Что делать, если у партнера развязался шнурок, а чемпионат России прошел без вас. Большое интервью Бетины Поповой для «Матч ТВ»

О секретах взаимодействия в паре, способах мысленно отвлечься в трудный момент карьеры и о том, что спортсмены — не оптимисты.

Танцевальная пара Бетина Попова — Сергей Мозгов неожиданно пропустила недавний чемпионат России. Ее отсутствие было заметным для всех: продуманное до деталей мимики «Кабаре» в театрально-ярких костюмах добавило бы зрелищности ритм-танцу, а «Богемская рапсодия» так и не приблизилась к идеалу исполнения — на всех соревнованиях сезона именно в произвольном были допущены ошибки разной степени серьезности.

Корреспондент «Матч ТВ» встретилась с Бетиной Поповой в последний день новогодних каникул.

Из этого интервью вы узнаете:

  • Почему Попова — Мозгов не смогли выступить на чемпионате страны, и чем им это грозит
  • Оставят ли они «Богемскую рапсодию» на второй сезон
  • Реально ли за три часа освоить тулуп и риттбергер
  • Какие блюда есть на новогоднем столе фигуристов (спойлер: холодца нет)
  • Как сохранять оптимизм, когда ничего не получается, и возможно ли вообще его сохранять
  • Почему парные виды сложнее одиночного катания
  • Триллер про развязавшийся шнурок и высокую поддержку — от первого лица
Фото: © Олег Бухарев / Матч ТВ 

«Смотреть по телевизору чемпионат России, на котором ты должен был выступать, — очень печальный опыт»

— Чемпионат России прошел без вашего с Сергеем дуэта. Расскажите, как так вышло.

— Что мы не участвуем в чемпионате России, узнали буквально за день до выезда. У нас были большие проблемы во время подготовки, проблемы со здоровьем. Мы снимались с соревнований, но чемпионат России в планах был — криво, косо, хоть как, но надо было выступить.

Сережа накануне Красноярска проходил курс реабилитации. И когда он поехал в больницу получать допуск окончательный, ему сказали: «Нет, допуска у тебя не будет, снимайтесь». Сережа позвонил мне: «Сдавай билеты». Вот мы и сдались.

— Травма спины?

— Очень старая травма спины. Вообще за годы в спорте накопилось много травм, и конкретно эта проблема периодически давала о себе знать.

После Гран-при в Канаде мы начали готовиться к челленджеру в Загребе. В какой-то момент стали форсировать подготовку, потому что выступить в Загребе нужно было хорошо, чтобы получить международный рейтинг. Начали по 100 раз делать поддержки, все элементы, очень много прокатов, большой объем работы. На этой усталости в какой-то из дней просто не доехали тренировку до конца. Случилась травма. Пошли ее лечить, снялись с Загреба. К Красноярску надеялись успеть, но не срослось.

— Что чувствует спортсмен, который фактически лишается права на сборную и вторую половину сезона?

— Отчаяние. Мы же понимаем, что пролетели мимо сборной. В следующем году нужно заново вести всю работу, с нуля подниматься в команду. Мирового рейтинга недостаточно, чтобы иметь два этапа Гран-при. Один, может быть, еще наскребем, двух точно не будет.

Вообще сидеть дома и смотреть по телевизору чемпионат России, на котором ты должен был выступать, — очень печальный опыт.

— Кажется, это ваш не первый пропущенный чемпионат страны?

— У нас такое уже было в дебютный совместный сезон с Сережей. Мы поехали на первый этап кубка России, заняли там призовое место. Отправились на второй. Там Сергей получил травму в коротком танце, с произвольного снялись, не выступили. На третьем этапе снова попали в призы. Но на чемпионат России нас не допустили, потому что квот было десять. Не как сейчас — пятнадцать. Нам сказали, что только первые два этапа идут в зачет, а так как второй мы не завершили, вот и отдыхайте.

Мы тогда только начали кататься вместе, сразу хотели ввязаться в борьбу и в итоге никуда не попали, осели немножко в своих желаниях. Начали работать. Получилось вполне успешно. Поставили «Кармен», за неделю была слеплена эта программа, которая хорошо смотрелась весь сезон. Удачно выступили на Гран-при, заменив бедных Соню с Егором (Евдокимову — Базина. — «Матч ТВ»), которые снялись из-за травмы, и выступили на чемпионате страны. Честно говоря, это было тяжело. Быть нигде и никем — неприятная ситуация.

Бетина Попова и Сергей Мозгов / Фото: © РИА Новости/Владимир Песня

— Сейчас вы с Сергеем возобновили тренировки?

