В российских танцах на льду весной 2021 года появилась новая пара с хорошо знакомыми болельщикам именами, прежде звучащими в совсем других сочетаниях — Анжелика Абашкина и Павел Дрозд.
Дрозд много лет был в мировом топе юниорских танцев с Аллой Лободой, потом пробовал кататься с Ксенией Конкиной уже по взрослым. Анжелика Абашкина родилась в Красноярске, но почти всю жизнь прожила не в России и даже выступала за Францию с Луи Тауроном.
В 2018 году Анжелика и Павел уже пытались встать в пару, но не нашли понимания у французской федерации — партнерше не разрешили сменить спортивное гражданство. Так было потеряно почти три года. За это время иной раз становятся чемпионами. Для танцев на льду три года — бесценное время скатывания, чтобы научиться двигаться как один человек. Анжелика и Павел прожили эти три года совсем по-разному и не вместе, но все же смогли создать свою пару мечты.
И вот их первое совместное большое интервью. Наш разговор в перерыве между тренировками мы начали с Анжеликой вдвоем — Павел ждал у стойки, пока приготовят кофе. Спрашиваю Анжелику, как ощущения от старта сезона, от первого за долгое время выхода на лед перед зрителями (он случился на открытых прокатах в Челябинске), от внимания прессы.
Анжелика: Очень ценю возможность выступить на контрольных прокатах. Мне нужно было вспомнить это, почувствовать большой зал, зрителей, телевидение. Я пропустила три сезона — это многовато. Это уже не возвращение к прошлому опыту, а новый опыт. Это как русская рулетка в плане ощущений — не знаешь, что тебе выпадет: спокойствие или волнение.
Я изменилась, повзрослела. У меня был другой опыт в плане жизни. Эти несколько лет вне спорта многое мне дали. Многие волновались, что я плохо переживу остановку карьеры, а я её очень хорошо пережила. У меня появилось время узнать себя, понять себя, посмотреть на мир другими глазами. Когда ты все время в катании, ничего другого особо не видишь. А когда от этого можно отключиться, получаешь как будто баллон с кислородом.
— Чего коснулись главные перемены в вас?
— Я стала больше ценить жизнь, потому что до этого всем для меня было только фигурное катание. На простые вещи меня не хватало. Проснуться, например, увидеть красивое утро и сидеть, не торопясь, пить кофе. Не думать о том, что если бы я сейчас поспешила, могла бы посильнее размяться перед тренировкой.
Скажу так: Прежде я никогда не была недостаточно уставшей, чтобы почитать книгу.
— Тяжело было возвращаться к строгому режиму тренировок после долгого перерыва? Нагрузки, дисциплина…
— Возвращаться к дисциплине и тренировкам было нетрудно, потому что когда ты всю жизнь спортсмен, ты по натуре такой и есть. Жизнь по графику у меня в крови. Я, может быть, уходила из спорта, но дисциплинированность из меня не ушла. Я закончила последний год французской школы — занималась буквально по часам, по минутам. Французский ЕГЭ сдала с отличием.
Но вот набрать форму физически — это было безумно трудно. Я была совершенно не в курсе, что вернусь на лёд, и времени что-то подготовить не было. Когда я приехала в Москву, нагрузки были настолько сильными, что я сразу получила травму. Первый месяц выпал, потому что я была не способна даже ходить без боли. Потом потихоньку начала восстанавливаться.
К нам присоединился Павел. Прошу его рассказать, как со второго раза образовалась пара с Анжеликой после первой неудавшейся попытки.
— Наша пара с Ксенией распалась после того, как мы провели относительно успешный дебютный сезон. Жаль, что случились такие проблемы со здоровьем у Ксении. Они даже не совсем зависели от спорта. Но лучше было узнать о них сейчас и заниматься ими. Мы оказались в непростой ситуации, начали сниматься с прокатов, с этапов кубка России. Потом Ксения сама вышла на разговор, мы обсудили все с тренерами и решили, что пары больше не существует, потому что здоровье важнее.
При этом с Анжеликой мы не прекращали общаться просто по-человечески, даже когда 2018 году не получилось встать в пару. Мы знаем друг друга довольно давно, еще с юниорского пути. Например, когда я приезжал в Париж со своей сестрой, мы были рады увидеться там с Анжеликой.
