Одна из самых ярких историй баскетбольного 2017 года – о том, как Антон Понкрашов вернулся после тяжелой травмы точно в срок, чтобы успеть сыграть в Матче звезд Единой лиги ВТБ. В интервью корреспонденту «Матч ТВ» Антону Соломину капитан УНИКСа рассказывает:
- Сборная России дошла до полуфинала Евробаскета – при чем здесь багаж Аленичева?
- Готов ли он после 10 лет в сборной к тому, что больше никогда за нее не сыграет;
- Как дважды вернуться в баскетбол после страшных травм;
- Как он нашел жену через инстаграм*;
- Почему ему далеко до Евгения Кафельникова и Алексея Спиридонова.
– Самая трогательная история этого года – ваше восстановление после тяжелой травмы и возвращение к Матчу звезд в Сочи. Героизм на грани безрассудства. Сейчас понимаете, что это было нужно?
– На самом деле эту историю раздули журналисты. Надо же было ее сделать более интересной. Поэтому всем рассказали, что я форсировал восстановление специально к Матчу звезд. Хотя на самом деле я занимался по графику и даже дней на 10 задержался, потому что в клубе меня берегли, перестраховывались.
Еще многие думают, что я действительно напросился в сборную звезд России через твиттер. И забывают, что я изначально был на первом месте среди игроков УНИКСа в голосовании, но потом меня исключили из этого списка. После этого я написал непосредственно гендиректору Единой лиги Илоне Корстин, что я здоров, и попросил вернуть меня в списки. Я действительно чувствовал, что уже могу играть. Если возвращаться к вашему вопросу – перед Матчем звезд я уже тренировался под присмотром врачей и тренеров, и меня уже допустили к играм. Просто вместо того, чтобы вернуться, например, в официальном матче с ЦСКА, лучше было проверить себя в Сочи, в более дружественной обстановке. Все было под контролем.
– После исключения из болельщицкого опроса у вас все еще оставались шансы попасть на Матч звезд через голосование журналистов. Многие из которых считали, что нельзя выбирать того, кто почти не играл в сезоне. Вы не принимаете такой аргумент?
– Давным-давно, когда я учился в интернате, наверное, лет в 16, мой тренер Анатолий Штейнбок сказал мне: «Мы выбираем, нас выбирают. Как это часто не совпадает». И эта цитата из песни меня всю жизнь преследует. Так сложилось, что кто-то из журналистов проголосовал, кто-то нет. Тут-то как раз все понятно. В отличие от той истории, когда меня выбрали болельщики, но я в списки так и не попал. Что-то у нас с вами сразу интервью какое-то провокационное получается. Вы сразу с «запрещенных» тем начали. Сейчас еще спросите про сборную – и тогда вообще.
– Обязательно спрошу.
– А у меня уже и ответы готовы. Так что спрашивайте.
– Знаю, что во время чемпионата Европы вы очень переживали, что сборная России там, а вы – нет. Во время клубного сезона эти эмоции до сих пор остры?
– Сейчас их вообще нет. Да, они были в сентябре. Практически все матчи мы смотрели всей семьей в прямом эфире. И у меня были очень болезненные чувства. Было трудно, с болью в сердце смотрел. Ты реально понимаешь, что должен быть там, со своими ребятами. В сборной остались близкие мне люди, с которыми мы многое прошли. Когда смотришь, осознаешь, что по какой-то непонятной причине ты не с командой, как ей тяжело, а ты, что самое хреновое, ничем помочь ей не можешь… В принципе я уже осознал, что, скорее всего, Сергей Базаревич меня уже никогда не вызовет. Не знаю, почему – может, какая-то обида. Но все равно в глубине души что-то сидит. И когда я видел все эти тяжелые матчи, видел травму Димки Кулагина – конечно, сильно переживал за ребят.
– Как в такой ситуации заставить себя не начать болеть против сборной России, чтобы поменяли тренера?
– Это сложно. И особенно это сложно с нашим российским менталитетом. Мы же любим «топить» за врагов. У меня нет шпаргалки, как это сделать. Ты просто болеешь за ребят, с которыми дружишь и которых знаешь много лет.