— Вообще не тренируемся. Он восстанавливается, я тут на новогодних праздниках подрабатываю, непонятно чем занимаюсь. Пока полностью в разобранном состоянии. До следующего сезона еще есть время, поэтому просто ждем, что скажут врачи и как по факту все получится.

— После интервью вам нужно быть на Пушкинской площади. В шоу в Новопушкинском сквере выступаете?

— Нет, я сегодня просто друзей поддержать иду. Машка Сотскова там катается, она позвала посмотреть. А я кому нужна без партнера в шоу? Толку-то от меня (смеется).

— В связи с тем, что не успели прозвучать в полный голос танцы этого сезона, у болельщиков есть надежда увидеть «Богемскую рапсодию» в следующем?

— Нет. С этим танцем все было сложно. Если «Кабаре» нам удалось прочувствовать до конца, нас с ним даже номинировали на премию ISU Skating Awards как лучшую программу и лучшие костюмы, то с произвольным у нас так себе отношения. До сих пор не понимаю, кого я там катала. С Сережей все ясно — он Фредди Меркьюри. А я вроде муза, но в какие-то моменты становилась еще кем-то.

Мы танец перекраивали раза четыре полностью, меняли порядок элементов. И все равно мы им постоянно проигрывали. Сначала набирали хорошие баллы в ритм-танце, а потом могли опуститься «Рапсодией». Это нас, конечно, не радовало.

— Мысли насчет музыки на следующий сезон уже есть?

— Пока все мысли вокруг больнички, Сережи и врачей. Ни о чем другом не думаем.

«Заработанной на ВДНХ суммы не хватило бы, чтобы купить билеты  в Красноярск»

— Расскажите, что за работа на ВДНХ была у вас все новогодние каникулы.

— Со второго по седьмое января я давала мастер-классы на открытом катке. Три часа на льду в первый сеанс, три часа во второй. Шесть часов в день суммарно. Приходили люди разного возраста и из разных городов — Нижнего Новгорода, Подмосковья, кто-то из Германии прилетел. Совершенно разный уровень подготовки. Я всем подсказывала. На открытом катке это сложно, потому что качество льда оставляет желать лучшего, но все равно интересный опыт. Парочка ребят попросила дополнительно позаниматься с ними, вот я на Таганском катке сейчас еще работаю.

— В смысле условий труда как справлялись? Холодно же.

— Нелегко. Второго января вообще была метель. Мы пришли, укутались. Хоть и двигаемся, но все равно ветер в глаза, снег по щекам бьет, ничего не видишь. Мокро, холодно. Бегали по 10 минут погреться, и снова на лед. Немного спартанские условия, но ничего, справились.

Коллеги все были из тех, кто давно закончил карьеру, и у них больше тренерского опыта. Они мне подсказывали в плане педагогики. Потому что умею я многое, а как что-то объяснить, не всегда знаю.

— Эта работа — в большей степени дополнительный доход или возможность отвлечься от грустных мыслей?

— Мне это было нужно, чтобы переключиться. Почувствовать, что я занята делом, что не сижу и не плачу в подушку возле телевизора, смотря чемпионат России. Но и заработок тоже, когда ты не в сборной. В прошлом году мы, конечно, попали в сборную, но не занимали какие-то лидирующие позиции. Это значит, что зарплата далеко не большая. Поэтому приходится искать способы заработать еще.

— О цифрах не спрашиваю, спрошу по-другому. Если сложить все, что вы заработали за неделю мастер-классов на открытом катке на ВДНХ, на что примерно может хватить этой суммы? На пару коньков, например, или на постановку новой программы?

— Мне даже как-то стыдно говорить (смеется). Я это использовала больше как возможность встретиться с фанатами, зрителями, так я себя успокаивала. Потому что той суммы не хватило бы, чтобы купить билеты на чемпионат России в Красноярск.

Все, что со мной произошло — ценно. Люди приходили в праздничном настроении, а я помогала им учиться кататься на коньках. Наверное, это и в дальнейшей жизни может пригодиться, хотя я бы не очень хотела сейчас углубляться в тренерскую деятельность. Но всякое бывает.

— Был кто-то, кто приезжал на каток целенаправленно к вам?

— Да, даже из других городов. Просили коньки подписать. Было приятно. Люди открытые, с позитивом. В этот холод чувствовать тепло людей — здорово.

— Были какие-то фантастические истории за время вашей работы на массовом катании?