Поэтому когда произошло то, что произошло с Ксенией, я спросил у Анжелики, чем она сейчас занимается. Два года назад была вера в наш проект — в нас обоих как фигуристов и вместе как в пару, и было очень жаль, что не получилось. Решили попробовать ещё раз.
Непростой путь. Зная всю работу, которую провели федерации — и французская, и российская, — хочу поблагодарить их за то, что удалось найти компромисс, и релиз все-таки был получен. Мы получили возможность вместе представлять российский флаг.
Я оцениваю как большое мужество и очень уважаю Анжелику за решение снова попробовать. За ее желание попробовать реализовать себя и сказать свое слово в спорте. Я знал о ее решении закончить, но мне всегда было жаль, потому что Анжела всегда была очень яркой танцоршей с огромным танцевальным потенциалом. Не беря даже того, что чисто эстетически она очень красивая девушка и мне просто повезло с партнершей.
В 2018 году мы сразу стали тренироваться, попутно решая организационные и документационные вопросы, потому что была вера, что все будет легко и возможно. В этот раз, учитывая еще занятость Анжелики в тренерской работе, решили не начинать кататься, пока долгожданная бумага не будет получена. Мы ждали, поддерживали связь и строили планы, но несколько месяцев ушло на то, чтобы получить это разрешение.
— Так все-таки сколько времени вы катаетесь вместе? В танцах каждый день на счёт золота. Первая информация от Александра Жулина о вашей паре появилась в мае.
Павел: В мае уже можно было официально сказать об этом, а до этого мы катались буквально месяца полтора-два. Мы совсем «зелёный» ещё проект, по меркам танцев на льду так тем более.
— Фигуристы по-разному описывают свои ощущения от нового партнёрства. Иногда кому-то бывает непривычно вплоть до размера руки в руке, а иногда — как будто всю жизнь вместе были. Как у вас прошло?
Павел: Во второй раз было то самое ощущение, о котором вы говорите. Как будто так и должно быть. Возможно, дело в том, что и я, и Анжела успели поработать тренерами. Скажем так, помотало нас к тому моменту. И мы поняли, что это оно — лучшее, что могло случиться. Лучшая партнерша, которую я искал. Дай бог, мы сможем реализовать свой потенциал.
Анжелика: Паша правильно сказал, что нас помотало. Ему 25, мне 21, мы довольно молодые люди ещё, но мы ощущаем себя старше, чем мы есть. Вставая в пару во второй раз, мы смотрели иначе друг на друга, на наш проект, на катание вообще. В 2018 году в первые пробы я ещё отходила от своего прошлого опыта, а сейчас была от него свободна.
Павел: Добавилась зрелость.
— Тренерский опыт даёт вам что-то как спортсменам?
Павел: Мозги по-другому работают. Смотришь на себя как бы с двух сторон — на льду и от борта. Это сказывается даже в мелочах тренировочного процесса. Иначе чувствуешь свое тело, потому что привык доносить информацию до учеников. Прорабатываешь технику как бы на уровне головы.
Анжелика: Когда я ушла из спорта, я сделала это не совсем так, как мне бы хотелось. У меня даже какое-то отвращение к нему появилось. Я долго не смотрела соревнования, год не выходила на лёд, просто училась. Когда меня пригласили поработать тренером десять дней, я не сразу поняла, зачем меня зовут. Отнеслась к этому так, что людям нужна помощь, и значит, нужно им помочь, а вообще-то я учусь.
Потом я обнаружила, что дети смотрят на меня с интересом, что им нравится меня слушать и повторять за мной. Так я снова полюбила фигурное катание. Начала смотреть выступления, чтобы понимать, что в тренде, как катаются другие фигуристы. Это был важный путь. Если бы я не поработала тренером, я бы сто процентов не вернулась в спорт.
— Сегодня прозвучало слово «зрелость». От взрослых спортсменов интересно услышать, что для вас значат танцы на льду.
