Алена Леонова в прошлом сильная одиночница, серебряный призер чемпионата мира, участница Олимпийских игр. Сейчас она работает с детьми в качестве тренера под крылом Евгения Рукавицына и ставит программы ведущим фигуристам России и мира.
Журналист «Матч ТВ» Максим Хоренков пообщался с Аленой Игоревной и обсудил проблемы абьюза в спорте, узнал о работе с Анастасией Губановой, тренерской мечте, желании поставить сына на коньки, ранней Елизавете Туктамышевой и уходе Макара Игнатова из штаба Рукавицына.
«Не буду заставлять сына заниматься фигурным катанием. Отец ближе к этому. Мне важно, чтобы он был разносторонним»
— Сейчас вы работаете в качестве тренера с детьми. Нравится?
— На самом деле никогда не думала, что меня так затянет тренерская деятельность. Раньше не было мыслей о возможной карьере в этом амплуа. Считала, что могу быть постановщиком программ, это нравилось, а то, что буду заниматься с детьми, добиваться успехов, иметь собственную группу — даже не предполагала.
Считаю, что правильно поступила, когда решила взять под свое руководство именно детей, которым где-то по шесть лет было, и мы работаем по сей день. Отбор в группу очень серьезный, бывают отчисления, не все выдерживают конкуренцию. Своей работой я горжусь и удовлетворена. Кроме того, мне важно, что ставлю программы детишкам, всегда приятно, когда именно мои постановки отмечают на турнирах.
— Не было каких-то курьезных случаев, из-за которых ребенка отчисляли?
— Нет, не было. Существует федеральный стандарт, по которому мы работаем. Отчислять или нет — решает комиссия, которая оценивает подготовку спортсменов на данном этапе.
— А в чем разница между поколениями, если сравнивать ваши первые шаги в спорте и сегодняшний день?
— Если честно, не помню себя в юном возрасте. Мне кажется, тогда было все гораздо проще. Сейчас требования достаточно серьезные, все очень спешат в погоне за разрядами, тройными прыжками, двойными акселями. Детям ещё совсем маленьким нужно очень много работать.
— Дети вашего поколения были более закаленными?
— Наверное. У меня пара девчонок в группе с синдромом отличницы: все должно быть идеально.
Мы боремся с этим. Даже есть юные спортсмены, которые занимаются со спортивным психологом, проводят легкие сеансы. Я понимала, что это нужно, советовала родителям попробовать такой опыт — и это реально помогло.
— Существуют мегафанатичные родители, и часто это не идет на пользу юному спортсмену. Встречались с такими ситуациями?
— Родители детей, с которыми я работаю, полностью принимают мою сторону. Они тоже видят своих ребятишек и делают какие-то выводы. Большинство мам и пап не особо разбираются в фигурном катании, но, конечно же, сильно волнуются и переживают за своих детей, при этом адекватно оценивают ситуацию.
— У вас не возникало ситуаций, когда родитель влезал в тренировочный процесс, давал какие-то советы вам или ребенку на льду?
— Нет. Я считаю, это неправильно. Они должны просто поддерживать своего ребенка и ни в коем случае не учить тренера. Если бы меня чему-то учили родители, то ответила бы примерно так: если ты такой умный — бери своего ребенка и тренируй сам.
— Вы хотели поставить своего сына на коньки. Также планируете?
— Да, я просто хотела, чтобы он умел кататься. Сейчас разрываюсь между его талантами в этом возрасте (Артемий родился в феврале 2022 года. — Прим. «Матч ТВ»). Он очень любит воду, с трех месяцев отдала его на плавание, и он по сей день ходит туда.
Я не буду заставлять его или настраивать на занятия определенным видом спорта. Если выберет плавание, то ничего страшного. Хочу, чтобы сын был разносторонним, и я водила бы его везде, вплоть до музыкальной школы, он уже поет на своем непонятном языке (смеется). Коньки ему пока не очень интересны. Однажды он увидел лед, сказал слово «коньки», ему их дали, он постоял на них, повеселился, а потом уже дома отказался их даже надевать.
https://t.me/Emma_figuristo4ka/1251— Вы не будете его заставлять заниматься фигурным катанием?
