В первое десятилетие века Россия в полной мере освоила бизнес ледовых шоу, в результате чего не одно поколение фигуристов, завершивших карьеру, предпочитало тренерскому делу более модную и высокооплачиваемую работу артистов шоу.
Несколько лет назад в российском фигурном катании снова стало престижным тренировать. В танцы на льду, одиночное катание и в пары пришли новые лица — молодые специалисты со свежим взглядом. 25-летний петербуржец Василий Великов — именно такой молодой тренер, уже добившийся со своими спортсменами медалей юниорского чемпионата мира и финала Гран-при.
Корреспондент «Матч ТВ» встретилась с Василием в начале октября.
Из этого интервью вы узнаете:
- Как так вышло, что в детстве Василий катался рядом с Максимом Траньковым
- Почему он не остался в парном катании и как начал работать тренером
- Каково тренировать тех, кто ненамного младше тебя
- В чем он видит преимущества своих пар
- Почему одногруппники Костюкович — Ялин и Мишина — Галлямов тренируются в разное время
- Как устроен рабочий процесс в группе Великовых
- Почему парам нет смысла вставлять в программу четверной выброс и подкрутку
- Отчего панк-рок не подходит для соревновательных программ
- И еще много толковых интересных вещей о технике и психологии спортивных пар
— Всего четыре года назад вы еще соревновались как одиночник, потом стали тренировать пары и за относительно небольшой срок добились со своими учениками успехов на серьезном уровне. Когда только начинали работать в новом статусе, могли представить себе такую результативность?
— В чем-то это цепочка счастливых совпадений. Но сперва надо пояснить, как вообще моя тренерская карьера начиналась. Одно время я катался за другой город, потом переехал обратно в Санкт-Петербург. С карьерой спортсмена не сложилось, и я ее завершил. Параллельно заканчивал обучение в институте и думал, чем заниматься дальше. В результате ушел туда, куда мне захотелось — именно в парное, не в одиночное катание. Я хотя и был одиночником, но постоянно находился рядом с парами. Это один из самых зрелищных видов фигурного катания.
Начал работать с Людмилой Георгиевной и Николаем Матвеевичем (дедушка и бабушка Василия Великова — тоже тренеры спортивных пар. — «Матч ТВ»). Они мне многое подсказывали.
Повезло, что у меня сразу оказались в руках молодые перспективные пары. Полина и Дима (Костюкович — Ялин. — «Матч ТВ») вообще чудом нашли друг друга в интернете. Я в это время был на сборах, а когда вернулся — они объявили о решении сотрудничать со мной. Получается, они под моим руководством, а я — под руководством Людмилы Георгиевны и Николая Матвеевича. Все планомерно двигалось к тому, чтобы из новой пары Полина и Дима выросли в призеров чемпионата мира. Поэтому я не могу сказать, что у меня была прямо цель — победить всех.
— Это правда, что вы сами пробовали кататься в паре?
— Да, если не ошибаюсь, это был 2013 год. Года Буткуте приехала к Николаю Матвеевичу на пробы, а я на тот момент катался у Евгения Рукавицына. Мне предложили: «Хочешь попробовать в паре?» — «Ну, хочу». У меня тогда совсем не клеилось в одиночном — ни четверной нормальный не получался, ни тройной аксель.
Попробовал — четыре месяца провел в парном катании. Мы планировали выступать за другую страну, но по здоровью продолжить не получилось. У меня спина слабовата, не до конца доработали с ней в свое время. Пришлось отказаться от этой безумной идеи. Да и рост у меня небольшой, вообще я парень некрупный.
— Какой из парных элементов вам давался труднее всего?
— Это было так давно, что я почти не помню (улыбается). Наверное, подкрутка. Поэтому я сейчас большое внимание уделяю ей у своих учеников. Если вижу, что какая-то мелочь в технике вылезает, сразу требую исправить, не заучивать неправильно.
— Есть спортсмены, которые делают подкрут кое-как на третий уровень. А есть те, кто исполняет его с большой амплитудой на хорошие плюсы. С точки зрения тренера, от чего это зависит?
— Скорее не от чего, а от кого — от двоих сразу. И если один партнер немного недоработал, элемент не получится. Не совпали по ритму или в темп не попали — уже не будет ни высоты, ни черт для уровней сложности. Черты — это шпагат девочки на отрыве, опущенные руки мальчика вниз во время полета, ловля за талию, шаги на заходе. Шаги, как правило, делают все, но это только первый уровень. Для третьего и четвертого нужна серьезная совместная работа.
