Анна Павловна Чуркина провела на кухне «Спартака» 41 год и готовила знаменитый тарасовский борщ. В интервью «Матч ТВ» она рассказала, как сушила бутсы в духовке, как Робсон просил перед тренировкой пиво и как Бесков запрещал Черенкову жениться.
Она ушла из «Спартака» в 2003 году, когда команда завоевала последний на данный момент титул – Кубок России. Тем не менее, Анна Павловна по-прежнему недалеко от «Спартака». На стадионе она не была с момента увольнения, зато живет в Тарасовке – в нескольких улицах от спартаковской базы. На стенах скромного загородного дома спартаковские артефакты вроде ковра от Кавазашвили и грамоты от Старостина, а на плите – кастрюля знаменитого тарасовского борща. Пока мы не съели по две тарелки, интервью не началось.
– В «Спартак» я попала по объявлению, – вспоминает Анна Павловна. – Иду в магазин, вижу: «Стадиону «Спартак» требуется повар». Думаю, узнаю, что нужно. Шеф-поваром был такой черный, высокий, красивый мужчина. Он зовет Симоняна: «Никита Палыч, пришла новая женщина, возьмем на работу?» Симонян посмотрел на меня: «Давай, но с испытательным сроком. Посмотрим, на что она способна». 20 июля 1962 года приступила – отработала в итоге 41 год. За все это время не было такого, чтобы жаловались, чтобы животы болели, чтобы на тренировку или игру опоздали из-за меня. Например, в два часа обед. Андрюша Тихонов секунда в секунду нарисуется: «Павловна, чего там?» Я-то жду до последнего, чтобы подать посвежее, погорячее, а им все по минутам надо.
В советское время игрока было положено кормить на три рубля, тренера – на три пятьдесят. Это и так впритык, но случались времена, когда денег совсем не было. Завтра игра, а на базу ничего не перечислили. Надо варить обед, делать котлеты куриные, мясные, вырезку, а продуктов вообще нет. Шла занимать, чтобы котлеты накрутить. Другая ситуация: деньги были, но вместо целой рыбы привозили только голову и хвост. Я спрашиваю: «Как готовить-то из этого?» А мне отвечают: «Сказали, что либо голова и хвост, либо ничего». Или севрюгу привезут, а там полное брюхо льда. Она пока полежит, растает, становится в два раза меньше. Выкручивались, как могли. В команде даже не понимали, что есть какие-то проблемы. Утром на огород ходила, укроп и петрушку рвала. Абсолютно все еще любили окрошку – с квасом.
– Даже Робсон?
– Робсон любил жареный чеснок и жареную фасоль. Я для него специально готовила. Спрашиваю: «Чего тебе сделать-то?» Он отвечает: «Ты мне фасоль пожарь, туда чеснок и мясо». Из легионеров запомнился еще Кебе. Мы со старшей сестрой поехали в Сокольники. Дела сделали, идем по улице. Едет поток машин, вдруг кто-то сигналит. Кричат оттуда: «Девушки-девушки». Мы – две старухи – поворачиваемся: «Какие девушки, кому кричат-то?» Сестра осмотрелась: «Тебе и мне кричат, наверное. Больше никого нет». Машина останавливается, выходит Кебе: «Синьора Анна, держи 500 рублей, купи себе мороженое!» Представляете, увидел в этом потоке, не поленился, вышел!
– Кебе – мусульманин. Павленко рассказывал, что он постоянно приходил на кухню и спрашивал, что здесь из свинины и что не из свинины.
– Ой, постоянно они приходили, чего-то там шуровали. Особенно эти, которые не знают языка. В какой-то момент их много стало, но как-то они незаметно для меня появлялись и исчезали. Только Кебе и Робсона хорошо помню, Робсон все время приходил на кухню и пел. Ну как пел – мурлыкал.
– С Робсоном больше всех общался Цымбаларь?
– Да. Однажды Робсон подходит ко мне и говорит: «Пиво хочу!» Я смотрю на него: «А больше ничего?» Оказывается, Робсон просто хотел взять яблоко и спросил у Цымбаларя, как это по-русски называется. Тот ему и «подсказал». Илюша юморной был, любил подколоть, подковырнуть.
Чем живет самый известный легионер «Спартака». Эксклюзивное интервью Робсона
– Правда, что в «Спартаке» в день игр ели черную икру?
