— Как правильно называется ваша должность в JacksonWink MMA Academy?
— Я — генеральный менеджер и ассистент тренера по джиу-джитсу. В большей степени, конечно, генменеджер, и это значит, что мне нужно заниматься всем, что имеет отношение к повседневному управлению залом.Я обеспечиваю сборы для бойцов «от и до», соответственно, я занимаюсь устройством тех, кто к нам приезжает, делаю так, чтобы зал имел прибыль, слежу за жилыми помещениями (у нас прямо в зале есть общежитие и комнаты, мы можем размещать около 50 человек). Я работаю в тесном сотрудничестве с Грегом Джексоном и Майклом Винклджоном, это мои два самых близких человека по бизнесу (главные тренеры и собственники зала. — «Матч ТВ»).
(Грег Джексон, Михаил Любимов, Майкл Винклджон)
— В Москве держать хорошие ММА-залы считается очень сложным бизнесом: ваш зал заработал больше в 2018-м, чем в 2017-м?
— Да, мы постоянно показываем рост, имена Грега и Майкла притягивают бойцов со всего света. Это две легендарные личности из мира ММА, но им тоже пришлось пройти нелегкий путь.
Изначально Грег Джексон и Майкл Винклджон работали в другом помещении, и генеральным менеджером у них был парень, который со временем стал ездить на очень дорогой машине, построил большой дом, а зал нес убытки. Грег и Майкл думали закрываться, но Винклджон сказал, что хочет попробовать запустить еще один проект. Они убрали менеджера и решили открыть новый зал, поскольку у Винклджона был хороший опыт в бизнесе, и в частности в строительстве. Как раз продавалось государственное здание, где раньше был офис DEA (Drug Enforcement Agency — управление по борьбе с наркотиками. — «Матч ТВ»). Когда люди из Управления по борьбе с наркотиками переехали, здание оставалось пустым около годa, и потом Винкл его выкупил.
Грег и Майкл провели полную реконструкцию — там все было построено для DEA, поэтому осталось много тяжелых металлических перегородок, секций, решеток. Все это вырезали, вытаскивали, помещение переоборудовали и превратили в зал, который есть сейчас.
— Вы в тот момент уже работали?
— Я приехал в Альбукерке где-то за три месяца до окончания строительства. Знакомился с командой, налаживал отношения, плюс у меня есть навыки в веб-дизайне, в графическом дизайне, и многие вещи для зала мне тоже приходилось делать с нуля.
— Сколько Винклджон вложил в зал — секрет?
— Нет, это не секрет. Он говорил, что три миллиона долларов. Это, естественно, большие деньги. Тем более у нас нет таких спонсоров, как у залов АКА (Американская академия кикбоксинга в Сан-Хосе, зал, где тренируется Хабиб Нурмагомедов. — «Матч ТВ») и AmericanTopTeam, мы все делаем сами.
— Если пришлось начинать с нуля — не было мыслей переехать во Флориду или Калифорнию (Альбукерке — город с населением 600 тысяч человек в штате Нью-Мексико)?
— Майк Винклджон здесь родился и вырос, Грек Джексон приехал еще ребенком. С одной стороны, это город, который находится в глуши, тут горы и пустыня вокруг. С другой, эти же условия растят довольно много талантливых ребят: тут нечем заняться, большая преступность. Тем, кто здесь рос и не хотел быть втянутым во всякие непонятные вещи, лучше всего было заниматься боевыми искусствами. Здесь родились Холи Холм, Карлос Кондит, Джон Додсон, Диего Санчес, Джоди Эскуибель, Джоби Санчес (все выступали UFC. — «Матч ТВ») и много других именитых бойцов.
— Допустим, я боец с рекордом 10-2 и у меня второй бой в UFC. Я пишу вам, что хочу приехать в зал и пройти там подготовку. Сколько надо будет заплатить?
— Обычно это 10% от гонорара за бой, если вы хотите пройти тренировочный лагерь и иметь Грега Джексона и Майка Винклджона у вас в углу, при условии, что у вас более-менее приличный гонорар.Но ситуации бывают разные. Мы заинтересованы, чтобы ребята приезжали и работали у нас. Некоторым я помогаю как могу. Есть те, кто только начинает, и, предположим, они не могут нанять главных тренеров для персональной подготовки. Тогда просто приезжаешь сюда работать с командой и на общие тренировки. Я могу сделать скидку, и для наших ребят проживание в общежитии и тренировки будут стоить 500 долларов в месяц, хотя обычно это стоит около 700 долларов. Могут приезжать как профи, так и любители, сейчас, например, у нас есть очень приличная любительская команда по ММА.
