Каждый знает, что, отправив пять мячей в ворота Камеруна, Олег Саленко в 1994-м побил рекорд чемпионатов мира. Вот только чей рекорд? Впервые четыре гола в одном матче ЧМ сумел забить нападающий польской сборной Эрнест Вилимовский, и случилось это 5 июня 1938 года.
Третий чемпионат мира проходил во Франции. Вопреки собственному намерению чередовать континенты – а в таком случае турнир должен был отправиться в Южную Америку, – ФИФА решила второй раз подряд организовать чемпионат в Европе. В ответ почти все южноамериканцы от участия отказались. Единственным исключением стала Бразилия, и первый же ее выход на арену ЧМ-1938 стал настоящим шоу.
6:5 – так завершилась встреча 1/8 финала с Польшей. Долгое время считалось, что по четыре мяча забили сразу двое – легендарный Леонидас, лучший бомбардир того чемпионата, и Вилимовский. Но более пристальное изучение сохранившихся кадров кинохроники позволило установить, что на самом деле бразилец ограничился хет-триком, а значит, единоличным учредителем крутого бомбардирского достижения стал поляк. Хотя… был ли он в полной мере поляком?
Тот матч проходил в Страсбурге, столице Эльзаса, где народ исторически говорил в основном по-немецки. Трудно утверждать, имел ли какое-то отношение к рекорду сей факт, но этот язык был родным и для Вилимовского. Дело в том, что он появился на свет в 1916 году у восточных границ Германской империи (в Катовице, Силезия) в семье немцев и от рождения звался Эрнст Отто Праделла. Вскоре его отец погиб на Восточном фронте Первой мировой, а мать вышла замуж за поляка, от которого будущий бомбардир и получил фамилию, оставшуюся в футбольной истории, – Вилимовский.
Как бы то ни было, тогда, 5 июня 1938 года, этот 21-летний парень творил на страсбургском стадионе «Ла Мено» настоящие чудеса. Словно предчувствуя недоброе, в середине первого тайма защитник бразильцев завалил Вилимовского перед своими воротами откровенным регбийным захватом – партнер с 11-метрового сравнял счет (1:1). В дальнейшем по ходу игры равновесие восстанавливалось еще дважды, но уже после ударов самого Вилимовского. На 59-й минуте он сделал счет 3:3, а на 89-й – 4:4. Увы, последний гол снайпера, на 118-й минуте, еще раз спасти Польшу уже не смог – лишь подвел итог невероятной перестрелки.
Тот матч оставался для Польши единственным на чемпионатах мира долгие 36 лет. В следующий раз она получила право участия только в 1974 году. Турнир проходил в ФРГ, где жил Вилимовский. После 1945-го на польской территории он стал персоной нон грата: его не пускали в страну, не упоминали в публичном пространстве – считали предателем. Большинство своих матчей Польша играла в Штутгарте, в шестидесяти километрах от Карлсруэ, где был дом Вилимовского. И он, разумеется, попытался повстречаться с не чужой для себя командой. Но сумел добиться разве что обмена холодными репликами с Казимежом Гурским где-то в отеле.
Значительно позже самый успешный польский тренер объяснял свою тогдашнюю сухость тем, что находился под взглядом куратора из спецслужб, а о Вилимовском отзывался уже в совершенно иных интонациях. Гурский родился во Львове, который до 1939 года находился на польской территории, и мальчишкой лазил на деревья, чтобы лучше рассмотреть футбол Вилимовского. «Он играл потрясающе. Мог обвести нескольких защитников, положить вратаря и остановиться с мячом на линии ворот. А когда кто-то из соперников приближался, обводил его еще раз и только после этого отправлял мяч в сетку. И все это со злой улыбкой на лице».
Злая улыбка – это вообще очень похоже на образ судьбы. Жизнь вроде бы никогда не обижала Вилимовского, гораздо чаще улыбалась, но в итоге все сложилось как-то недобро.
Ежи, как звали его партнеры, родился рыжим, а это, как известно, в футболе главная приманка фарта. К тому же на его правой ноге было шесть пальцев, что он считал своим талисманом. Уже в 17 лет он забил свой первый гол за сборную, в том же, 1934-м, только дебютировав в чемпионате Польши, сразу стал лучшим бомбардиром. Всего же, как утверждает статистика, он наколотил 1175 мячей, так что те четыре в дуэли с Леонидасом на ЧМ-1938 никакой случайностью, конечно, не были. Молодой, успешный, остроумный, временами непутевый (выпивал, куролесил) – говорят, если бы тогда, как сегодня, футбол был шоу-бизнесом, Вилимовский неизбежно стал бы там своим.
Беззаботность его поколения развеялась 1 сентября 1939 года, когда началась Вторая мировая. Уже 4-го числа войска Третьего рейха вторглись в его родной Катовице, и ему пришлось выбирать, с кем быть. Сын немцев выбрал Германию. Он был далек от политики, а решение принял, как много позже, уже после его смерти (умер в 1997-м), объяснила дочь, потому что не хотел идти на фронт и рисковать жизнью. От фронта, правда, это не спасло – в 1943-м Вилимовский был мобилизован в войска противотанковой обороны и где-то на Восточном фронте получил ранение. А того выбора ему в социалистической Польше так и не простили (поразительно, но, например, Герард Цезлик, который тоже был призван в вермахт и какое-то время даже провел в советском плену, после войны не просто сделал блестящую карьеру в «Рухе» из Хожува, но и стал капитаном сборной Польши).
Впрочем, фронт в военной жизни Вилимовского возник не сразу – сначала по-прежнему был футбол. В 1941-м он дебютировал в сборной Германии, где составил ударную связку с Фрицем Вальтером, будущим солдатом вермахта, военнопленным советских войск и капитаном золотой бундестим. Вальтер стал легендой после победы на ЧМ-1954 – тот самом турнире, где Вилимовский очень хотел, но так и не смог сыграть. Ему в те дни было уже почти 38, но он не сомневался, что по-прежнему в порядке, и очень досадовал на Зеппа Гербергера, который взял в Швейцарию форвардов помоложе.
Да, те четыре гола из 1938-го никак не хотели его отпускать… Но к тому времени судьба уже давно перестала улыбаться ему приветливо. Он ведь был исполнен природой не только рыжим, но и лопоухим, а это, как считалось в древнем Китае, верный признак нестабильной жизни, полной взлетов и падений.
Как уверены современники, его звездный чемпионат мира должен был состояться в 1942-м. Кое-кто даже утверждал, что Вилимовский в тот год способен был громыхнуть так, что полтора десятка лет спустя планета уже не поразилась бы явлению Пеле. Но кому в 1942-м было до футбола?..
Фото: Tygodnik "Światowid"
Читайте также:
ЧМ-1930. Как король-плейбой определял румынскую заявку на турнир
ЧМ-1934. Как футболист-любитель выбил Мексику из турнира за три дня до старта
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
