- Детство среди полей и тракторов, теперь там стадион Галицкого
- На спор в премьер-лигу
- За решеткой в Риме
- «Обделались, куски дерьма?»
- Семак — кабриолет
- Драка в Махачкале и смещение позвонков в Новосибирске
- Смерть в 35 лет
— Чем сейчас занимаетесь?
— Переехал в Сочи, работаю в строительной фирме, отрабатываем муниципальные контракты.
— Пандемия мешает работе?
— Мы попали в реестр, разрешающий продолжать трудовую деятельность. Всего пять дней на карантине посидели.
— На футбол остается время?
— В 2018-м сыграл два матча за возрожденную любительскую «Кубань» в первенстве края. Получил удар по ноге, чувствую, колено шалит, рецидив с игровых времен. Сделал МРТ — надо чинить боковую связку. Поэтому футбол смотрел по телевизору, пока он был. И на «Фишт» разок выбрался, на «Сочи» — «Зенит».
— И как вам?
— Честно? Слабенько. Ожидал большего, в первую очередь от «Зенита». «Сочи» играл вторым номером, выглядел испуганно, центр поля редко переходил. Это еще при Точилине было. Бурмистров, которого знаю по «Амкару», потерял все мячи, на него не похоже. Вроде домашний матч, но чувствовалось, что боятся хозяева лидера. В открытый футбол ввязываться не стоило, но что-то предпринять «Сочи» был обязан.
— Есть перспективы у курортного футбола?
— Почему нет? Если грамотно составить календарь, чтобы матчи с топовыми соперниками проводились в летний сезон, будет и интерес, и посещаемость. Болельщикам пробить выезд в Сочи тоже намного приятней, чем лететь пять-шесть часов в другое место.
— Топчу — молдавская фамилия?
— Да. Отец у меня оттуда, царствие ему небесное.
— Бываете в тех краях?
— В последний раз был с «Москвой», при Слуцком, тогда в Тирасполе сборы проводились. Родственников в Молдавии почти не осталось, большинство перебралось в Москву.
— Что за команда «Вагонник», в которой вы начинали карьеру?
— КФК, высшая лига Краснодарского края. Сразу после школы поступил в институт физкультуры и стал играть за «Вагонник». Привел туда Михаил Афонин, мой тренер в СДЮСШОР-5, выпустивший в свое время Хохлова и Липко.
— В «Вагоннике» играли до 21 года. Не было мыслей, что взрослый уже, надо бы наверх пробиваться?
— Тогда нет. Может, с нынешними беседуют тренеры, селекционеры, открывают им перспективы. А вспомните конец 90-х. Играешь себе и играй. Афонин сделал, что мог, но мы выступали только в крае, не ездили ни на какие турниры. Затем приоткрылся шанс: хороший человек Александр Молдованов создал профессиональный «Краснодар-2000». С ним можно было поездить по зоне «Юг» и как-то себя показать. Еще тогда впервые пригласили с «Кубанью» на сборы, тренером был Софербий Ешугов. По окончании услышал: «Рано, молодой еще».
— Вы сами краснодарский?
— Родился там. Жил в районе, где теперь новый стадион Сергея Галицкого. Вокруг были одни поля, лесополосы и трактора. На тренировки и обратно — пешком, если не успел на рейсовый автобус, полтора часа в один конец. Иногда попутки подбирали, а так напрямую через пашню. Главный и первый тренер в жизни — мама — выходила встречать. Это сейчас страшно детей одних отпускать, в те годы еще не боялись.
— С Дмитрием Хохловым в футбольной школе пересекались?
— Познакомились позже, но Афонин всегда ставил в пример его и Липко. «Вот ваш ориентир, — говорил. — Можете заиграть, как они, если хватит желания и трудолюбия».
— В «Краснодар-2000» вас рекомендовали или сами попросились?
— Протекционизм в футболе — как две стороны медали. Восемь месяцев работал тренером в краснодарской школе «Чемпион», приходили родители, просили посмотреть детей. Никогда не отказывал. И сейчас не отказываю, отправляю к знакомым спецам, мальчишек оценивают на пригодность. Но тренеру хватает пяти минут, чтобы понять, а дальше все зависит от таланта и трудолюбия. Блат в футболе не работает.