Если боец перспективный, то бывает такое, что Винклджон и Джексон начинают с ним работать, даже если он не приносит никакого дохода. Мы вкладываемся в надежде, что боец будет возвращаться, работать с нами. Многие говорят, что у ребят из нашего зала сейчас очень много поражений, но это самый нелепый бред, который я слышал. Да, у нас была волна поражений, но такое случается в каждом зале. Всего в этом году мы провели около 250 боев, 60 в UFC, и по статистике у нас 80% побед. Я как раз веду подсчет всех наших боев.
— В ваших интервью вы говорите, что вы уехали в США, когда вам было 15–16 лет, то есть это середина 90-х.
— Вообще я родился и вырос в Москве, в районе Ясенево. Недавно мы приезжали в Москву на соревнования по джиу-джитсу вместе с Диего Санчесом, я был его секундантом. Санчес в Москве никогда не был, и я устраивал для него экскурсии. И помимо Красной площади и других исторических мест мы с ним съездили в мой район, сделали фото на пороге школы, где я учился, было очень интересно.
В России в 90-е было сложное время: и преступность, и боевые действия. Я уехал на год учиться в Висконсин и планировал вернуться. Играл в хоккей, тренировался для себя. В это же время мама поехала в Нью-Йорк, оформила необходимые документы, и получилось так, что мы смогли остаться в США.
— Ваша история про самую тяжелую работу в Америке?
— У меня их много. В то время еще не было интернета: идешь по улице и спрашиваешь: «Есть работа? Могу я чем-то помочь?» Я жил в Бруклине, где много русскоговорящих, иду по улице, захожу в каждый магазин. И какие-то арабы в итоге меня наняли. Ну как наняли — заперли в подвале, я там таскал какие-то палки, коробки, весь грязный, пораненный, платили около двух долларов в час. Не особенно хорошо было. Думаю, неужели так выглядит Америка? Потом работал на стройке на итальянцев, асфальт укладывал. В общем, все как у всех. Пока не попал служить в армию США на авианосец «Авраам Линкольн».
— Как гражданин России попал служить в американский флот?
— Я не сразу пошел служить. Мне уже было 26 лет, а за 10 лет в США я женился, ребенок родился, стал готовить документы на гражданство. А служить всегда хотел, было интересно ощутить, что значит быть военным. В Америке для этого нужна хотя бы грин-карта. Если она есть, то можно попасть на службу, а там помогут получить гражданство ускоренно, и, в принципе, имеешь довольно много бонусов в гражданской жизни.
Правда, когда пытался попасть во флот, меня два офицера довольно серьезно допрашивали: ты кто, ты не шпион? Там так принято, но все равно людей из других стран берут. Более того, к русским с уважением относятся, но и с осторожностью.
— Звучит так, будто одни плюсы.
— Я служил на авианосце, который стоял в Персидском заливе, 6000 человек на корабле, как в небольшом городе. Если бы начались боевые действия, пришлось бы участвовать. Пытался попасть в спецподразделение «Морские котики», но у меня контракт был другой, и по нему нельзя туда попасть. На корабле пробыл около трех месяцев. Скучно, каждый день одно и то же, рутина. Из развлечений компьютерные игры и спортзал, я тогда качался серьезно.
— Там же среди военных проводят соревнования по единоборствам — участвовали?
— Ни разу. Как-то так вышло, что со спортом у меня был пробел в жизни. В России я самбо занимался, акробатикой, играл в футбол. А когда попал в Америку, определенности не было, не знал, что делать, спорт ушел даже не на второй, а на третий план. Когда UFC стала набирать популярность, я все время смотрел и думал, почему сам не занимаюсь этим. Но надо было как-то устраиваться. Не было времени на спорт: пытаешься найти работу, время на семью ищешь и так далее.