– С Базаревичем у вас не было никакого разговора на эту тему?
– Он был, но не сейчас, а два сезона назад, когда УНИКС играл в финале лиги ВТБ. На тот момент я был уверен, что попаду в состав. Уже считал себя неотъемлемой частью сборной. Тем более в команду пришел Базаревич – тренер, с которым у меня был лучший сезон в карьере, в «Красных Крыльях». И после первого матча с ЦСКА мы с ним встречаемся. Я ему: «Ну что, тренер, вызовете меня в сборную?» В шутку, естественно. А он отвечает: «Давай потом созвонимся, обсудим». И шутка, с которой все начиналось, переросла в реальность. Он мне позвонил и сказал, что не может дать мне роль, которую я заслуживаю. Официальная версия – о том, что в сборной идет омоложение состава – меня очень сильно рассмешила. Потому что в прошлом году в команду были вызваны и Серега Быков, и Виталик Фридзон, которые оба старше меня.
– В 31 год вы не считаете себя возрастным баскетболистом?
– Это чисто российские рамки. Во всех остальных странах 30 лет считаются расцветом сил. У нас же любят вешать ярлыки. Думают: «Он старый, будет часто травмироваться». И на тебе ставят крест. А потом ты включаешь НБА и смотришь, как там люди играют до 40 лет и даже после многих травм возвращаются еще сильнее. Вы помните, во сколько лет Холден приехал в ЦСКА?
– Помоложе 30.
– Не намного. Но человек скаканул на новый уровень. До его прихода в ЦСКА вообще никто не знал, кто такой Джон Роберт Холден. А потом он стал лучшим разыгрывающим в Европе. И был символом ЦСКА много лет. Чемпионом Европы он стал в 31. А ведь ему могли в 30 лет сказать, что он старый. Смешно, правда?
– Еще у вас есть репутация игрока, который 23 секунды стучит мячом в пол, а на последней секунде владения в спешке бросает. И это не совсем подходит под быстрый баскетбол, в который играют команды Базаревича.
– Я знаю, что дело не в этом. Потому что этот ярлык мне прилепили давным-давно. Посмотрите матчи из моих последних сезонов в УНИКСе, где я показываю совсем другой уровень баскетбола, а с нашим новым тренером (летом казанскую команду возглавил Димитрис Прифтис. – «Матч ТВ») это стало особенно заметно. У тех, кто видел эти игры, таких вопросов не возникает. А «прилипло» это ко мне в 2009 году. Мы на Евробаскете играли с Францией, и там действительно возник момент, когда я держал мяч 23 секунды в центре площадки. Потом я узнал, что комментатор на ТВ закричал: «Антон! Ты же передерживаешь мяч!» – в общем, нормально по мне прошелся. А на самом деле вот что там было: я стоял, назвал комбинацию, люди не поняли движения и побежали в другую сторону. И я не смог один раз пас отдать, второй… В итоге получилось, что я реально передержал мяч. И все стали пересматривать эти моменты. Вообще я много анализирую свои прошлые матчи. И за последние годы не припомню, чтобы передерживал мяч.
А быстрый баскетбол – это другой разговор. Возможно, я не идеальный первый номер для системы Базаревича. Но при всем этом под его руководством в Самаре я показывал свой лучший баскетбол в карьере. По крайней мере, один из лучших.
Еще пишут, что я часто травмируюсь. Тоже смешно. Сколько я уже играю профессионально? Лет 13? И за это время было две травмы.
– Две тяжелые травмы – и две красивые истории с возвращением. Сначала к Евробаскету-2015, потом к Матчу звезд-2017. Вас в команде уже называют железным человеком?
– Именно железным – нет. Но все, кто со мной играет, знают, что я независимо от ситуации всегда бьюсь до конца. Это пошло от Дэвида Блатта. И именно такими качествами выделяется плеяда игроков, которую он воспитал в сборной. Для меня самый яркий пример – Серега Быков. Блатт реально дал ему то, что мы называем железными яйцами. Давайте я вам просто перечислю: Швед, Хряпа, Моня, Кириленко, Фридзон, Быков, Хвостов, Антонов, Воронцевич, Воронов… Всю эту сборную закалил Дэвид. Он научил нас верить, работать в коллективе. Это на 100 процентов его заслуга.
