Алгоритм сайта FightMatrix рассчитывает индивидуальный рейтинг бойца и позволяет сортировать спортсменов по многим популярным фильтрам. Например, среди десяти лучших легковесов России (до 70,3 кг) Эдуард Вартанян по версии FightMatrix шестой, а Юсуф Раисов — девятый. Для понимания уровня конкуренции 1 и 3-й номера — это бойцы UFC Ислам Махачев и Арман Царукян, а 2 и 4-й — Али Багов и Абдулазиз Абдулвахабов из АСА.
Вартанян и Раисов дерутся все в той же АСА и формально оба могли бы напрягать людей в UFC. Но Вартанян пока не может получить визу, а Раисов верен лиге из Грозного. Их бой должен пройти 4 ноября, и в нем сложно выбрать фаворита. Вартаняну 31 год, у него 23 победы, 4 поражения. Раисову — 27, у него 19-2 в ММА.
Остальное они рассказывают сами.
— Я родился в Энгельсе, там же пошел в школу, закончил колледж и уже дома (в Чеченской Республике) поступил в институт. Переехали из Саратовской области, когда мне 18 было, — говорит Раисов. — Очень хорошие воспоминания остались от Энгельса: три километра от Саратова, только мост разделяет, чистый ухоженный город.
Мы жили в ста метрах от моей школы, туда однажды пришел тренер по карате, а в тот момент казалось (да и сейчас так есть), что киокушин очень жесткий вид спорта. И тренер был хорошим, и поток ребят был хорошим, кого тогда набрали. В общем, в семь лет я и два моих брата пошли на карате в секцию.
Есть история про мой первый турнир — не знаю, почему мне она так врезалась в голову. Это вроде 2002 год был, но помню, что меня повезли на соревнования в категорию до 25 кг. И помню, что сижу на заднем сидении, и мне говорят, что в моей весовой никого нет и в Волгоград на турнир меня не повезут. Я ехал и плакал. А потом нашли одного парня, я ему проиграл, и мне дали медаль за второе место. И я очень радовался медали, потому что в том возрасте не понимал, что второе место из двух занял.
Когда Раисову было семь, и он пошел на карате, Вартаняну было 11, и он еще не занимался единоборствами. В этом плане ему пришлось отыгрывать большую фору.
— Изначально пришел [в единоборства] как для хобби в 17 лет, — рассказывает Эдуард. — У меня не было это мечтой, не хотел становиться профессиональным спортсменом. Думаю, что в этом есть мое преимущество, я могу смотреть на вещи с разных сторон. У меня не было такого, чтобы всю жизнь посвятил боям изначально.
Все решают навыки, и ты должен отталкиваться от своих. Один может делать одно, но не делает другое. А я делал то, что для меня хорошо работает и, возможно, даже больше времени уделил этому, чем те, кто прозанимался больше меня. Все зависит от того, насколько ты смог адаптировать свой организм к выполнению данной задачи, — так, например, Вартанян объясняет, почему однажды победил Александра Сарнавского, который провел 17 профессиональных поединков к моменту дебюта Вартаняна.
— В киокушине я часто по лицу бил, меня из-за этого даже на соревнованиях снимали, — продолжает Раисов. — В 10 лет уже стал заниматься самбо, дзюдо, вольной борьбой дома занимались (важно — идет 2005 год, Вартанян к этому времени все еще не тренируется в ММА. — «Матч ТВ»). Стал выступать во многих видах спорта: ушу-саньда, боевое самбо, кунг-фу-саньда (это в ринге когда), рукопашный и армейский рукопашный бой.
Выступал в кикбоксинге. Помню, что выступал на турнире, у меня конкретно ничего не получалось, кикбоксер меня там перебивал, и я тогда во втором раунде проход в ноги сделал и добил. Меня сняли. Но на тех соревнованиях был известных кикбоксер Даци Дациев (сейчас — глава Федерации ММА Саратовской области. — «Матч ТВ»). Он меня отвел, успокоил, с тех времен мы близко дружим. Я по любителям был очень недисциплинированным, но не понимал, почему меня так не любят. Сейчас понимаю, что был не прав.
