Эдуардо Докампо приехал в Россию в 2012 году — из легендарной академии «Атлетика» (Бильбао). Его позвал в систему «Рубина» Курбан Бердыев, который хотел создать в Казани лучшую академию страны.
За семь лет в России (с небольшим перерывом) Докампо выучил русский язык, подружился с Романом Шароновым, поработал с Хвичей и лучше узнал историю страны.
Мы поговорили не только об этом, но и про важные отличия в системе подготовки футболистов в Испании и России. Почему у одних топ-игроков хватает на две сборных, а у других — только Головин и Миранчук на 140 млн.
Главное из разговора:
- Про культовую академию Бильбао и почему дети должны сами разбирать свою игру;
- Разница в подготовке в Испании и России: нет тренеров-профессионалов (но это даже полезнее), психологи — часть футбола;
- Блок о России: Бердыев-трудоголик, новое о Второй мировой войне и смене покрышек в снег;
- Работа с Хвичей (жил на базе и пахал даже вечерами), русский Киев и религиозная Саудовская Аравия;
- Про Захаряна спрашивали несколько клубов Примеры.
Докампо работал в культовой академии Бильбао — и делится секретами: зачем ребенку самому разбирать свою игру, как важно воспитывать личность (а уже потом футболиста)
— Вы начинали тренерскую карьеру в академии «Атлетика». Это единственный клуб в топ-лигах, который опирается только на воспитанников — и даже попадает в еврокубки. В чем секрет?
— Именно в том, что за «Атлетик» могут играть только баски. В академиях топ-клубов если игроки не подходят, 15 человек условно, этот клуб возьмет 15 новых. В «Атлетике» не так. Мы должны работать именно с теми футболистами, которые есть, учить их. И в клубе все делается, чтобы эти ребята дошли до первой команды. Все строится вокруг них.
Второй момент — надо понимать, что такое «Атлетик» для жителей Бильбао. Это как религия. Все в городе хотят попасть в клуб в том или ином виде — тренером, игроком, работником. Конечно, все мечтают играть за основную команду.
Если вы были на игре «Атлетика», то знаете, что за два или три часа вокруг стадиона собирается очень много людей. Ходят по барам в куртках «Атлетика». Везде по балконам висят флаги. Это большой праздник.
— Слышал про интересный способ разбора игр в академии «Атлетика»: не тренеры указывали детям на ошибки, как обычно делается в России, а сами игроки подходили к макету с видео — и анализировали свою игру. А им помогали наводящими вопросами. Почему так?
— Мы исходили из того, чтобы футболисты сами думали, что они должны улучшить в своей игре. Когда тренер указывает молодому на ошибки, но сам игрок не чувствует, что это важно, он никогда не станет выкладываться на сто процентов.
Может, он будет стараться из-за того, что уважает меня как тренера или не хочет, чтобы я убрал его из состава, но это не даст сто процентов мотивации. Только когда игрок сам знает и хочет достичь какой-то цели, он будет выкладываться на полную. Будет реально работать над этим.
Второй момент: дети учатся говорить перед партнерами и другими людьми. Не у каждого это получается, кто-то стесняется. Тем более когда говоришь о себе. Это непростой момент.
В этой теме еще очень помогал психолог. Мы ставили перед ребятами определенную цель — у каждого она личная. Например, у кого-то не получалась игра головой. И при разборе он акцентировал внимание на этих моментах.
Например: «Смотрите, здесь я должен был сыграть головой, но у меня проблема с этим. И я не пошел на мяч». Или: «У меня есть такая сложность, но в этом эпизоде я выиграл верховое единоборство — и очень рад этому». Постепенно создавалось позитивное и правильное восприятие.
— Один из принципов «Атлетика», о которых мне говорил директор академии Хосе Аморрорту, — воспитание личности, а потом уже игрока. В чем это заключается?
— Нам очень важно воспитать прежде всего человека, а не футболиста. Есть ценности, которые описывают людей из Бильбао и «Атлетика».