У меня было так: когда попал на сборы с «Краснодаром-2000», поспорил с тренером Николаем Южаниным, что попаду в основу и проведу в ней весь сезон. Полноценный спор, нам даже руки разбили. Только Южанин переспросил: «Что попросишь, если выиграешь?» — «Порекомендуйте меня в «Кубань». С детства мечтаю стать капитаном, поднять флаг на стадионе, вывести команду на игру». — «Договориться о сборах смогу, но дальше сам. Только учти: у нас на просмотре 80 человек, 25 попадут в заявку, 11 — в основу. Выиграть спор будет нелегко». — «Выиграю. Более того, в первой же игре забью. Если нет, сами решайте, оставлять меня или нет».
— Выиграли?
— Да. Стадион «Кубань», первая игра сезона, на Кубок со Славянском. Победили 2:0, забили я и Максим Савостин, сейчас он администратором в «Краснодаре». В том же ключе отыграл в основе весь сезон. По окончании — товарищеская игра с «Кубанью» на базе «Четук». Южанин говорит перед матчем: «Топчу, это твой шанс. Если себя не проявишь, ничего сделать не смогу. Иди и доказывай». После первого тайма «Краснодар-2000» ведет 1:0, в перерыве слышу: «Меняй майку, за «Кубань» сыграешь». Выхожу — и забиваю своим. Закончили 1:1.
После этого Олег Долматов взял на зимние сборы в Турцию меня и нападающего Игоря Киселева, забившего за «Краснодар-2000» в предыдущем сезоне 47 мячей. Оба подписали контракт. Но перед этим тоже был разговор. Долматов предупредил: «Команда сыгранная, состав сильный: придется вам обтесаться для начала». Я ему ту же песню: «Вот увидите, буду в основе». — «Радует твой настрой и амбиции. Но нет».
— И кто кого?
— Первый матч сезона в Чите проиграли, Долматов меня даже в заявку не включил, хотя на сборах все неплохо было. Заставил после матча побегать за стадионом минут двадцать, чтобы нагрузку получил. Не знаю, поучить меня решил или сыграть на самолюбии, но задело. Следующий матч — дома против питерского «Динамо». Вышел в основе крайним защитником, сыграли вничью, и с того момента на скамейку я не садился.
— Спорили с Южаниным, Долматовым. Откуда уверенность в себе после всего лишь «Вагонника»?
— В «Краснодаре-2000» даже не знал, с кем придется конкурировать. Но не блефовал, просто верил, что смогу. На стадионе «Кубань», с детства запомнил, было написано: «Быстрее. Выше. Сильнее». Все великие спортсмены руководствовались этим принципом. А другого и не нужно. Понимал, что стою перед выбором: либо идти дальше и становиться футболистом, либо играть в чемпионате края. Пацаном подавал мячи на играх «Кубани», и этот запах — травы, футбола, трибун — навсегда отложился в голове. Когда до мечты оставалось рукой подать, знал, что своего не упущу.
— Молдованов был не только футбольным, но и авторитетным человеком. Сталкивались с этой его стороной?
— Что имеете в виду?
— Допустим, он выезжал на охоту с серьезными людьми на джипах. Решал там важные вопросы.
— Охоты не было, а вот на рыбалку «Краснодар-2000» Сан Борисыч вывозил. Под Приморско-Ахтарск, на лиманы. Потрясающие места.
— Когда Молдованов пришел в «Кубань» в качестве генерального директора, неужели не понимал безнадежность затеи?
— Не знаю, в высокие кабинеты был не вхож, и проблемы у «Кубани» возникали часто. Но не связанные с ним. Что должен был, Молдованов выплачивал до копейки. В футболе разбирался прекрасно, хотя бывший боксер. При нем в команде был порядок.
— У вас был агент?
— Как раз Молдованов.
— Это он помог вам перейти в «Москву»?
— Там другая картина. Не смог найти в «Кубани» общий язык с главным тренером Павлом Яковенко, пришлось какое-то время играть за «Краснодар-2000». А у Южанина со Слуцким были добрые отношения. Попросил посмотреть меня на сборах, получил согласие. Я отправился в Рим, где пережил небольшой экстрим.
— Так-так.
— В принципе боюсь летать. А тут подгадали маршрут Краснодар — Москва — Хельсинки — Прага — Рим, одним днем. Багаж в итоге улетел в Париж. Я там никогда не был, а вещи, получается, погостили. И вот жду багаж в Риме, а его нет. Лента остановилась, баста, ариведерчи. Весь на нервах после перелетов, начинаю ругаться. Полиция видит — буйный, отвела в участок и заперла в клетке. Пытаюсь дозвониться Слуцкому — неправильно ввожу цифры телефонного кода. А по-итальянски знаю только «Тотти», «пицца» и «паста». Еще пальцы умею складывать в щепотку, чтоб разговаривать, как они. Короче, разыгрывал перед карабинерами пантомиму из-за решетки, а они ржали.
