Экс-глава WADA Ричард Паунд стал героем нового выпуска программы «Лица Рио» и рассказал о том, как видит допинговый скандал изнутри.
Открыть видео-Представляем вам очередного собеседника передачи «Лица Рио» Чичарда Паунда — экс-главу специальной комиссии Международного антидопингового агентства. Да, того самого, с доклада которого началась вся допинговая сага. В молодости вы были великолепным пловцом, четыре года подряд выигрывали первенство Канады, блистали на играх Содружества. Скажите, в те годы, когда вы активно занимались спортом, о допинге в Америке, наверно, слыхом не слыхивали, правда? С чего началось ваше знакомство с допингом в Америке и Канаде?
— Мы знали, что почти все тяжелоатлеты принимали анаболические стероиды, про другие виды спорта не было ничего известно. Мало того, не было никаких правил, ограничений, понимания того, что допинг опасен для здоровья. И как раз на той самой Олимпиаде, где я соревновался, умер датский велогонщик — он объелся амфетаминов. Только тогда все заговорили: «Эй, ты приезжаешь на Олимпиаду соревноваться и веселиться, а не умирать». МОК собрал медицинскую комиссию, куда вошли специалисты по биохимии, допингу. Они расспрашивали спортсменов, что они принимают. Когда узнали, задумались: «О, да они травят себя опасными препаратами». Так появился первый список запрещенных веществ. В Гренобле в 1968 году уже начали забирать допинг-пробы. Все делалось по-тихому, до этого были только разговоры спортсменов между собой. Допинг был в порядке вещей.
-Вы предлагаете увеличивать финансирование WADA и расширять его полномочия. В частности, разрешить применять наказание до решения Спортивного арбитражного суда по отношению к спортсменам, а также предоставить антидопинговому агентству решать кого допускать на Олимпиаду, а кого нет. Полицейский, судья и палач в одном лице. Вы действительно выступили с таким предложением? И можно ли тогда эту систему назвать спортивным Гулагом?
— Ну что вы, нет, конечно. Главное, чего не хватает борцам с допингом — быстроты принятие решений. Суд тянется долго — 2–3 года. Если WADA нашла доказательства, надо сразу временно отстранять спортсмена. А уж потом пусть идет суд. Только так мы обратим должное внимание на проблему допинга. Сегодня ты что-то находишь, сообщаешь в МОК, а они там долго решают, порой много месяцев, что с информацией делать. Так нельзя.
-Нынешняя система борьбы с допингом себя скомпрометировала. Чиновники WADA так и не смогли подтвердить ни одного из своих масштабных обвинений в адрес России. Доклад комиссии во главе с вами о допинге в российской легкой атлетике, с которого и начался скандал, был признан несостоятельным. Вы чувствуете свою вину?
— Мне не в чем себя упрекнуть. У нас были четкие инструкции расследовать именно легкую атлетику и именно Россию. Мы провели расследование, в результате которого выяснилось, что вся система была коррумпирована. Об этом сообщили и дали наши рекомендации WADA: уволить директора московской антидопинговой лаборатории, отозвать у нее и у РУСАДА лицензию. Мы рекомендовали IAAF отстранить всех российских легкоатлетов от участия в международных соревнованиях. Считаю, что мы поступили правильно. Неправильно думать, что только Россия принимает допинг.
— Как так получилось, что Григорий Родченков, которого вы называете «скользким» человеком, вместо того, чтобы получить тюремный срок, получил место в американской лаборатории в Калифорнии?
— Сам не знаю, как так получилось. Наверное, он понимал, что после увольнения в России у него не было бы будущего, вот и сбежал.
— Это двойные стандарты?
-Я разговаривал с ним для моей комиссии. Понятно, тогда он был еще директором лаборатории. Понятно, что он не сказал мне правду, мы это знали. Было трудно проводить расследование. Россия нам не помогала, наоборот — обманывала. Пришлось выжать все из тех доказательств, которые были. Второй доклад делал уже Макларен. Мы прекрасно понимали, какая у Родченкова репутация, так же как мы понимали, какая репутация у Степановых. Все, что говорит Родченков, надо перепроверять.
— Вы разочарованы тем, что информаторов, или попросту стукачей WADA — Степановых — не допустили на эти Игры?
— Это плохое решение. Информаторов наоборот надо поощрять. Не важно кто они: спортсмены, тренеры, персонал или кто-то из администраторов. Они на самом деле знают, что происходит. И нам важно, чтобы они этим знанием делились с нами. Еще важнее, чтобы они не были наказаны за раскрытие информации. Поэтому то, что Степановой не разрешили ехать в Рио — это очень плохо.
— Выяснение отношений между двумя организациями — МОК и WADA — все больше напоминают поединок фехтовальщиков. Стороны идут в атаку и наносят друг другу уколы. Вы бы хотели сместить Баха с поста президента МОК, чтобы изменить ситуацию?
