Конн Смайт Трофи — один из самых почетных индивидуальных призов в НХЛ. Он вручается самому ценному игроку плей-офф. Недавно на фоне массовых протестов против расизма известный канадский журналист Стив Симмонс предложил переименовать трофей.
Причина — заявление, сделанное Конном Смайтом в 1938-м: «Я бы взял Херба Карнеги в команду, если бы он был белым. Или дам 10 тысяч долларов тому, кто сделает его кожу белой». Карнеги — один из первых темнокожих хоккеистов топ-уровня. Он сталкивался с подобными выпадами на протяжении всей карьеры.
Сейчас по всему миру проходят митинги разного масштаба и разрушительности. Даже на памятнике Уинстону Черчиллю написали, что он был расистом. Но никто не будет отрицать вклад, который Черчилль сделал в мировую историю. Так вот, Конн Смайт — это хоккейный Уинстон Черчилль.
Осень 1914-го. Несколько молодых парней топчутся у порога призывного пункта — они хотят вступить в ряды канадской армии и отправиться на войну. «Хаха, ребята, вернетесь, когда у вас начнут расти бороды», — услышали они в свой адрес. Через полгода Конн Смайт с одноклубниками вернулись в ранге победителей Хоккейной ассоциации Онтарио — теперь отказать им было сложнее. К осени Смайт стал лейтенантом, а в октябре 1916-го после гибели старших офицеров он взял на себя командование батареей. В одном из боев он лично убил трех немцев и спас от смерти товарищей. В 1917-м попал в плен, дважды неудачно пытался бежать, а когда все закончилось, заявил: «Мы так много играли в бридж, что я больше никогда в жизни не притронусь к этой гребаной игре».
После войны Смайт тренировал в Торонто университетскую команду, которая часто ездила в Бостон на матчи с местными колледжами. Там его заметил владелец «Бостон Брюинз» Чарльз Адамс и порекомендовал своему другу Джону Хаммонду, управлявшему «Нью-Йорк Рейнджерс». Конн получил должность главного тренера и генерального менеджера, но не провел на посту ни единого матча. Хаммонд мечтал подписать дважды лучшего бомбардира НХЛ Бэйба Дайя, но Смайт пошел на принцип: он считал Бэйба индивидуалистом, который не нужен его команде. Вскоре он был уволен и вернулся в университет.
Команда из его выпускников выиграла Кубок Аллена, отправилась в качестве сборной Канады на Олимпиаду-1928 в Санкт-Моритц, а Смайт покинул ее из-за того, что туда не взяли двух игроков, которым он обещал место в составе. О нем узнал владелец «Рейнджерс» и заставил Хаммонда вернуть его. Сезон спустя «синерубашечники» стали чемпионами во многом благодаря игрокам, подобранным Конном Смайтом. Принцип стоял для него на первом месте на протяжении всей жизни. И только благодаря этому он стал тем, кем стал.
Успех в Нью-Йорке — здорово, но клуб из родного Торонто оставался на дне. «Сент Патс» предложили Смайту контракт, но быть наемным работником ему больше было неинтересно. К тому моменту у владельца был вариант продать команду в Филадельфию. Конн нашел деньги, чтобы повторить предложение. «Сент Патс» остались в Торонто, а 14 февраля 1927-го были переименованы в «Мэйпл Лифс».
https://twitter.com/NHLhistorygirl/status/1118658759268741121?s=19Всего через два года Смайт решил, что команде нужна новая арена. «Арена Гарденс» вмещала восемь тысяч сидячих мест плюс еще тысячу стоячих — уже тогда этого было мало. Строительство началось в самый разгар Великой депрессии. Денег, естественно, не хватало — вместо 20% зарплаты работники получили акции новостройки. Сам Конн Смайт ушел с тренерского поста, чтобы сосредоточиться на управлении клубом и строительством. Оно того стоило: в сезоне-1931/32 «Мэйпл Лиф Гарденс» приняли «Торонто», и команда сразу взяла Кубок Стэнли. Третий в истории франшизы и первый под новым именем.
Надвигалась Вторая мировая война. 45-летний Смайт, ни на секунду не сомневаясь, вновь отправился на фронт. Перед отъездом он поменял главного тренера, посчитав, что Дик Ирвин (с которым «кленовые» стали чемпионами) без его поддержки будет слишком мягким. Новым руководителем стал завершивший карьеру капитан Хэп Дэй, а Ирвин по совету Смайта ушел в «Монреаль», где выиграл три Кубка Стэнли и раскрыл талант Мориса Ришара.
Смайт командовал противовоздушной обороной Ванкувера, затем на два года был переброшен в Англию, а оттуда — во Францию. В континентальной Европе ему снова не повезло — он был сильно ранен в ходе немецкой бомбардировки. До конца жизни Конн хромал, появились проблемы с кишечником и урологией. Под его влиянием канадское правительство перестало отправлять на фронт необученных солдат — к 1945-му контингент наполнился хорошо обученными резервистами. А вернувшись домой, Смайт оказался в эпицентре еще одной войны — за президентское кресло в «Мэйпл Лифс». По ту сторону баррикад оказался его давний друг Фрэнк Селке. Конн снова вышел победителем, а Селке отправился в «Монреаль».