– Ели-ели – по 20 грамм, но когда она была. Это еще до меня появились такая традиция. В черной икре много белков, много железа – чтобы сил хватило на полную игру. Саша Панов мне в сборной говорил, что ему очень нравится спартаковская кухня. Я с ним тогда много беседовала, предлагала переходить в «Спартак». Еще блинчики любили. Овчинников, Карпин все время просили: «Павловна, испеки блинчиков!» А что такое блинчики? Целое ведро десятилитровое надо сделать! Часа полтора пекла. Если готовила борщ, то нужно было примерно 20 литров на обед, чтобы всем хватило.
Открыть видео– Самое необычное блюдо, которое готовили?
– Однажды в духовке оказались бутсы. Мишка Булгаков принес, говорит: «Ань, посушить бутсы надо. Они мокрые, завтра игра, а других нет». Я в духовку, где обычно котлеты, ставлю эти бутсы. Подсушила, а они все равно твердые, как кол. Думаю: бедненький, как же ты ножки в эти бутсы будешь засовывать.
* * *
– Бесков как-то влиял на меню? Например, в «Динамо» он запрещал Тетрадзе есть яичницу.
– Тетрадзе? Омари? В сборной он все время просил меня отварить ему яички всмятку. Сварю, а он кричит: «Анна Павловна, кто-то их у меня скушал!» Карпин, что ли, у него тогда их стащил.
Бесков сам всегда был на диетах и следил за весом. Просил мясо отварное, говорил, что сегодня ест и что сегодня не ест. Один раз он пытался меня разыграть. Когда только пришел Хаджи (администратор команды Александр Хаджи – «Матч ТВ»), его сначала не было в списках на раздачу в столовой. Бесков приводит: «Аня, человек будет у нас работать. Он раньше был игроком «Спартака»! Я смотрю на Бескова: «Константин Иванович, а когда же он играл? Вместе с Симоняном в команде, что ли, раз я не помню?» А Бесков просто забыл, что я тут сто лет работаю!
– Бесков вас когда-нибудь ругал?
– Один раз – за пироги. Приходит ко мне с пирогом, сжимает, а он не принимает форму обратно. Спрашивает: «Кто готовил?» Я отвечаю: «Мы». А он мне: «Никаких «мы»! Пироги готовишь только сама, это не твой почерк!» Бесков – очень хороший человек, но самый жесткий тренер. Все остальные лояльнее были, конечно. Бесков не хотел, чтобы Черенков женился. Позвал меня: «Ань, скажи ему, чтобы не женился! Мы его потеряем как игрока, ему только 17 лет». Я подхожу к Черенкову: «Федя, ты чего так рано женишься-то, чего тебе приспичило?» Он отвечает: «Анна Павловна, так люблю Ольгу!» Его, конечно, нельзя было уже отговорить.
Еще Бесков говорил мне: «Так, смотри футбол. Если проиграют, всех на базу обратно привезу, нечего им дома делать». Я смотрю, счет не очень: начинаю постепенно готовить ужин. Если проиграли, то все, в Тарасовку. Главное, он их сюда зашлет, а сам на базу не приезжал.
– Был игрок в «Спартаке» с особыми предпочтениями в еде?
– Федя Черенков любил домашнюю лапшу. Говорил: «Павловна, сделай?» Накатаю, наварю, намешаю. Коля Писарев пасту любил, всегда просил побольше ему положить. Был еще такой – Витя Пасулько из Украины. Привез на базу жену Оксану, а Оксане – 17 лет. Мальчику – четыре месяца. Она пришла: «Шо у мэне плачет дите? Шо мэне с ним делать?» Спрашиваю: «Оксан, ты его кормила?» Она говорит: «Я не знаю, шо с ним делать вообще». Я ребенка взяла, все натолкла, покормила.
– Когда вы пришли, капитаном был Нетто. Очень сложный человек?
