- Численко и Бесков
- Численко и женщины
- Численко и слава
- Численко и алкоголь
- Численко и мастерство
- Численко и преданность футболу
Обо всем этом — ниже. Чертовски жаль, что его с нами нет.
Память живет образами. Мало кто видел, как играл Нетто — но его личность довольно четко очерчена легендами: с прямой спиной, принципиальный, не дававший спуску, лидер, опорник, настоящий капитан. Точно так же воображение дорисовывает типажи Яшина, Бышовца, Стрельцова, Козьмича, Воронина, Боброва… Даже условные Пека Дементьев или Григорий Федотов в памяти людской не безлики. Один маленький, быстрый, дико техничный; второй забивала такого уровня, что целый приз ему посвящен, — эти приметы, почти стереотипы, приклеены к ним навсегда.
Могу ошибаться, путая личное и всенародное, но с динамовцем Численко другая история. Входя по таланту и уровню в самые-самые отечественные топы, его характер как-то трудноуловим. Образ игрока Численко трудно отделить от мусорных слухов про его тягу к вольному образу жизни, хотя куда более страшных пьяниц в стране были миллионы, а таких, как он футболистов, — единицы.
Послефутбольные же страницы жизни этого атлета и творца совсем в пелене. Закончив карьеру, в футболе Численко не присутствовал. Может, как раз потому, что всегда чурался присутствия, предпочитая солировать. Да и прожил он всего 55 лет, из которых яркими были восемь-десять. Но именно из-за них полузабытый многими Численко до сих пор многими же любим.
Нечеткость воспоминаний о своем друге и одноклубнике подметил другой знаменитый динамовец — Валерий Маслов.
«Часто вспоминаю своих партнеров и по футбольному газону, и по ледяному полю, перед глазами всплывают четко очерченные образы, лица, фигуры, манеры держаться в игре и вне ее, даже походки. И только один образ никак не поддается фиксации, не вписывается ни в какую рамку — Игорь Численко», — рассказал Маслов известному футбольному журналисту Павлу Алешину. (Здесь и далее с любезного согласия автора используются материалы замечательной книги Алешина о Численко «Великолепная семерка», вышедшей в свет три года назад.)
«Непоседливость в зрелом возрасте — редчайшее свойство, но Игорек каким-то манером сохранял ее с детских и до последних лет жизни, несмотря на тяжелую болезнь, — продолжал Маслов. — Это был человек, который даже по ходу серьезного разговора и пяти секунд не мог усидеть на одном месте, постоянно вскакивал, кружил по комнате, садился и тут же снова начинал мелькать перед глазами. Однажды в ресторане «Советский» он пять раз за вечер менял костюмы — благо, жил неподалеку. На футбольном поле его неугомонность кружила головы соперникам, но и за его пределами к ней непросто было привыкнуть. Кипучая энергия не оставляла его в покое ни на минуту, он все время куда-то рвался, спешил, но так и не успел полностью выразить себя в игре. Как у Высоцкого: «Не добежал, бегун, беглец, недоскакал». Численко не показал на футбольных полях всего, что было назначено судьбой.
Хотя был мастером высочайшего европейского, да и мирового класса. Удивительно разносторонний нападающий, умевший сочетать стиль классического крайнего форварда с любыми функциями, в том числе оборонительными. Отличался от ярких коллег по амплуа, которых в Советском Союзе было немало, подходом к игре, опережал время универсализмом, был рожден игроком до мозга костей. В 60-е годы мировой футбол имел трех блистательных крайних форвардов — бразильца Гарринчу, испанца Хенто и нашего Численко. Неизвестно, кто из них был лучше, хотя испанец и бразилец купались в лучах славы, обожаемые прессой и телевидением, а в советском обществе на первое место выдвигался коллектив, а не личность, пусть и самая заметная».
Тех, кто не знает, не помнит Численко, наверняка удивят его габариты: рост 171 см, вес 68 кг. Знавшие нашего героя люди утверждали: одевался динамовец в «Детском мире». «Однажды накануне матча в Киеве Число пошел прогуляться, — вспоминал другой его друг и одноклубник Анатолий Коршунов. — Как вдруг прибегает: «Анатоль, там классные рубашки выбросили, пошли, я очередь занял». Приходим: рубашки действительно шик, с откидным воротничком, но размеры… почти детские».