ММА начал давно смотреть, помню еще Кена Шэмрока, Тито Ортиза. Следил за Мамедом Халидовым и Бесланом Исаевым. Помню бой, где Беслан от Ксавье Фупа-Покама пропустил в печень очень сильно. Секунд 30 приходил в себя, пришел и задушил его. Помню, что тот бой пересматривал и потом шел на утреннюю пробежку, 3-4 км.
За что благодарен родителям — они не вкладывали в нас спорт в первую очередь. Да, мы тренировались, но они больше склоняли к учебе, если мы получали двойку, то нас на тренировки не пускали. Говорили, что надо учиться.
В школе классика мне не очень нравилась, но брат много читает. А я читаю либо исламскую литературу, либо про историю своего народа, про абреков, которые жили у нас. Могу в Википедию зайти и что-то про определенных личностей читать. Неплохо учился по геометрии, математике. Отличником не был, но хорошистом был.
— А семья в Энгельс переехала, потому что в то время в республике было неспокойно?
— Отец еще в начале 90-х уехал туда, и мы тоже. Но мы часто приезжали в Чечню даже во время боевых действий. Тяжелое было время, родственники покидали этот мир часто. Смутно помню, только некоторые моменты отложились хорошо. Помню Грозный разрушенным, помню, что мне до моего села из Саратовской области надо было добираться 2-3 дня. Сейчас можно добраться за 19-20 часов.
Наше родовое село называется Гехи-Чу. Там родился мой отец, там мой прадедушка в 1957 году построил дом. То место, если не брать Мекку и Медину, для меня самое любимое. Там я хорошо отдыхаю. Из детства осталось впечатление, когда мы ездили в село с двумя моими старшими братьями Мухаммадом и Абдуллой. За 300-400 метров до места стояла бочка с водой, и я ее прямо хорошо запомнил как знак, что уже дома. Запомнил из детства, что едешь и видишь, как трубы, газовые или нефтяные горят. Значит, ты уже приехал в Грозный фактически.
— У вас не самая привычная фамилия для чеченца, как она изначально звучала?
— Раас, это мой прапрадедушка. Он совершал хадж еще в то время, когда это было большой редкостью. Наверное, 1850-е годы…
Раньше Вартанян выходил на бой с холодным оружием, ярко говорил на пресс-конференциях. А перед боем с Александром Сарнавским объявил: «У нас будет локальный вооруженный конфликт, где оружием будут наши навыки». Так вышло, что в ночь перед пресс-конференцией с Раисовым с исторической родины Вартаняна стали приходить тревожные известия со словами «Азербайджан» и «граница».
— На самом деле это возможность стать сильнее. Любая война — возможность консолидации общества. То есть можно даже смотреть на это с позитивной точки зрения, понимая, конечно, что война — это смерть. Просто ты лучше готов, когда ты знаешь и понимаешь это. Большинство людей живет в иллюзиях и воспринимает это как-то по-другому. Но, во-первых, если посмотреть историю человечества, сколько там было безвоенных лет. А во-вторых, если посмотреть, как росли военные бюджеты, то можно увидеть динамику, когда за 20 лет они везде выросли больше, чем за 30 предыдущих. То есть весь мир последние 20 лет готовился к чему?
— Мне кажется, о военном конфликте можно говорить, если ты там побывал. А говорить из центра Москвы про «консолидацию общества» я сам себе запретил.
— Знаю, что такое быть под гаубицами, под беспилотниками. Для меня это не является чем-то таким. Знаю, что там происходит.
— Откуда?
— Два года назад во время боевых действий я был в Арцахе.
— И вы реально были под обстрелом из гаубиц?
