- Лучший российский тяжеловес Александр Волков долгое время называл Билостенного одним из первых среди своих спарринг-партнеров.
- Полутяжеловес UFC Никита Крылов однажды сказал про него «это как белый Нганну» (камерунец Нганну — чемпион UFC в тяжелом весе. — «Матч ТВ»).
- Авторитетный российский боец Марат Балаев называл его ударную технику одной из лучших в тяжелом весе вообще.
Сергею Билостенному 26 лет, у него 8-2 в ММА, при шести победах нокаутами. Он называет в интервью всех тренеров по имени и отчеству и поправляет себя, если говорит неправильно какое-то слово. Например, «похудание» вместо «похудение». Пришло время о нем рассказать.
— Так вышло, что мне с первого упоминания о вас было интересно, почему Билостенный, а не Белостенный?
— Мои родители из Украины. Отец служил в военном училище, потом получилось так, что он приехал сюда, перевез маму и я родился уже в Серпухове. Фамилия происходит от слов «белая стена», белый на украинском это білий.
Когда родители перебрались в Россию, мы просто эту букву оставили как «И». Я сам до 16 каждое лето проводил по 2-3 месяца в Винницкой области, но после конфликтов стало тяжело туда попадать. У меня там бабушка и дедушка, дядя там, большинство родственников на самом деле в Украине. В России только те, кто переехал.
— Вы говорили, что начали заниматься только в 16 лет. До этого ни серьезных тренировок, ни увлечений?
— Увлечения были, но это были плохие увлечения — я курил сигареты, лазил по трубам, пил какие-то дурные коктейли. Иногда ходил на карате, на бокс, на рукопашный бой. Но это тяжелые виды спорта, и когда ребенок неосознанный и не привык ничего тяжелее ложки поднимать, ему сложно себя заставлять ходить на такие тренировки. А я еще был очень полным ребенком. В 8-м классе весил 117 кг, я сейчас столько не вешу. Поэтому я ходил так: месяц приду, уйду и так везде.
Но у нас в Серпухове был развит армейский рукопашный бой, и я со многими спортсменами хорошо общался. Например, мой товарищ Максим Рябичев выполнил мастера спорта по шести видам единоборств, другие ребята выступали, и я как-то с ними двигался. В общем они звали, и я в 16 лет пришел на рукопашный бой. Правда похудел перед этим.
— А как получилось похудеть?
— На 49 кг за 5 месяцев. Скинул лишка. У меня был случай — тогда же было время ICQ, я там написал девчонке, она меня отвергла. И как-то мне намекнула при этом в духе «я не буду с тобой встречаться, потому что ты жирный». Меня просто мама баловала. Она могла принести мне упаковку «Сникерсов», то есть это 20 батончиков, например. И я их мог съесть за раз. Понимаешь? Просто садился и погнал. Я был обезображен чревоугодием.
Я почитал какую-то литературу по диетологии. Составил себе диету, абсолютно ужасную, как я сейчас понимаю. По сути, я ел утром кашу, в обед что-то незначительное и все. В общем я заканчивал девятый класс и был в процессе похудения, потом уехал на лето на Украину, приехал истощенный достаточно и еще и вверх вытянулся. Подошел к друзьям на линейке в школе, они поздоровались и не узнали меня.
— В 15 лет не каждый будет худеть, решив «что-то почитать по диетологии».
— Уже появлялся интернет, и я там что-то смотрел. В школе я учился средне, хотя у меня тяга к науке есть. Я сейчас много читаю, получил образование в физкультурном институте, поступил еще в один, вот буквально сегодня узнал, что поступил. Но, мне кажется, что в школе многие вещи, которые дают читать, их невозможно читать ребенку. Вот как можно читать в школе «Войну и мир» или там «Лолиту» Набокова. Я ее прочитал в 21 год, и подумал: «Что-о?! Как это в школе можно давать детям? Это очень сложно» («Лолита» и Набоков почти не встречаются в школьной программе литературы. — «Матч ТВ»).
Сейчас я постоянно читаю. Но тогда был интернет уже доступен, и я что-то там посмотрел по диетологии. Но все равно, когда в зал пришел, Анатолий Михайлович Чесноков и Максим Игоревич Гузовский посмотрели на меня и сказали: «Ты походу тяжеловес, ты большой, ты крепкий». И я стал качаться и тренироваться как рукопашник.
