26 ноября в Нью-Йорке Сергей Ковалев нокаутировал Вячеслава Шабранского за пять минут и снова стал чемпионом мира по версии WBO. Ковалев не побеждал досрочно год и 10 месяцев, просто не побеждал один год и столько же провел без чемпионских поясов, оставаясь на первом месте рейтинга boxrec.com среди всех российских боксеров. Корреспондент «Матч ТВ» Вадим Тихомиров узнал, почему теперь все будет по-другому.
— На момент нашего разговора прошла ровно неделя с момента боя, как вы ее провели?
— У меня сейчас два места жительства. Прописан я в Форт-Лодердейле (Флорида. — «Матч ТВ»), но последние годы проводил больше времени в Калифорнии, потому что на Западном побережье были бои и тренировочные лагеря я проводил там. Сразу после боя я улетел в Калифорнию, но в четверг приехал во Флориду, три недели пробудем здесь, возможно, съездим в круиз по Карибскому бассейну.
— Как вы тренируетесь сейчас?
— Сегодня немного засиделся, мы смотрели бой Мигеля Котто с Садамом Али. Получится чуть позже лягу спать, завтра высплюсь, встану без будильника, но, несмотря на воскресенье, утром пойду тренироваться: немного побегаю и в тренажерный зал. У меня есть программа, и по ней я буду заниматься. 21 декабря я планирую начать полноценную подготовку к бою 3 марта. Наверное, опять поднимусь в горы до 14–15 января. Сделать базовую работу на общую физическую подготовку.
— Сколько сейчас весите?
— Три дня не взвешивался, но сейчас мой вес, около 84 кг (весовая категория Ковалева – 79,3 кг – «Матч ТВ»). Вообще я для себя сейчас установил, что больше 85 кг между боями я весить не могу.
— Было же время, когда весили больше 90 кг?
— Да. Моя самая тяжелая сгонка была к бою против Седрика Эгнью. Тогда мне надо было согнать 11 кг за 30 дней. Было сложно.
— Через четыре дня после боя вы выложили фотографию с дорогим автомобилем и подписали «моя новая игрушка».
— Сыну пообещал, что после боя купим ему гоночную машину, денег хватило только на «Porsche 911 Turbo» (161 тысяча долларов), хотели купить «Феррари», но не натянули чуть-чуть. Выбирали между Panamera и этой моделью, ребенок выбрал, я сдержал обещание.
— Сколько у вас машин?
— Это пока четвертая.
— Когда остановитесь?
— Желания большие, но не всегда есть возможность. Тем более их же надо где-то парковать, страховку оплачивать. В принципе много машин не надо, у меня просто есть определенные цели, которые мною движут. Вот была цель, связанная с машиной, я ее выполнил.
— 17 июня было второе поражение от Уорда. 26 августа новость о том, что вы думаете над завершением карьеры. 10 сентября называют фамилию соперника и дату вашего боя с Вячеславом Шабранским. Что произошло в эти две недели?
— Мысли о завершении правда были, но мне сказали, что бой можно сделать. Я подумал, пусть так и будет. Посмотрю на свое состояние, как отреагирует мое тело, на изменения. Если адекватно, если я смогу нормально тренироваться, значит приму бой. Понял бы, что тело не готово к тем изменениям, которые я ему даю, принял бы решение не боксировать. Но во время тренировочного лагеря организм начал чувствовать изменения, и я решил попробовать.
— Сколько человек отказалось боксировать с Ковалевым, у которого уже нет титулов, но который по-прежнему может послать в тяжелый нокаут?
— Точно не знаю, не вникал. Знаю, что отказался Салливан Баррера, мы предложили ему одну сумму, но он запросил в два с половиной раза больше.
Была цель просто вернуться после двух поражений, к которым привел меня мой глупый образ жизни в статусе чемпиона мира. Это был не совсем чемпионский образ жизни, и это привело ко всему, что случилось. Жизнь дала урок, заставила меня задуматься. Нужно было принять решение: либо я меняюсь и продолжаю, либо нет. Если я меняюсь, то я должен был вернуться в своем стиле, в стиле «Крашера», выглядеть ярко.
