«Может, сойду с ума и решу плавать до 32 лет». Евгений Рылов — о «разгульном» образе жизни с поеданием сладкого и планах на будущее

«Может, сойду с ума и решу плавать до 32 лет». Евгений Рылов — о «разгульном» образе жизни с поеданием сладкого и планах на будущее
Евгений Рылов / Фото: © РИА Новости / Алексей Майшев
Двукратный олимпийский чемпион — о смене тренера после успеха на Олимпиаде, возвращении после «разгульной» жизни и мыслях о будущем, к которым дальше слова «посмотрим» не подступается.

«НА СОРЕВНОВАНИЯХ ВЕС МОЖЕТ ЛЕТАТЬ — НА СПАРТАКИАДЕ БЫЛ РАЗБРОС ОТ 76 ДО 79»

— Женя, какие мысли были после «Игр дружбы», когда остался без медалей?

— Как уже говорил в эфире, были психологические сложности с тем, что я откатился очень сильно. Морально где-то тяжело принять, что не могу выйти на свои результаты так, как хотелось бы. У меня это происходит уже во второй раз за карьеру.

— Первый раз когда было?

— После 2017-го, когда три месяца реабилитацию проходил. Тогда улучшил двухсотку, а сотку проплыл не по лучшему, был вторым на чемпионате Европы, и меня начал двигать Климент (Колесников). Морально было тяжело — я застопорился, и это в период, когда мог за счет роста организма двигать очень сильно результат. Но из-за срыва тогда тренер просто не знал, что со мной делать, я не мог адаптироваться. Сейчас примерно та же ситуация, но там было три месяца — чуть полегче. Я тогда в Германии еще что-то делал, ОФП, что-то такое. В январе на Тенерифе плыл одними ногами, работал на одну функцию. Это дало свои плюсы. Тогда проплыл 1500 м за 15 минут 27 секунд — был бы в сильнейшем финале в России. Год тогда доделал, были свои сложности, похудел.

Ну, а сейчас после Олимпиады я набрал — мощности было много, а функция отсутствовала. Теперь восстанавливаю функцию, весь жир убрал, вернулся в свой вес. Мышца относительно прибавилась, но пока не могу ее применить.

Так что ситуации примерно одинаковые, другое дело, что тогда мне был 21 год. Сейчас уже все это не так легко проходит.

— Вес набрал — мышцы или в целом отъелся?

— Отъелся, 92 кг было. На Олимпиаду приехал с весом в 79 кг, там похудел до 75 — все выжигалось из организма, горела мышечная масса. Максимальную скорость выдавать уже не мог — к последней сотне в эстафете просто сгорел.

— Рабочий вес какой?

— От 79 до 81. У меня на соревнованиях вес может летать — на Спартакиаде был разброс от 76 до 79.

— Диетолог свой есть?

— Нет.

— Какие продукты ты не покупаешь домой?

— Нет такого. Но во время большой аэробной работы, первых блоков до шести часов ем сахар в малых количествах, а после шести убираю его вообще.

«МОЖЕТ БЫТЬ, ГДЕ-ТО ЛИШНЕЕ ГОВОРЮ — В ЭТОМ ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ СЛОЖНОСТЬ» 

— Оценил, насколько тяжело идти на новый цикл после успешного выступления на Олимпиаде?

— Я этот ад прошел уже после Рио.

— Но тогда не удалось взять все, что хотелось.

— Да, это так. Ну, и плюс организм уже другой, по здоровью намного тяжелее стало. В детстве гормоны вверх летят и ты плывешь все подряд. Нагрузку съедаешь в любом случае. Сейчас, если сделаешь работу, сразу чувствуешь, что тебя откатывает на пару секунд на своих средних дистанциях. С этим тяжелее работать, плюс я полгода ничего не делал. Ладно бы просто ничего не делал, но еще на этом фоне и стартовал, дополнительно себя выветривал. Все, что нарабатывал годами, отрезал. Порезал себя на пару кусков, а теперь нужно себя опять собирать.

— Тяжело было решиться на смену тренера? Эмоционально, наверное, непросто работать со своей девушкой (Оксаной Логвиновой).

— Отчасти да, отчасти нет. В некоторых моментах общаться с Андреем Геннадьевичем (Шишиным. — «Матч ТВ») мне было сложнее. С Оксаной мне проще разговаривать, говорить о каких-то своих сложностях. Может быть, где-то лишнее говорю — вот в этом сложность психологическая.

Что касается непосредственно тренировок, то Андрей Геннадьевич любил долбить меня техническими моментами на самом плавании. На 3000 разминка — это все упражнениями по 200 м. Ты там просто с ума сходишь. Сейчас у меня стандартная разминка на 2000, где делаю те упражнения, которые, чувствую, мне нужны. Я все пытаюсь исправить на суше. Объяснял ему, что если не сделаю на суше мышцу, то не поплыву правильно, как бы ни хотелось. Так что технически могу раскрываться с Оксаной больше самостоятельно, загружать мозги не в воде, а на суше.

