Все привыкли, что противоречия в спорте решаются сначала на уровне федераций, а если это не удалось, в швейцарском CAS. В гражданские суды спортсменам, в частности, футболистам, обращаться настоятельно не рекомендуется. Для тех же целей, однако, существуют другие подобные органы, просто мы о них крайне редко слышали. Суды такого толка на Западе называют арбитражными, в России они третейские, поскольку понятие «арбитраж» закреплено за государственной сетью судов.
На пальцах. Если вас обидели немного зря, календарь не закроет этот лист. К примеру, если вы футболист, идете в палату по разрешению споров РФС и получаете решение. Но что, если вас обидел как раз РФС, и это делает разбирательство в его дисциплинарных органах практически бессмысленным? Или если вы волейболист (в федерации волейбола, как и в некоторых других, нет своей палаты по разрешению споров)? Тогда прочь из Москвы, в Европу, в CAS, в Лозанну. Играете во втором дивизионе? Ничего, готовьте от 20 до 40 тысяч швейцарских франков и обрящете справедливость. Так?
Не так. В России в разные годы функционировали два органа, куда спортсмены могли обратиться за судебной защитой по куда более скромным расценкам. Это Международный коммерческий арбитражный суд при Торгово-промышленной палате и автономная некоммерческая организация «Спортивная арбитражная палата».
Некоторые туда обращались. Про активность первого органа слышать не приходилось, а вот Палата, которая и являлась национальным аналогом CAS, рассмотрела с момента своего создания в 2003 году порядка двухсот дел. Но особой популярностью в спортивных кругах не пользовалась. Большинство истцов предпочитали CAS, репутация которого неизмеримо выше.
Что касается неспортивной сферы, броуновского движения там было намного больше. Собственный третейский суд, не входящий в систему гражданских судов, имела любая мало-мальски авторитетная организация. Скажем, «Лукойл». Или Ассоциация производителей ферросплавов. Всего в стране было зарегистрировано 398 третейских судов. Справедливость решений данных органов заканчивалась там, где начинались интересы самой организации или верхних звеньев ее пищевой цепочки.
Поэтому в 2015 году в России стартовала реформа третейских судов. Одним из ее последствий стало переформатирование национального спортивного суда. Как сообщил РБК, в компетенцию данной структуры вошли следующие вопросы:
- о допуске к спортивным соревнованиям;
- о нарушении антидопинговых правил;
- о спортивных санкциях;
- о заключении, изменении, прекращении и исполнении договоров, заключаемых между субъектами физической культуры и спорта в профессиональном спорте и спорте высших достижений;
- о членстве в общероссийских спортивных федерациях, профессиональных спортивных лигах;
- о статусе спортсмена и смене принадлежности спортсмена к профессиональным спортивным клубам, физкультурно-спортивным организациям;
- о полномочиях организаторов спортивных соревнований;
- о правах и обязанностях членов спортивных сборных команд Российской Федерации и субъектов Российской Федерации;
- о делегировании прав на проведение спортивных соревнований;
- споры, вытекающие из деятельности спортивных агентов;
- индивидуальные трудовые споры спортсменов и тренеров в профессиональном спорте и спорте высших достижений и так далее.
Перечень внушает — в него включены все главные яблоки спортивного раздора.
Дума соответствующий законопроект утвердила, изменения в Закон о спорте внесены, в настоящий момент завершаются юридические процессы, связанные с утверждением состава арбитров обновленного органа. Скоро он приступит к работе.
Почему спортсменам надо будет обращаться отныне не в Лозанну, а в Москву? Кто стал учредителем нового спортивного суда? Насколько он окажется независим?
Эти и другие вопросы я задал к спортивному юристу, адвокату, бывшему члену юридического и ряда других комитетов РФС Василию Грищаку.
— Российский третейский суд может полностью заменить CAS на нашей территории?
— Чтобы понять происходящее, вернемся в 2015 год, когда был принят Федеральный закон о третейском разбирательстве. Одна из его базовых основ — недопущение конфликта интересов. Раньше это носило декларативный характер, сейчас закреплено внятно и четко. Третейский суд не вправе разбирать дела, связанные со своими учредителями. К сожалению, в случае со спортивным судом все ровно наоборот. Существующие нормы контрастируют с Законом о третейском разбирательстве.
Учредителями спортивного суда являются Олимпийский и Паралимпийский комитеты России, а также общероссийские спортивные федерации и профессиональные лиги. Но иски к ним тоже могут рассматриваться в этой инстанции. Создана заведомо конфликтная ситуация, нарушены ключевые принципы, специальная норма противоречит общей. Можно было надеяться, что Минюст не утвердит такое расхождение. Как ни странно, в 2016 году министерство юстиции выдало положительное заключение, заложив в ситуацию мину.