Павел: Танцы на льду — квинтэссенция искусства и спорта. И очень близко к балету. Если разобрать множество позировок в танцах, работу рук и ног, многое переносится от станка на лёд. Я их от своих учеников требую как можно больше классической хореографии. Потому что если ты хорош у станка, на 70% тебе будет легче в остальном.
Ещё танцы — это не только искусство как результат, но и вдохновение как процесс. Больше про нутро, энергию, личность.
Анжелика: Согласна с Пашей, что это стык искусства и спорта. Многие думают, что танцы — легко, потому что мы не прыгаем четверные. Но танцы — это про другое. Нас двое, мы должны научиться работать вместе и образовать единое целое, при этом показать какой-то контакт пары с публикой и судьями. А ещё в танцах сильны идеи перфекционизма. Пара помарок — все, общей картины нет. Хотя одиночникам это часто прощается.
Павел: Четверные как бы сглаживают помарки.
Анжелика: Да, мы себе такого позволить не можем. Сразу все на виду. Хотя двоим труднее адаптироваться к какой-то проблеме, чем одному.
Павел: Танцы ещё про креатив. Крюки и выкрюки (названия поворотов в танцах. — «Матч ТВ») так или иначе делают все. Вопрос в том, как ты их делаешь, в какой манере, как вписываешь в программу. Выделиться и запомниться даже в крюках и выкрюках — задача пары, которая хочет выйти в топ.
— Мы, кажется, плавно перешли к персоналиям. Лично на вас кто из танцоров — прошлого, настоящего, — большое впечатление производит?
Анжелика: Обожаю пару Торвилл — Дин, часто их смотрю. Иногда не понимаю, как они это делают. Восхищаюсь! Они шустрые, близко катаются. У них как-то была программа с быстрым ритмом — рок-н-ролл или свинг. Когда её смотрю, хочется к ним в экран проникнуть сквозь время и пространство, и с ними вместе плясать. Ещё Климова — Пономаренко. У них была изумительная программа, которую они начинают на коленях — тогда правила это позволяли. Можно было хоть красиво лечь на лёд. Сейчас мы не можем так делать.
В целом, сейчас слишком много правил, которые останавливают креативность и искусство в спорте. Но что поделать, надо адаптироваться под спортивную составляющую.
Но вообще для меня пара, из-за которой я и пришла в танцы на льду, это Навка — Костомаров. Forever favourite в моем сердце. Забавно, что теперь наш с Пашей тренер Александр Жулин — в прошлом тренер Навки и Костомарова.
— Татьяна Навка близка вам по презентации, согласны?
Анжелика: Да, что-то общее есть. У меня всегда были, как говорится, ежи в одном месте. Все время в движении, все время танцую.
Я была одиночницей, но с низким прыжком, и мне сказали, что надо идти в танцы на льду. Показали «Кармен» Навки — Костомарова. Я сказала — я тоже так хочу, я тоже так умею, я тоже хочу красное платье!
Павел: Мне ближе всего Тесса со Скоттом (Вертью — Моир. — «Матч ТВ»). Воплощение танцев на льду — техника, креативность, красота. Грищук — Платов и их энергия. Ещё Пешала — Бурза — их «Маленький принц» в Сочи и программа «Мумия». Усова — Жулин и их «Времена года». Из недавнего — Мэдисон Чок и Эван Бейтс и их танец» Змея». Вообще я люблю замечать отдельные программы — то, что цепляет.
— В этом сезоне много вопросов было с ритм-танцем. Объясните, пожалуйста, зрителям, чего в итоге от вас хотел международный союз конькобежцев, задавая тему «уличные танцы»?
Анжелика: Уличные танцы — это такой стиль, где важнее даже не столько техника, сколько душа.
Павел: Драйв.
Анжелика: Да. Технику можно выучить хоть у себя в комнате, смотря видео, как другие танцуют на улице. Это не школа балета, где дисциплина и всякое такое. Это что-то, что можно выучить с друзьями на тусовке. А на тусовке что главное? Душа. Вот эта свобода, расслабленность. И её очень трудно повторить на льду, потому что у нас все-таки спорт, а не просто танцы. Расслабление даётся трудно, но это очень интересно — переносить на лёд то, что ты раньше никогда на льду не делал. В уличных танцах много разных сторон. Нет определённого строгого стиля. В общем, это как лепить из глины или писать картину — можно делать все что угодно.