— Самая запомнившаяся драка до 16 лет и тренировок?
— Да их достаточно было. У меня еще так получалось, что на мои драки всегда много людей приходило: за школой где-то или где еще они там были, но зрители собирались. К сожалению, подростки довольно жестокие люди. Я даже в сознательном возрасте просил прощения у некоторых ребят, с кем конфликтовал.
Один раз дрались с парнем, баскетболистом, он был такой высокий. И я зачем-то намотал себе на руку ремень от портфеля. А ремень такой жесткий, плотный был, и я его добивал довольно долго. И из-за этого ремня у него было лицо как у Джуниора Дос Сантоса во втором бою с Кейном Веласкесом. Стыдно.
Еще у нас были трипы такие с Максимом Рябичевым. Ему было лет 16, он выиграл первенство России, отец ему подарил скутер, и он ездил по соседним районам, искал каких-то чуваков. Приезжал ко мне, говорил: «Он там в общем сказал вот такое… поехали…». И мы ездили по разным районам кого-то выцепляли. Он мог сидеть на скутере, смотреть, а я дрался. Мы жили в районе Яма, а могли приезжать куда-то на Чернышевскую, на Слободу. Ездили покорять.
— Напоминает миссии из игры GTA. Вы побеждали тех, кто был старше?
— Да-да, конечно. Это же как вызовы такие: ты понимаешь, что надо пройти босса, чтобы пройти игру. Мог побить кого-то из девятого класса, когда учился в шестом.
Но как только спортом начал заниматься, меня это все стало обходить, я перестал драться, перестал искать кого-то, прямо сразу все отошло.
— А когда на Украину ездили? Мне двое бойцов рассказывали, что в 10-е там вообще был Дикий запад
— Украина в то время отдельный мир, да. Я лет с 13 стал ходить в клубы… Ну как в клубы, это помещение в доме культуры. Все начиналось уже днем: я надевал Асиксы-бегунки, шорты и мастерку (олимпийка. — «Матч ТВ»). И хорошо понимал, что там никаких танцев не будет.
— Это же были танцы, где можно было не включать музыку, чтобы сэкономить электроэнергию?
— Да. Днем приходишь на озеро, там дерешься. Там уже кто-то кого-то выцепляет, уже что-то начинается. Потом вечером все продолжается в клубе. Внутри дома культуры было интересно, потому что там же все в темноте, и ты видишь только как руки и ноги летают.
— Когда вы после этого в спорт пришли, быстро стало получаться?
— Когда пришел, я понимал, что очень много пропустил на фоне других ребят. И у меня в голове даже выстроилась какая-то тактика по тому, как догнать остальных. То есть я посчитал, что если буду тренироваться каждый день два раза в день и еще по воскресеньям, то к такому-то возрасту догоню. Не надо, конечно, так делать. От этого только усталостные травмы. И я начал заниматься и уже через полгода попал на юношеское первенство России. А его выиграть это очень круто, это как Олимпиада. Если выигрываешь два раза подряд, то совсем серьезно. И вот я уже на первом турнире как-то настроился, провел четыре боя с ребятами, которые были и чемпионами, и в призах. И на следующий год тоже выиграл.
— Там есть такая запоминающаяся металлическая сетка у шлема. Я слышал, что она защищает лицо от повреждений, но из-за жесткости конструкции силу от любого попадания уводит тебе в голову.
— Есть даже научная работа на эту тему, что при таком шлеме основная сила удара скапливается в затылочной области. И поэтому ты вроде не чувствуешь боли, но такие удары в голове отдаются так «Бом! Бом!». И ты, бывает, ловишь лампочку, тебя ведет. Но мне, например, привычно, я могу не выступать по правилам рукопашного боя несколько месяцев, но потом надеть шлем, и мне будет комфортно.
— У вас в ВК в профиле стоят две воинские части в разделе «служба в армии».
— Я отслужил в Новосибирске, когда еще были внутренние войска МВД, уволился и подписал контракт с минобороны города Наро-Фоминска.
— По ощущениям это выглядит, что вы просто выступаете за ту или иную воинскую часть?