Фото: © Личный архив Оксаны Логвиновой

— В работе с Оксаной больше нашел своих слабых мышц, которые не мог найти с Андреем Геннадьевичем. С ним мы больше брали дополнительной валовой работой — больше сделал и перетерпел это. Но тогда организм это позволял. Сейчас нашел определенные мышцы, которые не находил с Андреем Геннадьевичем. Думаю, это поможет мне улучшить свои результаты с меньшими затратами на тренировочном процессе. В моем возрасте это очень актуально.

Андрей Геннадьевич, как он сам объяснил в интервью, давил бы на меня и не уменьшал бы работу, потому что он знает, как получать от меня результат. А мне все-таки уже 25 лет. Это зрелый возраст для плавания.

— Короткую воду поплывешь?

— После Спартакиады отдохну от воды, но буду работать в зале, будет обязательный бег и обязательная функциональная нагрузка. По поводу короткой воды — пройдемся по соревнованиям, а потом посмотрим по соревнованиям в начале 2023-го.

— «Пройдемся по соревнованиям» — это значит, что стартовать все же будешь?

— Иначе просто нельзя. Самое тяжелое — возвращаться, потому что организм человека адаптируется ко всему, к хорошему он адаптируется тоже.

— К чему хорошему ты успел адаптироваться?

— К отдыху и поеданию сладкого. Просто очень расслабленный образ жизни был. В свое время пожертвовал своим детством, чтобы добиться результата. После Олимпиады стал человеком, который в детстве веселился бы и не достиг ничего. Но все, разгульный образ жизни позади… Наверное, это плохо прозвучит — «разгульный», скорее, расслабленный образ жизни.

— Но со спортивной точки зрения — разгульный.

— Да, наверное, так (улыбается).

«ПРЯМО СЕЙЧАС РАЗУМНЫЙ ОТВЕТ О БУДУЩЕМ — «ПОСМОТРИМ»

— Какие дискуссии по поводу тебя бесят больше всего?

— По поводу смены тренера, по поводу того, что я закончился, наверное, тоже… Но понимаю, люди видят — плыву хуже, при этом они ведь не в теме, не знают, как и что. Вот вы как-то спрашивали меня про эмоциональную опустошенность. И как бы я ни говорил, что такого нет, на самом деле иногда просто сложно собрать себя на следующий результат, потому что ты уже все выиграл. Тем более после отдыха. Все мы люди.

В какой-то момент никак не мог эмоционально включиться, что ли. Ходил на тренировки, но эмоционально не был к этому готов. Это как ходить в зал, не зная зачем — эффект будет значительно меньше. Это даже учеными доказано — психологический фокус должен быть. У меня же на тот момент существовал разрыв между головой и выполнением работы на тренировке.

К тому же у меня поменялся тренер. Нам нужно было с Оксаной адаптироваться друг к другу в тренировочном процессе, были определенные сложности, они у всех есть. С Андреем Геннадьевичем они тоже были, каждый год они менялись. Это нормально, это жизнь.

А еще я не мог определиться, на что сделать фокус — на 100 или 200 м. Это две разные работы. Сейчас потенциал работы на 200 м на спине я возобновил отчасти, вторую половину — организм меня пустил, все с этим согласны. Скорости пока не те, но и необходимой работы в полной мере я еще не сделал — физически потренировались только четыре месяца, еще и болел две недели.

— Ты выиграл золото Олимпиады на 200 м на спине. Это адский труд. Зачем тебе теперь 200 м? Не отпускает? Это своего рода стокгольмский синдром?

— Я люблю и ненавижу эту дистанцию (смеется). В детстве она мне больше нравилась, мне было не так плохо на ней. Потом начала больше нравится сотня, теперь опять на 200 м комфортнее. Мне на ней просто кайфово. Как с этим жить, я не знаю.

— Как относишься к высказываниям — «Рылов закончился, теперь он пойдет в депутаты».

— Депутат — это человек, который может развивать ту или иную сферу. Я могу развивать плавание.

— Это скорее спортивный функционер.

— Ну, наверное. Но в принципе, я умею выполнять то, что обещаю или, по крайней мере, делаю все, чтобы это осуществилось.

— Придется отвечать на большое количество вопросов, в том числе от корреспондентов.

— Ну, заблокирую телефон на время. Не уверен, что вынесу это (смеется). Думаю, эмоционально будет проще это делать после того, как закончу карьеру. Сейчас сильно выплескиваюсь эмоционально на тренировках и мне просто бывает тяжело поехать куда-то на съемки, интервью.

Вообще, много вариантов того, чем занять себя после карьеры. Но пока не могу ответить на этот вопрос. Просто не знаю, что это будет, — слишком много вариантов развития событий. Может быть, сойду с ума и решу плавать до 32 лет. Кто ж знает! Всякое может быть в этой жизни.

Раньше говорил, например, что мне не нравятся татуировки, а теперь у меня есть татуировка, и я живу с девушкой, у которой их десять. Люди меняются, и я тому подтверждение. Возможно, в более раннем возрасте влияло общество — социум влияет на то, что нравится, а что нет. Теперь могу точно сказать, что нравится лично мне, без этого влияния.

И вообще, я понял — не надо зарекаться. Ты строишь планы, а потом пандемия, Олимпиады нет. Прямо сейчас самый разумный ответ о будущем — «посмотрим».

Моей целью остается мировой рекорд, но это не значит, что он непременно случится. Я точно к нему подберусь, а вот побью ли — опять же, посмотрим.

Читайте также: