- Почему в «Спартаке» не получилось у Лаудрупа с Эмери?
- Как пережить землетрясение на сороковом этаже?
- Почему дебютный матч в Лиге чемпионов «Спартак» провел в синей форме?
- Кто любимый футболист Андрея Федуна?
В свободное от работы в нашем футболе время Ледяхов живет в пригороде Барселоны Сан-Кугате. Солнечным мартовским утром Игорь встречает меня у вокзала Сантс, и мы полчаса кружим на его серебристом мерседесе, разыскивая место для парковки. Зато можно изучить местность: «Здесь российское консульство, — говорит Игорь. — А здесь жил Неймар, когда играл за «Барсу».
— Раз мы в Барселоне, вспомним ваш первый матч и первый гол в Испании.
— «Камп Ноу», дрим-тим Кройффа с Ромарио, Гвардиолой и Куманом. Мы выиграли 2:1, я действовал под нападающими и в конце первого тайма дальним ударом забил победный гол. Игра была сумасшедшая — ее даже показывали по Canal Plus. Мы так долго праздновали победу над «Барсой» (не могли остановиться), что вскоре проиграли «Бетису» 0:5. Правда, отмечают тут не так бурно, как раньше в России.
— Вы могли и сами играть в «Барсе»?
— Да. О ее интересе мне рассказал помощник Кройффа Карлес Рексач, пригласивший меня в Японию. Всех русских ребят в Испанию привез агент, которого мы звали Хуан Маньяна (mañana — завтра). Он всех дурил. Прописывал в контракте сумасшедшие отступные, о которых мы ничего не знали. За Карпина «Валенсия» их заплатила, а «Барселона» за меня — нет.
— Сколько вы стоили?
— В пересчете на евро — шесть миллионов.
— Ваша первая игра на «Камп Ноу» — со «Спартаком» в Лиге чемпионов-93/94. Что запомнилось?
— Карпин открыл счет, но проиграли 1:5. Замены повлияли на ход матча.
— Вас заменили в перерыве?
— Да, на Родионова. Поведя 1:0, решили, что порвем «Барселону», но нас стали возить. Зато со «Спортингом» я всегда удачно играл против «Барсы».
— Какой еще матч запомнился?
— Ноябрь 1996-го. «Барсу» тренировал Бобби Робсон, а помогал ему Жозе Моуринью. При счете 0:0 их центрального защитника Надаля удалили за фол на мне, и мы начали гонять «Барсу», как шариков. Вот-вот бы дожали, но наш тренер Бенито Флоро вдруг заменил меня — ему хватало и ничьей. Увидев, что я покидаю поле, Моуринью перекрестился: «Слава богу, его заменили».
— Сами это увидели?
— Рассказали знакомые игроки «Барселоны».
— В «Спортинге» вы пересеклись с Давидом Вильей?
— При мне его подняли из молодежной команды. Техничный мальчишка. В своем первом матче за «Спортинг» — в Мурсии — он заменил как раз меня. Я хорошо знал его отца. Тот не футболист — работяга, но так любил футбол, что приходил на каждую тренировку сына и завтракал с нами в кафе у поля.
— Вы тоже тренировались на глазах отца?
— Да, он был директором стадиона в Кудепсте. Туда раньше приезжала вся советская высшая лига. Прямо в наш огород прилетали мячи. Так что ими моя школа была обеспечена прекрасно. Заканчивал я футбольную учебу в ростовском интернате. Как и младший брат Олег — вратарь, игравший потом в Арзамасе и Омске. В том же интернате Юру Ковтуна научили коваться — бить по ногам.
— Самая веселая поездка с ростовским СКА?
— Ланчхути. Грузинское село. Местная «Гурия» рвалась в высшую лигу. Рядом с Ланчхути не было аэропорта, и мы приземлялись на военный аэродром. Захожу в номер единственной гостиницы, а там — вино и фрукты. Будто артистов встречают, а не футболистов.
— В Ростове вы играли с Альмиром Каюмовым. В игре он не походил на будущего судью?
— Постоянно выяснял отношения с судьями и получал красные карточки. Став арбитром, судил игру моего «Шинника» с «Жемчужиной». Мне очень не понравилось, как он работал. После игры я ему это высказал. В дружеской форме.