— Нет-нет. Это ужасно! Недавно видела на льду орущую девочку, которую буквально насильно затащили на каток. Не лучшее зрелище.
— Представим, что ваш сын начнет заниматься фигурным катанием. Насколько вы будете объективны по отношению к нему?
— Он будет наравне со всеми остальными ребятами. Не дождется какого-то особого отношения, сто процентов. Дома могу пожалеть, а на льду — ты пришел, это твоя работа.
— Как отец Артемия (фигурист Антон Шулепов) относится к тому, чтобы воспитать сына фигуристом?
— У него огромное желание сделать так, чтобы Тёма начал кататься. Я этого хочу меньше. Мы в силу обстоятельств редко общаемся с Антоном, но его позиция, что с такими данными и родителями — грех не кататься.
— Сейчас вы с Антоном сохраняете дружеские отношения?
— Я бы не назвала их дружескими, просто сохраняем нормальные человеческие отношения.
— В чем секрет сохранения нормальных отношений после развода?
— Мы в основном общаемся по поводу сына. Знаю, что далеко не всем удается сохранить нормальные отношения после расставания, но у нас этот момент был сразу обговорен, что мосты не сжигаем, ребенок маленький, придется общаться.
— За время работы тренером вы стали лучше понимать детскую психологию?
— Я расту в профессиональном плане вместе с ними. Плюс есть свой ребенок. Поэтому, конечно, да.
— Вы видите себя тренером детского возраста или уже хотите работать со взрослыми?
— Пока продолжаю работать с группой, которую веду практически с пеленок. Начальную подготовку прошли, а дальше не знаю, будет сложнее — отборы, тесты, выживает сильнейший. На данный момент в группе семь человек.
— То есть не будет такого, что эти ребята потом перейдут под руководство Евгения Рукавицына?
— Подумаю над этим. Сейчас могу сказать, что еще малюток я не взяла бы, хочу с этими по максимуму отработать.
— Часто говорят об абьюзивных отношениях в спорте. Где грань между строгостью со стороны тренера и психологическим насилием в отношении ребенка?
— К каждому нужен индивидуальный подход, для начала нужно прощупать ребенка. Стоит четко понимать, где можно надавить, а где стоит пожалеть. Кто-то только на похвале работает, кому-то нужны мотивационные речи. Главное — сохранять спокойствие. У меня было мало моментов, когда я была на износе и «горела».
Если я вижу, что спортсмен может сделать, условно, определенный элемент — буду добиваться, чтобы он его исполнил. Могу на повышенных тонах, но не перебарщивая, иначе можно запугать ребенка. Они меня все любят, у нас очень дружная группа.
— Оскорбления в адрес спортсменов для вас неприемлемы? Например, когда фигурист упал — и вслед кричат что-то крайне неприятное.
— Безусловно, это ненормально. Но в целом, видела такие случаи. Я могу сказать что-то резкое, вроде — думай головой. Но не жесткое.
— Два года назад я с коллегой сделал интервью с Елизаветой Нугумановой, которая обвинила группу Евгения Рукавицына в абьюзе. После этого материала был опубликован анонимный монолог девушки, которая также высказалась о наболевшем в вышеназванном коллективе. Зачитаю её слова: «Леонова была самой главной подстрекательницей этого психологического прессинга. Около трех месяцев длились сборы, и два последних месяца были просто адом для меня. Один раз на льду Леонова меня даже ударила лезвием по ноге, потому что я ей случайно помешала».
— Сейчас мы общаемся с вами вживую. Как считаете, я могла так сделать?
— Ощущения, что могли, не возникает.
— От себя могу сказать: нет, такого не было. А в ситуации с Нугумановой я была беременна, вообще было не до Лизы.
— Мне кажется, что раньше ситуаций с не самыми здоровыми отношениями между тренером и спортсменом было больше, но этому не придавалось значения.