– Гусь – его звали. Сложный товарищ, с характером. Выпендривался на кухне всегда. Спрашивает: «Что сегодня на ужин?» Я ему говорю: «Мясо, голубцы». Он морщится: «Лучше в ресторан поеду». Я еще тогда просто поваром была, через двадцать лет только шефом стала. Приходил один, потом другой, не подходили. Старостин в итоге говорит: «Аня, а давай ты шеф-поваром будешь? Зачем нам эти чужие?» Съездила в Мытищи в 21-ю столовую, поучилась азам шефа – с тех пор стала шеф-поваром. Я, правда, так и не заметила, что стала шеф-поваром. Картошку, конечно, не чистила, но в выходные в дни матчей выходила и готовила. Ко мне Романцев даже подходил: «Ты чего за них работаешь-то, да еще в выходной?» Я ему отвечаю: «У вас тоже сегодня официально выходной. Вы чего пришли?» Обед приготовила, отправила их на игру и пошла домой спокойно.
– Бывшие игроки рассказывали, что когда Романцев заходил, сразу становилось тихо. Его боялись?
– Да уж прям. Кто Романцева боялся? Он приходил, Бушманов с Карпиным с ним в шахматы играли. Романцев – очень лояльный, все с ним ха-ха, хи-хи. Вот Симонян – да. Он держался немного иначе, а Романцев никогда таким не был.
* * *
– Вы ездили со сборной на Евро-1996. Правда, что…
– …ой, там насочиняли, что Анна Павловна якобы носила Романцеву в номер икру и водку. Что за глупость? У Романцева там была жена, у Тарханова и у Игнатьева – тоже. Я ничего вообще никому не носила! Там были разносчики и специальные тарелки, чтобы еду в номера доставить. Мне в номер тоже все приносили – и чай, и конфеты, и все что угодно. Мы жили под Манчестером, в городе Уиган. Люди, которые со мной на кухне работали, звали меня в гости. Я отказывалась: куда я пойду, потеряюсь еще. Был такой Славка-сапожник (Вячеслав Зинченко, мастер по ремонту обуви – «Матч ТВ»), а я ему говорю: «Слав, пойдем, погуляем, посмотрим хоть». Выходим, Карпин в окно стучит: «Сапог! Ты куда Павловну повел, кто нас завтра кормить будет?»
Когда Евро закончился, все помощники с кухни вышли меня провожать. Вынесли подарки: кто платок, кто духи, кто конфеты. Приходит сапожник: «Ань, Романцев сказал передать тебе 500 долларов, чтобы ты сувениры семье купила». Я собираюсь, наряжаюсь, выхожу. Черчесов смотрит на меня: «Куда нарисовалась, кто кормить нас будет?» Я ему: «Стас, контракт кончился, все». В Черчесове с самого начала была видна командная закваска. Я прекрасно помню, как его привели. Еще помню, как привели Дасаева. Говорят: «Вот наш новый вратарь!» Смотрю на него: худенький, щупленький, чуть дунь – упадет. Я их всех помню – Димку Сычева, например. Подошел к раздаче, стоит скромно так. Я ему: «Сынок, как зовут, ты откуда?» Он отвечает: «Дима, фамилия – Сычев. Я из Тамбова!»
– Что англичане говорили о русской еде?
– Хозяин отеля в Англии говорил мне оставаться. Он приводил жену, просил покормить ее русской едой. Ей очень нравилось! Я-то их не понимала, а Логофет переводил: «Аня, они тебя оставить хотят». Я посмеялась только: «Ты что, Гена, никакая Англия мне не нужна!» У меня был родной дом и родной «Спартак».
Однажды в нашем отеле в Уигане свадьба проходила. Черчесов подходит: «Павловна, мы поехали на тренировку, ты нам оставь выпить и невест подбери». Я говорю: «Хорошо, езжайте». Прихожу посмотреть, что за свадьба. Картошку они отварили, фасоль чем-то залили, поставили пару салатов – все. Два-три часа посидели, разошлись. Ни танцев нет, ни пьяных нет – ничего. Приезжает Черчесов: «Ну чего?» Я ему говорю: «Стас, опоздали, все кончилось». Черчесов всегда был с юмором. Когда он «Спартак» тренировал, пришла в Тарасовку, мяч подписать. Он расписывается и говорит: «Павловна, а чего бесплатно? Давай бизнес откроем: мы будем расписываться, а ты эти мячи продавать».
– На Евро вы покупали все продукты на месте?
– Мне местные повара помогали, в итоге так полюбили мою кухню, что домой забирали – гречневую кашу, борщ, солянку – они такого никогда не ели.