— Он покончил жизнь самоубийством из-за психологических проблем?
— По-моему, проблемы были семейного характера.
— Кто увез вас из Ростова?
— Тренер-селекционер «Днепра» Рохус Шох. Сейчас он в исполкоме РФС. Первый товарищеский матч за новый клуб — на «Бернабеу» против «Реала»! Играя в центре защиты, я противостоял Бутрагеньо с Уго Санчесом и забил в свои ворота. После матча кто-то из ребят подколол: «Ох, чувствую, будешь в Испании играть». Напророчил.
— В Днепропетровске 1990-го чувствовалось, что Украина скоро станет заграницей?
— Нет. Мне было комфортно еще и потому, что игроки «Днепра» считались в городе героями. Никто и подумать не мог, что отношения между народами испортятся. У меня-то вообще жена украинка — из Одессы.
— Встретились в Днепропетровске?
— В Москве. Познакомил друг — Юра Никифоров.
— Из «Днепра» вас увел тот же Шох?
— Да, получился скандал. Тренер Кучеревский не отпускал меня в «Ротор», и я уходил через КДК. У меня был контракт с «Днепром», но клубы между собой договорились — из Волгограда привезли мешок черной икры.
— Почему так рвались в Волгоград?
— Хотел сменить обстановку. В «Днепре» здорово начал, забил Черчесову метров с тридцати, а потом полгода не играл из-за инфекции в коленях. Два месяца не могли поставить диагноз. Похудел на десять килограмм. Три недели не ходил. Ездил на инвалидной коляске. Чуть не закончил с футболом.
— Самая тяжелая стадия болезни?
— Когда врачи не понимали, что со мной. Думали все что угодно. Приехав с «Динамо» в Днепропетровск, Бышовец сказал на установке: «Смотрите, у них один уже СПИДом заболел». Шутка такая. Узнал о ней от друзей-динамовцев. А вскоре был вызван Бышовцом в сборную.
— За нее вы забили Сальвадору с тридцати пяти метров.
— Да нет — с центра поля. Потом такой же положил «Ювентусу» — в товарищеском матче за сборную. Играли на старом туринском стадионе «Делле Альпи», и из-за тумана мяч было плохо видно.
— На Евро-1992 ехали запасным?
— Перед турниром провел много матчей за сборную, но в Швеции Бышовец сказал: «Игорь, играть не будешь». О причинах умолчу — они не игровые. Главное, начали-то мы неплохо — ничьи с чемпионами мира и Европы, немцами и голландцами. Оставались шотландцы. С ними договорились, а они вышли пьяные на игру и победили.
— Договаривался Михайличенко?
— Да, он же играл в «Глазго». Поехал к ним перед игрой и все решил. Все были спокойные, а потом — бам, 0:3. На том турнире за сборную СНГ ни секунды не сыграли только два человека — я и Черчесов.
— Что за конфликт закипел в «Роторе», пока вы отлучались в сборную?
— За выход в высшую лигу президент Горюнов обещал определенную сумму. В конце решил не давать. Ребята — Калитвинцев, Клейменов, Гудименко — возмутились и разбежались. Если б мы тогда не ушли, «Ротор» выиграл бы первый чемпионат России — сто процентов.
— Почему Горюнов не заплатил?
— Видимо, возникли проблемы с деньгами. Сказал бы: «Подождите, все будет». А он — ультимативно: «Нет». Раз обман, мы ушли. Причем Горюнов привозил деньги на сбор в Сочи. Но — одному мне, чтобы я не уходил. Ответил ему: «Нет, надо всей команде давать». Горюнов не взял деньги, оставил передо мной.
— А вы?
— Взял — они же мои. Через месяц-два перешел в «Спартак», и Горюнов напомнил про деньги. Я вернул их через Романцева. Получилось, что моей премией за выход «Ротора» из первой лиги «Спартак» расплатился за мой переход.
— Волгоградский сезон был полон приключений?
— Запомнилась поездка в Наманган. Стадион битком: пятьдесят тысяч человек в тюбетейках и с семечками. Накануне я впервые попробовал настоящий плов. Нас очень щедро угостили, рассчитывая склонить к поражению, но мы победили 1:0.
— Что потом?