Для сравнения: рост сопоставимых с Численко по позиции на поле Юрия Жиркова и Федора Чалова 180 см, Алексея Ионова — 177. Андрей Аршавин выше Численко на сантиметр. Заметно ниже лишь Александр Панов — 165 см.
При такой конституции Численко восемь раз включался в списки 33 лучших футболистов страны. Стал самым результативным игроком московского «Динамо» в сборной СССР (1959 — 1968), за которую провел 53 матча (21 гол). Вошел в десятку лучших бомбардиров сборной Союза за всю ее историю. 6 декабря 1967 года забил два мяча на «Уэмбли» чемпионам мира — сборной Англии. В том же году стал лучшим бомбардиром европейских национальных сборных (10 голов).
Зимой 1957-го дебютировал в команде мастеров «Динамо» по хоккею с мячом в матче с архангельским «Водником» (8:0). Чемпион СССР 1961 года, второй призер в 1959-м и третий — в 1960-м. За хоккейное «Динамо» провел 80 матчей, забил 45 голов.
Михаил Гершкович, форвард «Динамо» и сборной СССР 60—70-х годов:
— Не выходил с Численко на поле, но с восхищением наблюдал за ним, выступая за «Торпедо» и динамовский дубль. Футболист большого, национального масштаба, резкий, техничный, неуступчивый. И отзывчивый человек. Когда Численко закончил с футболом, стал работать в московском «Зелентресте». Возглавлял там любительскую команду и как-то позвал меня помочь, сыграть за них. Я не отказался. Сам он уже не играл: ноги болели, здоровье не позволяло.
В игроцкие годы мы пересекались не только на поле. У нас, молодых, случались посиделки в знаменитом кафе «Лира» на Пушкинской площади, там сейчас «Макдональдс». Он тоже наведывался вместе с Ворониным. Играли один за «Динамо», другой за «Торпедо», но что-то их притягивало, часто отдыхали вместе.
В другой раз сборную СССР поселили перед каким-то матчем в гостинице «Пекин». Там был престижный ресторан, известный московской богеме. Численко пришел отдохнуть, наши компании пересеклись, интересно пообщались.
Был ли Игорь звездой? В футбольном смысле — несомненно, в бытовом вряд ли. Не водилось за ним ни высокомерия, ни зазнайства. Цену себе знал, держался с достоинством, но никогда не ставил себя выше других.
Вопреки штампам о трудном детстве советских футбольных звезд, Численко выходец из интеллигентной семьи. Отец Леонид Васильевич был известным экономистом, долгое время работал заместителем главка министерства торговли, в 50-е годы отправился в командировку на Кубу, получив назначение экономическим советником советского посла. Мать Ольга Ивановна преподавала немецкий язык в артиллерийском училище и вообще имела немецкие корни: ее прадед-миллионер по фамилии Вирт владел текстильной фабрикой в Лотарингии. Старший брат Леонид Численко впоследствии стал известным ученым-биологом, изобретателем и кандидатом наук.
Игорь родился перед войной, в 1939-м, и учился неровно. Образованности родителей не достиг, но был цепок умом и смекалист. Двор и мяч манили его больше школы. Манеру поведения в юношестве имел слегка приблатненную, по моде того времени. А случалось, и помогал районным уркам: стоял на стреме, когда они обчищали продуктовые фургоны.
Тогда же проявилась нелюбовь Численко к любому официозу: он не стал вступать в комсомол. Через годы высокому начальству показалось неправильным, что столь популярный футболист, оказывается, не комсомолец. Было спущено указание, Численко пригласили в райком комсомола на собеседование и вступление. Пошел он туда без всякого удовольствия и во время собеседования вдруг ляпнул: «А что, разве в комсомол насильно принимают?» Естественно, после этого его не приняли.
В 16 лет Численко стал получать стипендию в лужниковской ФШМ — 800 рублей. Мать, узнав, всплеснула руками: «За что так много?!» Отец, который сначала был против футбола в жизни сына, а потом стал его персональным фанатом, получал в министерстве торговли РСФСР 2000 рублей и содержал на эти деньги семью из четырех человек.
В доме, где родился Численко, находился магазин «Динамо», но болел он с малых лет за «Торпедо». И не просто болел: Бесков, работавший тренером в ФШМ, выставлял Игоря за торпедовский дубль.
Попав в «Динамо», Численко бурно прогрессировал. Публика распознала в нем звезду еще в дубле, когда Игорю было 18.