Бесков тоже суп забирал, говорил: «Анна, налей баночку горохового супа. Жена так любит суп, но не умеет варить». Бесков, бывало, заводился. Футболисты же с детьми и женами жили на базе. Проиграют кому-нибудь, он как давай: «Всех выгнать отсюда, развели тут! Чтобы в столовую не ходили и никуда не ходили». После Бескова это осталось. Жена Цымбаларя – у нее двое детей – осторожно в окно стучит:«Павловна, а где же мне ребят кормить?» Я ей говорю: «Ир, спокойно. Сейчас отшумит и приходи». Дети разные попадились. Однажды Шмаров пришел с сыном лет семи попросить молока. И тут мальчик выдает в мой адрес: «Пошла она на … [фиг]».
А вообще на базе в Тарасовке даже свадьбы проводили: Морозов, Поздняков, Хидя, Дасаев.
– Серьезно?
– Да. Где-то фотокарточки были со свадьбы Дасаева. Гуляем у Рината, подходит Хидиятуллин: «Павловна! К нам сюда Шумахер едет!» – «Хидя, какой Шумахер?» – «Павловна, да вы чего: вратарь из сборной Германии!» Я бегом к повару, говорю, давай столы обновим, свежее поставим, из Германии человек едет. Ринат бежит ко мне: «Ань, успокойся, какой Шумахер, три часа ночи. Это Хидиятуллин пьяный, мозги тебе пудрит, а ты поддалась». Старостин, кстати, на всех свадьбах присутствовал.
– Каким он был человеком?
– Старостин – это бог, необыкновенный человек, такие больше не рождаются. У нас работала женщина-посудомойка – Оля. Худенькая такая, болезненная. Он меня зовет: «Аня, что с ней? Со здоровьем что-то не так? Или дома не все ладно? Может, помочь ей как? Давай помощь окажем». Он ей и морально, и материально помог. Правда, потом ей ноги отняли, она, к сожалению, умерла молодая. Он всегда спрашивал, как люди живут, какое положение, не надо ли чем помочь – со всеми так. Старостин еще шикарно считал, причем никакие калькуляторы были не нужны. Все на счетах и никогда не ошибался.
Старостин мне квартиру в Пушкино купил. Спрашивал: «Кроме твоего дома этого в деревне, еще что-нибудь есть?» Я говорю, что нет. Он смотрит на меня: «Мы тебе квартиру купим». А раньше сложно все это было, много проблем: где прописан, где расписан. Старостин говорит: «Ты с мужем разведись, получишь квартиру, потом опять сведешься». Так и сделали. Он лично со мной ездил выбирать квартиру. В общем, до всех ему было дело. Работал до последнего дня. Я его ездила хоронила, фотография даже есть. Бескова хоронила, Володю Федотова – тоже.
Когда Бескова хоронила, подошла к его помощнику – Федору Новикову. Он не узнал: «А вы кто будете?» Я смотрю на него: «Кто я тебе буду, если я тебя 17 лет кормила?» Он обрадовался: «Ань, это ты!» Федор был как агент ЦРУ. Бесков ему навтыкает, он идет смотреть, не играет ли никто в карты после отбоя. Потом говорил утром: «Аня, они вчера в карты до ночи играли, если сегодня в 9:30 не придут на завтрак, закрывай столовую и не корми!» Я кивала, но никогда так не делала: что они, голодные будут до обеда?
– Со «Спартаком» ездили на выездные матчи?
– Всю Европу с ними объездила, когда играли в Лиге чемпионов. Меня брали как группу поддержки, там уже не готовила. Олег Иванович нас приглашал таких человек пять, мы брали плакат «Тарасовка с вами!». Самолеты, гостиницы, даже командировочные выдавали. 50 или 80 долларов, еще ребята совали – Федя Черенков, Генка Морозов, Валерка Карпин. Больше всего запомнился выезд в Германию. Мы идем впятером, гуляем. Подъезжает машина, нам сигналят. А это Пасулько! Он жил там и вычислил нас: «Анна Павловна, завтра всех вас ждем в гости!» Пришли в гости, нас угостили, подарки-сувениры надавали. В Испании Наташа Онопко тоже вычислила нас, пришла прямо на трибуну. Говорит: «Так, после игры все ко мне на ужин!» Так что мы не злые собаки овчарки, люди были рады нас видеть.