— Так это популярная практика. Причем не только в единоборствах: и в циклических видах, и в гиревом спорте, например. Зависит от начфиза, той или иной части.
— Если бы я в этом участвовал, я бы на первенство России по рукопашному бою за условный калужский УФСИН подписал Фрэнсиса Нганну.
— Ха-ха, но не факт, что он прошел бы хоть один круг. Кто шарит, кто понимает специфику этого вида спорта, они часто проходят даже очень титулованных спортсменов, потому что все равно экипировка, правила многое решают. Не факт, что Фрэнсис прошел бы того же Олега Попова.
— А у какого рода войск считается сильная сборная?
— Понятно, что у ВДВ сильный состав должен быть априори. Они же родоначальники этого вида спорта. Помню, что мы рубились в финале «Кубка В. Ф. Маргелова» с Хадисом Ибрагимовым, и за него так кричали, что я был удивлен, какая у него поддержка серьезная. И до сих пор у них очень сильная сборная.
— Магомед Исмаилов рассказывал, что он раздражал людей на соревнованиях, когда, выступая за ЖД войска, бил десантников.
— Ну это от начфиза зависит. Я считаю, мы вот в Западном округе хорошо уровень подняли. Сейчас Дальний Восток прибавляет. Еще просто базовых армейцев мало осталось, набирают в основном из ушу-саньда, они хорошо выступают в таких видах.
— Вы с первых турниров стали понимать, что у вас удар есть, что вы нокаутер?
— Да я не могу сказать, что я это как-то за собой чувствую. У меня просто большой объем работы по боксу. Очень большой объем! На мешках, с гантелями в руках, с отягощением. Наверное, из-за этого. Хотя другие говорят, что это или дано, или не дано. Мне кажется, это можно развить, те же мячи набивные, когда бросаешь, это колоссальный труд, но ты потом свои руки иначе чувствуешь.
— У вас был очень странный дебют в ММА: вас в 19 лет с рекордом 0-0 поставили против 33-летнего с рекордом 4-3 на турнире Fight Nights в 2015 году.
— Я точно понимал, что это мой профессиональный дебют и бой пойдет в статистику. Насчет оппонента — у меня их сменилось около четырех за подготовку, и в конце я уже говорил, нет разницы, давайте любого. А относился примерно так: я думал, если выиграю, то хорошо, можно идти в профессионалы; а если что-то не получается, можно продолжать просто драться в любителях. Хотя, когда я приходил в рукопашный бой, я понимал, что хочу выступать профессионально в ММА.
— Вы дрались в самом первом бою от начала карда — какой был гонорар?
— Мы не должны были драться первыми, должна была быть другая пара, но мы ехали, стояли в пробке, нам позвонили, говорят: «Их не будет, вы как там?» Мы залетели в «ГЦКЗ Россия», мне затейпировали руки, размялся, и все, поехали. Заплатили 30 тысяч, на руки мне пришла 21.
— Примерно как стипендия?
— У меня тогда была стипендия, да. И я работал в охранником в Seven club на Пролетарской. В здании, где был Норд-Ост. В клубе уже драться как-то не приходилось. Даже когда что-то предлагали, чаще всего было так, я говорил: «Ну пошли». И когда до выхода совсем чуть-чуть оставалось, в спину говорили: «Ладно, я вижу ты нормальный парень, все ок».
— Хотя бы какой-то единичный случай можете вспомнить?
— Чаще всего или миром решал, или мог просто взять за корпус, поджать к себе и вынести человека. Максимум было такое, что я прижал так человека, повалил его, а мой старший товарищ зачем-то добил с ноги в голову. Я просто захват разжал, а человек отключился. В Москве все равно другие люди, хоть это и был клуб, где тусовались фанаты, были дискотеки 90-х, но ничего жесткого не было.
— В 19,5 вы дебютируете в ММА, а через год проводите первый трехраундовый бой и довольно неплохо боретесь. У кого вы научились?