— Была девчонка, которая до этого ни разу в жизни не стояла на коньках. От меня она ушла с одинарным тулупом и риттбергером. Но она со мной занималась все три часа, а большинство по 15 минут покатались рядом, порадовались и уехали. Она же честно отстояла все три часа и ушла с прыжками, кое-каким вращением.

Веселого было много, потому что работа с людьми это предполагает. Такие кадры встречались. Взрослые мужчины, например, стояли, фотографировались у елки, а потом просили: «Девочка, переведи нас на другую сторону!» То есть моя работа заключалась и в том, чтобы их затащить к другому борту и вывести с катка.

Кто-то просил научить падать. Кто-то — тормозить, и они просто разгонялись, тормозили и падали. Были разные товарищи, действительно есть что вспомнить.

— Быстрый прогресс девочки, которая освоила одинарные прыжки, — одаренность или все же какая-то спортивная подготовка?

— Думаю, одаренность, но еще и внимательность. Праздники же — кому на самом деле захочется учиться и вникать? Мало кому. Все пришли для удовольствия. А эта девочка прямо слушала меня. Остальные выполняли упражнения, пока я на них смотрела, а как только отворачивалась — отвлекались. Эта же — прыгает и разбивается, прыгает и разбивается. И к третьему часу, проанализировав все замечания, она уже могла что-то делать. Здорово! Мне лично как человеку, который в своей жизни не очень много тренировал, было приятно. Она пришла ко мне, не умея даже ходить по льду, а ушла прыгая и вращаясь.

— Чемпионат России вы все-таки смотрели?

— Танцы, пары и девочек. Мальчиков не смотрела, ничего не понимаю, что там происходит. Глянула результаты их короткой — была в шоке, что Артур Даниелян тринадцатый. А когда после произвольной он оказался на пьедестале — это было круто. Даниелян — ученик Марины Селицкой, моего бывшего тренера в одиночном катании. Я, конечно, безумно рада за них.

— Спортсмены удивляются, если им в интервью не задают ни одного вопроса про женское одиночное катание?

— (Смеется.) Такого не бывает! Это невозможно, чтобы российское фигурное катание существовало без женского одиночного. Обязательно надо спросить про Тутберидзе, Загитову, Медведеву, Трусову и Косторную. А, еще вот Туктамышева есть.

Елизавета Туктамышева / Фото: © РИА Новости / Александр Вильф

— Меня Туктамышева тоже интересует, но только в контексте того, что она ваша подруга.

— Да, лучшая подруга. Все соревнования Лизы я смотрю онлайн, если есть такая возможность. Один раз, каюсь, ехала за рулем и смотрела. Когда Лиза начала делать что-то страшное, я чуть не врезалась (смеется). Вообще я всегда очень нервничаю, когда смотрю прокаты друзей. Егора с Соней, Дениса с Дашей (Павлюченко — Ходыкина. — «Матч ТВ»). Меня прямо трясет.

Что делает Лиза в спорте сейчас — я просто восхищена. Ее как называли в детстве вундеркиндом, когда она была одной из первых в поколении наших девочек, так по сей день она остается вундеркиндом. Она технически супероснащена для своего возраста. К тому же Лиза пытается продвигать эпатаж в показательных, а это важно, потому что создает элемент шоу. Зрителям нужны разнообразные номера — и лирика, и что-то другое.

— Вы давно дружите?

— Лет шесть-семь. Новый год вот вместе встречали.

— На сколько баллов из десяти оцените свою новогоднюю ночь?

— Баллов семь. Было здорово, но я быстро легла спать, потому что у меня заболела голова, я устала. Это называется старость, мне кажется (смеется).

А так мы все веселились. Лизка, Андрей Лазукин, Стася Константинова у меня в гостях была. Такая фигурнокатательная тусовка.

— Что едят фигуристы в новогоднюю ночь? Как все — холодец, оливье, селедка под шубой?

— Холодца не было, потому что стол готовила я, а я холодец не люблю (смеется). Меня эта трясущаяся жижа не особо радует. А так — нарезала салаты, приготовила картошку с курицей. Обычный стол обычного человека. Один день можно себе позволить после чемпионата России. А потом все уже начинают бегать и сгонять набранное.

«Не просто девочки в коротких юбочках, которые делают сложные элементы. Фигурное катание — огромный мир»

— Какие у вас ближайшие планы в ожидании выздоровления партнера?

— В конце января — начале февраля у меня диплом, госэкзамены. Я оканчиваю ГИТИС. Надеюсь, успешно, все делаю для этого. Сейчас собираю видеоматериалы для диплома, пишу тексты и так далее.