– И в том, что сейчас сборная дошла до полуфинала Евробаскета – тоже? Получается, это как знаменитый «багаж Аленичева»?
– Да. Дэвид дал нам школу жизни, которая сейчас помогает большинству из нас в дальнейшем карьерном пути. Вот и все. Мы сейчас заговорили о Блатте, я вспоминаю все эти моменты – и мурашки по коже идут.
– Какие моменты?
– Да просто все наши игры вспоминаю, все тяжелые победы. Где Серега Моня вытащил на последних секундах несколько матчей. Где Серега Быков забил победный мяч, который принес нам бронзу Евробаскета. Хранишь эти воспоминания в душе и понимаешь, что был частью чего-то великого.
В прошлом сезоне мы играли с «Дарюшшафакой» Блатта в Турции, встретились с ним у лифта в гостинице. Поговорили – и пришли к выводу, что мы до сих пор реально не понимаем, что мы сделали. Это ведь было суперкруто! Та сборная была просто сумасшедшая. И нынешний Евробаскет показал, что у ребят есть этот запал. Только важно, чтобы его хватило не на один год. Все-таки четвертое место – удачное выступление, да не совсем. Надо дальше продолжать.
– Почему ваш твиттер в последнее время превратился в сплошные ретвиты? Это какая-то акция?
– Да нет. Всегда так делал: что-то понравилось – ретвитнул. Я не могу, как Димка Головин, каждый день писать от себя. У меня столько мыслей нет, чтобы на письме выражать.
– Раньше выражали чаще.
– Ну почему же. И сейчас иногда пишу. Вот, например, после матча «Автодор» – ЦСКА я писал о том, что в России появился новый баскетболист Забиров – смесь Забелина и Зибирова. От баскетболистов все наши эксперты всегда требуют профессионализма, но почему-то забывают думать о себе. Самое простое ведь ткнуть пальцем в кого-то. И очень мало кто может быть объективным, чтобы, когда нужно, сказать: «Блин, это моя вина».
– Когда «Химки» пытались оспорить вашу победу над ними, вы тоже только ретвитили, собственное мнение не высказывали.
– И сейчас не буду.
– Значит, главный твиттер российского баскетбола так и останется у Головина?
– Это высочайший уровень, мне до него далеко. У нас таких спортсменов всего трое: Головин, Кафельников и Спиридонов. Это легенды. Когда их читаешь, только улыбаешься и все.
– Вы и инстаграм* забросили.
– Это да, неинтересно. У меня есть семья, я люблю свою жену, а остальное мне не важно.
– Жена и сын стали главными помощниками в вашем возвращении на паркет в этом году?
– Да. Им уже можно ставить памятник. Восстановливаться после таких тяжелых травм – тяжело не столько тебе, сколько твоим близким. Это большой стресс. Твой ежедневный график меняется. Я проводил в зале по 7 часов в день. Возвращаешься домой злой, на стрессе, у тебя все болит, колено ноет – и так ежедневно. Когда я только получил эту травму, жена сразу сказала: «Я поеду с тобой». Была со мной рядом, пока я ездил в Италию оперироваться. И снимала мои первые шаги, когда меня доктор сразу после операции заставил ходить. Те, кто знает, что такое разрыв крестообразной связки, лучше всего понимают, о чем речь. После такой травмы ты реально учишься ходить заново.
– Супруга еще и следит за всем, что про вас пишут и говорят?
– Да, конечно. Она моя заступа и опора.
– Когда вы не попали в сборную, семья переживала вместе с вами?
– Наоборот, это лучшая новость для семьи! Раньше я каждое лето уезжал в сборную и с ними практически не виделся. А теперь хотя бы появился полноценный отпуск. В моем случае – впервые за 10 лет.
– Жена вступает в споры с интернет-троллями.
