- Сергей Устюгов вышел на старт классического спринта на чемпионате мира, несмотря на то, что еще днем ранее было не до конца ясно, готов ли спортсмен, учитывая полученную недавно травму ноги.
- В итоге Устюгов прошел в финал и стал пятым, уступив только трем норвежцам и Александру Большунову, хотя после полуфинала, уходя на отдых, явно хромал на ту самую левую ногу, заднюю поверхность которой он потянул.
- Уже после гонки Сергей рассказал и о том, как сложился спринт, и о перипетиях этого сезона, и о той философии, которой придерживает в своей спортивной карьере уже очень давно.
— Как бежалось сегодня?
— Все хорошо, я в финале, пятое место. Все нормально. Конечно, хотелось бы лучше, но, как мне сказал Андрей Романов, «ты месяц назад думал, что поедешь на ЧМ?», а ведь я даже об этом не задумывался тогда. Рад, что выступил сегодня неплохо.
— Пьедестал чисто норвежский.
— Я не знаю, что было впереди, я шел сзади. Норвегия — это № 1 в лыжном мире, и ничего здесь удивительного нет, но я думаю, что наши ребята в следующих гонках их обойдут.
— С каждым забегом время ухудшалось, Глеб Ретивых сказал, что трасса разбивалась.
— Да, особенно последний поворот, там уже было все совсем плохо.
— Все вспоминают прошлый ЧМ, где на некоторых гонках тоже было тепло. В вашей карьере подобные условия уже встречались?
— Да, было у меня в начале карьеры неприятное падение, тогда была такая же примерно погода.
— Хромали между забегами. Маркус сказал, что задняя поверхность бедра.
— Да я всегда хромаю. Все нормально.
— Как все-таки произошло то падение?
— На повороте упал, когда открыл глаза, то первое, что сделал, — повернул голову сначала налево, затем направо, потому что ударился шеей и плечами, сейчас там небольшая ссадина, а когда встал, то понял, что есть какая-то проблема с ногой. Когда снял лыжи, осознал, что нагибаться не могу, комбинезон порван. В гостинице помылся, пошел на массаж, там меня посмотрели, подергали, был дискомфорт в ноге и спине, побаливали мышцы шеи. Но в первую очередь болела нога, я подозревал, что порвал или дернул мышцу, и подумал, что на этом мой чемпионат мира может закончиться не начавшись.
Но спасибо докторам и массажистам, персональное спасибо Анастасии Тихоновой за то, что конкретно взялась за меня, заставляла делать процедуры, когда я приходил с тренировки уставший. Если бы не эти люди, то я бы на старт точно не вышел и завтра бы улетел домой.
— Информация о вашем участии была разная.
— 23-го числа, когда вышел кататься коньком, понял, что точно не побегу, и сказал Маркусу, что нужно предупреждать ребят, чтобы готовились меня заменить, потому что сидеть на спуске я не могу и сил в ноге нет. Маркус ответил, что очень жаль, но предложил подождать следующего дня и принять решение, потому что за сутки все может измениться.
В итоге у меня 24 февраля, можно сказать, мир перевернулся. Были мандраж, волнение, я понял, что проиграл, даже не начиная турнира. Волнение было как перед самым важным стартом: сидел, нервничал, потел. Когда начали предстартовую тренировку, я надел лыжи, прошел круг и был самым счастливым человеком на Земле, потому что в ноге были силы, я мог почти нормально сидеть и понимал, что что-то может нормально получиться.
— Были мысли о том, каких богов вы разгневали, что в последние годы постоянно возникают какие-то проблемы?
— Это жизнь, от этого никуда не сбежать. Ничего страшного в этом нет, хотя многие расстроились и спросили, почему мне так не везет, на что я ответил, что, видимо, бог меня готовит к чему-то другому и нужно принять все как есть.
— Вся история этого сезона сделала вас немного фаталистом?
— Если считать это синонимом слова «пофигист», то да. Стало настолько все равно… я понимаю, что нельзя так говорить, но если каждый раз ты будешь нервничать и думать, что ты сделал не так, кому насолил, то никаких нервов не хватит.
— Вяльбе сказала, что неплохо бы в церковь сходить.