— Все зависит от конкретного тренера и спортсмена. Как ты общаешься с людьми, так и они с тобой. В осознанном возрасте ты понимаешь, что не можешь сказать чего-то лишнего специалисту, и он, соответственно, также осознает это.
А в детстве… У меня были какие-то психи на тренировках, я долбила лед, тихонечко била по бортику кулаком, но из-за этого не было санкций. Не зря же сохранила со всеми бывшими тренерами хорошие отношения…
— Как вы считаете, нужен ли спортивный психолог в тренерских штабах?
— Вообще это очень нужный человек. Когда у тренерского штаба большая команда — физиологи, врачи, психологи — это круто, так и должно быть. Спортивный психолог также работает на результат — профессиональный специалист лишним не будет.
— Вы же занимались со спортивным психологом…
— Да, и достаточно долго. В пиковые моменты своей карьеры занималась со специалистом. Даже на чемпионате мира 2011 года он сидел на трибуне. Когда вышла на короткую программу, увидела именно его среди всех зрителей и поняла, что все будет хорошо. Он вселил спокойствие. Начала лет с 20 работать — и результат не заставил себя долго ждать.
Что привело к специалисту? Я сильно нервничала на турнирах — это влияло на выступления, а тогда уже начались топовые старты.
Спортивный психолог для меня много значит, а просто психолог — ну не знаю. Сейчас стало какой-то нормой обращаться к специалисту по любому поводу, все ходят по психологам. Я бы никогда не пошла. Тебе «накапают» на мозг. Сделаешь что-то не так, сошлешься на слова психолога, пойдешь к другому… Лучше самому разобраться в своей голове.
— У вас есть тренерская мечта?
— Несколько лет назад была на радио, и задали аналогичный вопрос, я ответила — поставить олимпийскую программу. После этого Настя Губанова откаталась на ОИ-2022 с двумя моими работами. Мечта сбылась.
Пока новую мечту не придумала.
— Можете представить, что вам надоест тренерство?
— Идет постоянное развитие, даже в плане тех же постановок. Мне нравится моя работа, максимально кайфую от неё, точно могу сказать, что через лет пять не надоест.
Так же думала про шоу, когда завершала карьеру, но после последних прокатов на соревнованиях осознала, что отдала абсолютно все. Уже не хочу радовать зрителей своим катанием. Хотя кататься легче, чем выводить спортсменов на лед. Сейчас иногда хочется выйти где-нибудь, прокатиться, но без прыжков, естественно (смеется).
— Многие идут в тренерство после спорта из-за того, что найти себя после того, как вся жизнь прошла в коньках или бутсах, — не так просто. Кем бы вы смогли стать, если бы фигурное катание исчезло?
— Пошла бы в другой вид спорта, где берут таких старых, не знаю (смеется).
А вообще, если бы у меня освободилась куча времени, заново отучилась бы, ведь мало ходила в школу из-за фигурного катания. Было бы неплохо с класса восьмого ещё раз до конца пройти этот этап и, возможно, поступить на другую специальность.
«Квады у юниоров? Это плюс для конкуренции, но минус для здоровья»
— Юниоры в нашей стране очень хорошо оснащены прыжками и исполняют нереальное количество квадов. Как вы относитесь к этому? Есть как плюсы, так и минусы у данной ситуации.
— Да, плюс — конкуренция, минус — здоровье. Я считаю, что всему свое время. Сужу по себе. Немного отойду от темы… Иногда думаю: какая у меня жизнь сложилась — все в свое время! Успела поездить по соревнованиям, побывала на Олимпиаде… Все сложилось как надо.
Смотря на то, что сейчас творят дети… Да, очень высокая конкуренция. Работая со своей группой, понимаю, что не хочу «убивать» ребятишек, но и кататься по фану мы не можем — у нас СШОР. Нужно найти золотую середину. В этой гонке элементов я участвовать не желаю. Не хочу, чтобы мои ребята были травмированы.
