Мы поговорили с Павлом Кучеровым. Чем он крут:
- Тренировался в дубле «Спартака» у Бескова
- После развала СССР уехал в Голландию, где стал тренером и селекционером «Виллема II»
- Успел поработать с Олегом Кононовым (на Украине), пока это не стало мейнстримом (в России)
- Отвечал в «Арсенале» (лондонском) за селекцию по Восточной Европе, а в «Эвертоне» — за селекцию для первой команды
Пообщались примерно обо всем:
- Про отношения с Кононовым
- Методы Бескова
- Виды «Эвертона» на Головина
- Не обошли стороной и трансфер Еременко в «Спартак», а затем — в «Ростов»
Голландия, группа с Блиндом, сигареты Шукова
— Когда уезжали в Голландию, языками владели?
— Не могу сказать, что хорошо. Но спасением стало быстрое соприкосновение с футболом. Долгое время тренировался со «Зволле», клубом, игравшим в первой голландской лиге. Так появилась возможность получить контракт. Но в то время существовали жесткие условия по отношению к футболистам из бывшего СССР.
— И что, из-за этого не получили контракт?
— К сожалению. А с ним была бы совершенно другая ситуация, лет пять мог играть в футбол, заводить знакомства, познавать страну, учить язык, в финансовом плане что-то бы заработал.
— Понятное дело. А что вообще из себя представляла первая лига Голландии?
— Думаю, смоленская «Искра», в которой я начинал, превосходила «Зволле» и в плане класса, и по личностям в целом. Но сам западный футбол — стадионы, публика, другой антураж, реклама, фанатизм, то, как люди жили… То, как им было разрешено жить футболом, — конечно, это большая разница по сравнению с Советским Союзом.
— На вас как представителя советской школы голландцы смотрели свысока?
— Какого-то особенного уважения к нашему футбольному образованию не было. Более того, когда вопрос встал по моему тренерскому диплому, оказалось, что дипломы других стран (за исключением ближайших) в Голландии не признаются. Было очень обидно, но мне объяснили, что надо начать с голландских тренерских курсов. Повезло — клуб дал характеристику, поэтому зачислили не в начальную группу, а в группу среднего уровня.
На самом деле в итоге был рад, что так все сложилось. Потому что узнал совершенно другую систему образования, стиль работы тренеров. И, конечно, те сумасшедшие контакты, которые накопились за эти три курса учебы…
— Например?
— Год учились с Рудом Кролом, защитником «Аякса» 70-80-х. Вимом Кифтом, нападающим сборной Голландии и ПСВ. С Данни Блиндом, капитаном того «Аякса», который выиграл Лигу чемпионов. Вообще в нашей группе учились все бывшие сборники. Например, Влодзимеж Смолярек, игрок сборной Польши, бронзовый призер чемпионата мира 1982 года.
Вим Кифт / Фото: © Shaun Botterill / Staff / Getty Images Sport / Gettyimages.ru
— И сразу после курсов вы попали в «Виллем II»?
— Нет, ну что вы! Учеба шла параллельно с работой в различных клубах, юношеских академиях. Потом уже, спустя время, несколько раз обращался в «Виллем». Писал им, отправлял резюме.
— Реагировали быстро?
— Повезло, со второго раза ответили. Но этого была еще одна очень хорошая возможность! Главный тренер «ТОП Осс» Адри Костер порекомендовал меня в академию «Фейенорда». Уже почти взяли, но в последний момент директор принял на это место бывшего футболиста, которому просто не продлили контракт. И тогда меня впервые, скажем так, в Голландии опрокинули. Впервые появился негатив. До этого жил юношескими убеждениями, что на Западе все по чести, все по достоинству. Но горчинка осталась. И она дала понять, что не все так, как кажется.
— Зато устроились в «Виллем». Чем там занимались по первости?
— Получил команду 14-летнего возраста. На уровне академий мы играли с лучшими: с «Аксом», «Фейенордом», ПСВ.
— А как подобрались ближе к первой команде?
— Для этого пришлось 6-7 лет проработать в академии, потом был длительный период в дублирующем составе. А когда у «Виллема» начались трудные времена, перетряски тренеров, стал помогать и основе.
— Тренера Ко Адриансе застали?