— В Волгоград возвращались чартером. В хвосте салона ели курагу с изюмом, а перед посадкой увидели, что пилот спит на пассажирском сиденье. Я был в шоке, но другой пилот (их было четверо) успокоил: «Да он нам не нужен. Пусть отдыхает».
— Когда позвали в «Спартак»?
— Романцев позвонил по ходу чемпионата-1991, но сначала я отказал. А потом нас обманули с премиальными, «Ротор» разбежался, и после возвращения из сборной меня встречали в Москве «Динамо», ЦСКА и «Спартак». Я выбрал единственный клуб, который ничего не предлагал. Романцев сказал: «Заиграешь — получишь все. Не раньше».
— Что предлагал ЦСКА?
— Готовы были меня на мерседесе по Москве возить. В 1992 году.
— Почему отказали «Динамо»?
— Насторожило, что руководство клуба сразу сказало неправду: «Ты у нас будешь самым высокооплачиваемым игроком». И назвали сумму. Видимо, не догадывались, что я уже поговорил со знакомыми в «Динамо» (например, с Юрой Калитвинцевым), узнал, сколько они получают, и понял, что моя зарплата — и близко не самая высокая. Какое после этого доверие к руководству?
— Во втором спартаковском сезоне вы были в шаге от финала Кубка Кубков на «Уэмбли». Что испытали, когда туда не попали?
— Неимоверный шок. Многие игроки плакали и в раздевалке, и в аэропорту. Судья полуфинала в Антверпене нас просто убил — я никогда больше не видел такого беспредела в еврокубках. В наши ворота придумали пенальти, да еще удалили не Иванова, который якобы фолил, а стоявшего в стороне Онопко, лидера обороны.
— В том же году «Спартак» играл в Лиге чемпионов с «Монако» в синей форме. Откуда она взялась?
— Мы привезли только красно-белый комплект, а у хозяев — те же цвета. Тогда «Монако» дал нам свою запасную форму, мы заклеили их герб и вышли на поле. Нас вынесли 1:4. Соперник-то сумасшедший: Пети, Джоркаефф, Тюрам, Клинсманн, тренер Венгер.
— Неделей ранее сборная уступила Греции, и четырнадцать игроков подписали письмо за смену Садырина на Бышовца. Вам тоже предлагали?
— Нет, меня тогда не вызвали в сборную. Началась подковерная борьба, в которую втянули футболистов… Считаю, Садырин — во всех отношениях порядочный человек.
— После двух поражений на ЧМ-1994 игроки сами определили состав на матч с Камеруном?
— Да-да, после двух туров некоторые футболисты начали выяснять отношения с тренером и руководством РФС — из-за состава и проблем с экипировкой. Ребята подошли к Садырину: «Ставьте спартаковцев». Он особо не спорил — шансов все равно оставалось мало. Выпустил нас сразу восьмерых (до этого я сидел на лавке). Впереди — Саленко с Корнеевым. Выиграли 6:1 и полетели домой.
— Какой перелет на том чемпионате особенно встревожил?
— В Детройт, на вторую игру. Это был кошмар. Попали в грозовой фронт. Смотришь в иллюминатор — а там все сверкает. Самолет болтало полчаса. Наш видеооператор все это снимал — хорошо, что не опубликовал. Потом командир вышел: «Ребят, извините». Я чуть не убил его.
— С двумя участниками ЧМ-94 — Радченко и Поповым — вы потом несколько раз встречали Новый год?
— Постоянно. Жили-то все на севере Испании. В полночь кушали виноград, соблюдая местные традиции. Русские тоже не забывали. Но не безобразничали: утром первого января всегда была тренировка, а второго часто — игра.
https://twitter.com/Vostok1981/status/1002272215675604994— В «Спортинге» часто менялись не только тренеры, но и президенты?
— Почти каждый год. Из-за финансовых проблем был бардак.
— Каждого президента выбирали болельщики?
— Нет, назначал хозяин клуба. Но преподносили так, будто это избирательная должность. Реальные выборы президента проходят в «Барсе», Бильбао и «Мадриде», хотя и там побеждает тот, у кого больше денег.
— Самый памятный матч с «Реалом»?