– Нет, мы смеемся над этим всем. Понимаем, что нельзя нравиться всем, это часть процесса. Кто-то меня не переваривает с далекого 2003 года. О чем мы вообще говорим, если даже вон Леброна не любят? Или Кевина Дюранта. Делятся на лагеря. Кто я такой на их фоне? А вообще мы иногда забываем, что главное в жизни – это семья. А спорт – только удовольствие и возможность заработать.
Смотреть на YouTube– Андрей Воронцевич где-то рассказывал, что встретил будущую жену в парке и долго не мог ничего сказать. А как было у вас?
– Да сейчас же инстаграм* есть. Листал фотографии, увидел очень красивую девушку.
– Стоп, просто уточняющий вопрос. Вы серьезно нашли жену через инстаграм*?
– Да.
– Как это вообще?
– Случайно. Вот так бог послал. Нашел в интернете человека. А потом была очень интересная история. Я сразу пригласил ее на свидание. Она шла туда в полной уверенности, что отошьет меня. Но не устояла. Я был как раз с прооперированной ногой после первой травмы, старался быть милашкой. И постепенно завоевал ее сердце.
– То есть вы осознанно рассчитывали на помощь травмированной ноги, пробивали на жалость?
– Нет, был уверен в своих чарах.
– Что заставило Милу изменить мнение, если она собиралась вас отшить?
– Наверное, она думала, что я такой же пафосный, как и все спортсмены, что буду кидаться деньгами, рассказывать, какой я крутой. А я оказался немножко другим. «Настоящим», как она говорит. Мы поужинали, пообщались – и сразу поняли, что подходим друг другу. Потом были долгие разговоры по телефону, потому что она была в Москве, а я уехал восстанавливаться в Петербург. После этого я попал в сборную, съездил на чемпионат Европы во Францию, а потом она переехала ко мне в Казань.
– Вы много где поиграли, но впервые где-то задержались больше чем на два сезона. Три с половиной года подряд в УНИКСе – это вы повзрослели и захотели постоянства или просто нашли, что искали?
– Тут много всего. У кого есть дети, те поймут. Пока ребенок маленький или его еще нет, можно менять место дислокации хоть каждый год – смотря какие есть предложения. Когда появляется семья, ребенок начинает ходить в школу, на первое место встает именно он. У меня были разные варианты – в том числе чтобы уйти. Но пообщались с семьей и решили, что идеально для меня и для всех нас будет, если я останусь в УНИКСе. Он ходит в школу, у нас в Казани своя квартира, мы здесь уже все знаем. Этот город – часть нашей жизни.
– Бывший главный тренер УНИКСа Андреа Тринкьери изменил Никиту Курбанова. Можете сказать, что Димитрис Прифтис изменил вас?
– Не только меня, всех игроков. Отличие Димитриса в том, что он приучил нас понимать: каждый баскетболист – это часть команды, часть семьи. Независимо от того, сколько он играет и сколько забивает. У всех есть роли, и все с этими ролями согласны. Имена уходят на второй план, а на первом – только победы.
«Провел год в Казани и теперь могу выпить 5 рюмок водки». Тренер, который победил ЦСКА и «Химки»
– Это всё понятные и правильные слова. Но их произносят в любой команде, разве нет?
– Может быть, но реально это работает не везде. Очень мало таких команд. И это все от тренера, от того, сможет ли он донести свою философию. Все просто: ты либо понимаешь тренера и соглашаешься, либо нет. Когда с этой философией согласны все и кто-то согласен на второстепенные роли, тогда достигается результат. Не устану приводить в пример Блатта, потому что он так же поступал. Делал из людей команды. И быть частью таких команд игроки считали счастьем.
– Мы знали много историй о Блатте. Как он писал слово «сердце» на доске вместо игровой схемы, как его сборная России вырывала победы на последних секундах. А какая история запомнилась вам?