Потом приехал администратор, забрал. Багаж обещали вернуть через три-четыре дня. За это время успел сыграть против второго состава «Ромы». 3:1 выиграли, два забил Адамов, один Семак. Массажист Серега Виноградов дал свои бутсы, Мариуш Йоп щитки, зубную щетку с пастой купил, ходил в чем прилетел.
— Но Слуцкому подошли.
— Вернулся в Москву с нераспакованным багажом, подписал контракт, улетел с командой в Испанию на следующий сбор.
— Был вклад Яковенко в то, как вы сыграли против «Ромы»?
— Я бы не сказал. В «Москве» после Пал Саныча донимали надрывы икроножных мышц, восстанавливался вместе с Бракамонте. У Яковенко очень много бегали и очень много кой-чего кушали, чтобы организм выдерживал. С краснодарской травки перешел на искусственное московское покрытие в манеже — а мышцы не держат.
— Роберт Зебелян рассказывал: «Уникальный случай: четырехразовые тренировки, а я со сборов пять кило сверху привез. Забил при Яковенко 23 мяча, но стоило перейти в «Балтику», и тело чуть не развалилось».
— Я не пять кило набрал — семь. Вот такая была фармподдержка.
— Пытались не есть?
— Пытались. Получали таблетки, уходили в комнату, выкидывали. Хотя без витаминов приходилось еще тяжелей при колоссальных нагрузках. Доктора увидели это дело — завели именные стаканчики с лейкопластырем и фамилией на нем. Приходишь — там таблетки. Выпил, помощник тренера тебе в рот заглянул, убедился, — свободен. Ленгиел и Петков хотели смыть в унитаз, а они не смываются. Прилипли к сантехнике, даже ершиком не отдерешь. Представляете, что у нас в желудках творилось? Бегали как бройлерные цыплята, гора мышц.
— А если допинг-контроль?
— Тренеры, думаю, отдавали себе отчет в том, что делают. С нас какой спрос? Есть контракт, там написано: «Выполнять все указания». Не нравится — до свидания.
— Как себя чувствовали, перестав принимать таблетки?
— На испанском сборе «Москвы» было ощущение, что на ногах гири. Мышцы не выдерживали, горели. Должно открываться второе дыхание, ты ведь тренированный человек, — а ноги устали. Потому что не было прежней подпитки.
— Что пили, знаете?
— Не спрашивал.
— Тактика у Яковенко была? Или только физика?
— В основном бегали и прыгали. Будто нас готовят к забросу в горячую точку, только без боекомплекта. Штанги, кувырки на песке, плавание по 10-15 бассейнов… Складывалось впечатление, что не чемпионат первого российского дивизиона, а затяжная спецоперация на носу.
— У Софербия Ешугова тоже репутация конника с шашкой.
— Бачмизович человек своеобразный, горячий. Перед некоторыми играми пресса нагнетала, он тоже заводился, речь держал: «Неважно, какие вы получите карточки, но чтобы ноги на поле трещали! Полный карт-бланш!». Калечить не призывал, но жестко рубить требовал.
— За что Яковенко вывел вас из состава после матча с махачкалинским «Динамо»?
— Кое-что ему сказал на поле. Играл на ближней бровке, а люди на этой позиции всегда объект тренерского гнева. Что-то не складывается — есть на ком выместить. Любое твое действие неверное: отдал неточно — виноват, отдал точно — не тому. И все под руку, как суфлер в театре, только громко и нервно. В общем, пасую, Тонга перехватывает, хочет в ответ прострелить, Калешин выбивает на угловой, после которого пропускаем. Яковенко все это назад отмотал, будто не было других ошибок, и меня заменил. Уходя с поля, кинул ему майку на память. На этом мои выступления за «Кубань» при этом специалисте закончились — несколько месяцев играл за «Краснодар-2000».
— Из всех тренеров, с кем работали, кто выдал самую уникальную установку?