— Пару раз мы их обыграли 1:0, дома и в Мадриде. Помню, Черышев на сумасшедшей скорости обгонял Роберто Карлоса. Но больше запомнился матч, в котором я не участвовал. Весной 1995-го «Спортинг» не отпустил меня в сборную, потому что предстояла игра с «Реалом».
https://twitter.com/olympia_vintage/status/1079132541964206080— Что пошло не так?
— В последний момент наш тренер Ремон, работавший потом с «Реалом», поменял тактику и упрятал меня в запас. Преподнес тактический сюрприз — выстроил всю команду в штрафной. Проиграли 0:4. А в сборной обиделись: ты и к нам не приехал, и с «Реалом» не вышел. За сборную я больше так и не сыграл, а с тренером Ремоном поругался.
— Вы могли попасть на Евро-1996?
— Да, мне звонил Романцев: «Давай приезжай»…
— Не поехали, потому что тем же летом ждали рождения дочери?
— Ну да, из-за этого.
— Чем занимаются дочери?
— Старшая учится на факультете бизнес-туризма, а младшая заканчивает школу. Дома они говорят по-русски, но с акцентом — если не знают какое-то слово, вставляют испанское.
— Ваш сын занимался карате. Потому что родился в Японии?
— Наверно. Кстати, он и сейчас занимается. У него были проблемы со здоровьем — ему запретили контактные виды спорта, а тхэквандо разрешили. Сейчас со здоровьем порядок, и он находится в поисках себя. Кстати, вчера получил испанское гражданство.
— Что беспокоило в Японии?
— Ежедневные землетрясения. Первое, самое сильное, — в четыре утра, когда мы были на сороковом этаже гостиницы с маленьким ребенком в люльке. Отель шатался, мы хотели выбегать, глянули на улицу — а там никого. Никто даже не шевельнулся. Оказалось, гостиница — на каучуковых подушках и способна выдержать восьми- и девятибалльное землетрясение.
— В Йокогаме подсели на японскую еду?
— Ой да, с женой и тещей ели суши на завтрак, обед и ужин. Мне очень нравилось в Японии. Уехал туда из вылетавшего «Спортинга», забил пятнадцать мячей, выиграл Кубок страны, выходил в полузащите с вице-чемпионом мира Сезаром Сампайо и знаменитым португальцем Паулу Футре. На нашем домашнем стадионе через четыре года состоялся финал ЧМ-2002. Я хотел остаться, но Хихон не продлил аренду. «Возвращайся, ты нам нужен». Они шли предпоследними во второй лиге.
https://twitter.com/LoYaKeDa/status/329956574711922688— В 2000-м могли вернуться в «Спартак»?
— Мне звонил начальник команды Валерий Жиляев. Я планировал вернуться, потому что устал от хихонского футбола без задач, Романцев был готов меня принять, но Червиченко сказал: «Нам старики не нужны». После этого «Спортинг» меня дожал: я подписал самый большой контракт в своей жизни. В тридцать один год.
— Как болельщики «Спортинга» реагировали на неудачи?
— После проигрышей выстраивались у стадиона, и мы не могли выйти по два-три часа. После поражений нельзя было прогуляться по Хихону. Не говоря уж о магазинах. Во-первых, перед людьми неудобно. Во-вторых, тебя могли встретить и, мягко говоря, выплеснуть недовольство.
— Кто вернул вас в Россию в 2007-м?
— Все тот же Рохус Шох, работавший тогда в «Ростове». Позвал начальником команды. Я учился в школе тренеров и заново осваивался в нашем футболе.
— Ожидали приглашения в «Спартак» уже летом 2008-го?
— Получилось неожиданно. Тренер дубля «Спартака» Ромащенко уехал в Томск, и меня позвал на его место технический директор Евгений Смоленцев. Мы шли на первом месте и всех обыгрывали — потому что из первой команды нам спускали много ребят: Дзюбу, Прудникова, Титова, Калиниченко. Последние двое попали ко мне из-за конфликта с Черчесовым, но работали очень профессионально и помогли нам.
— Вы сменили Черчесова после 1:4 в первом матче ЛЧ с киевским «Динамо». Надеялись отыграться в Киеве?
— По тому, как была готова команда, сложно было на что-то рассчитывать.
— Потом вы помогали Лаудрупу. Почему у него не получилось?