— У него было две стороны. Первая — тренера, который поставил «Виллем» на футбольную карту Голландии и Европы, а все благодаря его подходу к работе. Коллективу нужно было иметь отменную физическую подготовку, дисциплину, единство. Ставился атакующий, креативный футбол, постоянно на половине поля соперника.
Ко Адриансе / Фото: © EuroFootball / Stringer / Getty Images Sport / Gettyimages.ru
Были и свои странности. Так скажем, «военные» принятия решений. Это многим футболистам не нравилось. Но, убежден, без этого результата бы не было.
— Рассказывали, что как-то на Пасху Адриансе отменил тренировку и заставил футболистов искать яйца, которые предварительно были спрятаны ассистентом в кустах.
— Может быть, он просто хотел выглядеть неординарно, не знаю. Или креативно — не так, как все. В какие-то моменты это получалось, а в какие-то — нет. Где-то, может быть, это был перебор. Но главное — он заставил болельщиков ломиться на стадион, покупать абонементы и поддерживать команду.
— Историю про Пасху рассказывал Дмитрий Шуков. Он не с вашей помощью в «Виллем» попал?
— Нет. Шуков начинал в «Витессе» из Арнема. Там что-то не сложилось, и он отправился в «Виллем». Шукову на самом деле повезло, что он работал с Адриансе. Потому что удалось застать хорошую команду и провести с ней несколько топовых сезонов.
— Кстати, когда Слуцкого назначили в «Витесс», начались шутки про водку. С вами такое в Голландии было?
— Нет. Может, у меня лицо отличается от Слуцкого, но про водку меня почему-то не спрашивали. Зато, бывало, говорили: «А правда, что у вас медведи по Красной площади ходят?»
Я относил это к двум вещам: к уровню развития и интеллигентности человека. А также к знанию мировой культуры. Но такие люди есть везде. Наверное, у нас в Сибири или на Урале тоже кто-то думает, что Голландии «та-а-а-к-о-о-о-е творится». Но все же относительно.
— Хорошо. Последний вопрос по тренерам. Почему Марк Вотте нюхал минералку Шукова? Тоже думал, что это водка?
— Не знаю, были ли у него подозрения, или он так контролировал Дмитрия. Но перед играми Шуков, бывало, покуривал.
Украина, Кононов, Нойштедтер
— Как вы стали селекционером «Виллема»?
— Работал в дубле и при этом помогал в академии. Мы сделали спортивный класс для ребят трех-четырех возрастов. И в этот момент спортивный директор мне предложил заниматься селекцией.
Сначала наотрез отказался, не видел себя в этом. Мне очень хотелось продолжать тренировать, работать с молодежью, ребятами 17-19 лет, которые в тот момент были в дублирующем составе. Спортивный директор уговорил, и я начал в свободное время заниматься селекцией. Безвозмездно, даже не на полставки.
В один момент понял, что это очень важная часть тренерства. Если не видишь игрока вне поля, тебе будет тяжело с ним в дальнейшем работать. Тяжело будет найти к нему подход. Последние два года в Голландии занимался только селекцией. Отвечал за первую команду, за дубли и за старших ребят в академии.
— Какой рынок отсматривали?
— В первую очередь Голландию, Германию, Бельгию.
— С точки зрения селекции, где было интереснее всего?
— В Германии много молодых ребят, которые не попадали в состав клубов бундеслиги. А под уровень Голландии они очень подходили. Так удалось из дортмундской «Боруссии» перетащить в «Виллем» Мехмета Акгюна. Он хорошо у нас отыграл года три, а потом, к сожалению, бесплатно ушел в Турцию.
— Россияне в Германии встречались?
— Уже в то время хорошо знал Романа Нойштедтера, будущего игрока нашей сборной. Хотел привезти его в «Виллем», это для него была бы хорошая игровая практика. Слава богу, у Романа и так все неплохо сложилось в бундеслиге.
— За кого приходилось «воевать» с конкурентами?
— Воевать — громко сказано. Но было дело, выиграли у «Андерлехта» 18-летнего Муссу Дембеле, который сейчас играет в Китае, а до этого был в «Тоттенхэме». Он у нас поиграл в дубле, за первую команду, а через год мы его продали в АЗ за 7 миллионов.
— А были таланты, которых вы рекомендовали «Виллему», но клуб их так и не взял?