«Болельщики были в восторге от него, — вспоминал Анатолий Коршунов. — И, что греха таить, частенько наливали ему прямо на стадионе. Впервые это случилось в Кривом Роге — после матчей местные шахтеры, восхищавшиеся игрой сборной Москвы, пытались завлечь нас в свою компанию. Игорь не отказывался и меня соблазнял: «Коршун, выпей!» Я же в те времена вообще не прикладывался к рюмке и его все время увещевал: «Игорь, прошу, брось ты это дело, ты и так худенький, загубишь себя». А иногда преднамеренно грубил: «Закончишь играть — сдохнешь под забором, помяни мое слово!» Но он лишь посылал меня подальше: «Что ты в этом понимаешь? Кто не пьет, тот не играет!» Самое интересное, он карьерой подтверждал свою правоту. Я, хоть и не пил, перенес четыре операции и закончил играть намного раньше Игоря.
В дуэте мы немало забивали, потому что он был нежадным. Вот с Лобановским, хотя и очень надежным по жизни, игралось неприятно: если отдашь мяч, назад ни за что не получишь. А Игорь, если у тебя подходящая позиция, тут же вернет, даже если сам может забить. И еще он поражал бойцовскими качествами: кажется, уже все, упал, проиграл мяч, так нет же — поднимается с земли, каким-то образом выцарапывает мяч у защитника и, глядишь, пошел с ним, рвется вперед. Помню, как удивлялся: нарушает режим, а вкалывает на поле больше меня, непьющего».
Годом позже «третий тайм» едва не стоил Численко дальнейшей карьеры. По окончании футбольного сезона Игорь поехал с бендийным «Динамо» на сборы в Финляндию. Там наши разгромили местный «Акиллес» (10:1) и удостоились банкета. По ходу мероприятия нарисовались две финские барышни, увлекшие Численко и хоккеиста Владимира Смирнова в отдельный кабинет. Туда же заглянул корреспондент местной газеты и попросил лучшего, по его мнению, игрока советской команды об интервью. Не любитель общаться с прессой Численко в столь пикантной ситуации тем более отказал. Но зачем-то попросил: «Лучше сфотографируй нас на память возле этого чудака», указав на бюст в центре комнаты.
Дальше ситуация развивалась естественным образом. Пока Смирнов не прочитал случайно имя человека, отлитого в гипсе или бронзе: «Карл Густав Маннергейм, главнокомандующий финской армией в войне против СССР». «Это же фашист!». Друзья бросились искать фотографа, но того и след простыл. Тогда они узнали, в какой газете работал журналист, и ранним утром, приехав в редакцию, уговорили его не публиковать снимок: «В противном случае нам каюк». Финн пошел навстречу.
Анатолий Воробьев, бывший генеральный директор «Динамо», экс-генеральный секретарь РФС:
— Численко — один из любимейших игроков. Первое, что вспоминается — два его гола англичанам в эпическом матче 1967 года на «Уэмбли». Смещение с фланга в центр, удар — коронка Численко. Сыграли 2:2, резонанс был очень громкий и в Союзе, и в Англии. Как динамовскому болельщику мне особенно греют душу его голы «Спартаку». В 66-м «Динамо» выиграло в дерби 4:0, один мяч забил Численко, три Еврюжихин.
В игровом плане Игоря сложно назвать одним словом. Вингер? Нет. Форвард? Отчасти. Он был шире обеих формулировок и привнес в футбол что-то новаторское. В частности, сочетание техники, скорости, мысли и удара. Пасом с правого фланга тоже владел здорово. Сейчас его назвали бы крайним правым, но было в игре Численко и инсайдерское, и полусреднее, и центральное.
Как человека я его не знал, естественно. Покупал за рубль билет, приходил на трибуну и болел до беспамятства — вот и все мои контакты со звездами того времени. Но сравнил бы Численко, Маслова или, допустим, Мальцева, — на мой взгляд, у них один архетип — с Высоцким и Есениным. Выкладываться без остатка, играть, играть и еще раз играть — такой была линия их жизни. Численко не помышлял о тренерстве, явно не просчитывал послефутбольную карьеру: он просто с головой отдавался игре. Женщины, кабаки — все это тоже было, как у поэтов. Умел и пить, и играть. Более того, возможно, не умел этого в отдельности.