— Не понял русский менталитет. Переборщил с демократией — в тренировках и быту. К нам нужно относиться немного по-другому.
— С Карпиным стало меньше демократии?
— Стало больше порядка в быту. Мы правильно подошли к играм с конкурентами, но смазали концовку, когда Джанаев пропустил обидные мячи. Для него это был серьезный психологический удар. Но тогда и второе место было достойным результатом.
— Алекс в 2009-м был прекрасен.
— Это был его год. С трансфером угадали стопроцентно. Алекс вел за собой команду, забивал со штрафных. А на следующий год у него не получилось, потому что из-за семейных проблем он часто летал в Бразилию. Не мог сосредоточиться на футболе.
— Что мешало Кариоке?
— Он приехал пацаном с задатками, которые нужно было развивать. Требовалось терпение. Кариока через переводчика читал всю нашу прессу, а его очень сильно критиковали. Молодому игроку непросто выдержать такую обструкцию.
— Почему сник Веллитон?
— Парень с сумасшедшими данными. Дважды стал лучшим бомбардиром, но потом немножко расслабился, перестал соблюдать режим, и это его подкосило.
— «Спартак» упустил момент, когда его стоило продать?
— Может быть. Когда он был лучшим бомбардиром, за него, видимо, просили большие деньги. Платить их никто не хотел. Когда же он начал заниматься ерундой — хорошо, что его вообще продали хоть за сколько-то.
— Почему оставили «Спартак» в конце 2009-го?
— Из клуба позвонили и сообщили, что не продлевают контракт. После этого меня сразу же позвали главным тренером в «Шинник». Я ответил: «Конечно. Без вопросов».
— Что омрачило работу в Ярославле?
— Большая проблема первой лиги — менеджмент. Многие руководители клубов очень далеки от спорта. Клубы бюджетные, и многие люди, приходящие туда работать, решают свои личные проблемы. «Шинник» я тренировал шесть месяцев, и за это время игроки ни разу не получили зарплату. Кошмар.
— Соглашаясь на Ярославль, не знали, что там ждет?
— Очень хотелось работать главным тренером. Думал, финансовые проблемы меня не коснутся. А потом попросил купить макароны для правильного обеда игроков и услышал: «Нет денег». На макароны!
— Победы были невозможны?
— Нужно было потерпеть. Мы неудачно провели стартовые выездные игры, и генеральный директор «Шинника» стал заходить в раздевалку. Рассказывал, что нужно делать. Навязывал замены. Для меня это неприемлемо. В «Спортинге» я впервые увидел президента на второй год — он зашел в раздевалку поздороваться.
— Почему помощником в «Шинник» взяли Илью Цымбаларя?
— Мы постоянно контактировали, я был в нем уверен, к тому же он обладал определенным тренерским опытом. После Ярославля в его жизни возник вакуум. Он продал московскую квартиру и вернулся в Одессу. Там тоже было сложно с работой. Мы общались с Илюшей до последних дней его жизни.
— После Ярославля вы снова воссоединились с Шохом.
— Немного поработал в Волгограде спортивным директором и вернулся в «Спартак».
— Позвал Карпин?
— Да. Он сказал, что был неправ.
— Ваш уход в конце 2009-го — его инициатива?
— В какой-то степени да. Зато, воссоединившись, мы снова стали вторыми.
— Когда «Спартак» договорился с Эмери?
— По ходу чемпионата-11/12. Потом мы заняли второе место. Думали, Карпин продолжит работу, но получилось иначе.
— Карпину это было не очень приятно?
— Видимо, да. Он вернулся на должность генерального директора.
— Эмери просил купить в «Спартак» игроков из чемпионата Испании?
— Да, но ему не дали их приобрести. То, чего он хотел, не сделали.
— Эмери тоже переборщил с демократией?
— Скажем так, пару раз он оступился, и его не стали терпеть. Началось выдавливание.
— Правда, что перед игрой РПЛ Эмери поругал игрока, забывшего паспорт, а потом сам забыл — перед вылетом на матч Лиги чемпионов?
— Было такое. Вылетали как раз сюда — в Барселону. Ждали в аэропорту, когда ему привезут паспорт. Клубу это могло выйти в копеечку. Когда самолет зафрахтован, а вылет задерживается, за стоянку и коридор нужно доплачивать. Но паспорт привезли быстро.