— На одном посредственном турнире в Голландии увидел 16-летнего паренька, полузащитника «Алемании» из Ахена. Очень мобильного, техничного, работоспособного. Стал за ним следить в Германии. Прожужжал про него все уши клубу, хотел, чтобы его посмотрели. В итоге «Алемания» дала парню юношеский контракт, и летом его продали в «Шальке». Он там поиграл, а потом уехал в «Тоттенхэм». Этим парнем был Льюис Холтби.
А вот еще пример. Про Альвреда Финнбогасона. Одно время мы много и плотно общались с Олегом Кононовым, когда он возглавлял «Карпаты». Смотрел на его команду, а она в квалификации Лиги Европы начала против совершенно неизвестного для меня исландского клуба. И мне там понравился высокий центральный нападающий. Сказал спортивному директору «Виллема», что парень хороший. Наш спортдир тоже поехал смотреть исландца, и он ему тоже понравился. Но клуб трансфер не одобрил. Кажется, вопрос упирался в деньги. А стоимость была около полумиллиона на тот момент. В итоге игрока взял бельгийский «Локерен», а позднее продал в «Херенвен», где исландец долгое время был одним из лучших форвардов лиги. Потом Финнбогасон за миллионы уехал в Испанию, а сейчас играет в бундеслиге.
Альвред Финнбогасон / Фото: © globallookpress.com
Еще в финале чемпионата мира-2014 играл Кристоф Крамер из «Боруссии» Менхенгладбах. Как-то потом достал записи и понял, что видел его в 2007 году в академии «Гладбаха».
— Зато можете сказать, что открыли для футбола будущего чемпиона мира.
— Никогда так не скажу! Считаю смешным, когда кто-то говорит подобное. «Я нашел, условно, Неймара». И то это значит? Мальчик же не под деревом стоял посреди поля! А ты, бах, сделал из него легенду, суперзвезду. Тут важен сам процесс: если клуб услышал рекомендацию селекционера, взял игрока, в него поверил, работал с ним, вложился. А там уже и парень раскрылся — стал большим футболистом. Вот это правильно. Так можно говорить.
— Что такое селекционер в Голландии и России?
— Когда только начинал заниматься селекцией в «Виллеме», ко мне в гости приезжал Равиль Сабитов. Он в то время был главным тренером юношеской сборной России. Хотел посмотреть, как здесь все изнутри устроено, увидеть процесс.
Я разместил Равиля в гостинице недалеко от своего дома. Часов в восемь я его забирал, отвозил на стадион. Он был утром на тренировках, днем — в клубе, а вечером мы ехали смотреть игры, футболистов. В один день в сторону Бельгии поехали, в другой — в сторону Германии, в третий — по направлению к Амстердаму.
— Плотный график.
— Да, были действительно длинные, утомительные дни. Приезжали, как правило, в районе часа ночи. Паркуюсь у гостиницы, а Равиль уже спит. Я ему дверь открываю, говорю: «Приехали, выходи». Он просыпается: «Что, как?» А потом спрашивает: «Ты что, так целый год работаешь?» «Да», — отвечаю.
— Удивлялся?
— Наверное. Потому что это было действительно утомительно и очень интенсивно. Но это и есть настоящий европейский опыт, который приобретается на длительном отрезке. А не так, когда куда-то съездил на 7-10 дней, постоял около бровки, посмотрел тренировки, да и уехал обратно.
— Как вы «уезжали» из «Виллема»?
— У нас было несколько мучительных и волнительных сезонов, когда команда постоянно боролась за выживание. Контракт при желании можно было продлить. Но появилась возможность поработать на Украине. Словом, новый вызов.
— Это когда Кононов позвал в «Карпаты»?
— Да.
— Сам позвал, лично?
— Так и было.
— В чем же был вызов?
— В том, что когда долго работаешь в одном клубе, а потом резко обрубаешь концы, это всегда волнительно. Постоянно думаешь: «Получится, не получится?» Не было каких-то сверхожиданий от Украины, но попробовать хотелось. Особенно когда звал хороший знакомый.
— Как познакомились с Кононовым?
— Учились с ним вместе, играли в Смоленске. В один момент он вышел на меня, когда я был в «Виллеме». Мы долго общались о голландском, о европейском футболе. Так и появилась идея моего приглашения в «Карпаты».
— В каком качестве?
