше, чем у Камилы. Но мы видим в фаворитах именно ее.
— Валиева в процессе обучения — какая она? Как вы настраивали ее на соревнования?
— Она упертая, никогда не прощает себе ошибок и хочет их исправить. Если расстраивается, то искренне. Настраивали мы ее по-разному, все зависело от момента. Главное, что ребенок умеет собраться в нужный момент. Помню, как мы ездили с Камилой в Тольятти на соревнование, от которого зависело, получит ли она статус кандидата в мастера спорта. Важно было чисто откатать свой набор элементов, без единой помарки. Многие в таких случаях упрощают контент, чтобы не рисковать и получить разряд. А Камила не испугалась, настроилась по-боевому и выступила идеально. Такой я и запомнила Валиеву — «боевой лошадкой», полностью доверяющей своему тренеру.
— Я так понимаю, ваша последняя программа для Камилы — произвольная сезона-2017/18, в потрясающем костюме со змеей. Как вы создавали этот образ?
— Я хотела показать эфемерную богиню-змею, которая умеет перевоплощаться. Если в первой части программы все пластично, одно движение вытекает из другого, то во второй части бьют барабаны, звучат африканские мотивы. На фоне этой музыки мы и видим разные настроения змеи: то гибкая и спокойная, то злая и опасная в момент атаки. Помню, даже купила Камиле сережки с изображением змеи, чтобы дополнить образ.
— Сразу возникают ассоциации с программой «Болеро», более известной зрителю.
— Да, в этом сезоне тренеры ей тоже поставили «змею». Мне кажется, штаб Тутберидзе увидел в Камиле эту особенность, как я когда-то — пластичные змеиные движения. Но вообще если брать репертуар Валиевой, мне больше всего нравится ее программа под «Muse». Там восходящая музыка, Камила под нее очень раскрылась.
— Почему фигуристка ушла из вашей группы в 2018 году?
— Честно говоря, я узнала о переходе по факту, так как была в отъезде. Ни с Камилой, ни с ее родителями разговора потом не было. Так что лучше у них спросить. Наверное, они поступили правильно, если сейчас имеют такие успехи. В любом случае я продолжаю болеть за эту фигуристку и считаю, что она должна везде побеждать. Когда мне говорят, что у Валиевой все программы однообразны, что она везде одинаково поднимает ноги, я отвечаю — вы попробуйте так поднять ногу, сделать такую растяжку! Это намного сложнее, чем кажется со стороны. Камила обладает магнетизмом, может создать вокруг себя атмосферу. Ей всегда мало ледовой площадки.
«Когда я пришла в команду, сборная платила скромную зарплату. Помню, к концу сезона на карте накопилось около тридцати тысяч»
— Принято считать, что в синхронное фигурное катание идут после того, как не получилось добиться высокого результата в других видах. Как сложилось у вас с «Парадизом»?
— Изначально я одиночница, мастер спорта по этому виду. В родном Петербурге была в сборной города, часто попадала в тройку на местных турнирах. У меня была чудесный тренер Наталья Голубева, кстати, она тренировала олимпийского чемпиона Алексея Урманова. У нас в фигурном катании почему-то принято все карьерные проблемы вешать на тренера. Но нет, Голубева — отличный специалист. В определенный момент мы с ней поговорили и трезво оценили шансы в спорте: младшие девочки начали меня обходить, как часто бывает, плюс правила изменились. Мы вместе приняли решение закончить. Для парницы я была слишком высокая, а танцы в Питере в тот момент вообще не развивались. Мне предлагали выступать за Латвию, но родители не отпустили туда переезжать. В общем, я все восприняла относительно спокойно, поступила в университет Лесгафта и погрузилась в студенческую жизнь.