— Игроки нормально воспринимали его стиль футбола?
— Да, но после 0:5 от «Зенита» Эмери немножко растерялся. Многие российские футболисты, которых он не ставил, обозлились. Это пошло против него. Не все, скажем так, выкладывались на поле.
— Как проявлялась растерянность Эмери?
— Он полагал, что состав «Спартака» сильнее. «Зенит» показал: нет, есть составы покруче. После игры в Питере Унаи неделю был очень расстроенный.
— Об увольнении он узнал в раздевалке?
— Да, после 1:5 от «Динамо». Пришел один из тогдашних руководителей «Спартака» и объявил об отставке. Там не все было нормально.
— Эмери был в шоке?
— Конечно. Его шокировало отношение, которое команда показала на поле против «Динамо». Там все шло к тому, что его уберут.
— Сами игроки не хотели видеть его тренером?
— Судя по игре и по счету, было видно, что да.
— Каррера тепло простился с большинством игроков «Спартака». Как уходил Эмери?
— Никакого теплого прощания не было, потому что в раздевалке отношения были полностью разорваны.
— И ваши с ним — тоже?
— Нет, мы сохранили хорошие отношения. Перезванивались. Поздравляли друг друга с Новым годом.
— Потом вы несколько лет помогали Рахимову в «Тереке». Интересный опыт?
— Приняли команду в удручающем состоянии — на предпоследнем месте. Но вылезли. В работе с футболистами проблем не возникло. «Терек» — не «Спартак», а Грозный — не Москва. Сама жизнь в Чечне немного дисциплинирует игроков. В Грозном сейчас созданы все условия для пребывания команды: играй, тренируйся и не отвлекайся от футбола.
— Как отнеслись к слухам о матче с «Уралом», который считали подозрительным?
— Тогда многие думали, что игра будет договорной, но никто никому ничего не был должен. Так сложились обстоятельства: вратарь ошибся, они не забили пенальти. Договорной матч там не играли.
— В Грозный вы вернулись после увольнения Кононова?
— Да, позвали помощником Михаила Галактионова. Мы начали неудачно, Миша ушел, оставалось шесть игр, и мы находились в зоне вылета. Меня сделали главным. Три победы, три ничьи — и чуть за еврокубки не зацепились.
— Что вы изменили?
— Стабилизировал состав, подкорректировал тренировки. «Спартак» был в идеальной форме, бился за первое место, но мы обыграли их, не оставив шансов. Наши ребята выполнили установку от первой до последней минуты. Под «Спартак» мы чуть изменили схему, и никто ни разу не ошибся. Приятно было смотреть.
— Ваше впечатление от работы с Антоном Швецом?
— Он заиграл при Кононове, который взял его из Испании. Им заинтересовались достойные клубы, но на переговорах не пришли к общему знаменателю. Это отвлекало его, и произошел небольшой спад. Потом он преодолел его и принес «Ахмату» много пользы. Он правильно сделал, что остался в Грозном — ему требовалась игровая практика. Не сомневаюсь, что Антон будет играть в топ-клубе.
— В сентябре Швец сказал, что его удивил ваш уход после победы над «Уфой».
— Мне пришлось уйти. Это не связано с результатами. Другие нюансы.
— Кто-то вмешался в вашу работу?
— Нет-нет-нет, руководство «Ахмата» работает сверхпрофессионально. Президент Магомед Даудов полностью занимается клубом, живет футболом, но никогда не вмешивается в тренерские дела. В этом плане нужно отдать ему должное. Очень достойный руководитель. «Ахмат» живет по средствам, без баснословных зарплат.
— Не поторопились вы в «Балтику»?
— Жалею, что не изучил лучше ситуацию, в которой находился клуб. Я просто хотел дальше работать и через неделю после ухода из «Ахмата» согласился переехать в Калининград.
— Вы не знали про финансовые проблемы «Балтики»?
— Когда ехал — нет. На месте увидел, что проблемы очень большие. Игрокам долго не платили, в раздевалке отключили свет и горячую воду. В таких спартанских условиях мы немного выправили критическую турнирную ситуацию. Генеральный и спортивный директоры собрали хорошую команду, но она подошла к сезону в плохом физическом состоянии. Отсюда — много травм. За два месяца я ни разу не выставил оптимальный состав.