— Специальность вам нравится?

— Очень нравится. Балетмейстер — не просто хореограф-постановщик. Это такой идейный лидер, который движет труппу исполнителей вперед. Пытается воодушевить, дать направление их развитию. Не просто человек, который сделал танец и ушел.

Мне это близко, но я не знаю, насколько оно применимо сейчас, когда искусство (и не только искусство) потребляется крайне быстро. У нас миллион «музык», миллион фильмов. Нет больше, скажем, великих композиторов, на которых бы все равнялись. Все, кто был раньше, остались, а новых фигур сопоставимого масштаба нет. Поэтому я не знаю, насколько искусство в том виде, в каком я его изучаю, нужно этому миру. Возможно, только если все изученное как-то модернизировать.

— Вы уже пробовали ставить программы кому-нибудь?

— Все наши показательные — мое творчество, все это безобразие сумасшедшее. Денису (Ходыкину и Дарье Павлюченко. — «Матч ТВ») делала номер, но они его так и не показали. Там по замыслу нужно было зажигать огонь на льду, и мы побоялись. Очень эффектный номер, но рискованный.

Бетина Попова и Сергей Мозгов / Фото: © РИА Новости / Владимир Песня

— Мне кажется, у вас читается свой стиль. Все необычное, яркое и неоднозначное — ваше.

— Да, я пытаюсь внести в наше фигурное катание что-то еще, что могло бы цеплять зрителей. Не просто девочки в коротких юбочках, которые делают сложные элементы. Нечто большее, действительно искусство. Музыка с хореографией, идея и посыл. Пока это очень редко где можно встретить.

Посмотрите современные балеты — они просто невероятны. Есть балет «Красная Жизель» — он сумасшедший в плане восприятия. Если бы у нас были какие-то похожие вещи на льду, было бы здорово. Не просто взяли «Кармен», страстно покатались, поулыбались судьям, и все рады. Если бы мы еще что-то хотели донести до зрителей, заставить их задуматься, доносили свои мысли именно языком тела — было бы классно.

— По-моему, вы мыслите в перспективном направлении. Нечто похожее имел в виду Ари Закарян, когда задумал сделать фигурнокатательный «Оскар» и вообще добавить этому виду спорта больше зрелищности и коммерческой составляющей.

— Мы общались с Ари пару раз об этом. Мне нравится, что он пытается популяризировать фигурное катание. Это тот спорт, на который стоит обратить внимание. На самом деле он может быть интереснее и зрелищнее, чем тот же хоккей и футбол, в России так уж точно.

Здесь всегда красивые люди, разные элементы, такое богатство идей. Даже когда смотришь чемпионат мира, все равно не составишь представление обо всем виде спорта, потому что не видишь часть классных программ и талантливых спортсменов. Кто-то не отобрался, кто-то снялся. Фигурное катание — огромный мир.

— Есть ли вероятность, что когда-нибудь ваша пара с Сергеем перестанет выделяться своим видением танцев и станет, грубо говоря, как все?

— Стать как все сложно. Много ведь тех, кто отличается. Во-первых, у нас есть не такие как все лидеры Габриэла и Гийом (Пападакис — Сизерон. — «Матч ТВ»), невероятные в своем исполнении и чувстве музыки. Есть не такие как все Мэдисон и Эван (Чок — Бейтс. — «Матч ТВ») — невероятно быстрые и эмоциональные. И другие тоже есть.

Да, существует какое-то общее веяние стиля, но я не думаю, что придерживаться его было бы хорошей идеей для нас с Сергеем. Зачем? Пробовать что-то новое — единственный способ обрести свое лицо. Можно идти по протоптанной классической дорожке, использовать проверенные узнаваемые образы, которые зритель знает и помнит, которые хорошо поддержат судьи. Но это самый легкий путь. Для нас интереснее путь экспериментов и открытий, пусть даже он и не чемпионский. Пусть после нас кто-то пойдет по этой дороге и с этими идеями и экспериментами получит свои медали.

— Спорт, наверное, вообще не про легкий путь.

— Не бывает такого, факт.

— Напрашивается вопрос, Бетина. На этом нелегком пути у вас было столько травм, неудач и банального невезения. Как вы умудряетесь сохранять оптимизм?

— Да никак. Никак. Мы не сохраняем оптимизм. У нас нет какого-то настроя (нарочито восторженно): «Мы! Пойдем! И будем первыми! А-а-а!»