Павел: Хочу добавить, что в ритм-танце мы немного зажаты в технических правилах. Есть чёткие ограничения по рисунку, как должны идти движения танца. Регламентировано количество остановок и их длительность. Если посмотреть на уличные танцы, многие классные растанцовки там исполняются на месте. Перенести их в изначальном виде сложно. Например, какие-то штуки из хип-хопа. Нам нельзя дотрагиваться льда, лечь на лёд нельзя. Сейчас да, это разрешено, но разрешено только в дорожке стиля B. И ещё я бы сказал, что есть общественный стереотип, что стритдэнс — обязательно хип-хоп.
— Есть такое. Многие ждали буквально нижний брейк. Практически «вертушку» на голове, если бы правила позволяли.
Павел: Да. А если разобрать все, что прописано на этот сезон, то там чуть ли не диско в список стилей включается. А ещё social dance — под это определение подходит та же бачата. Есть большой выбор: можно поставить хип-хоп, и пара выйдет агрессивная, а можно выйти через сальсу и бачату. И это будет больше про дуэт, про энергию, про радость. Хотелось бы дать такой посыл, чтобы зрители не пытались всех подвести под одну гребёнку, оценивая ритм-танец в этом сезоне.
Анжелика: Мне это напоминает один момент. Я была в Париже, когда закончила со спортом, и открыла там для себя школу танцев в районе Маре. Представьте себе такое парижское здание — высокое, узкое. Каждая комнатка, где можно было танцевать, достаточно маленькая. Все танцевали рядом друг с другом, потому что не было одного огромного зала. То есть это, грубо говоря, десять комнаток, где у каждого преподавателя свой урок. Я проходила мимо них всех и заглядывала в каждую. И вот как Паша говорит: в одной была бачата, в другой — один стиль хип-хопа, в другой — другой стиль, в четвертой — танцы на каблуках. В пятой — стрит джаз. До сих пор помню это ощущение какого-то карнавала или фейерверка в душе.
— Как за последнее время глобально изменились правила в танцах на льду?
Павел: Техническая составляющая в тех же поддержках усложняется — нужно находить креативность, сложные заходы и выходы, но техническая составляющая в шагах в целом идёт на упрощение. Например, там, где сейчас нужно делать четыре шага в дорожке, раньше было больше шагов.
Сейчас мы имеем больше свободы, что хорошо. Видно что техком ISU работает в этом направлении. Нам разрешили касаться льда. Разрешили экстра-остановки. В ритм-танце когда-то нельзя было касаться друг друга на дорожке, она должна была быть исключительно параллельная — даже называлась «no-touching».
— Как социальная дистанция в пандемию?
Павел: Да, именно. (смеется) Ее можно было назвать «ковид степ сиквкенс» с дистанцией полтора метра.
Сейчас мы имеем пожелания, чтобы часть дорожки была в позициях. Присутствовали и касания, и параллельность. Это даёт разнообразие.
А ещё раньше была такая дорожка стиля А, которая исполняется исключительно в позициях. У каждого их партнёров должна быть исполнена секция на одной ноге. Сейчас это выведено отдельным элементом «one foot section», когда фигуристы параллельно делают около четырёх шагов.
В дорожке стиля B уменьшили количество обязательных сложных поворотов именно с тем, чтобы дать нам больше пространства и места именно потанцевать. Было просто негде это делать — пока растанцевался, дорожка уже закончилась и пора заканчивать программу.
Прежде можно было условно поделить пары на технические и артистические. Технические выносили всех техникой, но им не хватало изюма в плане покорения судей, компонентов. Сейчас можно сказать, что балом правят скорее судьи, а не технические специалисты (судьи — та часть бригады, которая ставит надбавки за качество элементов и выставляет оценку за компоненты программы. — «Матч ТВ»). Более сложный элемент четвертого уровня с меньшим количеством GOE (надбавки за качество исполнения. — «Матч ТВ») может проиграть менее сложному, но уверенно исполненному элементу третьего уровня на высокие GOE.
Наверное, для ISU это поиск некоторого баланса.