— Ох, там было много затей, много планов. Но с президентом «Карпат» было очень сложно что-то планировать… Все получилось не так, как хотелось. Выдался очень тяжелый, нервозный период. Олегу не удалось реализовать свои задумки, и последовало другое, совершенно спонтанное решение. А мне пришлось входить в новую должность.
— Это вы про увольнение Кононова?
— Олег сам подал в отставку.
— По каким причинам?
— Не могу сказать точно, плохо помню именно этот момент. Казалось, что причинами стали неудовлетворительные результаты и то, что у команды не клеилась игра.
— Как реагировал Кононов?
— Переживал. Ему было тяжело.
— А как подал в отставку?
— Принял решение быстро. И для меня это стало неожиданностью.
— Почему вас вместе с Кононовым не сократили?
— Тут, как мне видится, ситуация была неординарная и смешная. Я на тот момент помогал Кононову всем, чем мог, был в его тренерском штабе, но в клубе не работал.
— Как это?
— Ну не было контракта. Трудился, можно сказать, на голом энтузиазме. Работал на птичьих правах, как большой любитель и фанат футбола. Просто хотел помочь Олегу.
— Ничего себе. А что было потом?
— Олег подал в отставку. А я уже хорошо был знаком с командой. Меня стали просить, предлагать возглавить коллектив на какое-то время. Потом пошли разговоры о подписании контракта.
— С Кононовым нормальные отношения остались?
— Мы с ним после «Карпат» не общались. Или, скажем так, он со мной не общается.
— Наверное, задело.
— Наверное. Но вообще, когда дело касается подобных ситуаций и давних товарищей, то можно говорить, обсуждать, высказывать недовольство, пытаться что-то решить. Но как Олег поступил — это его право.
— Когда Кононова назначили в «Спартак», написали ему что-то? Поздравили?
— Поздравлял его, еще когда он стал тренером «Краснодара».
— Что он ответил?
— Ничего. Но все равно желаю Олегу успехов и буду рад, если у него все получится в «Спартаке».
Белоруссия, Мааскант — «принц»
Роберт Маскант / Фото: © EuroFootball / Stringer / Getty Images Sport / Gettyimages.ru
— Потом вас позвали тренером в белорусский «Нафтан». Что скажете об этом вызове?
— Первым делом подумалось: «Нафтан». Что это такое, как я там буду работать?»
Роль сыграли два фактора: мой оптимизм, потому что в Новополоцке был нефтеперерабатывающий комбинат. А исходя из опыта работы Смоленске я считал, что мне удастся что-то сделать, изменить, расшевелить. Второй фактор — исключительно моральный. Моя мама была уже в возрасте, а я давно уехал, оставил ее. Поэтому считал своим долгом находиться поближе. Что касается мамы — это было абсолютно правильное решение. Я часто мог ее видеть и навещать.
— А что касается футбола?
— В «Нафтане» все обернулось катастрофой. Что-то поменять было абсолютно нереально.
— Контракт-то вам сразу предложили?
— В этом плане было гораздо солиднее, чем на Украине.
— Расскажите о периоде работы ассистентом в минском «Динамо».
— Когда на белорусском уровне переходишь из «Нафтана» в «Динамо», при этом работая с нидерландскими тренерами, это всегда шаг вперед. И по условиям, и по уровню игроков.
— Почему же в Минске не вышло?
— К сожалению, нам не удалось что-то серьезно изменить. Нужно было время, включая подготовку к новому сезону, нужны были возможности, чтобы что-то делать.
Когда еще в «Нафтане» был тренером, мы играли с брестским «Динамо», и я увидел Николая Сигневича. Ему тогда 19 лет было. Придя в минское «Динамо», я сказал, что этого парня обязательно надо брать. Но по фантастическим причинам клуб ничего не предпринял. И таких примеров очень много: руки были связаны, тебе подвозили «мертвых душ».
— Поддерживаете связь с экс-тренером минчан Робертом Маскантом?
— С удовольствием общаемся с ним, когда видимся. В последний раз встречались, может быть, месяца три назад.
— Откуда у Маасканта прозвище «Принц»?
— Есть две версии. Когда работал в «Виллеме II», он был молодым, восходящим тренером. У него были все предпосылки, чтобы стать топом и получить предложение одного из трех лучших клубов Нидерландов. А может быть, прозвище как-то связано с карнавалом, проходящим в Голландии. На мой взгляд, второй вариант ближе к истине.