Я многое подкорректировал после двух поражений, я понял, что уже бой с Чилембой (11 июля 2016 года. — «Матч ТВ») был первым звонком. Потом два поражения от Уорда. И во всех этих случаях я ничего не менял в образе жизни, пропускал тренировки, менял часовые пояса, все делал своими силами.
— Эгис Климас объяснял, что вы работаете как партнеры с компанией Main Events, которая организовывала этот бой. Значит ли это, что вы сами оплачивали гонорар соперника в этот раз?
— Так и было.
— Вы называли даже первый бой с Уордом экономически провальным.
— Да и второй тоже не оправдал ожиданий и был провальным для нас. Ожидали одни цифры, но получили совершенно другие. Тем более во втором бою мои амбиции пересилили меня, я согласился на все их условия. Решил, что готов даже бесплатно боксировать, лишь бы он вышел. Они сыграли в определенную игру, на которую я клюнул. Смотрю на все это: я был как будто под каким-то гипнозом. Сейчас вылез из этого котла, складываю пазл и понимаю, что и мой тренер на тот момент был в этом замешан. Была большая игра на большие деньги. А где большие деньги, там большие игроки и большие умы. А я простой челябинский парень с ЧТЗ.
— Вы уже после первого боя с Уордом публично говорили, что поменяете тренера, но в итоге продолжили работать с Джоном Дэвидом Джексоном.
— Да было некого брать, решили все оставить так. Зато теперь мы знаем, кто такой Джон и что он из себя представляет. В своих интервью он высказался, что давно был недоволен работой со мной. Получается, что я кормил ядовитого змея, который жил в моем доме и ел со мной за одним столом. Бог ему судья. На сегодняшний день я думаю, что он был заодно с командой Уорда, оставаясь в моей команде. Это был план, который разработали их стратеги. Все это надо на себе прочувствовать, чтобы понять.
Мой тренер Джон был просто пассажиром в моей команде. Слава богу, мы расстались, и у меня есть новый тренер Аброр, который меня слышит, и я его слышу. Мы говорим на одном языке, если у нас есть непонятки, мы садимся и обсуждаем, приходим к какому-то общему мнению. Я надеюсь, что изменения будут еще больше. Я ни о чем не жалею, все классно, все уроки я для себя усвоил.
— Вы хоть раз обсуждали возможность работы с отцом Василия Ломаченко, Анатолием Ломаченко (под руководством отца, Ломаченко выиграл две Олимпиады и сейчас удерживает пояс WBO и занимает 4-е место в списке лучших боксеров мира. — «Матч ТВ»)?
— Это невозможно, потому что Анатолий Ломаченко никого не тренирует, кроме Василия. Это его правило, мы говорили об этом, но он не тренирует ни Александра Усика, ни Александра Гвоздика. Он говорит: «Если я тренирую, то тренирую на 100%, но, кроме сына, я никому не могу столько внимания уделить. Могу дать советы, что-то подсказать, но не тренировать».
— После боя с Шабранским видится ли вам третий бой с Уордом более реальным?
— Я об этом не думаю, но в будущем все возможно. Все эти чемпионы уходят до того момента, пока не понадобятся деньги. Набивают себе цену. Он ушел красиво, якобы непобежденным, с нулем поражений. Но я готов с ним встретиться – и уже совсем с другим опытом и настроем. Последний бой – это было что-то непонятное. Не хочу искать никаких отговорок, но многие люди неправильно все воспринимают. Со стороны все вообще не так выглядит. Мне сейчас правда все равно, что кто думает про всю ситуацию с Уордом. Главное – я жив-здоров и иду своей тропой.
— Сколько раз реально Уорд попадал ниже пояса, не в резинку, не в низ живота, а туда, куда этот удар получается максимально болезненным?