— В ММА вас впервые можно заметить в видеоблогах первого менеджера Хабиба Сэма Кардэна, которые он выкладывал с ранних боев Нурмагомедова.
(Михаил Любимов, Тимур Валиев, Хабиб Нурмагомедов)
— В самом первом блоге даже есть сцена нашего знакомства. Я знал Сэма, и мы с ним поехали помогать Хабибу готовиться к бою с Пэтом Хили (UFC 165, 21 сентября 2013 года. — «Матч ТВ»).Помню, мы подходим к комнате, где Хабиб гоняет вес, он бежит на дорожке к нам спиной, думали сразу уйти, чтобы не мешать ему, а он заметил нас, спустился, и мы начали разговаривать.Так и стали общаться.
— Он в книге о вас очень тепло отозвался.
— Серьезно?! Было бы очень интересно почитать.
Хабиб — замечательный человек. По отношению к людям, по спокойствию, по энергии. Когда был бой с Хили, я волновался сильнее него. А Хабиб вообще не переживал. Он и на бои настраивается без всякого зла, без агрессии. Даже случившееся с Конором у них показало, как долго он на самом деле может сдерживаться. У Хабиба преимущество в том, что он соревнуется с детства. Соревнуется как профессионал — для него схватки это как для нас ходить на работу.
— Вроде он говорил, что вы могли с ним бороться, когда ему надо было сделать вес. Как вам его борьба?
— На тот момент у меня был синий пояс по бразильскому джиу-джитсу, сейчас — коричневый с тремя полосками, практически черный (даже интересно было бы сегодня против Хабиба побороться). Но тогда я чувствовал такое давление, которое ни до, ни после ни от кого не чувствовал. Я его называл и называю каменной плитой: как будто тебя ею придавило, и ты не можешь ее сдвинуть. Были эпизоды, когда я пробовал уходить от его болевых, от других приемов, но глобально он меня просто раскатывал именно давлением и контролем.
И за этот опыт я ему очень благодарен, я в принципе по стилю стараюсь подражать Хабибу, потому что это один из самых эффективных способов борьбы. Он связывает, не дает двигаться, работает бедрами так, чтобы оппонент не мог подняться. Концентрируется не на болячках, а именно на контроле. После боя с Хили он даже подшучивал надо мной, говорил, что мой грепплинг намного круче, чем у Хили. Я до сих пор не пойму, шутил он или у меня правда был нормальный грепплинг в то время.
— Вас удивляло тогда, сколько он гоняет веса?
— И да, и нет. Я только начинал узнавать этот спорт изнутри, у меня не было планки, кто сколько гоняет. Пэт Хили в бою был больше Хабиба. Мне кажется, со временем Хабиб начал набирать и стал больше. Тогда он было около 180 фунтов (81,5 кг), это нормально при таком весе укладываться в 70,3 кг, но я слышал, что позднее он мог быть 190–200 фунтов (85-90 кг). Когда я его видел, он действительно стал намного крупнее.
— Когда он гонял вес, что от вас требовалось?
— Мы делали все подряд: мазали разогревающими гелями, заводили в сауну, я помогал его укладывать, закутывали в полотенца, подавали воду. Вся команда вокруг него: он лежит умирает, а мы взбадриваем, помогаем. Старались находить такие залы, чтобы был бассейн, потому что в то время он любил плавать после сауны, говорил, это освежает.
— Хабиб в своей книге пишет, что перед взвешиванием в бою с Конором его вынесли на балкон, чтобы он просто подышал, и его несколько раз рвало желчью — настолько тяжелой была весогонка.
— Тогда у нас такого не было, и это не очень хорошо. Мне кажется, что боец иногда застревает между двумя весовыми категориями, скажем, между 155 и 170 фунтами (70,3 — 77,1 кг). И за этих ребят у меня сердце болит: надо делать непростой выбор, либо гонять вес, убивать себя и драться, чтобы иметь преимущество в весе, либо оставаться в своей категории, где ты будешь намного меньше остальных бойцов.
Сравните Тайрона Вудли и Хабиба. Может, они и одинаково выглядят в одежде, но на взвешивании мы же видим, что Вудли намного крупнее. Разница в 15 фунтов между двумя весовыми категориям это много, я думаю, шаг должен быть 10 фунтов.