Судьба Численко чем-то похожа на планиду Воронина, хотя внешне тот был импозантнее и элитарнее. Позволю себе грубый образ: Воронин — коньяк, Численко — водка. Это не их предпочтения, а ассоциация. Торпедовец ближе к классической музыке, динамовец — к эстраде, джазу и шансону. Субъективное мнение без претензий на правоту.
Из нынешних сравнил бы Численко, как ни странно, с Криштиану Роналду — с поправкой на физические данные и все остальное. По диапазону действий, нацеленности на ворота, азарту и таланту они похожи. К тому же Численко классно исполнял штрафные. Его коньком были не только техника или только скорость. Скорее, как и у португальца, — техника на скорости.
В международной анкете Численко в графе «профессия» значилось «слесарь» — так спортивные чиновники маскировали советский профессионализм. Хотя в футбольные годы его трудовая книжка была девственно чиста, а о слесарном деле Игорь не имел ни малейшего понятия. Тем удивительнее, что в послефутбольной жизни Численко довелось стать не просто слесарем-монтажником, а высшего разряда.
В сборной СССР наш герой закрепился во время чемпионата мира-1962 в Чили, хотя до этого вызывался в национальную команду уже три года. Помог случай: в первом матче с югославами Метревели получил удар по лицу, у него заплыл глаз. В следующей игре с Колумбией (4:4) на поле вышел Численко, показавший крайне убедительный футбол. После этого Метревели отошел в сборной на вторые роли. При этом в жизни конкуренты крепко дружили, в том числе семьями.
На том чемпионате в матче наших с Уругваем произошел знаменитый эпизод. На 79-й минуте при счете 1:1 мяч оказался в уругвайских воротах. Гигант-защитник Элисео Альварес поднял шум, и капитан сборной СССР Игорь Нетто сообщил итальянскому арбитру Йонни: гола не было, мяч попал в ворота извне, через дырку в сетке. Стряслось все это после удара Численко. Более того, по словам киевлянина Виктора Серебряникова, наблюдавшего за игрой со скамейки запасных, подошел к судье и показал на дырку в сетке как раз Численко, а не Нетто.
Не оспаривая авторство благородного поступка, стоит отметить: Численко был действительно далек от рвачества, тем более в спорте. Современники вспоминают хитрости, на которые он мог пойти, категорически не желая проигрывать ни в чем, даже в очереди на трамвай. Был страшным спорщиком из тех, что «припрут к стене — откажется». Если его жене сообщали, что видели Численко в ресторане «Пекин», он шумно опровергал либо настаивал, что был в «Софии». Хотя какая разница? А однажды поспорил с Гусаровым и Соловьевым, каким путем будет быстрее вернуться в гостиницу с прогулки. И, чтобы не уступать, преодолел свой маршрут бегом, думая, что его не видно из-за кустов.
Но на поле это не выливалось в симуляции и другие футбольные подлости. Бессребренником был Численко и в обычной жизни. Известен единственный случай, когда игрок явил настойчивость в материальном вопросе. И даже пошел на конфликт.
Ему долго не давали квартиру. Собственным жильем уже обзавелись некоторые из тех, кто пришел в команду позднее и не значился в лидерах, а Игорь с первой женой Ольгой все ютились в комнате динамовской коммуналки на Масловке. В августе 1962-го Численко пришел в кабинет председателя горсовета «Динамо» Льва Дерюгина и заявил: «На очередной матч в Тбилиси не поеду. Надоело, три года только обещаниями и кормите!» После чего хлопнул дверью. Уговоры не помогли: Численко не поехал, без своего лидера динамовцы сыграли с грузинами вничью.
Его вызвал на ковер замминистра внутренних дел, назвавший Численко «саботажником» и «забастовщиком». Но партнеры сочли, что нападающий, ставший одним из лучших в сборной на чемпионате мира-1962, прав. Вскоре Дерюгин вручил ему ордер на однокомнатную квартиру в доме напротив гостиницы «Советская», попросив больше не бастовать.
В этой квартире, фактически в 18-метровой комнате, Численко прожил до конца своих дней — такой уж он был «рвач». Шутил: «Я как в Бермудском треугольнике — там стадион «Динамо», тут ресторан «Советский», а вот мой дом на Башиловке». Тем и жил по молодости: футболом да гулянками в «Советском», бывшем «Яре». «Когда Численко заходил в ресторан, оркестр умолкал и спустя мгновение начинал играть марш Блантера», — рассказывал один из его преемников на правом фланге атаки «Динамо» Анатолий Байдачный.