Для нас очень важно, что происходит не только на тренировках и поле, но за их пределами. Учим их правильно обращаться с деньгами, со славой, давать интервью. Прививаем уважение к сопернику. Объясняем, что надо вести себя уважительно, когда подходит болельщик, и так далее.
Для футболиста важно, как ты относишься к критике, как реагируешь на давление, понимаешь ли, что не все можно контролировать. Потому что на игрока «Атлетика» идет большое давление. Тебя будут критиковать, а другие хвалить — говорить, какой ты хороший.
Игрок должен правильно и натурально все воспринимать. Не просто так, мол, я самый лучший и так далее. А с трезвой оценкой, потому что она помогает идти дальше.
— На базе академии, где занимаются и основа, и дети, вообще нет охраны. Там настолько безопасно?
— Понятно, что тренировки первой команды закрыты. На все остальное спокойно можно приходить и смотреть. Легко можете погулять по территории академии. Потому что это клуб жителей. Клуб своего города.
У нас даже на детские команды собирается 500-1000 человек. У второй команды небольшой стадион — 2000 приходит. Многие болельщики приезжают каждую субботу посмотреть, потому что любят футбол и Бильбао.
Тем более бывают выходные, когда за один день четыре-пять команд играет, и может собираться 1500 человек.
— Реально ли когда-то увидеть смену вектора «Атлетика» на иностранцев?
— Никогда нельзя говорить «никогда». Но даю на это только один процент. Мы с вами не увидим такого, чтобы в «Атлетике» играли иностранцы.
— Последнее по Бильбао. Не видел там ни одного флага Испании за два дня. Почему?
— Если говорить об этом, мы уйдем в политику. Части жителей Страны Басков хочется отделиться от Испании. Поэтому никто вам там не покажет флаг Испании.
Почему хотят отделиться? У басков свой язык, отдельная культура, история. Много разных факторов. Но это очень долгая тема для разговора.
В Испании нет профессиональных детских тренеров (у всех есть основная работа), но это, наоборот, больше мотивирует расти профессионально. Плюс есть психологи в каждой академии
— В чем ключевая разница в работе академий в Испании и России?
— Сейчас в России тренеры хотят учиться. А раньше, когда я только приехал, часто встречал такое: «Мне здесь хорошо, я все знаю». Это был определенный барьер. Они не хотели узнать больше, просто смотрели на результат, на завоеванные кубки — и все. Но это противоречит философии развития игроков.
Думаю, сейчас тренеры понимают, что они остались чуть позади, — и хотят прогрессировать. Ищут новый вызов — в плане тренировок, а не результата.
— В России у детских тренеров нет мотивации развивать игроков, потому что они за это ничего не получат. А оценивать тренера будут по результатам команды уже сейчас, в том числе и в плане премий. Почему в Испании иначе?
— В России детские тренеры обычно занимаются только футболом. То есть у них есть зарплата — большая или маленькая, но есть. И это основной заработок.
В Испании нет профессиональных детских тренеров. У всех помимо футбола есть еще и другая работа, основная, а футбол — лишь дополнение. Поэтому если тренеры выбирают футбол, они реально хотят этому учиться и прогрессировать. Это не вопрос финансов. Когда я был в Бильбао, мне хотелось быть самым лучшим тренером. Чтобы, если у кого-то из ребят не получилось, это не ассоциировалось со мной.
Я очень хотел учиться, помогать им стать игроками первой команды. Это большая мечта для всех. И я искал в этом мотивацию. Другие хотят прогрессировать, чтобы потихоньку подниматься наверх — и становиться профессионалами.
— Какая у вас была основная работа во времена академии Бильбао?
— Работал в школе. Чаще всего учителем физкультуры, но мог и другие предметы вести.
— Карпин говорил, что в Испании даже ребенок знает, как правильно питаться профессиональному спортсмену. Все так?
— Конечно, этому уделяется серьезное внимание. Дети знают, что такое «Макдональдс», какие блюда нельзя, какие — можно. Но, думаю, в России с этим тоже все хорошо. Когда я был в академии «Рубина», все знали, что такое хорошее питание.
