На последнем этапе Кубка России в Казани одной из самых ярких участниц была Анастасия Тараканова. Хотя она и не завоевала медаль, но сам факт возвращения в спорт после травм, неопределенности и многочисленных смен тренеров — драматичное событие и личная победа фигуристки, а также ее нынешнего тренерского штаба — Ксении Ивановой и Адьяна Питкеева.
В интервью «Матч ТВ» Тараканова рассказала о трудностях последнего сезона, закулисных моментах спорта и опыте катания на роликах.
Также мы вспомнили периоды занятий в группах Этери Тутберидзе и Евгения Плющенко. Некоторые темы, в частности, последние два перехода к тренерам, поиск финансирования и уровень владения элементами ультра-си, Анастасия пока не готова обсуждать. Но дала надежду, что скоро на соревнованиях мы увидим суперэлементы в ее исполнении.
Читайте в этом материале:
Почему во время турниров она до сих пор вспоминает Этери Тутберидзе?
О причинах перехода в «Академию Плющенко» и катании на финале Гран-при с температурой
«Иногда нам проводили хореографию в виде растяжки — прямо в раздевалке, если оттуда не выгоняли»
— Ваш папа — профессиональный пловец, и вы изначально пробовали себя в его виде спорта. Какое место в вашей жизни занимает плавание?
— В детстве я почти одновременно пришла и в фигурное катание, и в плавание. Овладела основными видами: брасс, кроль, баттерфляй, на спине. Но затем, лет в пять, выбор пал на лед — катание на коньках мне просто больше на душу легло. Плаваю я до сих пор — хожу с папой в бассейн на выходных. Лет до десяти выступала на соревнованиях, но скорее для себя, когда это не мешало фигурному катанию.
— Ваша семья переехала в Москву из Волгограда в 2011-м. У кого занимались первые годы?
— Мой первый и любимый тренер — Ирина Михайловна Климова. Она дала мне базу скольжения, обучила всем двойным прыжкам. Наши семьи до сих пор общаются, приезжают в гости, а дочка Ирины Михайловны — моя лучшая подруга. Потом так получилось, что тренер ушла с катка «Крылатское» и я попала в группу Марии Бутырской. Каталась у нее около года, затем — у Светланы Пановой. На международный уровень вышла уже с Этери Тутберидзе.
— Какие были условия для тренировок в «Снежных барсах»? Видела ваш старый комментарий о том, что в группе Пановой не хватало занятий по хореографии и ОФП.
— В той школе в принципе не было зала, поэтому приходилось самим арендовать его в разных местах, искать дополнительных педагогов. Иногда нам проводили хореографию в виде растяжки — прямо в раздевалке, если оттуда не выгоняли. Обычно ведь лед закончился, и всё, хоккеисты пришли… нас гонят из раздевалки.
— На соревнованиях 2014–2015 годов вы обыгрывали нынешних звезд — Анну Щербакову и Александру Трусову — с солидным отрывом (более 20 баллов). Каким вы тогда владели контентом?
— Контент у нас был примерно одинаковый: все прыгали, о четверных речи еще не шло. Надо было чем-то брать, и я усиленно занималась скольжением, хореографией. Плюс с детства была артистичным ребенком. К нам из Америки приезжала ставить программы тренер Надежда Канаева, которая работает в группе Рафаэля Арутюняна. Все это помогало создать сильную общую картину, и я выигрывала оценкой за компоненты.
— Как состоялся ваш переход в группу Этери Тутберидзе?
— Я ходила на просмотр еще до Олимпиады 2014 года. Но тогда мне сказали вернуться позже — масса работы. Я сильно мешала на катке, конечно. Помню, вышла на лед и помешала Юле Липницкой, Жене Медведевой, еще много кому. Поэтому — только после Игр. Я не могла ждать так долго и попала к Светлане Пановой. Спустя время родители позвонили Сергею Дудакову, согласовали время, и я пришла на второй просмотр. Меня сразу одобрили, как-то все спокойно в тот день сложилось.
— Что дала вам Этери Тутберидзе в плане навыков и психологического настроя?
— Сложно выделить конкретные признаки. Скажу так: я стала масштабнее кататься и чувствовать себя на льду по-другому. Внутренний баланс, стержень окреп. Я узнала себе цену, узнала, кто я такая, и настрой на соревнования поменялся. И сейчас всегда, когда выхожу на лед для исполнения программы, где-то в глубине души вспоминаю Этери Георгиевну, ее слова, которыми она умеет зарядить.
— Как оцените ваши высокие результаты в первый же юниорский сезон?
— Я понимала, что основная конкуренция все равно на уровне России, даже внутри нашей группы. Поэтому выходила совершенно спокойно с настроем чисто исполнить свою программу. Больше всего волновалась на первом этапе Гран-при, особенно перед короткой программой. До меня уже выступили ребята из нашей российской команды, все наошибались. И на мне — последней — лежала ответственность: достойно представить не только себя, но и всю страну, порадовать тренеров. Вся надежда была только на меня. К счастью, я каталась чисто, и это был успех.