— Олег Протасов. Но не установку — в перерыве дело было. Играем с «КАМАЗом» на выезде, горим после первого тайма 0:2. А матч решающий, побеждаем — выходим в премьер-лигу. Заходит тренер в раздевалку, стоит бутылка с водой. Как дал по ней ногой — мимо меня и Беслана Аджинджала пролетела, шваркнулась о стену. «Не стыдно? — начинает. — А мне стыдно! На вас смотрит пятимиллионная Кубань, в Краснодаре матч транслируют на больших экранах, Игорь Гайдашев ведет прямой радиорепортаж! Как вы домой прилетите, как женам, детям в глаза смотреть будете?! Обделались, куски дерьма?! Идите и покажите, что умеете! Неужели готовы перечеркнуть весь сезон?!»
Развернулся, хлопнул дверью и ушел. Встал Беслан: «Парни, он прав, должны лечь костьми. Если проиграем, то достойно, а выиграем, вернемся домой командой премьер-лиги». Столько лет прошло, но вам сейчас рассказываю, и мурашки по коже.
— Как сыграли?
— Выиграли 4:3. Разговоров вокруг той игры было на килотонну: сдали, слили, купили, команда-лифт… Но я находился на поле весь матч, слышал, что говорил тренер в раздевалке. Никто не сливал и не сдавал. В гостях у крепкого соперника выдали суперигру, и это было круто.
— Неужели разговоры вокруг странных матчей ни разу не имели под собой оснований?
— Есть поговорка: «Когда правда надевает трусы, ложь уже облетела весь мир». Может, кому-то было на руку делать вбросы. Людям свойственно болтать, но это имеет мало общего с реальностью.
— Вы были капитаном в команде с непростым начальством, легионерами, долгами. Как удавалось сплачивать людей?
— Не орал и не упрашивал. Были моменты, когда Ласина Траоре или Хамину Драман немножко звездили: просили администратора отнести их вещи. Приходилось доходчиво объяснять: в команде все одинаковые, на первый и второй сорт не делятся. Руки-ноги есть? Пошел, забрал, отдал в стирку. А чаще все в шутку обращали, с юмором проблем не было. При Сергее Овчинникове команда вообще отличная была. Коллектив! Иваныч всегда занимал сторону игроков, отстаивал наши интересы даже в мелочах. Советовался, хотя и Босс.
— Овчинникова сменил Погос Галстян, при котором вас вывели из основы. Где-то написали — за прямоту. Что вы ему сказали?
— Были обвинения в мой адрес — отреагировал. Руководство вывело из состава с формулировкой: «Снизил требования к себе». То есть родился в Краснодаре, мечтал о «Кубани», играл за нее не один год, стал капитаном, рад был закончить карьеру в родной команде — и вдруг снизил требования.
— А на самом деле?
— Спортивным директором у нас работал Сергей Доронченко. Ему и Галстяну что-то не понравилось. Я в их работу не лез, даже если был против каких-то моментов: у каждого свои обязанности и своя ответственность. Но ко мне возникли претензии, с которыми не мог согласиться. Не все готов говорить в прессе. Главное, что после конфликта встретился с болельщиками и объяснил ситуацию. У меня в Краснодаре родители, дети. Дорожу отношениями с футбольными людьми, ветеранами клуба. Хотел, чтобы они поняли правильно. Остальное личные моменты.
— С Доронченко, судя по предыдущим интервью, у вас совсем разные биоритмы.
— Совершенно верно.
— Но есть мнение: сделал много полезного, покупал хороших игроков.
— Может, на чей-то взгляд, он и сыграл полезную роль. У меня другое видение. Прилетел, помню, на сборы с «Амкаром» — в гостинице напротив живет «Кубань». Доронченко подошел, попытался заговорить как ни в чем не бывало. После всего им сказанного и сделанного встречного желания не возникло.
— Вокруг чего разгорелся конфликт? Деньги, тактика, капитанство?
— В тактику не лез, это тренерская работа. Финансы определены контрактом, который стороны обязаны соблюдать. Претензии возникли лично ко мне. Ответил: «Во всем, что вы сказали, детально разберемся. И если это не так, пеняйте на себя». Им надо было снять напряженность после отставки Овчинникова, которую я не понял и не поддержал. Знал, что ему поступают указания по составу, тренировочному процессу и так далее. Зачем тогда брать тренера? Работали бы сами с командой. А так решения чужие — ответственность его.
— Закрепиться в «Москве» и «Амкаре» помешали травмы?
— Насчет «Москвы» не сказал бы. Не сумел доказать, что достоин играть в основе. Когда прощались, Слуцкий честно признался: «На твоем месте Чижек и Петя Быстров, оба не дают повода усадить их на скамейку. И ты не должен сидеть. Вижу, что прогрессируешь, тебе надо играть». Благодарен ему за откровенность и за опыт. Довелось поработать с такими мастерами, как Семак, Окоронкво, Ребежа, Епуряну, Адамов, Бракамонте — да всю основу готов назвать. Сам Слуцкий — очень грамотный мужик, с поставленной речью, интересными тренировками. Получил ценный урок.
