- Хандожко 28 лет, статистика в ММА — 26-6-1, в UFC — 1-1
- Контракт с UFC подписал в 2019 году, имея статистику 6-4 в последних 10 боях
- Родился в Торжке, с детства живет в Москве, в 2018-м переехал в Краснодар и возглавил Краевой центр единоборств
В этом интервью:
- Как навредил врач-реабилитолог
- Почему травма колена привела к депрессии
- Как подписался в UFC раньше других
- Бой с Чимаевым
- Спарринги с Хабибом
- Самый интересный соперник для Нурмагомедова, у которого такой же уровень борьбы
- Почему интервью началось на полчаса позже
«В первый день принял антидепрессанты, а потом подумал: «Да ну что такое, я что, не справлюсь с этим без них?!»
— 8 марта 2020-го у вас вышел пост с текстом: «В январе на сборах в Таиланде порвал переднюю крестообразную связку на колене. В четверг прооперировался, и впереди меня ждет длительный период реабилитации…» После этого за год у вас появилось только пять публикаций в соцсетях, и наши общие знакомые стали все чаще говорить о вас что-то со словом «потерялся». Что случилось?
— Сделал операцию: хирург отличный, Барков Александр Александрович, могу советовать. Операция прошла хорошо, через 10 дней сняли ортез с колена. Нога — как будто ничего и не было, не отекала, не беспокоила. Чувствовал себя прекрасно, даже время восстановления не пугало, уже сам себе распланировал, что буду делать, над чем поработаю в эти полгода.
Прошло 14 дней, мне в директ в инстаграме* пишет реабилитолог — не буду даже называть его имя — с посылом типа «надо заниматься, нельзя терять времени». А для спортсмена фраза про время не последнюю роль играет. И я согласился.
Сходил на два занятия, на третье нога сильно отекла, и я понял, что мы что-то не то делаем.
— А что делали?
— Мне кажется, проблема была в одном упражнении: кладешь ногу на кушетку, подкладываешь под нее кубик (или блок) маленький, чтобы создавался полный разгиб ноги. А у меня и так был полный, но мы его еще дальше стали прорабатывать. А потом реабилитолог поставил мне миостимулятор (к этому тоже вопросов нет), и вместе со стимуляцией мы начали ногу в колене еще сильнее разгибать. И мне почти сразу же стало неприятно, говорю: «Давай уберем». Вроде убрали, а нога отекла, и, в общем, у меня восстановление встало. Спустя три месяца я все еще на костылях ходил, а ребята, кто со мной в одно время оперировался, уже начали тренироваться. С этими мыслями в такую депрессию впал. Наверное, только к концу 2020 года пришел в себя. Даже стыдно было в какой-то момент перед тренерами, перед спарринг-партнерами, перед друзьями. Люди писали, поддерживали, а я никому не отвечал, просто в себя ушел и все.
— Сколько стоило одно занятие?
— 6000 рублей. Деньги, в принципе, даже для Москвы хорошие, особенно если учесть, что в первые недели ты особо ничего не можешь делать, кроме как поднимать вверх-вниз ногу. Я причем уже договорился со специалистами в Краснодаре, там были врачи из футбольного клуба, которые были готовы помочь, но вот он мне сказал «давай время терять не будем», я и повелся. Сам виноват.
— После такого опыта как выглядела дальнейшая реабилитация?
— Сначала был на связи со своим хирургом, потом в интернете смотрел упражнения. В Москве еще помогал Юрий Глазков, такой крутой человек. Я писал многим врачам, спрашивал что-то постоянно — «а это? а это?» — почти каждый день. Некоторые уже перестали отвечать — я их понимаю, но Юрий отвечал всегда. Терпение у человека мировое. Потом переехал в Краснодар, и там уже помогали реабилитологи из клуба.
— В «Краснодаре» с кем-то пересекались из игроков?
— Видел Ари, такой на позитиве мужичок, как раз тоже после операции восстанавливался. У него несколько связок в колене было порвано. Шапи Сулейманова видел. Еще там занимался вратарь, такой крупный, он вроде бы сейчас уже ушел. Помню, что я делал физиотерапию и на телефоне смотрел обзор матчей Английской премьер-лиги, а рядом вратарь крутил педали и смотрел бокс. Реабилитолог посмеялся с этого.
