«Продержись Медведев еще гейма три, и испанец бы просел»
— Сколько часов вы сегодня были на теннисе, Шамиль Анвярович?
— Каждый день — с 11 утра до восьми вечера сижу на трибуне.
— Пока выводы делать рано, но у России уже три полуфинала — мужской разряд и два в миксте. Наш теннис на подъёме?
— Теннис на подъеме у ребят однозначно. У девочек идет смена поколений. Во всяком случае, удалось за короткое время сделать комбинации в парах и микстах. И все теперь претендуют на медали. Ну, женщины будут играть за третье место.
Да, были проблемы. Но все достойно выступают, бьются. Очень хорошая, сплоченная команда. И к ним по работе нет претензий.
— Правда, что вы уговорили Елену Веснину поехать на эту Олимпиаду?
— Я уговорил ее готовиться к Олимпиаде за год до старта. Через три месяца Лена согласилась. Удалось ее подготовить, и вот она выступает в двух парных комбинациях, сражаясь за медали.
— Что не получилось у Даниила Медведева в четвертьфинале? Может, ему физики не хватило? Накануне у него сводило диафрагму.
Открыть видео— Не он один, у Насти Павлюченковой было то же самое в первый же день. Но это достаточно прогнозируемые вещи, потому что влажность тут весьма большая, температура воздуха тоже. Сводит не ноги и руки, не мышцы, а внутренние органы. Например, легкие.
Поэтому я считаю, что Дане просто не повезло с тем, что он пропустил сбор во Владивостоке по объективным причинам — 16 июля ему было назначено получение американской визы в Брюсселе. Там нельзя пропускать. И вот этих четырех-пяти дней ему не хватило, чтобы быть в идеальной форме. К сожалению, против испанца как раз этого не хватило.
Но не хватило самой малости, буквально. Я думаю, продержись Медведев еще гейма три, и испанец бы подсел. Жалко Даню, конечно — но он боролся, бился, играл до конца. Но не был в идеальном состоянии.
«Спортсменам нужно быть выше драки»
— Карен Хачанов сказал, что играть в Токио — все равно, что крутить велосипед в сауне. Как с этим справляться?
— Вообще-то мы к этой Олимпиаде выпустили методическое пособие по подготовке. На адаптацию и акклиматизацию уходит дней 12. Каждому из ребят раздали, и это пособие реально помогает. Но пострадали те, кто не набрали эти 12 дней для адаптации. Потому проблемы со здоровьем у Павлюченковой с Медведевым и возникли.
Здесь специфика такая — когда у тебя внутри начинает сводить, то нужно менять тактику игры. Нельзя делать так, чтобы организм дал сбой. Надо было с длинных розыгрышей мячей переходить на короткие в два-три удара. Дождаться момента, когда организм восстановится, а потом уже продолжать бегать. А когда интенсивность нагрузки возрастает, с тобой может случиться все, что угодно. Или давление скакнет, или еще что. Просто закончишь играть.
— Помню, как на Олимпиаде в Рио агрессивные вопросы нашим спортсменам в связи с допингом задавали иностранные журналисты. Ту же Юлию Ефимову на пресс-конференции прессовали очень жестко. Тут, в Токио, все гораздо миролюбивее. Но тот чилийский журналист, который провоцировал Медведева вопросами о «русских читерах», выбивается из общего ряда. Стоило ли нам так жестко на него реагировать?
— Несомненно, мы должны отвечать жестко. Но спортсменам нужно быть выше драки и не вступать в перепалку. Потому что там любое неосторожно сказанное слово может сыграть против атлета. Ведь все напишут не то, что спрашивает журналист, а что отвечает спортсмен. Тем более если он россиянин.
Так что нужно быть осторожными. И я советую своим не ввязываться: «Ребята, за вас руководители разберутся». А вот спортсменов надо беречь.
«Какие-то атлеты могут даже впасть в депрессию»
— Реально ли Карену Хачанову обыграть первую ракетку мира Новака Джоковича? Если они, конечно, встретятся в финале.
— Я хорошо знаю Джоковича. Если навязать ему борьбу, то можно найти слабости. И сразу появляются вопросы к его восстановлению организма. Другое дело, что Джокович по своим мозгам играет в шахматы в движении. То есть он умеет все. И с этой точки зрения у него нет удобных или неудобных противников.
Но если Джоковичу навязать скоростной теннис, и Карен будет везде успевать, то конечно, бороться с Новаком можно. И не случайно и наши его обыгрывали, и мы знаем, как против него играть. Но это надо еще исполнить.
— Вы на этой Олимпиаде никуда не можете пойти? Не чувствуете ли стесненности из-за этого?
— Ну, если я на карантине отсидел три дня, не выходя из номера, конечно, стесненность чувствуется. Спортсмен это тоже ощущает. У каждого ведь свой психологический портрет. Особенно это касается людей с подвижной нервной системой, которые могут впасть в депрессию. Для них нужно иметь свои варианты подготовки.
Но мы как-то приспособились, поэтому играем неплохо.
— А вы на этой Олимпиаде чувствуете драйв? Вот выступаем без флага и гимна. Но посмотрите сколько медалей, и как выстреливают разные виды спорта.
— Но все знают, что мы — россияне. Поэтому что бы ни было на табло, у нас среди иностранных спортсменов никаких проблем однозначно не возникает. Да, мы не можем все стадионы посетить. Но когда видишь, когда наши выигрывают, то возникает гордость за страну, чувство патриотизма. Хочется даже плясать. Эмоции перехлестывают! А куда же в спорте без них?
— Это какая у вас по счету Олимпиада?
— Двадцатая. А что вы удивляетесь? Сложите летние и зимние Игры. Я же член Международного Олимпийского комитета с 1996 года.
— Тогда с юбилеем!