— Я хотел стать президентом в 2001 году, но стал только бронзовым призером. Моих фанатов на этом свете не так и много осталось. Убежден: исполком МОК работает хорошо. Мне жаль российских спортсменов, кто тренируется за пределами страны и не употребляет допинг. Но Россия еще не расплатилась по счетам. Я бы на месте МОК заявил, что российское правительство напрямую участвовало в допинговой программе. Это настоящая атака на олимпийские принципы, нарушение всех правил. Чиновники должны за это заплатить. «Чистые» спортсмены из России — добро пожаловать, но не под вашим триколором.
-Многие говорят о грядущих изменениях в руководстве и в практике работы WADA после Олимпиады. Что-то должно поменяться, но вот что именно должно поменяться? У вас есть мнение на этот счет?
— WADA отвечает за 206 стран, 35 видов спорта. Нам нужен другой бюджет. 26 миллионов недостаточно. Нужно больше денег и больше полномочий, расследовать, налагать предварительные санкции. Если атлет принимает допинг микродозами, то нельзя давать время с 10 вечера до 6 утра, чтобы все ушло из организма. Если есть подозрения, что спортсмен Х принимает микродопинг, его надо трясти и в 7 вечера, и в полночь, и в 3 час ночи, без передышки. Если спортсмен бегает от допинг-офицеров, где-то скрывается, нужно три пропуска приравнивать к положительной пробе. Отстранен, до свидания. Или еще пример: допустим, мы подозреваем какую-то страну Y и говорим ей, что у нас есть подозрения. По идее, Y должна нам содействовать. А если мы найдем какие-то доказательства, то эта страна обязана оплатить часть стоимости этого расследования. Только тогда до чиновников дойдет важность и необходимость борьбы с допингом. Конечно, лучше бы препараты никто не употреблял, но всегда найдутся обманщики.
-Есть ли конфликт между WADA и МОК? И что вы думаете о Бахе, как о президенте Международного олимпийского комитета?
-Мы выбрали лучшего кандидата на эту должность. Томас Бах замечательно работает. На мой взгляд случилось вот что: информация поступила слишком поздно, так как сам доклад запоздал. У них был аврал, и я считаю, что они недостаточно глубоко обдумали свое решение. В результате скандал ушел в сторону, что вызвало огромное недовольство МОК и в Канаде, и в других странах. Думаю, все еще впереди. Решение МОК было ошибочным, но и медлить уже было нельзя, Олимпиада на носу. И там решили: «Хорошо, посмотрим, что Макларен скажет в заключительной версии своего доклада. Потом появится достаточно времени, мы сядем, все обсудим, взвесим и решим, что с этим всем делать».
-Как вы относитесь к возможности того, что в связи со скандалами вокруг WADA после Игр, ваша организация вновь станет просто одним из комитетов МОК?
— Нет. Создание WADA в 1999 году было продиктовано только одной целью: быть независимым агентством, не подотчетным никому, в том числе МОК. Так как много спорных ситуаций по допингу. Сейчас у WADA хорошая структура, просто нужно больше финансирования и полномочий.
-Вас не смущает присутствие на этих Играх таких персонажей как Тайсон Гэй и Джастин Гэтлин?
— Сложный вопрос. Я человек старорежимный. Если ты поехал на Олимпиаду — не жульничай, а если ты жулик, соревноваться с тобой кто захочет? Поэтому мое мнение: единожды солгав на Олимпиаде, все, дальше ходу нет. Адвокаты говорят нам: нет-нет, это слишком сильное наказание. МОК попытался, опираясь только на свои представления, без каких-либо консультаций, и это не очень умно ввести правила двойного наказания. Конечно, это невозможно. Да, Олимпийские игры — это нечто особенное. Тех, кого поймали на допинге, не должно быть там. А когда МОК в одностороннем порядке пытается ввести такое правило, то, конечно, ничего не получится.
-Вы отец пятерых детей — трех своих, двух приемных. Вы учите их тому, что лицемерие и двойные стандарты в одной семье — не допустимы?
-Надеюсь, они это усвоили. И просто говорить: не делай того или иного, недостаточно. Надо делами доказывать и делать то, во что ты веришь. Думаю, они этому научатся.
— Что вы думаете по поводу Юлии Ефимовой, по поводу всей этой истории в бассейне, когда ее освистали?
— Она попала на Олимпиаду и отвечает всем требованием к допуску. Надо это понимать и принимать. Можно разочароваться в системе, но поскольку она уже здесь, она такой же спортсмен, как и все. Нужно поступать соответствующе.
— И последний вопрос. Спрогнозируйте, что произойдет с российской легкой атлетикой в ближайшие годы?
-Надеюсь, что эта ситуация заставит Россию задуматься. Россия — великая спортивная страна. Не думаю, что кто-то в вашей стране рад тому, что спортсменов не допускают до соревнований и считают обманщиками. Это обидно. Но Россия должна доказать, что изменила свое отношение к допингу. Надеюсь, вы сможете.
Источник: Матч ТВ
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