* * *
– На кухне случался форс-мажор?
– Конечно, все было. Отключали воду, свет. Носили воду из колодца, на костре варили. Но что бы ни случилось, всегда выходили из положения: обед был всегда готов по расписанию! Вспомнился еще смешной случай, когда Симонян тренером был. Я еще в старой столовой работала, стучатся в окно. Смотрю: в одних плавках. Говорят: «Павловна, пропусти через кухню, а то нам надают». Они поехали купаться, а у них всю одежду украли. Я их пропустила, они незаметно прошли мимо администратора.
– Есть человек в «Спартаке», которого вы не любили?
– Червиченко – единственный. Мне после ухода дали пенсию – 200 долларов по текущему курсу каждый месяц. Когда появился Червиченко, он сказал: «Она здесь столько лет работала, у нее там столько!» А чего я работала? Я денег вообще не видела, только говорила, какие продукты надо купить. А то, что оставалось, мы отдавали сторожу, посудомойкам и так далее. Хорошо, осталась какая-то котлета. Принесла ее домой, съели. Кому я эту котлету продам?
Когда Червиченко пришел к власти, он сказал: «Не давать ей пенсию!» Два месяца ее не получала. Я написала заявление Симоняну: «Никита Палыч, так и так». Он пришел к Червиченко и сказал: «Возьмите мою пенсию и отдайте Ане, она ее заработала». После этого стали платить. Правда, мне почему-то платят ее по курсу, который был тогда, в 1999 году. Я с Червиченко вообще мало пересекалась. Близко видела, когда Сычева продавали. Романцев попросил водички принести попить. Они там сидели, обсуждали что-то с Червиченко. Неприятная такая физиономия.
Но больше всего переживала, когда Тихонов уходил. Плакала. Стою, котлеты делаю, Тихонов подходит: «Павловна, привет». Через два часа идет назад, с сумками. Чуть ли не со слезами: «Меня уволили, сказали больше не приходить». У меня аж отнялось все, так жалко его было. Он тут рядом жил, я часто видела, как он с собаками гулял.
– Помните Филимонова после того, как он пропустил тот гол от Украины?
– Да как же не помню-то! Помню даже, как Саша Мирзоян пенальти не забил, когда на Кубок играли. Обедать не приходил, переживал очень! Я его спрашивала: «Саша, ты чего, совсем с ума сошел?» А с Филимонова, мне кажется, как с гуся вода. Никак не реагировал.
– Почему вы ушли из «Спартака»?
– В 2003-м давление совсем заштормило, застолбило. Я решила, что не стоит мучиться. Прихожу к Романцеву с заявлением, а он мне говорит: «Я сильно не расстраиваюсь из-за того, что ты уходишь, потому что сам тоже ухожу».
– Вы говорите про 2003 год. Александр Хаджи нам в интервью сказал, что Карпин уволил повариху, которая 40 лет работала.
– Хаджи все перепутал! Это в 2003 году, когда я ушла, всех на кухне заменили. А что касается Карпина…. Как-то меня на базу не пропускали, а он только стал гендиректором. Я ему позвонила, Карпин говорит: «О, Павловна, проходи!» Спросил, чем занимаюсь, не хочу ли работать снова на кухне. Я ему сказала, что не могу, сейчас собираюсь делать операцию на глаза. Карпин сразу предложил помочь финансами: оплатил две операции.
«Борщ со свининой — не спартаковский». Главное блюдо российского футбола
Вообще считаю, что Карпина и Аленичева зря убрали. Должны наши ребята работать, а не итальянцы. Я вот ушла, с тех пор титулов больше не было. Но хочу сказать, по игре в этом году «Спартак» должен наконец-то стать чемпионом. Причем он стал бы чемпионом, даже если бы продолжали Аленичев и Титов тренировать. Поверьте мне. А если будет решающий матч за чемпионство и позвонит Родионов, обещаю приехать и сварить правильный борщ перед игрой.
Текст: Ярослав Кулемин, Глеб Чернявский
Фото: архив Анны Чуркиной, РИА Новости/Владимир Родионов, РИА Новости/Юрий Абрамочкин, РИА Новости/Дмитрий Коробейников, РИА Новости/Игорь Уткин, РИА Новости/Сергей Гунеев
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.