— Вы были с Хабибом в раздевалке во время побед в первых боях. Насколько он эмоционален? Что с ним происходит в первый час после победы?
— Он спокойный во всех отношениях. Как он говорит, все по воле Аллаха, это спорт — кто-то выиграет, кто-то проиграет. Также он себя ведет и после боев, разговаривает, смеется. Ему очень интересны исторические сравнения его с другими бойцами. Например, он мне сразу сказал, что в бою с Хили сделал бросок, какой был в бою Мэтта Серры с Мэттом Хьюзом. Для него это важно.
Помню, после боя с Рафаэлем Дос Аньосом я впервые увидел Хабиба с Шахбулатом Шамхалаевым. А у них же бой был раньше. Первое, что заметил: Шах таким маленьким казался рядом с Хабибом!
— Они общались?
— Очень тепло друг к другу отнеслись при встрече: обнялись, пожали руки, разговаривали, смеялись. Думаю, в Дагестане у многих так. Они же спортсмены, понимают, что кто-то выиграет, кто-то проиграет.
— Вы общались с Шахбулатом после того, как в него стреляли (в конце мая 2016 года Шахбулат Шамхалаев получил несколько огнестрельных ранений после нападения в одном из ресторанов Махачкалы. — «Матч ТВ»)?
— Нет. Привет передавал через общих знакомых. У меня очень приятные воспоминания остались от общения с ним, рад, что он выбрался из такой ужасной ситуации.
— Прямо сейчас рядом с вами тренируется, возможно, главная надежда UFC в 2019 году. Джон Джонс возвращается в октагон спустя полтора года и будет драться с одним из самых сложных своих соперников за пояс. Что бы мы понимали ваш уровень контакта с ним — когда вы в последний раз пересекались?
— Сегодня, и вчера, и позавчера. Мы впервые встретились, еще когда я был в команде Хабиба. У Хабиба был бой с Пэтом Хили, а Джонс дрался с Густафссоном, и Джон был в одной разминочной комнате с Хабибом. Был момент, когда я, снимая что-то для видеоблога Хабиба, решил поснимать разминку Джона Джонса. Он подошел ко мне и попросил не делать этого, но без всякого негатива.
Джон Джонс — один из самых лучших людей, которых я встречал за свою работу. Многие его не знают близко и пишут о его проблемах и сложностях с законом. Не секрет, что он любит погулять. Но кто бы новый ни появлялся в нашем зале, он самый первый, кто протягивает ему руку для приветствия. Начинает знакомиться, предлагает помощь в тренировках. Никогда я не видел его в плохом настроении. Допустим мы идем обедать с ним и его братом, к нему подходят, просят оставить автограф. Джон откликается, и только с улыбкой.
— Как выглядит ваше общение?
— Он может просто зайти ко мне в офис на первом этаже зала и начать разговор. У него есть такая черта — он просто не умеет проигрывать и все равно думает о предстоящих боях. Много думает. Он любит обсуждать самые очевидные вопросы: если я побью Густафссона, кто у меня будет следующим соперником или как обо мне будут думать. У меня в офисе стоят камеры наблюдения за залом, и он может попросить посмотреть свои спарринги в записи, чтобы мы вместе посмотрели.
— Вы же говорите ему, что, если он пройдет Густафссона, то будет драться с Кормье в тяжелом весе?
— Кстати, я считаю, что это будет полутяжелый вес. Джон говорит, что ему не имеет смысла идти в тяжи, он нормально гоняет вес в 93 кг. Даже внешне он выглядит как полутяж. Джонс крупный парень, но, если он встанет рядом с природным тяжеловесом, будет видно, что он не тяж. Скорее Кормье больше похож на тяжеловеса. Джон может начать качаться и набрать мышцы, но он станет медленнее, а ему это не нужно.
— Джонс не показывал на весах 93 кг уже полтора года. Уверены, что он сделает вес?
— Я не хотел бы говорить, сколько он весит сейчас, но Джон в прекрасной форме. Мы давно не видели его настолько легким, и думаю, что для него не будет проблемой сделать 93 кг.
— Для вас понятно, зачем он в какой-то момент начал работать как пауэрлифтер и набрал так много мышц?