— Вообще у меня есть бой с Дмитрием Заболотным, он чемпион мира по боевому самбо, побеждал в турнирах по грэпплингу, побеждал Джеффа Монсона в грэпплинге, и там я не дал никаких шансов (на момент боя у Заболотного в ММА — 19-5; у Билостенного 3-1. — «Матч ТВ»). Тут вопрос в самоотдаче — а я всегда любил борьбу и бороться. Просто у меня было понимание, что в моем базовом виде спорта борьба отстает: у нас есть рычаг локтя, детские болевые, и все. Даже удушающих нет. И я занимался борьбой везде, где возможно. Наверное, сильнее всего на мое понимание борьбы повлиял Дмитрий Геннадьевич Селивахин. Он мне дал понимание борьбы в куртке, хотя я изначально не понимал, для чего бойцы ММА этим занимаются. Когда в куртке, в ги (одежда в бразильском джиу-джитсу. — «Матч ТВ») борешься, ты просто на всю борьбу начинаешь шире смотреть, ты по-другому чувствуешь баланс, по-другому смотришь на технику.
— Вы, наверное, первый тяжеловес в ММА, кто сказал, что любит йогу и занимается ей.
— Да, сейчас вдобавок это стало более осмысленным. Мы делаем практики после тренировок, работу с дыханием. Это меняет тебя в лучшую сторону. Насчет гибкости вообще отдельная история: у нас же сложнокоординационный спорт, где будут триггерные точки, зажатость какая-то. А после йоги ты свободен. С ней все полегче. В этом лагере не так много получилось, но в прошлый раз мы делали после каждой тренировки по полчаса, по сорок минут. В Серпухове я хожу отдельно на практики, на стретчинг.
— Тренер по физподготовке из зала «Стрела» говорит, что нокаутеры обычно хорошо жмут лежа. В вашем случае это работает?
— Для лифтера это, наверное, детские веса, но для боев вроде у меня неплохой результат. На три раза я жал 170 кг. Присед не делаю, в становой не выходил за 220 кг, но это на три-четыре раза.
— Олег Тактаров в своем последнем интервью сказал, что Александру Волкову, чтобы приготовиться к Деррику Льюису, надо было не оставаться у себя в зале, а ехать на спарринги к черным парням, которые сидели в тюрьме и давали бы Волкову чувство опасности в спаррингах. Ощущение, что его могут вырубить в любой момент. Вот вы считаетесь одним из главных нокаутеров в команде Волкова и много спаррингуете с ним. А нет ощущения, что действительно у вас в команде все очень вежливые и все слишком хорошо общаетесь, и это чуть прибивает остроту в спаррингах?
— А вы ни разу не были на спаррингах в «Стреле» в пятницу?
— Журналистов не пускают обычно.
— Тарас Вячеславович (Кияшко. — «Матч ТВ») может пустить, спросите. Это нечто уникальное, я раньше туда ездил как на соревнования. Теперь — как на работу. Я не знаю, где так еще спаррингуют. С максимальной выкладкой и с ожесточенностью. Там у ребят хорошая экипировка, хорошая защита, но при этом очень хорошие поединки.
Мы с Александром не друзья, мы товарищи, я его очень уважаю, но нет такого, что мы медвежьи услуги друг другу оказываем. Я еще на втором курсе попал к ним на спарринги, он тогда дрался в Bellator. Мы начали спарринговать, я стал аккуратно работать, и Саша сам сказал: «Не-не, тут не так». И я сразу понял — ну все буду по-другому. И мы рубились в полный контакт. Как у Олега Тактарова отчество?
— Николаевич.
— Олег Николаевич просто не был на спаррингах у нас, наверное. Он же тоже не погружен в тренировочный процесс Александра. Там и помимо меня хватает ребят, кто может ударить. И я могу сказать, что Тарас Вячеславович может просто сказать: «Наверное, ты здесь не нужен», и попросить уйти, если ты спаррингуешь недостаточно хорошо. Меня это сильно изменило лет в 19-20. Я понял как в принципе надо спарринговать. Сломать в спарринге нос, уши, пальцы на ногах, это нормально. Там даже была такая ситуация, что я пришел на одну из первых тренировок, и мы стояли, общались с ребятами. Саша подошел и сказал: «Не ищи здесь друзей». И я понял его настрой. То есть он тяжело к себе подпускает людей в зале, но мы нормально общаемся, и в тренировках он может подсказать, что делать. Он никогда не был скуп на то, чтобы именно опытом поделиться.
— Он же сам в 20 лет приехал на спарринги в Оскол и был, видимо, в такой же ситуации.