Другой вопрос, что в Испании у всех клубов есть нутрициолог. Причем даже 15 лет назад — у нас в Бильбао — это уже было. Сейчас я работаю в третьей лиге Испании — здесь тоже есть такой специалист. Это уже обыденность.
— Российский защитник Антон Ефремов из «Вильярреала» в интервью «Матч ТВ» рассказывал про особенность местной системы — там игрокам не пихают даже при грубых ошибках.
— Иногда пихают, но стараемся этого не делать. Почему? Это снова к вопросу о цели.
Больше всех стать лучше хочет сам футболист. Если он знает, что сделал плохо и ошибся, ему уже не надо пихать. Смысл? Он сам все видит — и сильно расстроен. Нужно дать ему выход из этой ситуации, из этой проблемы. Пихач тут не помогает. Помогают решение и совет.
— В России в академиях (да и во взрослых командах) по-прежнему психологи — редкая история, они практически отсутствуют. Как в Испании?
— Это очень важная часть всех клубов и академий.
В России в первое время, когда я говорил про психологов, отвечали: «Нам это не нужно. Мы все здоровые». Но психологи ведь не про то, больной человек или здоровый. Они помогают правильно мыслить и смотреть на происходящее, учат самоанализу, самокритике.
Психологи чаще не для проблемных ситуаций, а чтобы сделать из игрока или тренера сильную личность.
— Вы рассказывали, что вам сильно помог психолог и благодаря ему вы начали тренерскую карьеру. Как он помог?
— Это было в Бильбао — с нами работала Мария. Она помогла мне переосмыслить то, как правильно говорить с игроками. Как задать вопрос так, чтобы игрок думал над ним, а не закрывался и выполнял указания только из-за того, что так хочет тренер.
Я учился задавать себе много вопросов — делаю ли свою работу хорошо, могу ли поменять что-то, правильно ли общаюсь с игроками. Психолог даже посещала тренировки, изучала наш язык тела. Она говорила, что мы можем все сказать без слов. Игроки это чувствуют тоже.
Это была трудная, но важная работа. В идеале как минимум два-три психолога должно быть в каждом клубе.
— У нас иногда говорят: «Зачем нам психологи? Они не понимают в футболе».
— Не важно, понимает психолог в футболе или нет. Он понимает в отношениях людей. Разбирается в том, как ты доносишь свои мысли.
Мария понимала обо мне все, как только я заходил к ней в кабинет. Она уже знала, в каком я состоянии, что со мной. И потом двумя вопросами могла что-то изменить внутри меня, чтобы я мог регулировать это состояние, идти дальше.
Это не менее важно, чем-то, что происходит на поле.
О России: как удивлялся смене покрышек в снег, каким запомнился Бердыев, новый взгляд на историю Мировой войны (в Испании иначе преподают)
— Что вас поразило в России, когда приняли предложение поехать в Казань в первый раз — в академию «Рубина»?
— Как вы реагируете на изменения. В Испании чуть пошел снег — и мы уже не можем выйти из дома. Потому что не готовы. В России научился не только менять шины [зимой], но и прогревать машину за десять минут до отъезда.
Для меня переезд был большим вызовом. Другой ритм жизни, очень холодно, другой алфавит — я в кафе не мог прочитать даже названия блюд. Но это было очень интересно.
— Каким Бердыев запомнился? Он вас позвал в академию через Рауля Рианчо.
— Мы с ним редко общались — больше через директора академии Ивана Данильянца. Курбан поразил своей работоспособностью — он всегда был на работе. Как бы вы ни старались, он всегда уезжал последним. Это было удивительно.
Он очень переживал из-за академии. Хотел видеть сильных воспитанников. Надо отдать ему должное — ему не были важны победы в детских чемпионатах. Бердыев был одним из первых в России, кто так это видел. Он оценивал именно работу, стратегию! Потому что через десять лет никто не вспомнит про детские кубки. Главное, чтобы в первой команде было два-три воспитанника «Рубина».
— Его помнят в Испании до сих пор?