Численко любил современную музыку, из поездок привозил пластинки Луи Армстронга, Фрэнка Синатры, Пола Анки, Элвиса Пресли, Эллы Фитцжеральд, Рэя Кониффа. «Лучше всех в нашей компании танцевал, особенно современные танцы — твист, с куражом, ужимочками, характерными только для него», — вспоминала позже первая жена Численко Ольга.
По словам Юрия Семина, Численко однажды похлопал рукой по ресторанной колонне и выдал: «Я здесь столько денег оставил, что одна из них уже моя, должно быть. Может, эта». Прозвище Князь Игорь ему дали именно за ресторанную щедрость и хорошие манеры. Другое — Оса — он получил за умение постоянно жалить соперников рывками и финтами, колючесть в единоборствах. Число — производное от фамилии. А Маленький Чис — креатив английской прессы, восхищенной игрой русского форварда на ЧМ-1966.
Азарт на поле, впрочем, имел побочные эффекты. Однажды зашедший в перерыве матча в туалет динамовец Эдуард Мудрик увидел, что Численко мочится кровью. «Никому не говори!» — предупредил Игорь. Свидетелями подобного, однако, вскоре стали и другие одноклубники. Численко просил их сдать за него анализы на диспансеризации. Он страдал хроническим заболеванием почек, но молчал, боясь, что заставят уйти из спорта. Лишь спустя время тренер Василий Трофимов нашел в провинции знахарку-травницу, излечившую его любимца от недуга.
Отдельная страница в жизни Численко — жены. Он легко сходился с людьми, в том числе творческими, слыл своим в артистической среде, не раз застольничал с Владимиром Высоцким, бывал в гостях в Ереване у клоуна Леонида Енгибарова. С комментатором Вадимом Синявским и вовсе жил на каком-то выезде в одном номере. Да еще придумал шутку: на спор пытался ухватить лежащий в стакане искусственный глаз Синявского, пока тот играл на фортепиано, вставной челюстью командного врача Зельдовича, отдыхавшей в соседнем стакане. При своей коммуникабельности Численко был обречен на неравнодушие к женскому полу. И девушки отвечали ему взаимностью.
В феврале 1961-го Игорь женился. Избранницей стала манекенщица Московского дома моделей Ольга Чернышева, девушка красивая и неординарная. Впоследствии она закончила факультет иностранных языков, работала в иностранных фирмах, успешно пробовала себя в поэзии: некоторые из ее стихов послужили основой для песен в исполнении Льва Лещенко, Евгения Мартынова и других эстрадных кумиров.
Ольга встречалась с Игорем Нетто. Более того, они подали заявление в ЗАГС, но до свадьбы не дошло — случился разлад. В трудный момент рядом оказался Численко, которому Чернышова давно нравилась. Впрочем, не только ему: воздыхателями Ольги были актер Николай Гриценко и элегантный торпедовец Валерий Воронин. И все же красавица предпочла динамовца Игоря.
Брак начался с трагедии: пара ждала первенца, но ребенок родился мертвым. Семья, однако, выстояла. Сохранились нежные письма, которые Численко отправлял супруге с выездов и сборов. Он действительно любил ее, хотя темперамент и интеллект Ольги не позволяли Численко чувствовать себя дома таким же лидером, как на поле. Жили нескучно: с ссорами, примирениями и ревностью, из-за которой однажды случилась пальба. На отдыхе в Бакуриани Игорь схлестнулся с сыном грузинского министра внутренних дел, тот немножко пострелял из пистолета, но вскоре все успокоились и примирились.
Ситуация осложнялось сохранившейся симпатией футболиста к ресторанам и неизбежным следствием разлук. В тот момент, когда дошло до поручительства жены перед Бесковым, требовавшим от Численко жесткого соблюдения режима, он внезапно вернулся домой ночью. Находившемуся в квартире Константину Тимошенко, сыну знаменитого маршала, пришлось прыгать в окно с третьего этажа, что закончилось переломом обеих ног. История вышла громкая, о ней судачила вся Москва. Пара рассталась. «У меня не хватило сил сделать из него серьезного мужчину, способного отвечать за свои поступки и ценить то почетное место, которое он занимал в футболе страны», — призналась спустя много лет Ольга Чернышева.