— Вся эта высокая прыжковая нагрузка сильно сказывается на не до конца сформированной костной структуре ребенка…
— Да, зоны роста еще открыты. Это чревато. Но ты звезда — сейчас сияешь… Может, долго продержишься, никто не знает… Это лотерея.
— Представим ситуацию… Ваш спортсмен вышел на первенство России, где сейчас Федотов, Базылюк. Приезжаете с хорошей программой, чистое исполнение, но выходят эти ребята, прыгают свой контент — и шансов попасть на пьедестал у вас практически нет.
— Да, понимаешь, что едешь туда почти туристом. Но ты едешь! На первенство же еще отобраться надо. Я тоже с подобного начинала, но у нас была другая конкуренция. Сейчас тенденция такая.
Вместе со спортсменом с трибун посмотрим последнюю разминку… Для всего нужен правильный час. В следующем году подберемся поближе к пьедесталу.
— У юниоров сейчас очень хорошие заработки, Федотов заработал в районе 2,5 миллиона рублей за прошедший сезон. Это может повлиять негативно на их цели в спорте?
— Это зависит, во-первых, от характера спортсмена, от родителей. Все идет от семьи, сто процентов. Может быть, он уже на что-то копит, вряд ли они идут и сразу на себя тратят. Скорее всего, все хранится у родителей. Зачем юниорам вообще деньги? Когда вырастут, тогда пусть и распоряжаются.
Мотивация из-за этого фактора не потеряется, они там все такие голодные до побед. Дальше будут бороться за попадания в самые крутые российские шоу. Гонка постоянна. В этом случае уместна фраза: сначала ты работаешь на имя, потом имя — на тебя.
«Когда приехал Гачинский, мой тренер сказала: «Бегом на лед, там такой мальчик катается!»
— Вы активно смотрите российские турниры. Замечаете упадок мотивации у спортсменов? Тот же кейс Алиева…
— По поводу Димы — не знаю, его сложно понять, такой творческий человек. Алиев — классный спортсмен, по его прокатам нет ощущения, что ему надоело. Возможно, он подразумевал что-то другое, а что — мы так и не поняли.
В целом, я бы не сказала, что мотивация у российских фигуристов упала. Есть естественный отбор, приходят новые, уходят старые. Самарин из-за чего закончил? Понимал, что уже все сделал, а что, ждать, когда нас пустят? Особого смысла нет. Если он имеет возможность радовать всех на ледовых шоу, то почему нет?
— Если мы говорим о Самарине, то даже в условиях отсутствия международного бана он вряд ли поехал бы на зарубежные старты.
— Объективно, да.
— Вернусь к теме денег. На мой взгляд, сейчас финансовые условия являются одной из главных мотиваций для фигуристов, катающихся внутри РФ.
— Хорошо, давайте, например, скажем о Трусовой, Загитовой… Их же ничего не мотивирует вернуться в спорт!
— Да, из-за того, что они самодостаточны в финансовом плане, хорошо зарабатывают на шоу, к примеру.
— Именно. Они уже зарабатывают благодаря другому. Им фигурное катание очень много всего дало, сейчас они этим пользуются на полную катушку.
— В прошедшем сезоне Елизавета Туктамышева объявила о приостановке карьеры. Вы её знаете ещё юной, соревновались с ней. Видели в ней тогда перспективу?
— Да, сразу же. Такая же история была с Артуром Гачинским. Он приехал кататься к Мишину, и мне мой тренер сказала: «Бегом на лед, там такой мальчик катается!» И выходишь и видишь — да, этот парень станет чемпионом. Так и получилось, у него вышла неплохая карьера.
С Лизой было плюс-минус так же, можно было выйти и посмотреть у бортика за ней. С Туктамышевой никогда не было каких-то конфликтов, всегда дружили. Если собирались в компаниях, то находились обязательно вместе.
Сейчас она стала очень классной, раскованной. А я ездила с ней на старты, когда уже была такой женщиной, а она девочка-девочка, всегда такая жизнерадостная была и остается.
— А можете назвать пример фигуриста, который не реализовался или не до конца смог раскрыть свой талант?