— Вы тогда успешно провели первую половину того сезона, вошли в тройку лучших на финале Гран-при. Как думаете, что помешало вам на первенстве России отобраться на главный старт?
— Там я чисто исполнила обе программы. Единственное, был плохой выезд на лутце, зато потом, во второй половине, я сделала каскад флип-тулуп. Поэтому выступлением своим я довольна, просто другие на тот момент оказались сильнее.
— Вы были непосредственным свидетелем подготовки Евгении Медведевой и Алины Загитовой к Олимпиаде. Какими они запомнились вам в тот период?
— Женя — настоящим борцом. У нее ведь был перелом, и часто она заставляла себя выходить на лед через не могу. Такой целеустремленный трудоголик, для меня она спортсмен номер один. И по сей день для меня нет никого сильнее и круче Жени Медведевой! Алина тоже молодец: когда что-то не получалось, вставала заново и уже без музыки катала программы. Видно, что человек в 15 лет понимает, что скоро решающий старт.
Но у Жени это больше проявлялось, так как она старше. Возраст дает свое, и по Жене было видно, что она до конца боролась за победу, через преграды. А у Алины это был первый взрослый сезон, и она без каких-либо травм готовилась, с холодными сердцем и головой. У Жени все как-то шло зигзагом, поэтому за нее было очень волнительно.
«Плющенко внес огромный вклад в мое развитие. Многие говорят, что он не тренирует лично, но это неправда»
— Почему в 2018 году вы перешли в школу Евгения Плющенко?
— Я была в психологическом тупике. Раньше, будучи маленькой, понимала: если сейчас катаюсь чисто — у всех выигрываю. Я была первой с большим отрывом, побеждала тех же Сашу Трусову, Аню Щербакову, Алену Косторную. А в сезоне-2017/18 начала проигрывать, причем даже с идеальными прокатами. Не отобралась на юниорский ЧМ, что очень обидно. В какой-то момент мне стало тяжело выходить на лед, и я бросила фигурное катание.
Через пару месяцев встретилась с моим замечательным наставником Ириной Михайловной Климовой: она меня повела на каток и вернула веру в себя. Сказала, что планирует идти работать в «Академию Плющенко», и я пошла за ней. Позже моим основным тренером стала Ксения Иванова, но Ирина Михайловна всегда была рядом, консультировала. Евгений Викторович, как главный тренер, тоже много помогал.
— Ваши ощущения от финала Гран-при в Канаде в 2018 году? Там было много русских фигуристов, и вы достойно выступили.
— Да, при том что с ветрянкой и температурой. Предыстория очень сложная: я наблюдалась у врача, и лишь во вторник — в день вылета в Ванкувер — он дал справку, что я не заразна и могу в принципе ехать. То, что после нервного напряжения я чисто исполнила произвольную программу, стало маленькой победой для всей нашей команды. Потому что готовилась я, катаясь минут по 40 ночами одна (нельзя было ни с кем контактировать). Ксения Семеновна и иногда Евгений Викторович помогали из-за бортика. Я им очень благодарна, что поддержали в сложной ситуации!
— Почему не удалось показать высокий результат на чемпионате России того сезона?
— На флипе я коснулась рукой и не докрутила каскад лутц-тулуп. Честно говоря, тогда вообще не понимала, что происходит. В день короткой программы умерла моя бабушка. Как я узнала об этом — все эмоции вышли наружу.
— Что заставило вас прошлым летом покинуть группу?
— Изначально я приходила в академию с Ириной Климовой, чтобы встать на ноги. Нужен был человек, который поддержит и поможет набрать силу, чтобы у этого тренера были лед и время на меня. Сразу обговаривалось условие большого катка. И весь сезон мне обещали — то после финала Гран-при, то после Нового года, то после первенства России… все новые даты, однако большой лед так и не появился. Я уже осваивала четверные прыжки под руководством тренера Амира Хабибуллина, а потом меня перевели к другим специалистам, с которыми я получала травмы. Приходилось неделю-две сидеть дома, лечиться.
Было еще много нюансов, о них я сейчас умолчу. Родители решили: лучше сменить команду. Лично я не особо хотела уходить, но далеко не все решала. Мне было 14 лет, выбор скорее родительский.
— Большой каток — вы имеете в виду размером с соревновательный?
— Да, в академии он был совсем маленький, нестандартный. Правда, я и сейчас на таком катаюсь, что доставляет проблемы на тренировках. Особенно с каскадами 3-3, для которых нужно много места. Я начинаю возмущаться, хочется бортик подвинуть и лед «растянуть». Но это скорее в виде шуток. Сейчас для нашего спортклуба «Армия фигурного катания» строят большой каток. Все спокойно, у нас дружная команда. Этого не было полтора года назад в академии: из-за разногласий между тренерами каждый давал разные задания, и спортсмены разрывались. Я не понимала, что делать в дисбалансе.
