Егор Закроев выступал в паре с Марией Выгаловой. Фигуристы представляли Пермский край и считались самой перспективной российской парой. В 2016 году Закроев закончил профессиональную карьеру и начал тренировать детей. Сначала в Красноярске, а потом в Перми. Сейчас Егор работает в тандеме с известным тренером Павлом Слюсаренко и развивает пермскую школу парного катания.
В интервью «Матч ТВ» Закроев рассказал, как справлялся с психологическими трудностями после окончания карьеры, как пытался выстроить собственную систему воспитания фигуристов в Красноярске и как сейчас работает на благо пермского парного катания.
— У фигуристов в Москве и Санкт-Петербурге существует такой стереотип, что если ты не представляешь столичные города, то считаешься «колхозником». Когда ты выступал за Пермь, не страдал «комплексом провинциала»?
— Совершенно нет. В Перми всегда была очень сильная школа парного катания. Всего за полгода мы с Машей смогли войти в резерв юниорской сборной, а на следующий год стали ее полноценными членами. В Перми парное катание было и есть на конкурентоспособном уровне. Когда я катался за Пермь, то с гордостью представлял этот регион.
— С точки зрения быта как обстояли дела? Не было обидно, что зарабатываешь неплохие деньги, а возможности их потратить не такие обширные?
— В пике своей формы я получал очень хорошую зарплату. Но когда ты находишься в процессе работы и идешь к конкретной цели, то даже времени об этом подумать нет. В этом я нахожу огромный плюс. Когда тренировался в Перми, у меня было меньше соблазнов, тем самым было проще идти к поставленным задачам.
— В какой момент ты понял, что пора завершать карьеру и становиться тренером?
— Я закончил спортивную карьеру в Москве. Моим последним тренером стала Наталья Евгеньевна Павлова. После долгих попыток найти новую партнершу я сделал вывод, что пора заканчивать кататься как спортсмен и необходимо начинать нарабатывать тренерскую базу. Мой тренер из Ачинска Геннадий Андреевич Петров узнал, что я больше не тренируюсь, и пригласил меня поработать на сборе в Красноярске. Я провел несколько мастер-классов, и мне предложили остаться в качестве полноценного тренера.
— Переезд из Москвы в Красноярск с психологической точки зрения как воспринял? Все-таки ты был успешным спортсменом, а тут снова провинция…
— Психологические трудности были. В первую очередь они связаны с окончанием карьеры. Уверен, что эти мысли возникают абсолютно у каждого спортсмена. И не важно, вернулся он в Красноярск или еще куда-то, или остался в Москве. Я хорошо помню этот момент: через полтора года после завершения карьеры на меня нахлынула ностальгия, мне сделалось так обидно, что я был топовым юниором, а потом вернулся в Красноярск и стал тренером. А мог просто из Ачинска переехать в Красноярск, получить высшее образование и так же работать тренером, проделав меньший путь.
Но затем я отпустил эту ситуацию, прожил этот момент самостоятельно без помощи психолога и начал отдаваться тренерской работе. Больше я никогда не жалел, что что-то упустил в своей карьере фигуриста. Сегодня я благодарен тому, чего смог достичь. Я перевернул ту страницу, открыл новую и теперь развиваю себя в тренерском направлении.
— Слышала, что в Перми есть проблемы с постановкой тройных прыжков для парников. Вы с партнершей так и не разучили тройной, это стало одной из причин для завершения карьеры. Почему так вышло, можно ведь было привлечь сторонних специалистов?
— Было такое. Но это было очень давно, сейчас дела обстоят иначе. Когда мы встали в пару с Машей (Выгаловой), ей было 9-10 лет. Ее забрали из одиночного катания с двойными прыжками, а парные элементы она уже умела делать. 90% времени мы занимались изучением парных элементов, а прыжкам не уделяли должного внимания. По ходу мы выучили двойной аксель, а тройной у Маши не получался. Мы долго бились, приглашали специалистов, но тройные так и не пришли. Что касается прыжковой части парников в Перми сегодня, то у нас изменилась система отбора спортсменов. Мы берем фигуристов, которые уже владеют несколькими тройными.
— Расскажи, как вы начали работать с Павлом Слюсаренко. Кто стал инициатором сотрудничества?