Мы всегда реально смотрим на вещи и знаем (железно чеканя слова): «Здесь. У нас. Все. Плохо». У нас здесь ничего не получится. Мы едем на эти соревнования не за золотой медалью. Но для нас самих мы должны показать, что можем улучшить это, это и вот то.

Так и с чемпионатом России. Мы прекрасно знали, что с той подготовкой, какая была, за топ-3 мы бороться не могли. Даже за 4-5 место бороться было бы трудно. Претендовали бы максимум на возможность остаться в сборной. Но было важно доказать себе, что мы справились, улучшились в чем-то, перебороли себя. Дело совсем не в каком-то оптимизме необдуманном, а в том, что мы каждый день стремимся быть немножко лучше себя вчерашних.

«Падение с высоты из положения, в котором нет возможности подстраховать себя даже руками, могло закончиться чем угодно»

— Вы согласитесь, что парные виды сложнее одиночного катания? Хотя бы потому, что здесь в два раза больше возможностей для ошибки и для травмы.

— Да, парные виды — очень сложно. Одиночник каждый день выходит на тренировку и борется сам с собой и со льдом, а в паре много проблем. Твое настроение, твое отношение к партнеру и его к тебе, его отношение к тренеру и твое к тренеру. Все это завязано между собой. У вас разный настрой в моменте, несмотря на вроде бы общую единую цель. Из-за этого могут возникать конфликты, обиды, через которые нужно уметь перешагнуть. Работа в паре — всегда умение перешагнуть через себя и поддержать партнера.

Вот партнер сделал какую-то ужасную ошибку на соревнованиях. Ты понимаешь, что тебе плохо, ты все уже проиграл. Тебе не хочется даже кататься. И самое сложное, но самое нужное в этот момент — подойти к партнеру и сказать: «Молодец, ничего, в следующий раз все получится».

— Вам пришлось в себе воспитывать эту способность выхода из конфликта?

— Я всегда была спокойная. В пару встала в 12 лет, всегда шла за партнером, во всем ему помогала. Когда мы стали кататься с Сережей, нам было сложнее, потому что взрослые уже — каждый со своим пониманием ситуации. И с Сережей мы поэтому очень много разговариваем. Что нас ждет завтра? О чем мы поговорим с тренером? Какие у нас цели? Что мы делаем? Что делаем не так? Почему поругались? Можем по несколько часов после тренировки это обсуждать.

На тренировках, бывает, ругаемся. Но это тоже нужно — выплеснуть эмоции и спокойно работать дальше.

— На Мемориале Ондрея Непелы в этом сезоне у вас случилась беда с развязавшимся шнурком у Сергея. Был ли сценарий, при котором вы могли прервать прокат? Выглядело это все жутко и опасно для вас обоих.

— По идее, рефери должен был засвистеть. Если бы он остановил прокат, у нас получилось бы 5 баллов дедакшена, но мы бы завязали шнурки и дальше доехали программу чисто. А рефери не засвистел, и мы катались дальше с развязанным шнурком. Конечно, качество элементов от этого пострадало.

В паре почти невозможно кататься на одном ботинке, особенно если проблема у мальчика. Когда Сережа меня поднимал в последнюю поддержку… (Пауза.) Я ничего не говорила, потому что за минуту до этого Анжелика (Крылова. — «Матч ТВ») крикнула ему: «Останавливайся! Остановись!» Он выругался, и мы продолжили. Так вот когда он поднимал меня в последнюю поддержку, я понимала, что настроение у человека явно не то, чтобы что-то ему говорить под руку, типа: «А может, не будем ее делать?» (Смеется.) У меня тогда просто вся жизнь перед глазами пролетела.

Потом мы, конечно, поговорили, что это было не особо верное решение. Потому что он брал большую ответственность на себя в элементе, где я ничего не могла бы исправить.

Бетина Попова и Сергей Мозгов / Фото: © Олег Бухарев / Матч ТВ

— Сергей ростом 190 сантиметров, если я не ошибаюсь.

— Да. Плюс коньки. Падение с такой высоты и из того положения, в котором я стою без возможности подстраховать себя даже руками, могло закончиться чем угодно.

Тяжелый выдался старт — потом мы еще оба упали в конце программы. Горький опыт, бестолковый донельзя. Я до сих пор не понимаю, как так вышло — Сережа всегда заклеивает шнурки скотчем, но именно в Братиславе почему-то этого не сделал.

Кстати, один из тех моментов, когда хочется разве что коньком по голове партнеру постучать (смеется). Но вместо этого подходишь и говоришь: «Нормально. В следующий раз завяжем шнурки вместе».

Читайте также:

* Соцсеть, признанная в России экстремистской