— Да, и видел, как сбрасывали авиабомбы.
— Мы узнаем об этом из телеграм-каналов, а у вас есть какой-то прямой источник информации?
— Работаем напрямую, да. Человек вот завтра (15 сентября) улетает туда. И в принципе там много людей. Это, конечно, важнее, чем схватка 4 ноября.
— Когда съездили туда, не стали чуть скептически относится к тому, что бойцы называют «войной» бой 5 раундов по 5 минут.
— Смотря как ты сам относишься к этому, одно другому не мешает. Кто-то, например, и правда так думает, а другой побывал там и больше так не говорит.
Юсуф Раисов рассказывает, что в последние годы стал тренироваться еще качественнее, потому что прибавил в дисциплине, стал давать телу отдых и слушать советы ветеранов-олимпийцев. Например, братьев Сайтиевых.
— Сейчас больше даже работаю с тренером бывших олимпийцев Салимом Нуцалхановым. Ему почти 80 лет, но он очень крепкий (бывший тренер Бувайсара Сайтиева. — «Матч ТВ»). И я стараюсь сейчас не просто пойти на тренировку, чтобы галочку поставить, а чтобы это было эффективно. У меня всю карьеру была проблема, что я очень много хотел тренироваться.
— Ведете дневник?
— Да.
— В телефоне или на бумаге?
— На бумаге, записываю все.
— Это непринципиально для боев, но всем интересно, кто сколько жмет и приседает?
— Не очень много беру. В приседаниях было максимум 110 кг, в становой — 160-170 кг. На грудь вообще немного, может быть, 100 килограммов.
— Есть какой-то комплекс упражнений, которым вы себя тестируете?
— На выносливость мне очень нравится работать, когда байк и два человека, которые на тебя нападают. То есть ты крутишь байк, потом борешься или лапы бьешь. Я не сторонник кроссфита, мне больше нравятся ускорения и байк. Считаю, что мне важно максимальное усилие на полторы секунды, чтобы я мог взорваться. Поймать, вырвать и бросить.
— Чувствуете, что Эдуард — тот тип бойцов, кто точно внезапно не «закайфует» за две недели до боя. И мотивирует ли это, когда вы тренируетесь?
— Да, это сильно мотивирует. Вставать по утрам меня Эдик мотивирует, вести дневники — он меня мотивирует, подходить грамотнее — тоже мотивирует. И мне интересно выиграть именно у такого бойца, кто будет подходить к бою грамотнее.
«Да мы похожи, — говорит Вартанян через час после этого интервью Раисова, — У нас много общих черт. В плане ведения поединка, в других вопросах».
— Кто из вашего окружения может дать совет, как драться с Юсуфом, кто составляет тактику?
— Так она еще с 21 мая составляется (когда Вартанян вышел в полуфинал Гран-при. — «Матч ТВ»), в этом помогают мои тренеры: Тарас Кияшко, Магомед Камилов, Армен Гулян.
— В Москве есть, возможно, один боец из Армении, который сейчас не менее популярен, чем вы. Это звезда кулачных боев Лендруш Акопян. А вы знакомы лично?
— В одной команде по футболу играем, он был у меня на подкасте, и мы представляем один клуб.
— Когда он был просто мастером спорта по боксу, вы знали друг друга?
— Конечно, с 2017 года, поскольку он представлял наш клуб.
— Спарринговали хоть раз?
— Нет, как-то так получалось, что в разное время были тренировки. В принципе, в моей команде есть хорошие боксеры, но как-то не складывалось. Я на бокс-то и не хожу особо, да и не сказать, что я очень большой боксер, в жизни и не тренировался никогда по боксу.