— В церкви мне становится плохо из-за запаха, но думаю, что после приезда домой нужно это сделать и посмотреть, что изменится на следующий год.
— Перспективы выступления в командном спринте?
— Я не знаю, все решают тренеры. Я запрыгнул в последний вагон состава на этот ЧМ и ставить меня или нет — решать им. Нужно смотреть, как я завтра проснусь и что будет с ногой. Конечно, головой бы хотелось, но что скажет тело — не знаю. Понимаю, что шанс есть.
— Гонка с раздельным стартом?
— А меня на нее никто не поставит. Я отобрался в команду только на спринт. Это было известно еще после Фалуна, что кроме личного спринта мне здесь ничего не светит. И с того момента я должен был готовиться к спринту, и Маркус тоже дал понять, что у меня есть одна гонка, от которой зависит весь дальнейший чемпионат. И я готовился. Была возможность проявить себя на контрольной тренировке и пробежать с ребятами, сравниться с ними, и, может быть, это что-то бы решило. Но в итоге я упал и сошел с тренировки.
У нас в команде очень много людей, которые отобрались на ЧМ, но до сих пор я не уверен на 100%, что кто-то из них знает, что побежит все дистанционные гонки. В этом могут быть уверены только два человека: Большунов и Якимушкин. А остальных очень много.
— Это выбивает, когда не знаешь, к чему готовиться?
— Если бы я не знал, к чему готовлюсь, и просто приехал на ЧМ, то это бы напрягало очень сильно. Парни примерно знают, что будут бежать, но окончательного списка нет.
— Два года назад говорили, что Олимпиада уже не так манит. Меньше чем через год Игры в Пекине.
— Не манит вообще. Если бы я сегодня выиграл, что пришел бы и сказал: «Всё, стоп, хватит, я поехал домой». Но я ее не взял, поэтому придется оставаться, посмотрим что будет дальше, загадывать не буду, все идет своим чередом. То, что нас не убивает, делает сильнее.
— «Стоп» сказали бы применительно к этому ЧМ или карьере вообще?
— Не знаю (смеется). Может быть, и про ЧМ, а может быть, и про карьеру. Но что об этом говорить, золотой медали у меня сегодня нет. Улыбаемся и бегаем дальше.
— Олимпийское золото — все-таки мечта?
— Для меня — нет.
— А что мечта?
— То, что есть у Александра Большунова уже дважды, — Кубок мира. Вот это мечта. Я понимаю, что с каждым годом не молодею и не такой универсальный как раньше, когда мог бежать все. Поколение изменилось, у нас в команде очень много сильных ребят, которые могут обойти меня на своей дистанции. По сути, универсал только один — Большунов, он выходит и «косит» все, ему без разницы, что бежать и каким стилем. А остальные немного поскромнее.
— КМ важнее ОИ?
— Для меня — да. После того что произошло перед ОИ-2018… каждый ребенок, занимаясь спортом, мечтает поехать на Олимпиаду и привезти оттуда золото, а когда ты не знаешь причины, тебя не пригласили, — словно это гости на чай с тортом, — когда ты бегаешь дальше и все спортсмены из других стран не понимают, что происходит… я же не знаю, почему меня не пригласили в Пхенчхан до сих пор.
— Но сейчас, судя по тексту решения CAS, такого отказа уже не должно произойти.
— Так мне еще на Игры попасть надо. У нас очень сильная команда, я сюда-то попал в последний момент, пробежав три старта, и после эстафеты в Лахти думал, что меня просто отправят домой. Ехал и понимал, что меня кидают под танки, и если не проявлю себя в эстафете, то в принципе больше никуда не поеду. Затем дали шанс в Фалуне, но там все равно все были уставшие. Пятнашку «коньком» я там сбегал относительно неплохо на фоне Лахти, но на масс-старте я, честно скажу, испугался. Большунов после падения проехал мимо меня, и была возможность попробовать сесть за ним, но я испугался, что меня «накроет» и я просто не доеду. Ехал, ловил глазами тренеров и просто запутался, помнил, что Егор Сорин стоял в одном месте, а его там не оказалось. Стоит Борисов, я спрашиваю: «Уже финиш?», он отвечает, что да, финиш. И тогда уже пошел на последнем круге на все деньги, и получилось так, как получилось. Потом мне многие говорили не ссать и двигаться вперед.