— В чем отличие третейского спортивного суда от палат по разрешению споров в федерациях?
— Суд действует на основании федерального закона, палаты — корпоративные органы. Решения суда обязательны к исполнению силой государства, причем не только внутри страны. Существует нью-йоркская конвенция по исполнению решений третейских судов, и Россия ее член. Правда, с учетом противоречий, о которых сказал выше, это станет проблемой.
— В каком смысле?
— Приведу конкретный пример. Мне доводилось заниматься иском «Локомотива» к Лассана Диарра. Дело разбиралось в CAS, «Локомотиву» присудили 10 миллионов евро, но французы отказались исполнять решение, поскольку их суды общей юрисдикции сочли, что требования футбольного контракта, грубо говоря, низводили человека до состояния вещи. Спор разрешился с помощью мирового соглашения.
Представьте, если бы мы требовали от французов исполнить решение нашего третейского суда. С высокой вероятностью ответ был бы таким: «Мы не можем сделать это, поскольку в российском законодательстве заложено неразрешимое противоречие между специальной и общей нормой, регламентирующими деятельность судебного органа. Это нарушает общепринятый публичный порядок. Отменить вердикт мы не вправе, но исполнять не станем». Перечень причин, по которым возможен отказ, не очень широк, но основополагающие моменты туда, несомненно, входят. Даже несмотря на то, что напрямую не касаются нарушений условного Диарра.
— Ваши коллеги приводят в пользу собственного суда следующий довод: он намного доступнее, чем Лозанна, в финансовом плане. Расценки Спортивной арбитражной палаты, указанные в ее регламентах, таковы: минимум — 20 тысяч рублей за требование нематериального характера, максимум — 300 тысяч рублей плюс два процента от суммы иска, превышающей 10 миллионов рублей. При этом размер выплаты мог быть увеличен на 50 процентов, если дело сложное. Не сказать, что копейки.
— Все равно доступнее. Другой вопрос, будет ли наш суд обладать той же степенью независимости, что и CAS, и станут ли его решения настолько же обязательными к исполнению.
— Существует вероятность, что обновленный российский суд задуман в пику швейцарскому в рамках общего размежевания нашего и международного законодательства?
— Почти уверен, что так и есть. Участвовал в подготовительных совещаниях на данную тему. Возглавляла их начальник юридического департамента ОКР Александра Бриллиантова, общее руководство осуществлял глава ассоциации летних олимпийских видов спорта Владимир Лисин. Вслух то, о чем вы спросили, не произносилось, но по всем признакам чувствовалось: главная побудительная идея — увести разбирательства из CAS в национальный суд. При этом обращение в данную инстанцию, насколько я знаю, хотят сделать для российских спортсменов принудительным.
— Допинговые дела могут получить в российском и швейцарском суде разную трактовку?
— Безусловно. При этом МОК и ВАДА подвластны решениям CAS, у нас же, с учетом состава учредителей третейского суда, на такое рассчитывать сложно. Ну и авторитет Лозанны с ее многолетним опытом по сравнению с любым другим судейским органом огромен. В случае расхождения решений российского суда с принципами CAS получим конфликт.
— Когда обновленный суд начнет работу?
— Процедурно все готово, но арбитры еще не назначены. В Думу внесен законопроект, устанавливающий требования к ним. В нем тоже много странного. Половина судей, например, должны иметь не менее чем четырехлетний опыт работы в спортивных федерациях и лигах либо проработать тренером, спортсменом, спортивным судьей не менее пяти лет. Само по себе это не гарантирует квалификацию и качество арбитража, критерий слишком размытый.
Остальные судьи обязаны иметь ученую степень. Снова непонятно, какая связь между судебным производством и наукой. Такого не требуется даже в гражданских судах высокого ранга, здесь нет совершенно никакой корреляции. Складывается ощущение, что набор требований к арбитрам сформирован под регалии конкретных людей, планирующих войти в этот орган. Требования законопроекта выглядят как лоббирование.
Читайте также:
- МОК объявил новые даты Олимпиады. Мировой календарь придется перекраивать, а также разработать механизм передачи лицензий
- «Новый мир футбола»: трансферов на 100+ млн не будет, цены на игроков упадут на 30 процентов (Погба теперь стоит 35 млн)
- Для финансового fair play коронавирус может стать амнистией. Цифры, факты, рейтинги
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