Второй супругой Численко стала танцовщица ансамбля Игоря Моисеева Лилия, родившая Игорю сына. Конфликт с Бесковым к тому моменту раздулся до серьезной проблемы, и на вопрос Маслова: «Как назвал наследника?», Численко ответил: «Как-как… Константин Иваныч!» К сожалению, без драмы и тут не обошлось: в семилетнем возрасте сын Игоря погиб под колесами грузовика.
С третьей и последней женой Численко познакомился в 1976 году, а расписались они только в 1987-м. Она была не из богемы, работала в НИИ. А он уже давно расстался с громкой славой. Возможно, это и стало залогом долгих отношений: с Татьяной Игорь оставался до самой смерти.
В середине же 60-х его карьера неуклонно набирала высоту. Чему не мешали ни бурные любовные отношения, ни выпивка, которая по-прежнему занимала в жизни футболиста значительное место.
Для европейцев Численко наряду с Яшиным и Ворониным превратился в символ советского футбола. Его игрой восторгались, гигант Adidas присылал ему в подарок новейшие образцы экипировки. Динамовец шедеврально отыграл в британском турне 1965 года, о котором Вячеслав Соловьев вспоминал: «Играли на «Хайбери» с «Арсеналом», я был в запасе и попросил посадить меня на трибуну. Привели в дорогую ложу, где находилась солидная, чопорная публика. Все в золоте и мехах. Увидели под курткой динамовскую форму — предложили кофе, виски. Естественно, отказался. А как только началась игра, всеобщее внимание приковал к себе Численко. Раз за разом он раскачивал и оставлял за спиной защитников «Арсенала». От церемонности моих соседей по ложе не осталось и следа: аплодировали, восхищались. Когда в середине первого тайма Игорь прокинул опекуну мяч между ног, публика взвыла от восторга. А он продемонстрировал еще пару трюков, доведя трибуны до оваций».
Настоящий фурор произвел Численко и на ЧМ-1966, год спустя мощно закрепив репутацию в том самом товарищеском матче на «Уэмбли». Фрагменты его английских спектаклей несложно найти на Youtube. Игоря неоднократно включали в символические сборные планеты и континента, а болельщики сборной СССР в Англии, выпускавшие во время чемпионата мира самиздатовскую газету «За рекорд», после гениального для динамовца матча против итальянцев, в котором он забил единственный гол, посвятили ему такие строки: «Удар — и мяч не в силах сдержать / Ни Альбертози, ни стенка. / Вот что значит уметь побеждать / Не числом, а Численко».
Французская L’Equipe напечатала о правом крайнем сборной СССР большой материал под заголовком: «Игорь Численко — образец современного нападающего». «Это очень храбрый игрок, — писали французы. — Он способен менять амплуа, выступать на обоих флангах или же в роли оттянутого и выдвинутого вперед центрфорварда. Отлично бьет с двух ног, прекрасно выполняет штрафные. У этого футболиста есть техника, пробивная сила, мышление, контроль мяча, оригинальный дриблинг. Он отличный боец, и его отвага наводит трепет на соперников. Иногда Численко позволяет себе в силу буйного темперамента преступить рамки спортивного поведения в кругу друзей. С другой стороны, он примерный муж, который обожает свою молодую супругу».
О проблемах Численко с режимом знали даже иностранцы, но это не помешало ему показать себя в контрольных тестах перед ЧМ-1966 самым быстрым в сборной СССР. 5 раз по 30 метров с минутными интервалами Численко пробежал за 20,2 секунды, на 0,2 опередив Метревели, Хусаинова, Афонина, Банишевского и Поркуяна. А на 30 метров с ведением мяча он затратил 3,9 секунды — результат, который смогли повторить, но не превзойти, только Метревели и Хусаинов.
Разумеется, его игру экспертно разбирали и на просторах СССР. Отмечали, что грубость соперников делает динамовца еще опаснее: в единоборствах он начинает жестко ставить локти, раздаривать синяки, запоминает обидчиков и непременно мстит, а его убойная мощь, сдобренная злостью, лишь возрастает.
Отмечали и минусы. Одну из самых интересных оценок Численко сформулировал спартаковский технарь Сергей Сальников: «Иногда, нацеливаясь проскочить мимо очередного сторожа, Игорь теряет чувство меры. Я не раз замечал, что он пренебрегает помощью открывшихся партнеров, а в результате — некоторое однообразие в действиях и потеря мяча. Не подумайте, что Численко отвергает пас. Но мне кажется, что он использует его реже, чем нужно. Охотнее Численко прибегает к пасу в тех ситуациях, где у него есть надежда непосредственно участвовать в дальнейших событиях. «Стенка» — его любимый прием. Он хорошо знает, что мяч обязательно вернется к нему, и тогда лови момент, действуй».