В подкрутке есть определенный ритм. Если в него не попасть, партнер не сможет сделать грамотный толчок наверх, и тогда подкрутка получится низкая, скомканная. А если партнер может вложиться как следует, тогда будет высота и время опустить руки.
— На ваш взгляд, кто из пар владеет эталонной подкруткой? Выбирать можно из кого угодно.
— Тарасова — Морозов. Для меня это — эталон. Шикарный шпагат, высота, красота, придраться просто не к чему.
Открыть инфографику— Насколько вам было тяжело от роли исполнителя перейти к роли того, кто требует исполнения?
— Да мне по сей день тяжело (смеется). С ребятами помладше, где девочкам по 12 лет, мальчикам по 15-16 — проще. Они слушаются беспрекословно, сказал — делают. А кто постарше — 19-20 лет — еще сопротивляются и помнят, что я недавно сам был спортсменом. С Полиной мы вообще на одном льду катались. Тяжело это притирание происходит в любом случае. Окончательно оно пройдет уже на следующем поколении, наверное. Хотя вот есть у меня одна парочка, которая сейчас на юниорский финал Гран-при отобралась — Ахантьева — Колесов. Их исполнительность хочу отметить отдельно.
— О минусах вы сказали, а плюсы от небольшой разницы в возрасте между тренером и учениками есть?
— Да. Если речь идет о постановке программ, очень просто найти общий язык с теми, кто тебя понимает. Да и не только в постановке легко найти мгновенное решение. В ответ на любое «я это делать не хочу, мне неудобно» я быстро среагирую: «Давай попробуем иначе». Всякую острую ситуацию могу сгладить, иногда даже разрядить обстановку пошлой шуткой. Взрослые спортсмены посмеялись, и как будто перезагрузка произошла — можно работать дальше. Взаимное уважение присутствует в любом случае.
— Несмотря на относительную профессиональную молодость, вы производите впечатление уверенного в себе человека, который отвечает за каждое свое слово.
— Это вопрос? (Улыбается.) Думаю, впечатление не ложное. К своему счастью, я занимаюсь тем, что мне нравится. А я с детства находился рядом с такими людьми, как Мария Петрова — Алексей Тихонов, Максим Траньков… и так далее. Своими глазами видел, как они катаются.
Сначала у меня были свои тренировки, а потом я приходил к бабушке и дедушке на лед, потому что не мог один пойти домой. Поэтому катался рядом с теми великими и смотрел на них. Конечно, с тех пор правила очень поменялись, но настоящее парное катание где-то у меня на подкорке осталось. Может, мне пока недостает опыта и я не самый крутой специалист, но я понимаю, что говорю. И я вижу, что делают мои спортсмены, и знаю, как это должно быть по правилам. Могу подсказать своим теперь уже коллегам Николаю Матвеевичу и Людмиле Георгиевне — тут в дорожке не доделано, тут недокрут на прыжке, здесь оборота не хватает. Они мне помогают набраться опыта, а я им помогаю, чтобы у их пар не было системных ошибок. Получается коллаборация такая.
— Процитирую слова Людмилы Георгиевны после ваших первых контрольных прокатов в качестве тренера: «Василий спокойный, воспитанный, не повышает голоса». Удалось сохранить такой тренерский подход в пятом сезоне работы?
— Теперь я на тренировках могу и прикрикнуть, и требовать. Потому что от меня как от тренера уже требуют, чтобы мои спортсмены держались на достойном уровне.
Через себя переступаю на самом деле. Ненавижу повышать голос, не люблю всей этой агрессии. Но, к моему огромному сожалению, приходится. Иначе никак.
— Вы приветствуете инициативу от спортсменов? В выборе музыки, в подходе к постановке программ.
— Я только за. Ахантьева — Колесов и Костюкович — Ялин уже на своем уровне считаются довольно взрослыми спортсменами. И Валера, и Дима — они знают, чего хотят. Глаза горят, даже когда устали. Девочки тоже знают, чего хотят, но они все же чуть по-другому устроены.
Хотя вот иногда я прихожу домой после тренировки еле живой, а у меня сообщения сыпятся на телефон. Думаю, господи, кто мне там пишет? А это Ялин: «Давай попробуем вот эту поддержку, давай переделаем то». Отвечаю: «Дима, дай отдохнуть!» (Смеется.) То есть я реально люблю и приветствую инициативу, но иногда хочется просто отдохнуть.
— У вас сейчас в группе тренируется не менее восьми пар. Можете назвать всех поименно?
— Кроме обозначенных сегодня Полины Костюкович — Дмитрия Ялина и Ксении Ахантьевой — Валерия Колесова есть еще Анастасия Мишина — Александр Галлямов, Татьяна Кузьмина — Алексей Хвалько. Это основные пары. Далее Вероника Варенцова — Елисей Иванов, он самый матерый мальчик у нас, ему 23 года.
Младшие: Вероника Морозова — Родион Маринский. Валерия Поносова — Артем Панов. Новая пара, они всего две недели катаются — Алина Соловьева — Даниил Юферов. Еще Софья Кром — Андрей Шадерков, Майя Шегай — Даниил Птущенко. Партнер когда-то выступал за Украину, сейчас получает российское гражданство. Недавно катался в шоу в паре с Юко Кавагути. Есть еще несколько ребят, которые пока тренируются по одиночке. Вот, пожалуй, и весь наш список.
— Как делите лед?
— У нас два льда утром и два вечером. Мы распределили группы так: младшие и Костюкович — Ялин, и старшие без Костюкович — Ялина. Потому что Саша Галлямов и Полина Костюкович не могут быть на одном льду, у них постоянно какие-то стычки происходят. Они соперничают друг с другом, и это нормально, но все же конфликтов не хотелось бы, поэтому мы развели их по разным углам.
— То есть у вас четыре льда в день?
— Еще разминка. Мы ее все вместе проводим. Тренеры приходят на разминку за час, как всегда.
— А ОФП и СФП (общефизическая и специальная физическая подготовка. — «Матч ТВ») кто ведет?
— ОФП — это отдельная история. Несколько сезонов ОФП у нас занимался Александр Павлович Капитонов. Но меня это не очень устраивало, потому что тренировки были однообразные — детям не нравилось. А когда детям не нравятся тренировки, они начинают их пропускать. Мне это не надо, как и моим коллегам.
Три последних сезона мы ездили на сборы в Сочи. Там у Ольги Михайловны Фроловой за три недели получали колоссальную нагрузку, которой вместе с августовскими сборами хватало как минимум до первенства России.
Недавно я договорился с Лущиковым Андреем Борисовичем, он работает в группе Евгения Рукавицына. Как раз с сегодняшнего дня у нас возобновилась регулярная ОФП. Он классный специалист, подбирает упражнения в статике и динамике на координацию, скоростно-силовую подготовку, выносливость — реально полезно для парников. Сегодня зашел, посмотрел, что мои ребята делают на тренировке, — здорово. Надеюсь, с такой системной работой мы сможем достичь желаемых результатов в сезоне. Чтобы ребята спокойно доезжали программы, не умирая к финалу. Без этого в катании нет легкости, нет того вау-эффекта, который хотелось бы показывать.
А что касается СФП, ее роль у нас выполняет разминка. Отрабатываем поддержки, подкрутки, выбросы. Вообще в зале делается 50% работы, если не больше. Исключительно на льду тренируются, как мы их называем, простые элементы — тодесы, дорожки, вращения, хореосеквенция, связки. В парном катании, на мой взгляд, каждый элемент должен быть выполнен на «+4», «+5». Особенно в короткой программе у юниоров. Если теряешь хоть что-то, можешь сразу низко упасть в турнирной таблице.
— Обидно бывает проиграть место, скажем, третьим уровнем вместо четвертого?
— Еще как. Могу привести пример из прошлого финала Гран-при. Откатали Мишина — Галлямов чисто, все супер, баллы — космос. Последними выходят Костюкович — Ялин, лидеры после короткой программы, катают тоже чисто. Мы все такие — наверное, первыми будем? Запас небольшой был. В итоге — вторые. Потеряли уровень на совместном вращении. Минус полтора балла, и уплыло первое место. А просто нужно было ножку повыше поднять. При такой плотности результатов мелочей реально нет — любая может оказаться решающей.
— Чем сложен тодес? На нем часто теряют уровни пары даже высокого класса.
— В тодесе создается натяжение — когда партнер держит заход, а партнерша отъезжает от него. Если она исполнит свою часть плохо, без должного оттяга, партнеру будет трудно досидеть и исполнить три оборота. Один оборот — один уровень. Три — третий уровень, для четвертого еще нужно сложное положение на заходе — или девочка в складке, или мальчик в кораблике, или еще кто что придумает.