— Как думаете, зачем Евгений Плющенко довольно негативно высказался в прессе о вашем уходе, учитывая, что вы хорошо попрощались?
— Неприятный момент, я была шокирована. Возможно, у Евгения Викторовича остались обиды. Но если я его чем-то обидела, тысячу раз извиняюсь — и перед ним, и перед всем коллективом! Плющенко внес огромный вклад в мое развитие. Хоть многие и говорят, что он не тренирует лично, это неправда. Да, он иногда отсутствовал из-за занятости в шоу и других проектах. Но каждый свободный день участвовал в тренировках.
«В течение трех месяцев тренировалась с травмой: выходила на лед, каталась минут 15, и все»
— Расскажите о программе «Фрида» прошлого сезона.
— Музыка изначально была не моя: я не знала, как показать образ. Но у меня было всего два варианта на выбор, и этот оказался лучшим. Зато люди потом восхищались программой, говорили, что я ее исполняю с эмоциями и удовольствием. Мне это как бальзам на душу. Я поняла, что могу выразить и передать даже образ, к которому душа изначально не лежала.
— А какая тогда любимая программа из собственного репертуара?
— Вторая произвольная прошлого сезона Lacrimosa, которую мы взяли и на этот год. Музыка выбрали по моему предложению, и ставили ее в ускоренном темпе. Также люблю свою новую короткую программу «Девочка и море» и обе программы, поставленные Даниилом Глейхенгаузом.
— Почему вы снялись с федеральных стартов прошлого сезона?
— У меня была травма — перелом, который долго не могли диагностировать. Хотя я сдавала рентген и МРТ. В течение трех месяцев тренировалась с травмой: выходила на лед, каталась минут 15, и все. Затем ботинки с трудом снимала, и ходить тоже было больновато. Лишь перед финалом Кубка России мне сделали томографию, и врач выявил перелом. Мы с тренерами решили все-таки выступить, хотя шанс попасть в сборную был маленький. Откатала я короткую, и мы поняли, что не стоит себя дальше мучить.
— Вы порадовали зрителей, феерично вернувшись на соревнования. Каково было выступать на Кубке России после всех испытаний?
— Я начала сезон, когда все уже вовсю соревновались. А я только недавно вышла на лед, залечив травму. Восстанавливала технику и скольжение в ускоренном режиме, моя команда проделала огромную работу. Счастлива, что смогла это показать! Знаю, многие люди списали меня со счетов, думали, что я ушла из спорта. Было обидно читать подобные комментарии в межсезонье. Я и сама понимала, что мало шансов куда-то попасть. Поэтому дебют в Казани — большая победа для меня лично, для собственной самооценки. Я заявила о себе, еще готова бороться и двигаться вперед. Мы уже определили с тренерами новые шаги.
— Летом вы участвовали в сборах по фигурному катанию на роликах. Как возникла такая идея?
— Мой любимый наставник Ирина Михайловна Климова тренирует сборную России по этому виду спорта. На тот момент я не каталась, и она позвала меня к себе на сборы в качестве второго тренера, помощника. Первые две недели я просто привыкала к роликам, чтобы их чувствовать, а потом уже начала помогать спортсменам. Некоторым ребятам даже поставила программы.
— Чем, по вашим личным ощущениям, катание на коньках и роликах различаются между собой?
— Мне кажется, когда фигуристы приходят в роллер-спорт, самое трудное — вращения. Их на колесах гораздо сложнее исполнять: я еле освоила, как заворачивать ногу. Роликовые коньки тяжелее, и за ними труднее ухаживать. Если на ледовых достаточно просто лезвия поточить, то у роликов важно часто протирать колесики салфеткой. Еще у них есть зубец в форме вилки, который надо раскручивать и закручивать, иначе вылетит. Аналогично с колесами. Плюс там нет ребер.
— Задумывались о переходе в фигурное катание на роликах — как альтернатива ледовому спорту? Все же там нет бешеной конкуренции.
— Я лучше останусь в атмосфере, которая мне ближе. На роликах пробовала исполнять свои программы — это другое, не то. Все-таки я люблю ощущение полета на льду.
— Каковы ваши мечты в спорте и по жизни в целом?
— Ставлю все задачи поэтапно, но глобальная цель — попасть на Олимпийские игры и побороться за высшее звание. Понимаю, что это довольно трудно, учитывая, в каком положении я оказалась. Все прекрасно осознаю, но желание есть. Я стремлюсь, иду, а там уже как получится. Это мой главный жизненный вектор на данный момент.
Читайте также:
- Новый образ Трусовой — главное явление сезона. Мы поговорили с дизайнером её платья
- Дефицит мальчиков, стереотипы о фигуристах и трудности новой пары. Елизавета Худайбердиева и Егор Базин общаются с «Матч ТВ»
- «Хотел бы взять интервью у Плющенко». Леонид Свириденко — о журналистике и четверных прыжках
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