В Фалуне я выходил и кайфовал от гонок, потому что реально соскучился. Когда бегал Кубок России, ребята мне говорили: «Ты чего сюда приехал? Портишь нам междусобойчик! Давай, езжай на этапы КМ». Я поехал в Лахти, попал не в свою тарелку и не мог понять, что происходит, что это за движуха, хотя до этого со всеми ребятами находился на связи, сервисеры звонили и говорили, что заждались, ребята из всех групп тоже писали. А в Фалуне ребята на меня уже немного косо поглядывали, я почувствовал, что могу отобрать у них место, и они как-то забеспокоились.
— На остаток сезона планы есть после ЧМ?
— Я в этом сезоне, понимая, что могу не попасть на ЧМ, тем более после падения, поставил себе несколько задач на чемпионат России, чтобы стать абсолютным чемпионом страны. Это два марафона, классический и коньковый, две десятки, классическая и коньковая, спринт и эстафета классикой. Но команда у нас под эстафету в ХМАО не очень сильная, только вот если Сергей Турышев подготовится… тогда сбегаем с ним командный классический спринт и попробуем там что-то выдать.
— А финал КМ?
— В моих планах его нет, потому что я готовился к этому ЧМ и понимал, что это потолок, после которого нужно немного отдохнуть головой — слишком много сил и нервов я отдал это подготовке. Надо ехать домой, к семье, отдыхать, а не бежать какой-то непонятный финал КМ, преследование коньком и пятьдесят километров классикой. Маркус хочет, чтобы я туда поехал, но прекрасно понимает, что после того как я еще недавно готовился к Кубку России, который был для меня почти как ЧМ, это немного тяжеловато.
— Но у вас уже давно не было нормальных сезонов, чтобы вы планово подготовились, без срывов.
— Был один. Но я загадывать не хочу. Не знаю, что будет завтра, все идет своим чередом, плывем по течению. А так — очень домой хочется, к семье, к жене, к дочке.
— Нет мыслей пораньше завершить сезон и подлечить все болячки, чтобы нормально начать подготовку к следующей зиме?
— А как подлечиться? Никто не знает, что вылезет. Вы даже до сих пор не знаете, что у меня было на прошлом ЧМ, в 2019 году. Этого в принципе никто не знает, только я. Это спорт высших достижений, и у всех случаются какие-то болячки. Обследование может показать, а может не показать. Главное — что это любимая работа, ты получаешь от нее удовольствие. Бывает, что-то вылезает, но я к этому привык.
— После «короны», когда ходили пешком, тоже получали удовольствие?
— После «короны» я провел очень много времени в Екатеринбурге, там готовили трассу, и ходил, меня обгоняли бабушки, дедушки, дети, а я шел, задыхался, было не по себе, пульс зашкаливал. Меня поддерживал друг, Дмитрий Бакланов, и мы ходили, катались, а он говорит: «Что-то ты какой-то медленный». А я с тренировки шел, язык заплетался, доходил до машины, садился, минут пять отдыхал и только потом ехал домой, настолько это выматывало. Тем более что психологически тяжело кататься по маленькому кругу.
И когда мы приехали на сбор в Тоблах, Маркус сказал пойти спокойно погулять на лыжах после дороги. И я ушел на три с половиной часа, в точку. Вернулся, сказал, сколько гулял, мне говорят: «Тебе что, делать нечего?» А я отвечаю: «Пацаны, вот вы посидите дома, покатайтесь по маленькому кругу, и я посмотрю на вас». Я сейчас понимаю любителей, которые приезжают в Европу и катаются, потому что трассы здесь большие, в одном направлении можно проехать тридцать-сорок километров. Ушел, взял с собой покушать, деньги. Так что в Тоблахе я как раз получал удовольствие и готовился.
— Олимпиада уже так не торкает, а как тогда себя мотивировать на следующий сезон?
— Я ничего другого не умею, кроме как на лыжах бегать, зачем мне себя мотивировать? Я все лето тренировался, получал удовольствие, приходилось где-то себя перебарывать, но это нормально. В этом году из-за «короны» много был дома, готовился с семьей и составил себе такой график, что люди, которые были на сборах, позавидовали бы. Все было расписано «от и до».