— Какие конкурентные преимущества своих пар вы можете назвать?
— Давайте начнем с Ксюши с Валерой. Они пятый сезон катаются вместе, встали в пару одновременно с тем, как я закончил кататься. Полностью понимают друг друга, у них все движения одно из другого вытекают, линии дотянутые. Благородно, культурно катаются. Их преимущество в том, что когда они катаются чисто, уже сейчас получают классные баллы. В блюзе этого сезона они раскрылись в другом образе, начали «раскачиваться». Причем сперва они не хотели такую музыку, но потом вдруг оба партнера согласились — представляете, какая редкость (смеется). На мой взгляд, получилось очень здорово. Конечно, как тренер я их буду хвалить, и это нормально. Было важно увидеть Ксению, которая заулыбалась, затанцевала по-своему, как будто сделала глоток воздуха.
— Дима с Полиной берут своей бешеной энергетикой. В прошлом сезоне их произвольная программа была на музыку цирка Дю Солей «Экзотика» — они там «крокодилов» еще изображали и просто поражали всех своей напористостью, даже наглостью какой-то, которой нет у других. В этом году их короткая «Smoke on the water» снова показывает их внутреннюю силу. У этой пары нет каких-то тонких штучек и уникальных линий, но мы работаем и над этим тоже. Они, может, маленькие по росту. Но скорость и напор так их преображают, что особенности и недостатки не замечаешь.
Они не лирики… скорее жесткие ребята. С ними мы тоже решили поэкспериментировать в этом сезоне и сначала сомневались — получилось или нет. Но потом поменяли хорео-последовательность, поставили другие руки — и сразу вспомнили, как они на самом деле умеют кататься.
Так скажу: Полина и Дима от начала и до конца способны держать публику в напряжении.
— Я была на прокатах юниорской сборной в Новогорске, где Полина и Дима явно не смогли показать все, что хотели. Назовете возможные причины?
— У Полины летом была операция по удалению пупочной грыжи. Вроде бы ничего страшного для спортсмена, я консультировался с врачом сборной Виктором Ивановичем. Но она пропустила месяц тренировочного процесса как раз в тот сезон, когда надо начинать работать уже с июня. На протяжении всего лета мы набирали форму и, естественно, на прокатах не могли показать то, что хотели. Да, это не оправдание. За лето потеряли элементы, до сих пор боремся с ними — на этапе Кубка России в Сызрани у нас был ужасный прокат произвольной программы. Но все впереди.
— Ахантьева — Колесов будут в финале Гран-при, а какие планы на сезон по соревнованиям у Костюкович — Ялина?
— Дима с Полиной поедут в Саранск, Сочи, Казань, Москву — по этапам Кубка России. Надеюсь, они выдержат такой марафон с перерывом в 2 недели. Им это нужно, потому что не получилось поехать на Гран-при.
— Вам не обидно, что в мире сейчас явный дефицит спортивных пар? Несколько этапов Гран-при среди юниоров и турниров серии «Б» прошли без парного катания в программе в принципе.
— Обидно, разумеется. Я бы, например, с удовольствием повез Диму с Полиной на другой доступный международный старт, раз уж они не попали на Гран-при в этом году. Почти все немногие турниры, что есть, проводится для взрослых сборных. Я считаю, что это неправильно.
— Так может, недостаточно желающих, потому и не проводятся?
— Желающие от России нашлись бы на каждый старт точно, но ИСУ ведь нужна конкуренция. И здесь есть системная проблема. В Европе и Америке тенденция такова, что ребята идут в парное катание попозже. Не как у нас — девочки в 12 лет, мальчики в 15. Проблемы с прыжками? Иди в парное! (Смеется.) С этого сезона вообще все обострилось, как я заметил. К нам Алина Соловьева пришла недавно со всеми тройными и каскадами 3-3. Думаешь — что ты здесь делаешь с такими прыжковыми? А потом вспоминаешь, что у нее трикселя и четверных нет.
Впрочем, и без «бэшек» есть где соревноваться. На этапах Кубка России мы получаем бесценный опыт. Потому что там сейчас такая идет заруба, конкуренция высочайшая. Зачем челленджеры? Приезжайте в Сызрань.