Потом встретила девочек из команды «Парадиз». Они рассказали, что есть классные тренеры, есть возможность продолжить спортивную карьеру, участвовать в чемпионатах мира и других престижных турнирах. Что девочкам приглашают сильных хореографов, синхронисткам из Москвы программы ставил даже Илья Авербух. В общем, я решила попробовать. Приятно удивила атмосфера: я привыкла, что одиночницы каждая сама за себя, а тут настоящая команда — все друг другу помогают и в бытовых вещах, и психологически. Первые месяцы я каталась в запасе, потом перед чемпионатом России одна девочка сломала ногу, и меня выбрали на замену. К счастью, я достойно выступила, мы победили, и я осталась в команде.
— На каких позициях вы выступали?
— На нижней в групповых поддержках, а в парных меня поднимали. Помню, жутко паниковала, потому что падать с синхронных элементов очень больно и травмоопасно. На каких-то сборах у нас девочка так сильно ударила спину, что когда мы возвращались домой в автобусе, ей нельзя было даже сидеть. Она лежала на креслах в проходе.
— Почему синхронное катание является малопопулярным в нашей стране?
— Наверное, оно просто остается в тени других сенсаций. Наши одиночницы бьют рекорды на каждом старте, поражают зрителя элементами ультра-си. В Финляндии такого нет, зато есть сильная команда, и все внимание сосредоточено на ней. Вообще в Финляндии, Швеции, Америке вокруг синхронного катания ажиотаж — билеты на чемпионат мира раскупают за год вперед. Помню, родственники и друзья участниц «Парадиза» хотели поехать на турнир в Хельсинки и не могли найти билеты.
— Как у синхронисток обстоит ситуация с финансированием?
— Когда я в 2008 году пришла в команду, сборная платила скромную зарплату. Помню, к концу сезона на карте накопилось около 30 тысяч. Но я трудилась за интерес — была счастлива просто вернуться на лед, показать себя в спорте, о деньгах мало думала. Сейчас, я знаю, фирма-спонсор «Парадиза» платит спортсменкам хорошую зарплату. Но девочки, уверена, больше катаются за идею. У них фанатичные тренеры — люди, заряжающие энергией, с массой идей для постановок, костюмов и музыки. Даже без спонсора синхронистки будут кататься и побеждать. Конечно, это не олимпийский вид спорта, поэтому нелогично сравнивать зарплаты синхронистов с доходами фигуристов из других видов и тем более хоккея.
— Как раз хотела спросить про Олимпийские игры. Как вы думаете, что нужно для того, чтобы синхронное фигурное катание вошло в программу?
— Прежде всего, надо более ответственно прописать правила турниров, чтобы они стали понятны публике. Сейчас ясно только тем, кто внутри этого спорта. В футболе вы понимаете: забил мяч в ворота — засчитывают гол. В одиночном и парном катании тоже всем уже более-менее понятно, из чего складывается оценка. Когда же катаются команды по синхронному, зрителю очень сложно оценивать элементы и предугадывать места.
«Мы не спали ночами, могли до трех часов остаться на катке с бедными детьми выставлять свет»
— Расскажите о своей работе хореографа. С чего все началось?
— К «Парадизу» часто приезжают хореографы на постановку программ. Катаясь в команде, я вызывалась им помогать. Не каждый хореограф понимает специфику работы с синхронистками, а я делилась взглядом изнутри. В какой-то момент поняла, что мне это нравится. Завершив карьеру, я переехала в Москву — работать в команде Натальи Петровны Дубинской. Я ставлю программы, подбираю и компоную музыку, оттачиваю хореографию и вывожу учеников на соревнования. Недавно Наталья Петровна закончила тренировать (теперь только консультирует), и я осталась с ее старшей группой. Также работаю в группе Виктории Буцаевой: в этом сезоне поставила программы Илье Яблокову, Егору Мурашову, Алексею Ефременко. Сейчас готовим всех наших ребят к Первенству России.
— Два года назад вы работали в шоу «Ледниковый период. Дети» в команде Максима Транькова. Как образовалось ваше тренерское трио, как вообще шел творческий процесс?