— Если честно, никто не знает. Говорил, что хочет работать над физикой. Я так понимаю: он потерял пояс, у него пропало настроение. Он тогда не так часто появлялся в зале. Он начал заниматься с тяжелыми весами, а это добавляет настроения и по-хорошему затягивает.
Тем более тогда были Овинс Сен-Прю и Дэниель Кормье, которые стилистически похожи на тяжеловесов, крупные, массивные ребята. А Густафссон другой, здесь нужно много ударов ногами, скорость, вход — выход на дистанцию.
— Расскажите нам, чего ждать от Джонса после паузы в полтора года.
— Он очень сильно подтянул бокс, почти весь год занимался отдельно с тренером по боксу. Возможно, вы видели тренировки у него в гараже. И мы собрали отличных спарринг-партнеров для подготовки — с Джоном работал очень хороший боксер из России, значительно выше его ростом, точная копия Густафссона, приезжал парень из Грузии Роман Долидзе, с хорошим греплингом. Есть ребята, которые могут быть даже лучше него в каких-то дисциплинах: в борьбе, в боксе, в кикбоксинге. Но когда все надо связать воедино и спарринговать по ММА, с ним очень трудно.
— Сколько спаррингов он проводит в перчатках для ММА, используя всю технику: борьбу и стойку?
— Три-четыре раза в неделю они делают спарринги. Тяжелые спарринги, думаю, три раза в неделю.
— У него были проблемы и с режимом, и с обвинениями в употреблении допинга. Как выглядит общение тренеров с ним на этот счет? Могут ли Майк Винклджон или Грег Джексон чего-то требовать от него?
— В США чуть иначе это все устроено, это профессиональный спорт, ты платишь деньги тренерам, и они работают с тобой. Здесь не бывает такого, чтобы тренер тебя гонял или кричал на тебя. Они могут поговорить с Джоном, но никто не станет возлагать на себя функции наставника и давить на спортсмена. Джон — это уникум в своем деле, и он тренируется так, как ему удобно и как он считает нужным.
Он тренируется в нашем зале уже 10 лет, и у нас настолько близкие отношения, что это как отношения с родственником. Уже не отвернешься от него, если вдруг у него возникнут какие-то проблемы. Все понимают, что быть бойцом тяжело, все понимают, что бойцы приходят в этот спорт не с выставки хороших мальчиков, у них у каждого есть сложные моменты за спиной. Эти ребята занимаются тем, что причиняют физическую боль своему сопернику, вы можете называть имена известных спортсменов из единоборств и видеть, что проблемы были у многих: Конор Макгрегор, Нейт Диас, Куинтон Джексон; Майк Тайсон, Флойд Мейвезер, Бернард Хопкинс — в боксе. Если спортсмен хорошо относится к нам, мы хорошо относимся к нему, а Джон Джонс безумно хорошо относится ко всем в зале и всегда во всем помогает. Поэтому Джон Джонс наш человек и всегда им будет.
— Вы занимаетесь джиу-джитсу. Что будет, если вы с Джоном проведете пятиминутную схватку по грепплингу? Сколько раз он заставит вас сдаться?
— Это интересный вопрос. Мы около месяца назад поборолись с ним. Джон намного тяжелее меня и намного сильнее. Он был где-то 105 кг, я — около 80-ти. Мы провели схватку по бразильскому джиу-джитсу, и он не смог поймать меня на прием. Он шутя сделал вид, что довольно сильно «разозлился», говорил, что должен был меня сломать. Я ему объяснял, что совсем нет: я уже около десяти лет практикую бразильское джиу-джитсу и близок к черному поясу, a у него всего лишь синий пояс, и хотя он раскатывает многих черных поясов, я здесь так сильно набрал мастерства, что могу отстаивать свое даже с такими мастерами, как Джонс. Мы посмеялись и продолжили тренировки.
Читай также:
- Фанату «Локомотива» вправили плечо прямо по ходу ММА-поединка. Он продолжил драться. Видео
- Боец UFC в третий раз сдал положительный допинг-тест. И все равно будет драться
- «Никто не хочет проиграть на глазах у ребенка». Как секундантами в ММА становятся отцы, дочери, братья и сестры
- Хабиб, «Уральский Халк» и еще 8 бойцов из России, которых никто не побеждал
Фото: личный архив Михаила Любимова
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