— Он не появляется в газетах каждый день, но достаточно популярен. Когда «Рубин» с кем-то играет в Испании, сразу вспоминают те игры с «Барселоной».
Например, когда «Рубин» играл против «Бетиса» [в 2014-м], а Бердыева уже не было в клубе, все равно все говорили и о нем тоже.
— Вы выучили русский за годы в России. Как сейчас поддерживаете?
— Пытаюсь смотреть фильмы на русском, читать. У меня в России осталось много друзей — ни в коем случае не хочу потерять связь с ними.
Что читал из последнего на русском? Например, «Когда Ницше плакал». Эту книгу посоветовала мне одна подруга из России. Мой друг Рома Шаронов дарил мне книгу про Анчелотти. Советую.
— Историю России как-то изучали?
— Для меня стало открытием то, что мне рассказали про Вторую мировую войну. Когда был [на выставке] в Питере.
— В Испании иначе преподают?
— Да. Может, я неправильно понял и это только мое ощущение, но в Испании [на уроках истории] акцент делался на том, что был большой союз стран, которые победили нацизм. А не просто Россия.
Уже здесь я узнал, что Россия, а точнее СССР сыграл такую большую роль в этой победе. Рад очень, что учился здесь, что мне это рассказали.
— Как относитесь к бану от УЕФА и ФИФА для клубов и сборной России?
— Мне очень грустно. Хочу видеть российские команды и сборные в Европе. Понятно, что есть политический момент, давление. Футбол должен быть вне политики. По крайней мере, так ФИФА говорит.
Но там есть очень много интересов, которые я не контролирую и не хочу их обсуждать. Скажу только, что мне грустно [от происходящего].
— В России думают, что лет пять минимум нас не будет в Европе.
— Не знаю, но я бы такого не хотел. Повторюсь, хочу, чтобы как можно раньше российские клубы были в Европе. Потому что у вас большой потенциал.
Для Европы тоже очень хорошо, когда Россия играет в УЕФА. Дай бог, это быстро закончится. И Россия сразу вернется в УЕФА — и клубы, и сборная.
На Украине к России и русскому языку относились позитивно, Хвича — особенный (жил на базе и тренировался по вечерам), трансфер Сутормина за 750 евро
— В 2018-м вы работали в киевском «Динамо». Там нормально относились к тому, что вы говорили на русском, а не учили украинский?
— Вообще никаких проблем не было. Там ведь главным тренером был Хацкевич — он белорус. Поэтому все тренировки мы проводили на русском. Молодые говорили и на русском, и на украинском. А жизнь в Киеве (по крайней мере, как это видел я) была на русском. Никто никогда не запрещал нам говорить на этом языке.
— С нелюбовью к России не сталкивались?
— Нет-нет. Люди позитивно воспринимали, что мы приехали из России. Все хорошо было.
— Во втором заходе в «Рубин», когда вы помогали Шаронову, пересекались с Хвичей. Он особенный?
— Да, это сразу было заметно. Думаю, всем было очевидно, что он вырастет в большого игрока и уедет в Европу. Помните, даже Семин говорил, что плакал, когда узнал об уходе Кварахцелии из «Локомотива».
В «Рубине» Хвича был очень сосредоточен на футболе. Жил на базе, постоянно дополнительно тренировался — они ходили по вечерам с [Зурико] Давиташвили. Индивидуально работали на поле. Плюс работал с репетитором по русскому, учил языки.
— Могли представить его с бокалом пива или вина? Отец Хвичи в интервью рассказывал, что сын вообще не пьет.
— Нет (смеется), не представляю. Хвича был такой хороший мальчик. Сильный игрок. Плюс он жил на базе. Так что для меня это невозможно.
— Видите у него потолок развития? Мог бы он в «Реале» играть?
— В Испании говорят, что он может перейти туда. Думаю, никакого потолка у Хвичи нет. Он хочет и может очень многое.
— О чем вы подумали, когда узнали, что Сутормин перешел из «Рубина» в «Зенит» за 50 тысяч рублей? Это меньше тысячи евро.