— Когда Максима пригласили тренировать в шоу, он изначально договорился с хореографом Сергеем Комоловым на команду. Нужен был третий человек, и ребята мне предложили это место, за что я очень благодарна. Этот период оказался одним из самых интересных в моей жизни: масса ярких постановок, творчества и драйва. Тяжеловато было из-за сроков. Мы не спали ночами, могли до трех часов остаться на катке с бедными детьми выставлять свет. А утром уже прокаты, все одним дублем — переснимать ничего нельзя. Но было здорово! Помню, световые редакторы исполняли все наши прихоти. Илья Авербух придумал для Вероники Жилиной бесподобный номер, как огонь разливается по льду — даже это они сделали. Я тоже реализовала много своих задумок, например, как девочка самовыражается через рисунки. По сюжету окружающие люди говорят, что она все делает неправильно. Юная художница в исполнении Маши Ребровой берет краску и «пачкает» ею серые будни. Этот номер вызвал бурю эмоций и запомнился. А самый любимый мой номер — Харли Квинн (подружка Джокера) из комиксов «Бэтмен». Помню массу откликов, видео за пару дней набрало 12 миллионов просмотров на ютубе. Такого даже у наших олимпийских звезд не бывает. И в следующем сезоне многие спортсмены взяли эту музыку — почти на каждом турнире она звучала. Мария Реброва раскрылась благодаря шоу и переехала из родной Костромы к московскому тренеру.
— По формату у вас было четыре команды. Помогали ли друг другу, учитывая, что это шоу, а не жесткая конкуренция?
— Не помню, чтобы мы целенаправленно помогали кому-то. Но дело не в соперничестве, а в нагрузке: каждая команда делала много постановок, помочь еще другим было нереально. Зато Авербух участвовал во всем, потому что у него универсальный опыт. Например, я никогда не работала со светом и реквизитом — в спорте же нет дополнительных деталей во время выступления. Илья мне подсказывал, как лучше выставить свет, с какого ракурса вещь смотрится в камере и так далее.
— Также вы участвовали в шоу Евгения Плющенко «Лебединое озеро». Как вообще возникла идея объединить фигурное катание и балет?
— Развили идею Евровидения 2008 года, где Евгений катался в номере Димы Билана. Но лучше узнать подробный ответ у Яны Рудковской — продюсера шоу. Сама я работала в спектакле помощником ледового постановщика (Сергея Комолова). Мы часто ходили в академию Сергея Филина. Смотрели на его артистов, на что они делают акцент в танце, обменивались видео с Софьей Гайдуковой, которая ставила балетную часть. На итоговой картинке и лед, и сцена, — везде свои действия. Получилась действительно гармония этих двух видов искусств, очень насыщенно! Помню забавный момент: рядом с катком была сцена для балета, и мы не сразу отличили ее от подхода ко льду. Ходили по сцене в коньках, пока к нам не подошли балетные артисты и не сказали, что так нельзя делать. Иначе у них испортятся пуанты.
— Какие можете выделить различия в работе в шоу и спорте, учитывая ваш многосторонний опыт постановщика?
— Они колоссальны. В спорте все трудятся на результат, надо уместить в программу столько-то элементов, шагов, дорожек. Всегда есть четкий план, много правил и ограничений. А в шоу можно брать любую идею, которая приходит в моменте. Конечно, тоже сложно и ответственно. Но в целом атмосфера шоу более дружелюбная, люди приходят получить удовольствие от работы.
Читайте также:
- «Я бы не хотела, чтобы квалификация на Олимпиаду превратилась в набор всех желающих». Большое интервью тренера Натальи Линичук
- Коронавирус сломал ей карьеру, но не характер. Искренний монолог Анастасии Шпилевой и ее новая жизнь в фигурном катании
- Как расслабить фигуристов и сделать их движения идеальными. «Матч ТВ» общается с пятью топ-хореографами в фигурном катании
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