В «Амкаре» другая история. Перешел на искусственный газон, а мне еще в Германии, где оперировался, сказали: противопоказано. Но не было выбора. В итоге травмы и завершение карьеры.
— Вы правда хотели остаться жить в Перми? Для южанина необычно, там же зимой птицы мерзнут на лету.
— Хотел. И город, и край понравились. Но потом словно щелчок в голове: «Возвращаюсь». За один день все переиграл. Почему — не знаю. 2010 год вообще выдался сложным во всех отношениях. Травма колена в матче с «Анжи». Восстановился — динамовец Уилкшир ломает мне плюсневую кость, 70 минут играл с переломом. Поехал на сборы в Австрию — умер отец. Похоронил, восстановился, стал играть — порвал приводящую. Потом заднюю. Потом разрыв «крестов» на тренировке. И на этом уже все. Попробовал играть после пятой или шестой операции на колене, но чувствовал: уже не так резок. При торможении, толчке или смене направления движения колено не работало на сто процентов.
Тяжело признавать, что футбольная карьера закончилась, но обманывать себя и других не видел смысла. Какое-то время еще надеялся, в очередной раз восстановился, и тут в «Амкар» пришел Миодраг Божович, который делал ставку на своих. Рашид Рахимов верил в меня, а этот человек нет, отправил в дубль. Там я и закончил.
— Что за пугающая травма у вас была в «Кубани» в 2005-м?
— Играли в Новосибирске, бил в падении головой, снес вратарь. Сотрясение мозга с остановкой дыхания. Посадили в «скорую», повезли в больницу, по дороге машина сломалась. Врач «Кубани» Александр Ильинский, он сейчас в «Сочи», на руках перетащил в такси, довез до медиков. Там сказали: отек головного мозга со смещением шейных позвонков. Наложили шину, вернулся в Краснодар, полтора месяца лежал без движения.
— Снова 2005 год. Матч в Махачкале, «Динамо» — «Кубань». Побои в перерыве, испуганный судья Евстигнеев, автоматчики, Осман Кадиев. Что это было?
— Обычная ругань на поле переместилась под трибуны. Я шел на перерыв с дальнего фланга, а Костя Зуев с ближнего. Потом на записи с камер был отчетливо виден удар в живот, началась драка. Василий Уткин подробно разбирал этот момент на «НТВ-Плюс» и обводил кружком момент удара.
— Вас тоже упоминали среди пострадавших.
— Досталось и мне в общей потасовке.
— Был смысл выходить на второй тайм?
— Почему нет? Развернуться и уехать — лучше? В раздевалке остыли, пошли доигрывать. Худшее, что могло быть, — еще одна потасовка.
— Известно, что вы дали согласие на переход в «Краснодар». Реакция болельщиков «Кубани» не беспокоила?
— Могли обидеться, это правда. Но как им объяснишь, что переходы — часть нашей работы? Если нет других вариантов продолжения карьеры, что делать футболисту? Для болельщиков он автоматически становится врагом, а надо семью кормить, потенциал реализовывать. Получается, я должен был закончить, лишь бы не перейти в «Краснодар»? Ладно бы, уходя из «Кубани», поливал ее всякими словами. Но нет же, «Кубань» в сердце навсегда. Да и с «Краснодаром» не сложилось — «кресты» на январском сборе. Хотя было обоюдное желание, обсудили трехлетний контракт.
— В «Крыльях» тоже были на просмотре?
— И в «Луче» у Сергея Павлова, и в киевском «Арсенале» у Вячеслава Грозного. В «Крыльях» я не подошел тренеру Сергею Оборину.
— А в «Спартаке»?
— Прошел сочинские сборы у Романцева. Потрясающе. Играть в футбол, в который тогда играл «Спартак», все эти квадраты, короткие передачи, просто здорово. Наверное, такое и называют языком футбола. Почему-то запомнилось, как Титов, Ковтун, Горлукович рубились после тренировок в play station.
— Горлукович?
— Ну да. Заглянул как-то в комнату — костяк «Спартака» рубится в приставку.
— С Романцевым общались?
— Только на тренировках. После сбора мне сказали, что позвонят. Примерно представлял, в каких случаях так говорят. Не ошибся, больше не позвали.