К слову, однажды мяч не вернулся к Численко по удивительным обстоятельствам: в матче с венграми 1968 года Игорь ударил так, что мяч сдулся. Как он умудрялся сохранять такое здоровье при обильных возлияниях, порой предматчевых, многие понимать отказывались. Но отдавали должное необычным методам восстановления Численко. В 1963-м «Динамо» пригласили на товарищеский матч с «Ференцварошем», отмечавшим 60-летие первого чемпионства. Численко перед вылетом в очередной раз нарушил и чувствовал себя неважно. Тогда он купил приличный арбуз, съел его целиком, пропотел на тренировке и на следующий день блистал перед 70-тысячными трибунами будапештского «Непштадиона». Забил мяч, был лучшим на поле, а «Динамо» выиграло 3:2.
«Из какой-то зарубежной поездки Число привез гигантский фужер, настоящую вазу, — рассказывал Валерий Маслов. — Вливал в него три бутылки шампанского, по бутылке коньяка и водки — коктейль! Любил такие фокусы. Крышу сносило моментально, с первого глотка. Только вдыхаешь пары — и накрывает».
Конечно, подобное не ускользало от внимания ответственных товарищей всех мастей, начиная с футбольных врачей. Одна докторша, к которой игрок пришел, позавтракав шампанским, спросила: «Давно пьете?» — «Не так чтобы очень. С детства», — был ответ.
В «Динамо» перед каждым выездом за границу было принято рассматривать характеристики футболистов на парткоме. Однажды при обсуждении кандидатуры Численко кто-то предъявил: «Вас видели в ресторане «Советский». Тот вспылил: «Разве я не имею права пообедать в ресторане?» — «Но ведь вы там, наверное, еще и пьете», — стоял на своем член парткома. «По-вашему лучше припереть дверь шкафом и пить дома?» — парировал Численко. «Да», — неожиданно ответил тот. «А я живу по Максиму Горькому: «Лучше напиться один раз живой крови, чем всю жизнь питаться дохлятиной».
Такое, ясно, не могло продолжаться вечно. Первый звонок прозвенел для Численко на том же ЧМ-1966, в полуфинале с немцами. Его дважды отоваривали по ногам, он не сдержался, бросился за Зигфридом Хелдом, широко замахнулся, тот упал как подкошенный. Лидера удалили, команда осталась вдесятером при травмированном Сабо. Замен еще не было, наши проиграли 1:2.
Советская пресса не поддержала нападающего. Возможно, такой была своеобразная месть за отказ от интервью: публичные выступления Численко тех времен, когда он играл, можно пересчитать по пальцам, причем почти все они — результат частных бесед, преданных гласности.
Следующая неприятность случилась в Москве. На премиальные за английскую бронзу Численко купил ГАЗ-21 с оленем на капоте. В 68-м на этой «Волге» он врезался в темном переулке, выпивший, в милицейский патруль на мотоцикле с коляской. Все уцелели, но милиционер потребовал от динамовского руководства квартиру, чтобы замять дело. Понадобилось немало административных усилий. Примерно в те же сроки на автомобиле сбил женщину космонавт Герман Титов, и это несколько отвлекло внимание от Численко.
Третий удар был нанесен ногой словака Хагары в матче олимпийских сборных Чехословакии и СССР. В июне 1968-го наши проиграли в Остраве 0:3 и не отобрались на Олимпиаду. Из-за вторжения советских войск в Чехоловакию игра носила кровавый оттенок: в тот же день хозяева сломали Аничкина и Хурцилаву.
Численко вспоминал: «Конечно, надо было матч перенести, происходило ведь все в разгар чехословацких событий. Но соперники наотрез отказались, а наше спортивное руководство, чтобы не накалять обстановку, не стало настаивать. Публика была настроена крайне враждебно, хозяева вели себя по-хамски, играли очень грубо. В самом начале матча Хагара ударил меня сзади по ноге, перебив все связки. Фактически в тот день на мне, как на футболисте, был поставлен крест».
Тогда же всплыла история с пятью болоньевыми плащами, которые Численко привез из-за границы и по своему паспорту сдал в комиссионку. Был опубликован фельетон в центральной печати, игрока сборной обвинили в спекуляции, попрании норм советской морали, звездной болезни и нарушении таможенного режима, сделав невыездным.