— Каждый раз, когда я загибался, попадало именно туда. Всю свою жизнь и карьеру я показывал, как отношусь к грязному боксу. Я никогда не симулировал и не собираюсь симулировать. Когда мне попадали в резинку, я не загибался, но никто не знает всей внутренней кухни того боя. Был момент, когда рефери Тони Уикс заходил в раздевалку и проводил инструктаж. Я ему уже тогда сказал, что Уорд будет бить ниже пояса, он и в первом бою так делал, но эти удары не наносили вреда, бандаж помогал. В этот раз я сгибался и хотел донести до Тони Уикса, что это тот самый случай, когда он должен отреагировать. Я загибался от ударов ниже пояса, потому что хотел, чтобы, чтобы Уорд получил замечание. В первом бою счет был 114-113 в пользу Уорда, и, если бы Уорду сделали хоть одно предупреждение за удар ниже пояса, все могло быть иначе. Но уже во втором раунде после одного из эпизодов рефери сказал: «Все ОК, продолжайте боксировать». И у меня как будто шторки опустились, после этого момента я боя не помню вообще. Вернулся, уже когда пропустил этот удар с правой.
— Какова судьба протеста по результатам второго боя с Уордом?
— За неделю до боя с Шабранским мы получили ответ от комиссии штата Невада, что мне нужно будет присутствовать на судебном заседании. Мы не стали быстро отвечать, потому что оставалось мало времени до боя. После боя подумали, что за это все придется платить адвокату, и на этом не выиграешь, только финансово проиграешь. Даже вот взять само уведомление – мы боксировали в штате Невада, сразу же подали протест в штате Невада, но почему все сделано так, что они полгода ничего не отвечали и ответили ровно за неделю до моего боя через полгода? Там почта так плохо работает?
Мы здесь как гастарбайтеры, которые приехали заработать деньги. Никто не хочет, чтобы иностранец, который приехал заработать денег, побеждал американца. Тут без разницы, россиянин ты или австриец. Боксировал их лучший боксер, олимпийский чемпион, но я оказался не в то время и не в том месте. Могу только сказать, что с Уордом многие отказывались драться, просто не хочу называть имена, а я дрался с теми, к кому приводила меня карьера, и не выбирал соперников.
— Вы стали боксировать в перчатках Rival. Почему?
— На бой с Чилембой я надел перчатки, которые наиболее безопасны для рук, это были перчатки моего бренда с более толстой подушкой, потому что у меня после боя с Паскалем были не в порядке руки. Комиссия эти перчатки одобрила. Компания Grant предоставляла нам перчатки и шила нам форму, но мы перестали с ними сотрудничать, потому что они присылали экипировку уже по факту, не присылали дизайн экипировки, а сразу же уже готовые вещи – и при таком отношении я решил, что лучше расстаться.
А Rival я выбрал, потому что собственник этой компании, Рас, раньше работал тренером, а сейчас катменом и в частности у Василия Ломаченко. Он много времени проводит в том зале, где и я тренируюсь, мы пообщались, я померил перчатки, мне они подошли – и стал в них боксировать.
В каких перчатках дерутся лучшие боксеры мира и чем они отличаются
— В программе на Groznyi.tv Артур Бетербиев говорит следующее: «Каждое слово, что он [Сергей Ковалев] сказал – ему придется отвечать за него. Когда человек что-то говорит, надо за эти слова держаться», — влияет ли это на то, с кем из чемпионов в вашем весе вы хотели бы раньше других провести бой (в данный момент чемпионы Дмитрий Бивол, Артур Бетербиев и Адонис Стивенсон)?
— Я за каждое слово и отвечал, и отвечу. Если я что-то говорил, значит так и было. Ни от каких слов отказываться не буду. Боксировать готов с каждым, думаю и с Артуром еще встретимся. Всему свое время.
Бой Ковалев – Шабранский и самое важное о нем
У кого еще, кроме Ковалева, есть чемпионские пояса
«Мы жили в коммуналке. Я собирал бутылки, продавал газеты». Истории от лучшего боксера России
Фото: Abbie Parr / Stringer / Getty Images Sport / Gettyimages.ru
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