— Вам же бывшие коллеги по Голландии помогли в лондонский «Арсенал» попасть?
— Да, и это было очень неожиданно. Позвонил бывший директор «Виллема», спросил про мои желания и интерес поработать в Англии. А потом пригласил в структуру скаутинга «Арсенала». Вообще это был приятный момент, так как я наелся тренерскими похождениями по странам бывшего СССР.
СССР, Бесков, «Спартак»
— Каким вам запомнился футбол в Советском Союзе?
— Больше всего запомнилась смоленская «Искра», которая была, можно сказать, фарм-клубом московского ЦСКА. В системе «Искры» я рос, поэтому имел возможность наблюдать за матчами чемпионата СССР, подавал мячи по ходу игр.
— Кто больше всех в «Искре» искрил?
— Много кто. Владимир Бабенко, он долгое время играл центрального защитника и был капитаном. Было интересно наблюдать за его организаторскими и лидерскими качествами. А как он руководил командой и обороной!
В полузащите было много хороших футболистов, например, Владимир Никонов, успевший поиграть в ЦСКА и «Спартаке». Чуть позднее — Сергей Шавло, который провел в «Искре» один сезон вместе с Александром Калашниковым.
Также, конечно, вспоминается Саша Новиков, долгое время он был вратарем основного состава, играл в молодежной сборной Советского Союза, участвовал в молодежном чемпионате мира.
— Почему вы не заиграли в основе «Искры»?
— Там сложилась смешная ситуация. Меня и еще несколько ребят моего года рождения хотели уже брать в команду. Вернее, мы должны были проходить свою военную службу, играя за «Искру». Но момент с армейским распределением очень затянулся.
В то время можно было долг родине по-разному отдавать: то ли в футбол играть, то ли, скажем, стоять в лесу. Поэтому у наших родителей началась легкая паника, и нам пришлось подать документы в смоленский институт физической культуры.
Когда я туда поступил, на первом курсе стал играть за сборную института. И в тот момент один старший товарищ предложил мне и моему другу детства, талантливому вратарю Андрею Елисееву, просмотр в Белоруссии. Мы туда поехали, провели несколько матчей.
— С кем был первый?
— С могилевским «Днепром», который в то время возглавлял Анатолий Байдачный.
— Что про его «Днепр» скажете?
— Была очень хорошая команда с очень приличными игроками. Мы сыграли 1:1, отскочили, конечно. Потом уже, когда ехали обратно все в одном автобусе, Байдачный хотел с нами пообщаться.
— К себе звал?
— Да. Но чтобы принять предложение Байдачного, нужно было бросить учебу. А у нас уже была институтская жизнь — это совершенно другая реальность и ценности.
— То есть отказали Байдачному?
— Дома даже не было разговора о том, чтобы бросить учебу и рискнуть образованием ради футбола. На мои футбольные решения в тот момент большое влияние имела мама, и поехать в «Днепр», оставив при этом вуз, было совершенно исключено.
— Но играть не бросили?
— Та команда, куда мы ездили на просмотр [оршанский «Темп»], стала удобным вариантом для совмещения. Матчи чемпионата Белоруссии проходили по выходным. И мы на пятницу-субботу-воскресенье втихаря уезжали, чтобы играть в местном первенстве.
— А как вас в Москву занесло?
— Помню, был 1981 или 82-й год, сыграл пять-шесть игр на турнире всесоюзного общества «Спартак». После этого мне представился шанс и честь тренироваться и играть за дубль московского «Спартака» под руководством Бескова. Не скажу, что был каким-то суперталантом, но по крайней мере точно понимал и видел, что у меня были такие же шансы, как и у всех ребят-дублеров.
— Вариант с переездом в столицу имелся?
— Да. Николай Петрович [Старостин] со мной разговаривал по поводу переезда в Москву, перехода в Малаховку, в московский институт физкультуры. Но в мое решение опять вмешалась мама. Так что с поездкой не вышло.
— Жалеете?
— Конечно.
— Что вынесли из своего спартаковского опыта?
— Он открыл мне глаза на две вещи. Первое — в футбол играют обычные люди: из Москвы, из «Спартака», из Смоленска — неважно. Они могут играть хорошо, а могут и ошибаться.