— Работаем вместе с Павлом чуть меньше года. В свое время еще тренируясь в Красноярске, я уже задумывался, что если меня пригласят работать в хорошую команду, то я серьезно рассмотрю это предложение. Инициатором нашего сотрудничества стал Паша. Мы с женой были на отдыхе, он написал, что нам нужно пообщаться. Мы созвонились, он рассказал, что из его команды ушел тренер и он бы хотел мне предложить поработать вместе. Я сразу сказал, что у меня в Красноярске все выстроено, налажен быт, своя квартира, мне надо понимать, какие конкретно условия меня ждут в Перми. Но я осознавал, что это иная лига, совершенно другой уровень ответственности и результата.
— Как распределяются функции в вашем тандеме?
— Мне близок подход работы Павла. Он — старший тренер Пермского края. Окончательные решения, конечно, принимает он, но по факту наши функции параллельны. У нас нет ролей, мы просто ведем тренировочный процесс. Нам проще найти общий язык, потому что мы вместе с ним начинали работу в парном катании. Я как спортсмен, он как тренер. Мы с Машей — первая пара Слюсаренко.
Сейчас мы объединили спортсменов с двух ледовых площадок: начинающие пары тренируются вместе со взрослыми. Решили, что маленькие должны кататься на одном льду со старшими и равняться на них. Благо, есть такая возможность. Конечно, спасибо руководству Пермского края: министру спорта Чесноковой Татьяне Васильевне, президенту федерации Шубодерову Дмитрию Александровичу, директору школы «Старт» Михалевой Ольге Владимировне и директору Центра спортивной подготовки Пермского края Аминову Михаилу Равильевичу. Они оказывают нам колоссальную поддержку.
Не было бы у нас медалей, к нам бы не приезжали ребята из других городов. Мы им благодарны, что они нам доверяют. Нам хочется работать еще больше, показывать результаты лучше, чтобы к нам ехали спортсмены из Москвы и Санкт-Петербурга.
— То есть в пермском парном катании запущен обратный процесс, когда фигуристы из столицы приезжают к вам?
— Да, процесс уже начался. К нам приехала Лиза Осокина из Москвы и встала в пару с Артемом Грицаенко. Артем сам из Челябинска, но катался в Питере. Также Алексей Брюханов приехал из Питера к Юле Артемьевой.
— Мы выяснили, что в разрезе парного фигурного катания Пермь нельзя назвать провинциальным городом, но ты еще работал в Красноярске. С какими трудностями работы провинциального тренера столкнулся там?
— К сожалению, все то, что я до этого сказал про Пермь, даже близко не может относиться к системе фигурного катания в Красноярском крае. Когда я приехал в Красноярск, у меня были юношеские амбиции, я хотел выстроить свою систему. Думал, начну работать, люди потянутся, но это были легкомысленные суждения.
В Красноярске не было условий, тогда еще не построили катки под Универсиаду. Фигуристы делили лед с баскетболом, вылетали тренировочные дни периодически.
— У родителей и детей не было настроя?
— Настрой, мне кажется, есть везде. В каждом городе есть родители, которые понимают, куда привели своих детей. В Красноярске были целеустремленные родители и дети. Нам постоянно говорили: «Подождите, скоро будет каток». Мы ждали, тренировались в меру своих возможностей.
Катки в итоге построили. Фигуристам отдали шикарный дворец «Кристалл Арена», в котором тренировалась сборная перед Олимпиадой в Пекине. Но изнутри система не изменилась. Я не нашел понимания и уволился из школы. Меня пытались уговорить остаться и утверждали, что я совершаю огромную ошибку. Но я был настроен решительно и сейчас осознаю, что все сделал верно.
— В провинциальных городах другое восприятие фигурного катания.
— Ты правильно сказала, что в провинции другие реалии. Последние два года я работал самостоятельно, на индивидуальных тренировках с детьми, которые хотели и могли показать результат. С Димой Шелковниковым, например, мы вошли в десятку на России младшего возраста, на Кубке России были близки к тройке.