— Да, я думаю, они на этом научены. Но спарринги у нас были такие, что я ехал домой в пятницу вечером. Ехать надо было час, и я только минут через 40 понимал, где я и куда еду.
— Вы были в команде Волкова «Стрела», ее основатель и менеджер Иван Банников долго называл вас одним из самых перспективных бойцов команды. При этом вы не дрались два года, а теперь выступаете за питерский клуб Sech. Что произошло?
— Мы с Иваном Александровичем много про это говорили. Получалось так, что мне не могли найти поединки, а у меня был простой 26 месяцев, и это был уже серьезный срок.
Мы отказались продлевать контракт с АСА, потому что он был бы долгосрочным, а у нас были планы ехать на Запад. Был разговор про Bellator, но там не было турниров из-за пандемии и непонятно было с визой. Мне хотелось или тренироваться и выступать, или идти другой дорогой. Мы долго общались, но в итоге я сменил менеджера и стал работать с First Round Management. Они тоже не могли найти бои. И мне позвонил Николай Дедик, основатель «Сечи», сказал: «Я тебе ничего не могу пообещать, но я могу тебе находить бои». И я приехал в Санкт-Петербург на сборы, потренировался, очень хорошо вкатился и стал выступать за их команду.
— Ключевое: можете ли вы теперь потренироваться в зале Волкова и пожмете ли вы руки при встрече с Иваном Банниковым?
— В зале — да, я спрашивал у Тараса Вячеславовича, он сказал, что я могу приезжать и не спрашивать. С Иваном мы виделись один раз, он не подошел ко мне. Я его понимаю как человека, наверное, для него это… В общем я долго был в составе «Стрелы» он оказывал помощь какую-то, то есть он случившееся по-своему воспринимает.
— Вы не дрались 26 месяцев, но за это лето нокаутировали двух бразильцев в лиге Open FC. Сейчас будет еще один боец из Бразилии. Ему 43 года, до этого одному из соперников было 41. Без осуждения, но это выглядит как желание набить себе рекорд нокаутами и попасть в UFC.
— Как я понимаю, у лиги есть хорошее общение с бойцами из Бразилии, и они их привозят. Набить хороший рекорд? У меня такого вообще нет, здесь не бокс, где надо, чтобы был ноль и много побед. Насчет возраста — они все выше меня в рейтинге. Насчет UFC — мне бы хотелось подраться за рубежом, но пока я дерусь в Open FC, и все. Мне сейчас просто хочется драться и побеждать, дальше посмотрим, что будет.
— У вас есть два поражения от одного и того же бойца, Мухумата Вахаева. Вы говорили, что после второго вас чуть-чуть вернула к жизни жена, сказав что-то вроде «давай соберись». Как это выглядело?
— Понимаешь, есть такие вещи, когда ты очень много делаешь для цели. Вот я четыре месяца ничего не видел, кроме зала. Возможно, я даже перетренировался. И тут раз, и ты проваливаешь. И я подрасклеился, лежал, смотрел в потолок, телефон не брал, просто ничего не хотелось. И вот она в какой-то момент сказала что-то вроде: «Да прекрати, чувак, хватит».
— Вы вели второй бой с Вахаевым, но вас задушили, когда рефери Херб Дин решил что-то вам сказать, вы подняли голову, и Вахаев заправил руки…
— У меня к Хербу Дину вопросов нет. Он стал что-то говорить, и я решил посмотреть на него, чтобы лучше разобрать. Значит, мне надо английский учить — я сейчас как раз этим занимаюсь.
Читайте также:
- «Едь в свои Штаты». Российскому боксеру предложили 50 тысяч за отказ от боя в Самаре
- За 4 недели до боя положили в палату для неизлечимых. История российского боксера, который завершил карьеру в 23 года
- «Я сидел порядочным арестантом». Емельяненко ответил на вопрос Гусейнова про тюрьму
- Емельяненко перевел соперника, но проиграл удушающим через 130 секунд. Разбор ошибок от черного пояса по джиу-джитсу
- Рэпер Шокк официально побил Жигана. Интервью тренера победителя и история конфликта с участием Оксимирона
- Чемпион UFC в 77 кг считается лучшим бойцом лиги. Мы узнали, что о нем думает непобежденный чемпион Bellator
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