Второе — когда начинаешь тренироваться и играть в футбол под руководством Бескова, то очень быстро на этом фоне различаешь других тренеров. Поэтому когда приезжаешь в команду высшей лиги СССР, сразу понимаешь, что такое спартаковский уровень. Это я говорю именно о «Спартаке» Бескова. По сравнению с ним другие команды — небо и земля.
— Поясните на примере.
— Одно время я был в Узбекистане, тренировался с «Пахтакором». Было по три тренировки в день. В то время было нормально, что все занятия проходили с очень малым процентом работы с мячом. После такого объема нагрузок тело начинало болеть, а о мяче ты забывал.
Мы часто общались с Эдгаром Гессом, и он все повторял: «Да в чем дело? Здесь такие премиальные! Два раза выиграем — получим больше, чем в «Спартаке» за три месяца». Это, конечно, говорилось в шутку. Но если сравнивать такое видением футбола с философией Бескова, это конечно, сумасшедшая разница.
Англия, Головин, Паредес
— За что вы отвечали в «Арсенале»?
— У меня был широкий диапазон — Восточная Европа.
— Как строилась ваша работа?
— Заранее говорил, на какой турнир бы хотел поехать, в какую страну.
— Приблизительно знали, сколько на выходе будет интересных ребят?
— Когда едешь на матчи «Аякса» или «Фейнорда», то понимаешь примерно, что увидишь там пять-шесть хороших футболистов. А вот отправляясь в Словакию или, скажем, Белоруссию с Румынией, никогда не знаешь, кого там получится найти. И получится ли вообще.
Я любил ездить в Минск на один юношеский турнир, проходивший в манеже. В нем участвовали Белоруссия, Россия, прибалтийские страны, Украина и Грузия. У нас были споры в «Арсенале». Меня спрашивали: «Куда ты едешь? Кто тебе может понравиться на этом турнире?»
— Что отвечали?
— Что я смотрю на выхлоп от этого турнира. И что за последние три-четыре года пять человек уехали в приличные европейские клубы.
— Кто, например?
— Три года назад «Арсенал» не взял полузащитника Михала Садилека, а он сейчас дебютировал в ПСВ. Ему 19 лет, и играет в первой команде.
— Точно уровень «Арсенала?»
— Ну хорошо. На этом же турнире играл Андрей Лунин, который позднее получил контракт от мадридского «Реала».
Видел его, знал, долго время следил за ним. Но не скажу, что активно рекомендовал «Арсеналу», так как в тот момент у клуба была позиция — больше обращать внимание на игроков с европейским паспортом. А вот в «Эвертон» Лунина предлагал. Уже под первую команду.
— На что акцентирует внимание «Арсенал» при поиске молодого футболиста?
— Ну, если это не вратарь, то хотят техничного, быстрого и мобильного игрока, который бы хорошо разбирался в ситуациях на поле. А вот в «Манчестер Юнайтед» или «Челси» делают больше упор на физическое направление: рост и мышечную массу.
— Допустим, «Арсенал» определился с выбором. Что дальше?
— Самый лучший метод — пригласить игрока в структуру и посмотреть, как он себя проявит. Будет хорошо, если он потренируется с командой. Дальше уже будут смотреть селекционеры, тренеры и директор, потом примут решение на основании стажировки игрока.
— По первой команде все решения принимал Венгер?
— В мое время — да.
— Можно было Венгеру привезти «мертвую душу»?
— Это было абсолютно исключено. Он влиял на все решения. Но так случается, что во многих других клубах тренеру приходится что-то лепить из того, что подпишет спортивный директор, который не сообщает, кого подписывает. Таких примеров очень много. Как правило, позднее это трагически сказывается на результатах команды и работе главного тренера.
— В «Эвертон» вы приходили к Куману?
— Так будет неправильно говорить. Просто был голландский тренерский штаб, с которым мы начали сотрудничать.
— Как оцените свой период в «Эвертоне»?
— Как не очень продолжительный, но продуктивный.
— А в чем заключалась продуктивность?
— В том, что ряд футболистов, на которых я поставил и по которым давал рекомендации, позднее успешно продолжили свои карьеры в других клубах и ушли за хорошие суммы.
— О ком именно речь?