Чуть раньше, общаясь с «Матч ТВ», Вартанян вывел небезынтересную формулу, назвав Хабиба менее талантливым бойцом на фоне Ислама Махачева. Но вышло так, что вопрос про Хабиба нельзя было не задать и Юсуфу:
— Полтора года назад Рамзан Кадыров сказал, что в клубе или в лиге «Ахмат» могут быть бойцы, которые создадут оппозицию Хабибу Нурмагомедову. Вы один из лидеров в категории до 70 кг, представляли ли вы хоть раз себя в потенциальном бою с Хабибом?
— Если бы такой бой мог состояться, я бы все равно с Хабибом не побился бы. Но как любой спортсмен оставляю себя всего в зале и думал об этом, каково было бы готовиться и на Хабиба, и на Ислама Махачева. Хуже себя не считаю, но эти ребята сейчас очень далеко впереди [имеет в виду популярность и титулы]. Думаю, что у Ислама все шансы взять пояс. Глава республики не хотел его оскорбить, он просто свое мнение высказал. Хабиб сделал свое дело, он ушел непобежденным.
— Вы сказали «думал, как готовился бы». Чисто в теории, как надо готовиться, чтобы сопротивляться Хабибу?
— Думал, что у ребят в Америке очень слабый уровень борьбы. Ты изначально должен быть борцом для такого боя, вот как все кавказцы умеют бороться. Но Хабиб очень уверенно делает свою работу именно в октагоне. В зале ты можешь много чего показать, но в октагоне это не всегда получается. Вот взять Хамзата [Чимаева] — он просто нападает и делает удушающий. А есть люди с такими же навыками, у кого не получается так закончить бой, у них совсем другая манера. Я говорил с Бувайсаром Сайтиевым, он рассказывал, что, когда боролся, просто удивлялся тому, что этот человек [соперник], может захотеть у него выиграть.
Вартаняна и Раисова свели на перекрестном интервью с ведущим и комментатором «Матч ТВ» Дмитрием Губерниевым. В Вартаняна за его костюм-тройку сразу полетело определение «щеголь». Раисов пришел без костюма, но на эту тему у нас было одно уточнение до начала эфира.
— Вы как-то пришли на пресс-конференцию в худи Givenchy или Dolce & Gabbana. Так сильно нравятся брендовые вещи?
— Gucci это было. Обычно броские вещи не покупаю, но хорошие, качественные вещи мне всегда нравились. И когда тренируюсь, стараюсь получше экипировку выбрать, чтобы мне самому она нравилась на себе. То есть на одежду могу потратить, но я же больше ничем не занимаюсь, кроме тренировок. Поэтому люблю одеваться.
— Может, это кого-то шокирует, но есть боксерский шлем Winning серийного производства за 42-44 тысячи рублей. Сколько у вас самая дорогая вещь в экипировке стоит?
— У меня перчатки есть этой фирмы, кажется, около 40 тысяч. Но они уже чуть пробитые у меня, и чтобы своего соперника не травмировать, в них только по лапам работаю. Но качество очень хорошее.
Вартанян пропустил разговоры об одежде мимо себя, как и биатлонные трансляции:
— Иногда кажется, что для бойцов, которые сами привыкли говорить, непривычно, когда Дмитрий выдает много цитат, ускоряет темп пресс-конференции, может перебить, может процитировать Тургенева.
— Мне кажется, у него такой стиль, никакого дискомфорта я не ощутил. Мне в целом вообще параллельно, мог бы и сам провести эту пресс-конференцию, — делится впечатлениями Вартанян, когда все закончилось.
— Биатлон или лыжи не смотрите?
— Вообще нет. Знаю, что Дмитрий любитель этого, но мне нравится только стрелять, без лыж.
— Осталось 50 дней до боя, сложно будет готовиться к Юсуфу при условии, что он примерно все делает одинаково хорошо?
— Нет, это больше добавляет мотивации. Представь, ты выиграешь у человека, который так хорошо готов, который так же, как и ты, готов идти до конца. Я бы сказал, что это будоражит.
— В директ приходят злые сообщения от людей, которые будут болеть за Юсуфа?
— Ни одного.
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