— Когда вы сидели без света и воды, руководство что-то обещало?
— Постоянно что-то обещало. А что оставалось? Но обещаниями-то сыт не будешь. Игроки были в удрученном состоянии. Все жили в съемных квартирах, тратили свои накопления, а они же не бесконечны. Конечно, мы играем не ради денег, но как объяснишь семье, что ты любишь футбол, а дома кушать нечего?
— После матча с «Тамбовом» вы сказали: «Полный беспредел. Мне стыдно за российский футбол». Что имели в виду?
— Стадион не подходит для проведения нормальных матчей. Камеры нельзя поставить там, где они должны быть. Чтобы потом что-то доказать, нужно показать игровые эпизоды, а это невозможно.
— Судья убивал?
— Работал необъективно. На пресс-конференции я ни слова не сказал про судейство, но люди, находившиеся на стадионе, сами все прекрасно поняли.
— Как покидали «Балтику»?
— После заключительного тура прошлого года обговорил с председателем совета директоров привлечение тренера по физподготовке и корректировку зарплат. Уехал в отпуск. Прочел новость о смене генерального директора, но со мной никто не вышел на связь. Я позвонил председателю совета директоров: «Что происходит?» — «Ой, новый гендиректор с тобой свяжется. Даю ему твой телефон». — «Наши договоренности в силе?» — «Да-да, не беспокойся».
— Что дальше?
— На следующий день мне пришла смска: «Клуб расторгает с вами контракт». Представляешь? Я обалдел. Весь тренерский штаб обратился в Палату по разрешению споров. Наше увольнение признали незаконным и обязали «Балтику» заплатить неустойку.
— В регионах много где такое?
— Полнейший беспредел — особенно в первой лиге. Что хотят, то и творят. Со стороны руководства — никаких законных действий. Я балдею от руководителей регионов: что вы делаете с бюджетными деньгами? В «Балтике» долгов — на двести миллионов. А новый гендиректор, бывший агент, всех выгоняет и заводит новых людей.
— С какими еще проблемами столкнулись в первой лиге?
— Поездки — ужас. Выезжаешь в шесть утра, а в тот город, где играешь, попадаешь в девять вечера. Например, добирались мы из Калининграда в Армавир. Прилетели на самолете в Москву, два часа сидели в аэропорту, два часа летели в Минводы, а оттуда на автобусе по сумасшедшей дороге — в Армавир. Перед матчем футболист должен правильно питаться и отдыхать, а он целый день сидит в полусогнутом состоянии.
— Чем занимаетесь после разрыва с «Балтикой»?
— Хожу на тренировки «Барселоны». Стажируюсь в «Эспаньоле». Знаю там всех тренеров, играю с ними в футбол. Для саморазвития общаюсь со спортивным директором Франсиско Руфете.
В «Эспаньоле» всегда любили русских — Корнеев, Галямин, Кузнецов и Мох приехали сюда в самом начале девяностых. Кстати, Мох успел потренировать меня в «Спортинге» — был помощником Педро Браохоса. Но тренерская работа его не увлекла, и он занялся бизнесом — сейчас живет в Австрии.
— Знаете брата Леонида Федуна Андрея?
— Конечно. Директор спартаковского стадиона.
— Фрагмент из его интервью Вячеславу Короткину: «Ваш самый любимый игрок в истории «Спартака»? — «Ледяхов». — «Почему не Нетто, Симонян, Дасаев, Черенков, Гаврилов, Титов, Аленичев?» — «Перечисленные вами игроки создавали красоту на поле. А у Ледяхова был какой-то зверский напор. Бесшабашный и удачливый футболист».
— Серьезно? Не читал. Приятно.
Открыть видеоЧитайте также:
- «Диарра говорил: «Возьмите Кокорина!» Инсайды бывшего директора «Локо» и «Анжи»
- «Посмотрев на моего сына, Венгер сказал: «Будем подписывать». Интервью первого нашего футболиста в Англии
- Руслан Аджинджал: «В Чечне набирали добровольцев, чтобы защищать Абхазию. Я тоже поехал»
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