— Смотрела недавно интервью Татьяны Анатольевны Тарасовой, где она сказала про Ковтуна. Согласна с ней. Талантище огромный, он мог добиться большего, несмотря на все полученные медали. Где-то травмы, где-то лень, где-то ментальной крепости не хватило, в конце карьеры были прям плохие прокаты.
А в целом он оставил свой след. Если спросить у любителей фигурного катания — все знают про Макса.
«Губанова — одна из самых топовых сейчас на международной арене. Ее отличают передача образов, женственность»
— Как часто сейчас вы пересекаетесь с Евгением Рукавицыным?
— Часто, недавно он приходил ко мне на тренировку посмотреть, как я работаю, давал какие-то советы. Всегда поддержит, могу позвонить ему в любое время дня и ночи — и получить ответ.
— Вы ставили программу Губановой. Как вам её нынешний уровень? В текущих условиях она очень ярко смотрится среди одиночниц на международных стартах.
— Да, она одна из самых топовых там сейчас. Считаю, что в некоторых моментах её незаслуженно опускали. Человек со статусом чемпионки Европы не может получать такие баллы. Настя и за Россию успела покататься по международным турнирам, её давно знают.
У неё есть плохие выступления, есть точки роста, но порой она заслуживает больших баллов.
— Почему она такая нестабильная?
— Бывает, попадает на хорошую волну — и все идет вверх, а порой выпала из неё — и не может собраться. Хотя на тренировках всегда работает на совесть. Скорее всего, проблема в психологии.
Кто нравится из зарубежных девочек сейчас? Все классные, но когда придут наши — всё изменится. Сакамото мне нравится, отдаю ей предпочтение. Но если наши начнут выступать на международных турнирах, то Сакамото уже не будет фаворитом. Я больше слежу за мужской одиночкой.
— Важный выбор: Адам Сяо Хим Фа или Илья Малинин?
— Адам. Он очень харизматичный, хорошее катание, такое кошачье. Вторая оценка сто процентов за ним в этой борьбе.
А Илья — космос, он прилетел с какой-то другой планеты.
— А вы понимаете тренд на изучение четверного акселя?
— А смысл уже бегать за этим, если Малинин уже сделал? Ну, зачем?
— Ты будешь вторым человеком, который может исполнить этот прыжок на турнирах…
— Ну и что? Ты не первый. Дикиджи — красавчик… Если есть цель прыгнуть — конечно, будешь это делать. Круто для самореализации. Но это больше личная цель, не для соревнований.
— Вернемся к Губановой. В чем вы видите её сильные стороны? Сравнивая с другими конкурентками.
— То, как она преподносит себя в программах, передает образ… Я вижу катание, отличающееся от других. У Сакамото — силовый стиль, такие жесткие программы. Настя более женственная — это сильно цепляет.
— Под какие программы ей удобнее кататься?
— Лирика. Очень классно передает эмоции, хотя в прошедшем сезоне пробовала индийские мотивы, с Vogue тоже неплохо зашло. Мы видим разную Настю, которая не ограничивается чем-то похожим.
— На следующий сезон программу ей ставил Адам Шойа. Чего ждете от Губановой в предстоящем спортивном году?
— Думаю, что будет какая-то новая Настя, какой мы её ещё не видели.
— Когда узнали, что Макар Игнатов уходит от Рукавицына к Плющенко, это стало шоком для вас?
— Ну, шоком не было, честно. Но и не думала, что он может уйти.
— У Макара прошлый сезон был не самым выдающимся.
— Да, обычно после такого и меняют тренера. Дай бог, чтобы на новом месте все получилось, чтобы мы увидели другого Макара. Буду также болеть за него, переживать.
— В переходе был не только спортивный фактор. Присутствие любимого человека в тренировочном процессе обычно идет на пользу?
— По-разному. Вот будущий муж Насти Губановой (Роман Галай, фигурист сборной Финляндии. — Прим. «Матч ТВ») постоянно сидит на тренировках и смотрит, стал каким-то талисманом уже.
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