— Как относитесь к высказываниям, что Устюгов частенько филонит?
— Мне все равно. Как показывает практика, у одного тренера могут готовиться десять человек и выполнять одинаковые нагрузки, но бежит из них только один. Все сугубо индивидуально, и когда меня спрашивают насчет тренировок, то я отвечаю, что могу выйти на интервальную работу, и если она у меня не пойдет, то спокойно подъеду к тренеру и скажу, что заканчиваю тренировку. Я не пойду насиловать себя, если почувствую дискомфорт, я не из тех людей, которые умрут, но сделают.
— А Большунов, похоже, из таких.
— Давайте порассуждаем. Если есть какие-то проблемы, травмы, нагрузка не идет, то зачем я буду это делать десять раз, если десять раз до этого у меня это не шло, я после такой нагрузки чувствовал себя не очень? А у Александра, видимо, тело реагирует на нагрузку отлично. Я не знаю, я не лучший друг Саши Большунова, не в курсе, как он тренируется, но так же как и вы, наслышан о том, что он тренируется много, быстро и всегда один и что ребят, которые хотят зацепиться за ним на тренировках, Саша старается игнорить и уходить от них. Это все сугубо индивидуально, это спорт, даже у футболистов, в командном виде спорта, нагрузки разные.
— Два года назад на ЧМ вы говорили, что у Крамера в группе особо не пофилонишь.
— У меня есть пульсометр, на который я, где бы ни находился, должен записать тренировку и скинуть ее в интернет. И там ее уже могут посмотреть тренер, аналитик. Я попросил Анатолия Волкова посчитать общий километраж в этом сезоне, чтобы понять, сколько я потерял относительно других ребят из-за болезней и переездов. Хотел сравниться с Артемом Мальцевым, который в хорошей форме. И выяснилось, что даже при «короне» я сделал меньше него километров на 300 и на 20 часов, это, грубо говоря, одна неделя. А считали начиная с апреля и заканчивая этапом в Фалуне.
— Была информация, что вам предлагали перейти в группу Бородавко, это правда?
— Меня до сих пор уговаривают, чтобы я перешел к нему, но я же взрослый спортсмен и понимаю, что если кого-то мои результаты на данный момент не устраивают, то проще завязать, чем пойти к Бородавко. Я не выдержу той нагрузки, говорю это честно и открыто, я немолодой спортсмен, я не в том состоянии.
Но есть люди, которые обеими руками за то, чтобы я шел к Бородавко, причем даже не столько к нему, сколько в пару к Большунову. Но, насколько я знаю, ему пара не нужна.
— Бородавко что-то говорит по этому поводу?
— Да он меня не возьмет (смеется). Он знает меня, я знаю его — готовился под его руководством в юниорском возрасте порядка трех месяцев. Один раз было, что я три дня ходил, как ковбой с согнутыми ногами, и запомнил это на всю жизнь. И если мне сейчас скажут, что я должен идти тренироваться у Бородавко, то брошу лыжи в угол и скажу: «Спасибо, но я хочу жить, быть здоровым и двигаться дальше».
— С Маркусом получается договориться или он настолько хорошо вас чувствует, что не допускает ошибок?
— Тренер профессионального спортсмена это помощник и наставник. И когда ты к нему приходишь и говоришь, что не можешь что-то делать, он что, должен взять палку и сказать: «Умри, но сделай»? А если тренер понимает, что я профессиональный спортсмен и бежать мне, а не ему, то он может просто посмотреть, подсказать по технике, и все. Многие понимают это, что тренер — это наставник. У меня тренировочный план расписан на месяц вперед, и если я что-то по нему не выполняю, то объясняю почему. Может быть, у меня травма или еще что-то. И у нас с Маркусом очень хороший диалог, многим это, конечно, не нравится, и они говорят, что нужно, чтобы меня пинали и заставляли. Но если так делать, то никому лучше не станет.
— Маркус говорил, что, если на вас давить, то вы закрываетесь.