Смайт давил и на судей, и на соперников. Он не стеснялся грязной игры: однажды выкупил полосу в бостонской газете и разместил рекламу с призывом прийти на выездной матч «Торонто», чтобы посмотреть на настоящих хоккеистов. Такого удара в собственном тылу «Брюинз» не ожидали. А узнав, что их генменеджер Арт Росс страдает от геморроя, Смайт вручил ему букет с подписью, куда он должен засунуть себе эти цветы. Стоило ли удивляться расистскому высказыванию в адрес Карнеги? А всего через год после этого заявления он отправился на войну — защищать и Карнеги, и остальных темнокожих, и свою страну. Политического влияния Конна хватило, чтобы расколоть либеральную партию Канады на две половины. «Маленький капрал», «Маленький диктатор» — прозвища сыпались на него одно ярче другого.
«Торонто» никогда не был командой регулярного сезона. С начала 1950-х «Мэйпл Лифс» лишь однажды стали первыми — в 1963-м. Дело в том, что Смайту было абсолютно плевать на результаты в регулярке. Главное — попасть в плей-офф. И вот там уже старина Конн включался на полную, а вместе с ним и команда. Он считал, что билеты продают только трофеи. Тогда НХЛ состояла из «оригинальной шестерки» — «Монреаль», «Торонто», «Детройт», «Бостон», «Чикаго» и «Рейнджерс». В плей-офф попадали первые четыре команды. Иногда получалось так, что «кленовые» с трудом занимали третью-четвертую строчку, а затем практически в одну калитку убирали соперников и в полуфинале, и в финале. Недаром его именем зовется именно приз лучшему игроку матчей на выбывание.
Параллельно Смайт занимался другой своей страстью — скачками. Он стал вторым по количеству лошадей-победителей в Канаде, выращивал одного чемпиона за другим, ссорился из-за них с друзьями, а уже после того, как отошел от хоккея, основал жокейский клуб и был включен в Зал славы канадского конного спорта. Редкий случай, когда человек включен в залы славы двух настолько разных видов.
К 1960-м Конн Смайт постепенно терял влияние. Ему приходилось двигаться в совете директоров, в структуре появлялись новые люди, в том числе его сын, который часто выступал против отца. Помирились они только когда Смайт-младший лежал на смертном одре. Тяжело было и на политической арене. Конн выступал против смены канадского флага, за который он воевал, на новый вариант с кленовым листом. Когда флаг все-таки поменяли, он требовал оставить старый вариант на матчах в «Мэйпл Лифс Гарденс», но безуспешно.
Был он и противником расширения НХЛ. «У нас шесть команд, в которых играют лучшие из лучших. И только так билеты будут стоить своих денег», — заявлял Конн. Он прекрасно понимал, что с увеличением числа команд ослабнет рычаг давления руководства на игроков. За малейшую слабость или провинность хоккеист мог отправиться в низшую лигу и навсегда там погрязнуть. Однажды Смайт сплавил двух парней за то, что они женились без его разрешения. Теперь же у них появлялась альтернатива.
Одним из самых больших ударов по репутации Смайта стала история с боем Мохаммеда Али в «Кленовых садах». Дело в том, что Али отказался служить в армии США во время Вьетнамской войны. Ветеран двух самых страшных конфликтов в истории человечества был против появления боксера в стенах своего стадиона: «Эта арена была построена людьми и спортсменами, которые сражались за свою страну. Это место не для тех, кто избегает долга родине», — с этими словами Смайт и вышел из правления, продав свою долю. «Я отдаю ее за 35 тысяч долларов и черного мусульманского премьер-министра», — сказал он. Нынешние нападки активистов — детский каприз по сравнению с тем шквалом, который обрушился на Смайта. Он выстоял. Но пришлось уйти.
«Торонто Мэйпл Лифс» — 13-кратный обладатель Кубка Стэнли. При Смайте клуб взял трофей 11 раз. Дважды до него. После — ни разу. Без жесткого харизматичного лидера «кленовые» перестали справляться с конкуренцией. Самая популярная команда города уже более полувека без титулов. Терпит насмешки со всех сторон — даже «Рэпторс» уже победили в НБА.
По нынешним меркам Конн Смайт действительно был расистом — в такое уж он время жил и так был воспитан. От некоторых его решений волосы встают дыбом. Но при всей противоречивости и для своей страны, и для хоккея, и для людей вне зависимости от цвета кожи он сделал гораздо больше, чем многие современные активисты.
Читайте также:
- «Хоккейная Россия за 16 лет недосчиталась 35 миллионов долларов». И снова обсуждаем новый проект Минспорта
- Финская вспышка длиною в полвека. Теему Селянне — 50
- Победитель МЧМ-2020, лучший бомбардир OHL или талантливый немец? Кто уйдет следом за Лафренье на драфте новичков
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