— При каком из многочисленных кураторов, опекунов, генеральных директоров, на ваш взгляд, в «Кубани» была самая правильная организация дела?
— Выделю период, когда спонсором был Олег Дерипаска, а главным в клубе Максим Ремчуков. И следующий, при Александре Молдованове. Все работало, деньги платили, команда играла, а не мучилась. При Олеге Мкртчане поначалу тоже все шло неплохо. Потом… Впрочем, я ответил на вопрос.
— Самый крутой футболист, с которым доводилось играть?
— Одной фамилией не обойдусь. Допустим, Семак. Это кабриолет, машина с открытым верхом. Профи с большой буквы, личность, величина во всем, от игр и тренировок до быта. Но никогда это не выпячивал. Или вот Ривалдо. Играли на сборах против его «Бунедкора». Поехала опорная нога, врезался в обладателя «Золотого мяча». «Сорри, сорри!» — говорю. Он похлопал по плечу, протянул руку, помог подняться. Человек! А Олег Иванов, игравший за «Кубань» при Яковенко? Потрясающее для опорника чувство мяча, умеет разобраться на носовом платке, выдать идеальный пас. Его и Стаса Лысенко в центр поля — поиграл бы с ними в удовольствие.
Назову еще Кантонистова и Матьолу, который умудрился, выйдя на замену, сделать Аленичеву подкат в солнечное сплетение. Железный человек, горел на поле так, что лупил не только по чужим, а и по своим ногам, люди после такого в воздухе переобувались. Жестче защитника не встречал, разве что Хагуш, но он номер два в этом вопросе. Кушев, Пеев, Нарубин из «Амкара», сумасшедший вратарь в ближнем бою — их тоже обязан назвать. Сергея Волкова с 39 размером ноги и невероятным ударом. Зураба Цискаридзе, очень интересного человека. Где только не поиграл, сам из Вашингтона. В «Амкаре» не сложилось, но по тренировкам был хорош. А Алан Касаев? Вихрь, ураган!
— Всех назвали?
— Нет, конечно. Игорь Киселев… С детства вместе, хотя он на год старше. Удивительное голевое чутье, забивал пупком, подмышками и переносицей. Мяч Игоря сам находил, поставь его возле ворот, стукни в ту сторону — будет гол. И по человеческим, и по футбольным качествам — супер.
— Это ведь он в одном из матчей второй лиги установил российский рекорд, забив десять мячей? И в 35 лет ушел из жизни. Что стало причиной?
— Игорь работал тренером в «Афипсе», почувствовал недомогание. Приехал в больницу, весь желто-зеленый, сказали, что-то с поджелудочной. Лег под капельницу, спустя сутки стало лучше. Собрались выписывать, и тут не выдержало сердце — умер на больничной койке. Когда сообщили, не помню, сколько времени криком кричал. Тяжелый момент, до сих пор не верится. Наши дочки в одном классе учатся, жену прекрасно знаю…
— Кто из тренеров, с которыми сводила судьба, что называется, ваш?
— Мысли, от которых открывались глаза, доносил Николай Южанин. Мотиватор, прекрасно понимающий футбол. «Не празднуй гол до того, как забьешь, — говорил он мне, — иначе гола не будет». Работалось с Южаниным легко, хотя требовательный. Конечно, назову Михаила Афонина, вложившего в меня технику с координацией, и Сергея Овчинникова.
— Ваше отношение к «Урожаю», который позиционирует себя, как преемник «Кубани»?
— Не знаю историю этой команды. Новая, молодая. Мой клуб — «Кубань». Вот его знаю.
— А если «Урожай» переименуется?
— Если астраханский «Мирамистин» или дербентский «Волосогрудник» переименуются, они разве станут «Кубанью»? Историю нельзя унаследовать. Другое дело — возродить. Очень хочу, чтобы команда вернулась на стадион, и на нее пошел болельщик.
— Станислав Лысенко возглавлял любительскую «Кубань», теперь работает в «Урожае». Нет ли тут этической проблемы?
— Что бы он ни делал, это его личный выбор. Взрослый человек, отдает отчет. Важно понимать, не ход ли это конем. Вернется логотип «Кубани» с годом основания «1928», посмотрим, оценим. Сейчас рано.
— Сами в футбол собираетесь возвращаться?
— Очень хочу, скучаю. Поработал детским тренером, еще раз убедился: футбол это моё. Но пока занимаюсь другим, так жизнь распорядилась.
Больше интервью от Дзичковского:
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