— Да, я просто тупо ничего не буду делать. Должен быть диалог, и если мне не могут объяснить, для чего я что-то должен делать, то я это делать не буду. Это сборная России, тут тренер не может просто сказать: «Ты должен это сделать», потому что будет следующий диалог:
— А почему я должен это сделать? — Потому что я так хочу. — А почему вы так хотите? — Потому что с меня руководство спросит.
Но мне то без разницы на руководство, мне нужно объяснить, что из этой тренировки получится, как все пойдет дальше. Многие говорят, что я лентяй и лоботряс, но мне в первую очередь важно, что думает обо мне моя семья, родные, близкие, друзья. А остальные, как их там, хейтеры? Меня в нашей стране путают с Евгением Устюговым, который в 2014 году завязал! Мне пишут в связи с последними событиями вокруг Евгения: «Как, ты еще бегаешь?» Так что тут ничему удивляться не нужно. Если мне семья скажет, что я лентяй и лоботряс, то да, а тут… какие-то там левые люди.
— Когда вы стали задавать тренерам так много вопросов о том, что они предлагают выполнять и зачем?
— С юниорского возраста. Когда готовился в окружной команде, там был тренер, я с ним сейчас не в очень хороших отношениях, так вот, там уже все было четко и понятно. Оттуда все пошло, с детей. Мы интервальные работы делали по пульсу, смотрели, сколько километров объем тренировок. У нас была экспериментальная юношеская группа, как-то так, и мы всех обыгрывали по средним и старшим юношам, была очень сильная команда: Дмитрий Конев, Илья Бочкарев, Ильфат Сафиулин, Саня Васильков, Витька Денисов. Мы по юношам выкашивали всех, а эстафета наша была стабильно. Первыми попали в сборную Файзулин и Сафиулин, затем мы с Васильковым. Саня в итоге по состоянию здоровья завершил карьеру, а я остался. Сейчас у нас в ХМАО настолько все плохо, что гонки бегает Сергей Турышев, который профессиональную карьеру завершил.
— Хорошо, кстати, бегает.
— Хорошо. Я побаиваюсь с ним на старт выходить.
— Так в чем сила, Сергей?
— Не знаю (смеется). Получать удовольствие. Никто никогда не может тебя заставить. Был бы я помоложе лет на двадцать, и если бы мне сказали: «Ты должен», я бы также спросил: «Почему?» И если бы мне объяснили, то я бы, возможно, что-то и сделал. А сейчас я никому ничего не должен. Здесь я представляю нашу страну, и я к этому шел, добивался, меня не просто так взяли. Я отобрался, приехал сюда и выступил. И кто бы что ни говорил, мое пятое место сегодня — заслуженное.
— Фраза «я никому ничего не должен» вызовет волну хейта.
— Я должен болельщикам победы? Ребята, очнитесь. Все смотрят разные виды спорта, и у каждого есть любимчики и нелюбимчики. Кого-то хейтят, кого-то любят. Что я должен болельщикам говорить? Что я выйду и выиграю? А в итоге не выигрывать? Я не должен им это говорить. Я так же смотрел «Тур де Ски», как и все болельщики, так же переживал за сборную и понимал, что каждый из ребят, кто там бежал, делал это не ради болельщиков, а ради страны и своего результата, чтобы отобраться на ЧМ и двигаться дальше.
— Но есть же люди, которым вы по-любому должны.
— Если на то пошло, то я должен своему первому тренеру, который поставил меня на лыжи, где я как раз встретил свою любимую жену, должен маме. Но я уже говорил, что семья это главное. И если мне моя семья скажет, что я такой-сякой, плохой, то я с этим соглашусь, без проблем. Только пусть они мне это аргументируют (смеется).
Чемпионат мира. Оберстдорф (Германия)
Мужчины. Спринт, классический стиль
1. Йоханнес Клебо — 3.01,30
2. Эрик Вальнес — +0,66
3. Хавард Таугболь (все — Норвегия) — +0,80
4. Александр Большунов — +5,92
5. Сергей Устюгов (оба — Россия) — +17,41.
Читайте также:
- Достижение Клебо, падения, разборки и россияне без медалей. Старт ЧМ: лучшие моменты и интервью
- Африка в лыжах — денег нет, но они держатся. Мы поговорили с самыми экзотическими участниками ЧМ
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