— В следующем сезоне ваши «первенцы» Костюкович — Ялин переходят на взрослый уровень. Есть уже стратегия, как будете закрепляться на новых позициях?
— Честно? Пока еще даже я, не то что спортсмены, не представляю, каково это — выступать по мастерам. Мне еще здесь многому предстоит научиться.
Следующий сезон у нас будет, как сейчас у Насти с Сашей (Мишиной — Галлямова. — «Матч ТВ»), — проходной. Чтобы почувствовать это электричество, понять, как там все устроено.
Это, конечно, будет громко сказано… Но я хочу, чтобы Полина и Дима выиграли юниорский чемпионат мира или хотя бы за второе место зацепились. Смотря в какой они будут форме. Но сначала нужно будет отобраться на мир на первенстве России. Это очень важный фактор, потому что в российском юниорском катании такое творится! А еще лет 5 назад было выжженное поле.
— Под электричеством вы имеете в виду напряжение, которое висит в воздухе на разминках главных взрослых стартов?
— Да. Хотя по юниорам такое тоже бывает. Как сейчас помню — вышли на финале Гран-при три наши пары. Последняя разминка, все явно хотят выиграть — такие напряженные, взорваться и разорвать готовы. Пытаешься им что-то сказать на раскатке — они тебя даже не слышат, они мысленно уже выступают. Взрослые спортсмены в этом плане больше научены слушать тренера, но и без того обстановку накаляют будь здоров.
— Как вы считаете, справедливо ли, что пару сезонов назад правилами уменьшили стоимость четверного подкрута?
— Оу, моя любимая тема. Нет, я считаю это несправедливым. В отличие от выброса, четверной подкрут не является таким травмоопасным элементом, при том что он достаточно сложный. Костюкович — Ялин начали делать его спустя год после того, как встали в пару. И на прокатах делали, и потом по сезону и получали за него много. Но когда изменились правила и стоимость понизилась — просто нет смысла рисковать. Чуть не так ловишь и уже получаешь минусы в ГОЕ. В результате — за четверной подкрут дают меньше баллов, чем за чистый тройной на четвертый уровень.
— Давайте порассуждаем. Самый сложный технический набор в произвольной программе прямо сейчас — шесть четверных прыжков у мужчин, четыре — у женщин. Как, на ваш взгляд, может выглядеть максимально сложная и при этом реальная произвольная у пар? Чтобы сделать чисто элементы и не потерять вторую оценку.
— Это каскад из двух тройных прыжков и тройной лутц, если мы говорим о прыжках. Сальхов — ойлер — сальхов на плюсы стоит в районе 10 баллов, лутц на плюсы — 7 баллов. Это уже 17 баллов, неплохая сумма за два элемента. Далее — подкрутка на 4 уровень. Поддержки и подкрутки — исполнять на «+5». Выбросы — флип и риттбергер, они самые сложные из тройных. Флип нужно делать как Ксюша Столбова — с пролетом, вууухх! И поехала с длинным выездом на 10 метров к другому борту.
Усложнять программу четверным подкрутом и выбросом, повторюсь, на данный момент бессмысленно. Если правила изменятся — будем думать. Вот у нас Настя Мишина летом учила четверной выброс. Но его не сделать чисто пока, а без гарантии чистого исполнения ставить в программу — слишком дорого стоит ошибиться. Четверной выброс отнимает множество сил — даже не физических, а моральных. Убиваешься мысленно об этот элемент, а вся программа проходит мимо.
Возьмем чемпионов мира — китайскую пару Вэнцзинь Суй — Кон Хань. Они делали и четверной подкрут, и выброс. В результате девочка перенесла операцию на глаза, потому что так сильно упала на выбросе и врезалась в борт, что чуть не ослепла. Возможно, в том числе этот случай привел ИСУ к решению снизить стоимость четверных выбросов. Это слишком травмоопасно, в первую очередь для партнерши.
А если возвращаться к тому, какие элементы сделают программу самой сложной — изначально надо быть способными их выполнять чисто. Не миксовать лутц и флип, а сосредоточиться на флипе и каскаде сальхов — ойлер — сальхов, например. Ну, или если уж на то пошло, можно флип — ойлер — сальхов. Каскады с ойлером вообще парникам более удобны, чем тулуповые или риттбергеровые, потому что темп каскада позволяет партнерам подстроиться, а значит, легче получить плюсы.
— Кто для вас является образцом в подаче музыки и образа? Необязательно в парах.