— Сначала мы не знали, что произошло (улыбается). Нас эта ситуация удивила, мы не могли понять [как так произошло] и не узнавали особо. Мы не думали, что такое может произойти. Но ситуация уже случилась, нам ничего не оставалось делать — мы двигались дальше и пытались делать свою работу хорошо.
— Это много шуток в команде породило? В России ситуация стала мемом.
— Понятно, что мы все эти шутки читали и видели. В команде тоже было. Но сейчас уже не вспомню, какие именно.
В Саудовской Аравии тренировки прерывались из-за молитв, в России Докампо смотрит матчи «СКА-Хабаровска» (из-за друга Шаронова), про интерес к Захаряну
— Вы год проработали в Саудовской Аравии. Самое яркое воспоминание?
— Там религия все определяет. Для меня это был большой шок. Например, приходилось каждый день останавливать тренировку, чтобы игроки могли помолиться. Это было их видение. Местные традиции надо уважать.
— Канчельскис присутствовал в Саудовской Аравии на публичной казни. У вас такого опыта не было?
— Нет, не видел такого. Понятно, что там очень сильна религия. Опять же — например, как ходят женщины. Вообще ничего не могут показать, даже лицо прикрыто.
Кстати, когда я там работал, женщина первый раз [в истории страны] присутствовала на стадионе. Это было как раз на нашей игре [«Аль-Ахли Джидда» — «Аль-Батин»]. Трибуны были специально разделены на сектора, где могли быть только мужчины, и сектора, куда могли прийти семьи. Именно семьи, потому что женщина одна не могла прийти на стадион — рядом должен быть муж, отец или брат. Женщина там всегда при мужчине.
— Алкоголь нереально найти?
— Его нет ни в супермаркетах, ни в ресторанах, ни где-то еще. Иностранцам перед въездом объясняли все правила, поэтому ты понимал, что даже пробовать ввозить ничего не надо. Никто не хочет нарушать закон.
— РПЛ смотрите сейчас?
— У меня сейчас своя работа — смотрю наши игры, разбираю их (речь про клуб «Культураль Леонеса» из третьего дивизиона Испании — «Матч ТВ»). Если время позволяет, могу посмотреть матчи «СКА-Хабаровска», где работает Роман Шаронов. Иногда смотрю «Рубин», где остались люди, с которыми мы вместе работали. Я очень люблю Казань.
— В Испании к вам обращались по поводу кого-то из российских игроков? Вы хорошо знаете рынок.
— Обращались. Интерес в Европе к российским игрокам есть. Это не один и не два футболиста. По крайней мере, в Испании люди регулярно консультировались у меня по разным футболистам. Потому что знали, что я работал в России.
— У нас писали, что «Реал» следит за Захаряном. Такое возможно, учитывая, что у него нет еврокубков вообще?
— Думаю, да. Захарян — очень хороший игрок. И он интересен не только мадридскому клубу.
— Про Арсена вас спрашивали?
— Да, про него в том числе. Но это были люди не из «Реала» — в Мадриде я никого не знаю. Это были другие клубы Примеры. Назвать их не могу — это было бы некорректно.
— В Испании действительно повысились цены и тарифы на все?
— Есть такое. Не знаю, на сколько именно говорят у вас, но в мире все дорожает. Это правда. Бензин, например, вырос почти на сто процентов. Раньше литр стоил 1 евро и 10 центов, сейчас — 2 евро.
— В нынешней ситуации могли бы представить себя тренером в России?
— Думаю, что многим тренерам в Испании интересно работать в России. В «Спартаке» сейчас Абаскаль — и он успешно себя показывает.
— Про Гильермо что-то говорят в Испании?
— Сейчас — нет. Писали, когда он только перешел. Но сейчас все на паузе. Наверное, если Абаскаль приведет команду к титулу в РПЛ, то скажут, что испанский тренер выиграл чемпионат России.
Прямые трансляции матчей МИР РПЛ смотрите на канале «Матч ТВ» и тематических каналах холдинга, а также сайтах matchtv.ru и sportbox.ru.
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