— Вы сами как действующие спортсмены понимаете, как возможно в этих условиях выбрать один лучший дуэт из всех хороших?
Павел: Так или иначе мы имеем дело с субъективностью. Речь не о том, что кто-то хороший, а кто-то плохой. Есть понятие «нравится — не нравится». Почему мы столько говорим про нутро, про энергию? Потому что это тоже считывается судьями и может повлиять. Безусловно, есть градация. Элемент выполнен с лёгкостью — за него ставят плюсы. Но есть ещё понятие «цепляет — не цепляет». Мы вот вспоминали постановки, которые зацепили спустя года. Почему они зацепили?
Анжелика: Искусство может нравиться, а может не нравиться. Мы как спортсмены можем делать только что-то свое, а решение принимают судьи и публика. И главное, когда происходит некий контакт с публикой. И это показатель. Есть программы, которые не выиграли чемпионата мира, но они настолько запомнились…
Павел: Например, Жиганшина — Гажи.
Анжелика: Вот я про них и подумала. Их программа «Зомби». Я говорила, а Паша прочитал мои мысли. Они не выиграли чемпионат мира, но я лично пересматривала эту программу раз 50. Там столько актерского мастерства, такая история, так интересно сделано. Он её в конце ещё на плечо закидывает, как будто она уже «никакая». Это так смешно и так интересно что мне, честно, без разницы, какую они там дорожку сделали — А, B. Не имеет значения, потому что это искусство, а не спорт.
Павел: А ещё они катали две программы как одну историю. «Ботаник и красотка», кажется. Где он был в очках.
Анжелика: Я хочу сказать, что есть пары креатива, которые больше про общение с публикой. Их обычно очень любят зрители.
В нашем виде спорта главное — не только следовать за правилами, а стараться вкладывать что-то свое, чтобы изменить этот вид спорта. Чтобы каждая пара добавляла что-то, чтобы мы по-другому смотрели на танцы. Больше актерского мастерства, или какой-то новый стиль. Взять Тессу и Скотта, или Габриэлу и Гийома — они очень разные, но обе пары по-своему изменили наш вид.
Надо использовать то, что изменяются правила. Без развития будет скучновато.
— Ваша пара только появилась, а у вас уже такая непростая история. Расскажите, за что цените друг друга больше всего.
Павел: Эмоциональность. Плюс большую часть жизни Анжелика провела в Европе и Америке, а это даёт нетипичность мышления. В этом действительно есть своя прелесть. Женственность. Такие вещи, как красоту и обаяние, я даже называть не буду — это и так понятно.
У меня был непростой период, когда у нас с Анжеликой не получилось в первый раз. Но я влюблен в то, чем занимаюсь. Лед — это моя страсть. Спасибо Анжелике.
Анжелика: Это, наверное, то, чего у меня не было с предыдущим партнёром. Вот это ощущение, что рядом со мной сильный мужчина, партнёр, на которого я могу положиться и знаю, что не мне придётся его тащить до конца. Это безумно приятно. Павел — сильная личность, и я тоже, и не всегда просто, когда такие люди встают в пару. Чаще бывает так, что один должен «везти» другого. Мы новая пара, нам нужно время, и мы работаем над взаимопониманием и поддержкой друг друга.
— Какие ближайшие планы по стартам?
Павел: Учитывая, что мы оба прошли большой путь в спорте, как пара мы совсем новая. Наша цель — заявить о себе. Впереди новый олимпийский цикл, и цели у нас очень высокие, просто не хочется быть голословными. Хотим доказать делом. Постараемся выжать максимум из этого сезона и войти в олимпийский цикл в новом статусе. Мы планировали выступить на челленджере в Пекине, но туда в связи с ограничениями поехать, возможно, не получится. Поэтому первым международным стартом, скорее всего, будет Минск. Смотрим, пока ещё не решено. И отправимся на третий этап Кубка России в Сочи.
Читайте также:
- Что не так с произвольной программой Тарасовой — Морозова? «Матч ТВ» общается с композитором, который готовит музыку для фигуристов
- Сделать фото, подставить плечо для слез и привести к победе. Зачем нужен тренер в фигурном катании
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