Была еще одна проблема — отсутствие конкуренции. В любой сфере деятельности все стекается в Москву или Питер. Люди видят, что все фигурное катание в центральной России и стараются перебираться за результатом туда. Единично можно воспитывать хороших спортсменов в провинции, но на поток поставить сложно. Я в Красноярске воспитал неплохих парней — братьев Шелковниковых — и отдал их Кириллу Давыденко в Питер. Остался еще один мальчик, с кем я плотно работал. Но, думаю, в перспективе он тоже уедет из Красноярска.
Я не могу сказать, что в Красноярске потерял время. Я получил там прекрасный опыт работы. По сути, я одиночник из Ачинска, с парой тройных. Приехал в Красноярск и понял, что не знаю технику. Я ездил на семинары, учился, сотрудничал с разными специалистами и могу сказать, что за пять лет научился работать с детьми и узнал много нового об одиночном катании.
— Многие родители думают, что в регионах нет хороших тренеров, но это не так.
— Согласен. Когда я тренировал одиночников, то часто обращался за консультациями к тренеру из Омска Татьяне Ильиничне Одиноковой. Я ей благодарен за помощь. И никогда не забуду, как тренеры из Москвы и Питера приходили смотреть ее тренировки и обращались за консультацией.
— В Перми с организацией тренировочного процесса все в порядке?
— Мы катаемся в хороших условиях. У нас большая команда тренеров, мы выстраиваем свою систему. Понимаем, что в одиночку бороться тяжело. Возьмем ту же Этери Тутберидзе, она не работает одна. Привлекаем постановщиков из Москвы. В этом сезоне программы нашим спортсменам ставил Сергей Плишкин. Технический специалист в танцах Болотин Максим Сергеевич помогает нам со скольжением и дорожками. Мы работаем.
— Если в Пермь приезжают спортсмены из других городов, то они должны сами организовать свой быт или им предоставляется общежитие?
— Общежития нет и пока не планируется. Но такие хорошие условия, как есть у нас, мало где можно встретить. У нас все бесплатно. Все дети без исключения катаются бесплатно.
— Если дети катаются бесплатно, то у тренеров нет индивидуальных тренировок? В Перми так хорошо платят тренерам, что они обходятся без подкаток?
— Да, регион очень хорошо поддерживает.
— Сталкиваетесь с проблемой оттока фигуристов в Москву и Петербург?
— В позапрошлом сезоне от Павла ушла пара Ясмина Кадырова и Иван Бальченко. Но это был последний отток спортсменов. Надеемся, что благодаря нашей работе ребята поймут, что у нас есть все, чтобы не ехать в Москву или Питер. Выступая и тренируясь в Перми, можно показывать хорошие результаты.
— Кстати, чем сейчас занимается Маша Выгалова?
— Маша живет в Перми, занимается вещами, не связанными с фигурным катанием. Работает в бьюти-сфере.
— Не могу не спросить про мотивацию в санкционный период. Как с этим обстоят дела?
— Тяжелая ситуация была первые два месяца. Затем был отпуск, все отдохнули, зарядились энергией. К началу лета уже работали в штатном режиме. Продолжали делать свое дело и готовились к сезону как обычно.
Федерация фигурного катания России объявила, что на внутренних соревнованиях будут выплачивать призовые. Думаю, что благодаря таким решениям мотивация не должна пропасть у фигуристов. Да и наша бешеная конкуренция внутри страны играет огромную роль. Если будут призовые и конкуренция — почему бы и не кататься? Мы посмотрели юниорские Гран-при в парах, это смешно, это смотреть невозможно.
— У кого-нибудь к группе возникало желание сменить спортивное гражданство?
— Могу заявить абсолютно честно — нет. В нашей группе ни один спортсмен не изъявил желание поменять гражданство.
— Если бы такая ситуация возникла, поддержали бы?
— Затрудняюсь ответить, потому что не сталкивались с такой ситуацией. Работаем дальше и не паникуем.
- «В Петербурге есть парочка юниорок, которые учат элементы ультра-си». Судья Мирзоев об итогах контрольных прокатов
- «Спортсмен должен получать удовольствие от прокатов. У нас все слишком заточено на результат». Интервью с Евгением Плющенко
- «Я шла на тренировку через силу, плакала до и после каждого занятия». Мухаметзянова объясняет, почему завершила карьеру
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