После было тяжелое восстановление, дежурное азиатское турне, надежды на возвращение, но Бесков уже все решил: после 14 лет в «Динамо» Численко отчислили. Он поехал играющим тренером в Целиноград и позже признался Коршунову: «Знаешь, если в Москве я поддавал, то там запил».
Свой последний матч Численко провел в 71-м. Это была прощальная игра Яшина, который и настоял на приглашении Игоря. «Динамо» принимало в Лужниках сборную мира. Численко вышел в основе, но уже на 20-й минуте Бесков заменил его на Метревели.
Послефутбольная жизнь Численко гораздо грустнее и прозаичнее. Его уволили из внутренних войск, не дав дослужить до пенсии. Предложили тренировать детей в «Динамо» за 130 рублей, но, смущенный зарплатой, 34-летний отставник не решился. Приходил поддатым на матчи родной команды, гордо надевая майку с литерой «Д». Работал инструктором физкультуры в Филевском парке и строительном управлении, потом устроился в «Зелентрест». Знаменитый Число сажал деревья в скверах, убирал опавшую листву. Однажды в «Советском» богатые поклонники, не выходя из-за стола, собрали крупную сумму денег и тут же вручили выпивающему в стороне Численко. Он был растроган до слез. Зарабатывал немного и в ветеранских поездках по стране, хотя сам уже не играл. Из «Зелентреста» через время ушел — мало платили.
Знакомый болельщик предложил ему работу в ремонтном подразделении «Асфальтобетона». Численко быстро освоился, получил 6-й (высший) слесарный разряд, легко соглашался на опасные высотные работы. Случайно повидался с первой женой. «Когда умерла моя тетка, рядом не оказалось мужиков, чтобы гроб вынести, — вспоминала Ольга Чернышева. — С Игорем мы сто лет не виделись, а больше мне не к кому было обратиться. Позвонила, он тут же приехал со своими ребятами и все сделал. Но выглядел ужасно, от прежнего щеголя ничего не осталось, пошла его провожать и еле сдерживала слезы».
В 1990-м Численко сразил инсульт, обернувшийся потерей речи и обострением болезни почек. Он вынужденно стал пенсионером. Разговаривать начал только через три месяца. Помощь принимал неохотно. Болельщики через совет ветеранов «Динамо» собрали деньги, Эдуард Мудрик попытался их ему передать. Встретились в подземном переходе — не взял. Сказал: «Займи лучше десятку».
В декабре 1991 года Численко с ветеранской сборной СССР поехал в Англию и попал на «Уэмбли». Все, что смог после инсульта, — выйти и постоять на поле. Очевидцы утверждают — плакал. Когда-то в этой стране большой начальник из спорткомитета по фамилии Никонов советовал ему колоть дырку в лацкане для значка заслуженного мастера спорта. Было это как раз перед игрой с ФРГ, в которой Численко удалили. Звания пришлось ждать четверть века.
О присуждении он узнал на трибуне в феврале 1991-го, когда смотрел матч «Динамо» по хоккею с мячом. От неожиданной новости стало плохо, с трудом добрел до дома, язык не слушался, жена Татьяна подумала, что он сильно выпил. Тогда Численко написал ей на листке бумаги: «Налей сто грамм, есть повод».
Незадолго до смерти квартиру Численко обокрал сын его давней знакомой. Унес все награды. Вора поймали, медали вернули. Кроме одной. Бронзовой — за четвертое место на чемпионате мира в Англии.
22 сентября 1994 года Численко скончался в Боткинской больнице от хронической почечной недостаточности. Похоронен на Ваганьковском кладбище рядом с партнером по сборной, ярчайшей звездой, тоже побитой жизнью, — Эдуардом Стрельцовым.
Читайте также:
- Трансфер Мбаппе в «ПСЖ», Головина — в «Монако» и вариант с работой в «Спартаке». Вадим Васильев — новый герой «Инсайдеров» Арустамяна
- «Ростов» отхватил двушку от Мелкадзе. Игроку потребовался 41 матч, чтобы впервые забить в РПЛ
- «Краснодар» — фаворит матча с ЦСКА. Прогнозы Генича на тур РПЛ
- «Стоило уехать в 19 лет в Европу, чтобы сейчас перейти в «Зенит». Караваев — о ЦСКА, Слуцком и РПЛ
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