– Больше всего запомнился 2007 год, когда мы выиграли чемпионат Европы. У многих тренеров жесткие правила: на завтрак, обед и ужин игроки всегда приходят в одно время и в одинаковой форме, потом вместе встают и уходят. Это называется дисциплина. А с Блаттом мы ходили на обед кто в чем: кто в футболке с черепами, кто в розовой, кто с тигром… Кто во что горазд, короче. А сербы, французы приходили все такие красивые, нарядные, «на экипировке» – все одинаковые. И когда мы победили Испанию в финале, Блатт сказал на ужине: «Вот посмотрите, сидят сербы красивые, немцы, испанцы… А Россия выглядит, как сборная разгильдяев. Но это не важно, потому что у нас есть сердце. Главное, что внутри». Он умел управлять людьми, держать в тонусе. Кто пристально следил за той сборной России, тот помнит, что у нас чуть ли не перед каждым большим турниром случались катастрофические поражения в товарищеских матчах. Мы проигрывали 30 очков Израилю, 50 очков Франции… Нас нереально выносили. Но Блатт грамотно делал выводы из поражений и находил способ мотивировать нас на дальнейшие игры. То есть не было такого: «Мы проиграли «-30», что же делать? Давайте кого-то выгоним». А было так: «Ребята, теперь мы понимаем наш уровень. Если мы хотим чего-то добиться – давайте работать». И мы работали.
– Евробаскет-2015, к которому вы вернулись сразу после разрыва «крестов», тоже был красивой историей.
– Я тогда неплохо был готов, нормально восстановился. Сам турнир провалил, не скрываю. Мне сейчас говорят: «Может, ты зря тогда поторопился». Но, говоря о моем провале, все забывают историю, когда за 10 дней до начала чемпионата Европы меня и еще двух игроков отчислили из команды. А потом вернули. Так что эта история больше сказалась на моем выступлении, чем последствия травмы.
– Официальная формулировка, с которой вас отчислили, – «по состоянию здоровья». Нога уже была в порядке?
– Во-первых, до отчисления в контрольной игре с Сербией я провел больше всех времени на площадке и набрал то ли 13, то ли 15 очков. А во-вторых, у меня на руках было заключение из итальянской клиники, где говорилось, что я не то что могу, а должен тренироваться в общей группе. В общем, пришлось объяснять заслуженному врачу, что его методики устарели и что после «крестов» сейчас возвращаются за 4-5 месяцев. А Франческо Тотти, по-моему, восстановился к чемпионату мира за три с половиной.
– И играл до 40 лет.
– Так я консультировался у главного врача той же клиники, где восстанавливался Тотти. И он меня спрашивает: «Когда чемпионат Европы?» Я ему: «Через пять месяцев». Отвечает: «Ты что, дурак? Ты через три с половиной месяца уже будешь в общей группе тренироваться». Просто немногие понимают, что это такое, а медицина уже давно шагнула вперед. Главное – чтобы операция прошла хорошо, а потом нужно следовать четкому протоколу. Я восстанавливался под надзором итальянской клиники, плюс мне помогал врач футбольной сборной России Эдуард Безуглов. Счастлив, что мне в жизни встретился этот человек. Часто общаемся, он мне очень помогает.
– В 2007 году ЦСКА вернул молодого Алексея Шведа из аренды в «Химках» и отправил в такую же аренду вас. Сейчас вы – крутой баскетболист, чемпион Европы. Но все-таки не Швед. Думали о том, что ваша карьера могла сложиться иначе?
– С другой стороны, Швед – не Понкрашов, он не выигрывал Евробаскет. Так ведь тоже можно сказать? В принципе после первого года контракта с ЦСКА я мог остаться, но Этторе Мессина мне сказал: «Мы будем брать еще игроков на твою позицию, у тебя будет меньше времени на площадке. Я считаю, что в твоих интересах пойти в аренду в «Химки». Я пошел – и, по-моему, это на сто процентов был шаг вперед. «Химки» помогли мне раскрыть свой потенциал и стать тем игроком, которым сейчас являюсь.
Фото: РИА Новости / Нина Зотина, РИА Новости / Алексей Филиппов, РИА Новости / Виталий Белоусов, РИА Новости / Владимир Федоренко, РИА Новости / Максим Богодвид, РИА Новости / Евгений Биятов
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