— О Головине, Паредесе, том же Лунине. О Мартине Дубравке, словацком вратаре, который сейчас играет в «Ньюкасле».
— В российских СМИ писали, что вы не считаете Головина талантом европейского уровня.
— А для того «Эвертона» он был интересным футболистом. И мог бы сделать хороший следующий шаг в своей карьере. Он был достоин этого шанса, так как это игрок техничный, быстрый и думающий.
— Откуда была уверенность, что Паредес подойдет «Эвертону»?
— Несколько раз вживую видел его в Лиге Европы и чемпионате России.
— Почему не дошло дело до переговоров по Паредесу и Головину?
— В футбольном бизнесе так часто бывает, что клуб не объясняет причины принятия того или иного решения. Могу лишь сказать, что очень много зависит от честности, профессионализма и преданности своему делу людей как со стороны клуба, так и со стороны игрока.
— С «Эвертоном» вы нормально расстались?
— Абсолютно. Так же как и начали работать. Жалко только, в наше время не так много банкетов и прощальных вечеров. (Смеется.)
— С какими-то событиями свой уход связываете?
— Как мне показалось, это совпало с периодом, когда ушел Рональд Куман. Может быть, какой-то вектор в клубе сместился. Хотя, думаю, сейчас, когда пришел Марсель Брандс, все будет развиваться и становиться только профессиональнее во всех отношениях.
— Российский трансфер, который вас больше всего за последнее время удивил?
— Удивил и одновременно разочаровал быстрый приход, а затем расставание «Спартака» с Романом Еременко.
Когда футболиста бесспорно хорошего уровня после двухлетнего перерыва берут в ведущую команду страны, это должно быть как-то обосновано. Например, со стороны тренерского штаба или селекционного отдела. Может быть, даже некоторыми ветеранами клуба. Они-то точно разбираются в футболе, их мнение имеет весомую роль. А если такого футболиста, как Еременко, берут в команду, то ему нужно дать шанс и время. Потому что у него не было игровой практики, и всем понятно, что за короткий срок адаптироваться и что-то доказать сложно. Когда «Спартак» брал Романа, предполагалось, что у футболиста будет возможность проявить себя, но этого не случилось. Поэтому ситуация выглядит странно. Непонятно, зачем человека брали. А уж если взяли, почему так быстро расстались?
— А трансфер не из России, который вас более всего удивил?
— На первом месте стоит переход Марио Балотелли. Его футбольная история продолжается в Марселе, посмотрим, что из этого получится. Немного, конечно, смешно. Также будет интересно посмотреть, как проявит себя Гонсало Игуаин, неожиданно переехавший из Милана в Англию. Там другие требования, так что это новый вызов для футболиста. Посмотрим, как он усилит «Челси».
— Чем занимаетесь после ухода из «Эвертона»?
— Тем же, чем занимался всегда: селекцией, скаутингом. Хожу на футбол, смотрю игры, поддерживаю себя в тонусе. Есть возможность заниматься с талантливыми футболистами, как юношами, так и уже профессионалами. Приятно, когда что-то делаешь, а это помогает людям прогрессировать и добиваться результатов. Плюс не надо рапорт писать и перед кем-то отчитываться.
Фото: личный архив Павла Кучерова, globallookpress.com, Shaun Botterill / Staff / Getty Images Sport / Gettyimages.ru, EuroFootball / Stringer / Getty Images Sport / Gettyimages.ru, Dennis Grombkowski / Staff / Getty Images Sport / Gettyimages.ru, 1fnl.ru, РИА Новости/Александр Вильф, Sergio Camacho / Stringer / Getty Images Sport / Gettyimages.ru, РИА Новости/Владимир Родионов, РИА Новости/Юрий Сомов, РИА Новости/Саид Царнаев, РИА Новости/Дмитрий Донской, PSG.fr, Александр Боярский, Эдгар Брещанов / Василий Пономарев / Sportbox.ru
Читай также:
- Черчесов бил пенальти, а Тотти получал по зубам от Радимова. История уникального российского тренера и его команд
- Александр Ломовицкий: «Откуда техника? Играл во дворе один против восьмерых»
- Ярослав Ракицкий: «Первый раз налысо постригла жена. С тех пор так и хожу»
- «Мы тоже можем делать ошибки». Аршавин — о прошлом и будущем, фанатах, а также Кокорине и Мамаеве
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