— Я очень люблю катание Стефана Ламбъеля, если говорить об одиночном. А еще Габриэлу Пападакис — Гийома Сизерона. Они — единственные из тех, кто сейчас катается, к кому у меня вообще нет вопросов по интерпретации музыки. Они выходят на лед, и все замирает. Я их, кстати, вживую не видел ни разу, надеюсь, что они будут в финале Гран-при. Хочу посмотреть на это.
— Нашла в ВК вашу любимую музыку — Sum41, Breaking Benjamin. Может, у вас есть какая-то любимая композиция в таком стиле, которую хотелось бы применить для программ спортменов?
— Да, мне правда нравится такой стиль. Скорее даже панк-рок, чем просто рок. Я же одно время пытался научиться играть на гитаре в свободное время. Получалось не очень хорошо (смеется). А что касается использования песни для программы, я не думаю, что это возможно. Не надо забывать, что мы катаемся для судей — почти всегда взрослых людей со своим сложившимся восприятием. И если классику рока — тот же Pink Floyd и Scorpions — они уже принимают, то более современные и неформальные вещи — нет. Получится неоправданный риск.
— Что для вас значит родной Петербург?
— Люблю Питер. Летом я люблю Питер ночью (смеется). В будни у меня почти не бывает возможности куда-то выбраться днем, перерыв между тренировками не больше двух часов. Заканчиваю работу примерно в девять-десять вечера. Остается время только на ночной город… И он прекрасен! Я люблю погулять, посмотреть на разведенные мосты. Могу даже один поехать, и компания не нужна — никто из друзей может не знать, где я. Могу прогулять так до утра, открывая в мыслях какие-то новые двери, придумывая выходы из запутанных ситуаций. В этом — мое вдохновение.
— Не так давно я общалась с вашим другом Иваном Самоделкиным и его женой Ксенией Позен. Они говорили о том, как здорово в трудный момент их поддержали друзья, называли и ваше имя. Если честно, до сих пор не могу отойти от этой истории (Иван в результате несчастного случая потерял ногу. — «Матч ТВ»). Как она повлияла на вас?
— Я себе сказал сразу, что у меня в жизни отныне проблем просто нет и быть не может. Когда с людьми такое случается, поверить невозможно в реальность происходящего. Еще так совпало, что я позвонил Ване как раз 9 мая, когда все произошло. Взяла трубку его мама. Я говорю: «Здравствуйте, а что случилось? Где Ваня?» (Пауза.) — «Ваня… поранился». Нифига себе, думаю.
— Был на связи с Ксюшей, и новости шли одна за другой — инфекция. Заражение. Ампутация. Культиватор этот… Немыслимо просто. Я знаю Ваню с начальной школы. И что этот в хорошем смысле сумасшедший парень попал в такую беду, я представить себе не мог. Сейчас, конечно, уже отошел, принял для себя всю ситуацию. Но какой-то осадок остается. И так иногда хочется помочь. Но Ваня всегда говорит — не жалей. Хочется помочь — просто помоги, но не надо меня жалеть. Поэтому я никогда не воспринимаю его как беднягу. Потерять ногу — это страшно, но как человек он от этого не изменился. Он по-прежнему мой друг, в нужную минуту придет на помощь. Вот как-то были у меня проблемы, не заводилась машина. Позвонил Ване — можешь помочь? Он приехал через 15 минут. И раньше всегда приезжал и вытаскивал меня. Он сейчас занимается спортом… ну, вы знаете. Ему трудно, но он же фактически начал жить заново.
Может показаться, что я черствый. Но это не так. Я просто никогда не показываю свою жалость — она ему не нужна. Поржать, подколоть друг друга — вот это правильно.
Читайте также:
- Перенести ампутацию, учиться жить заново и быть счастливым. Невероятная история фигуриста Ивана Самоделкина
- «К нам сейчас придут дети, у которых сбудется мечта». Как прошел благотворительный мастер-класс Екатерины Бобровой
- Алиса Лозко — о расставании с Мишиным, тренировках у Тутберидзе и дружбе с Загитовой. Большое интервью «Матч ТВ»
- «Я долго пытался убить в себе спортсмена». Большое интервью Адьяна Питкеева о жизни до и после фигурного катания
- «Я выиграл бы эмоциональную олимпийскую медаль, если бы такая существовала». Самый необычный фигурист мира общается с «Матч ТВ»
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