Но вообще в тот период я на себе крест не просто как на спортсмене, но и как на человеке поставил. Уже были такие настроения, что в принципе в жизни ничего не получится: по здоровью начал сыпаться в других моментах, не хотелось ничего. Было всего два-три человека близких, они меня и вытаскивали.
— У бойцов из США в этот момент в историях появляются алкоголь и наркотики. Было что-то подобное?
— Такого не было. Был момент, мне прописали антидепрессанты. Я в первый день принял, а потом подумал: «Да ну что такое, я что, не справлюсь с этим без них?!» И убрал сразу. Но это правда жесткий период, мысли в голову лезут такие черные и темные, что никому не пожелаешь.
— USADA при этом продолжала тестировать?
— Три раза приходили. Это даже мотивировало как-то. Думал, вроде не дерусь уже сколько (последний бой Хандожко провел в ноябре 2019 года. — «Матч ТВ»), а они приходят, берут тесты, значит, не списывают со счетов. Еще неделю назад на меня подписался официальный инстаграм* UFC — решил, что это уже вообще знак.
— Что сейчас позволяет делать колено?
— В плане ударной техники практически все: могу бить этой ногой, бить другой, могу удары с разворота бить. Из упражнений, наверное, тоже все, кроме максимальных спринтов и приседаний с весом. В борьбе почти нет ограничений.
— Хабиб, Тони Фергюсон, Конор Макгрегор, Жорж Сен-Пьер, Петр Ян рвали крестообразные связки и после этого становились чемпионами UFC, выигрывали очень важные бои. Почему они вернулись, а вы были на грани того, чтобы завершить карьеру?
— Думаю, что я просто попал к тому самому реабилитологу, но, повторюсь, это только моя вина. Теперь точно могу сказать, что карьеру я завершать не хочу. Уверен, что смогу подраться, и понимаю, что даже не просто выйду лишь бы как-то подраться, а у меня на хороший бой достаточно сил.
«В UFC в любом случае просто так не попадешь. Своими двумя боями я свое присутствие там оправдал и еще оправдаю в дальнейшем»
— Этот вопрос нельзя не задать, но многие не поняли вашего подписания в UFC. Можно я скажу, как это выглядит со стороны, а вы ответите, как посчитаете нужным… В августе 2017-го вы деретесь на выставочном турнире в Сочи, побеждаете эффектным нокаутом. Это впечатляет кого-то из краснодарских функционеров, и вам, во-первых, предлагают перебраться в Краснодар, заниматься Краевым центом единоборств, и во-вторых, лоббируют вашу кандидатуру в UFC через Российский фонд прямых инвестиций, который является генеральным партнером UFC в России и в офисе которого проходила пресс-конференция о подписании вашего контракта.
— По порядку: в Сочи я не планировал драться, но тогда еще служил в Росгвардии, позвонили, сказали «надо», и я из Омска — в Москву, из Москвы — в Сочи, за три дня с одних соревнований на другие полетел. Подрался, и после боя предложили работу в Краснодаре. Подумал, почему бы и нет. Тогда еще был период не очень хороший и в жизни, и в спорте: меня из АСВ уволили, в М-1 сказали, что я им не интересен, в Fight Nights вроде тоже не интересен. Я так подумал: «Ничего себе! У меня двадцать боев, а я всем не интересен». Решил, что пора завязывать.
Полгода не тренировался, думал, что уже завершил карьеру, потом договорился с RCC на один бой. Была дата, был соперник, и вдруг менеджер позвонил, сказал, что из UFC пришел контракт. Как во сне.
В плане подписания в UFC я чего-то не могу сказать и каких-то вещей сам не знаю. Да, кто-то помогал, как именно, я не знаю. Думаю, что цепь событий действительно каждый примерно сможет отследить, а что до меня самого, я считаю, что в UFC в любом случае просто так не попадешь, а своими двумя боями я свое присутствие там оправдал и еще оправдаю в дальнейшем.
— Позвонил и сказал, что есть контракт, ваш менеджер Саят Абдрахманов?
— Объективно — подписал не Саят, но он был тем, кто вел общение с людьми из UFC и сказал мне про контракт.
— Есть дискомфорт, когда понимаешь, что в UFC стоит очередь из бойцов, а ты как будто заходишь через потайную дверь?
— У меня не было дискомфорта, но, возможно, было неудобно перед ребятами, кого я хорошо знал и про кого сам понимал, что они давно заслужили там находиться, перед Эдуардом Вартаняном, Николаем Алексахиным, Александром Шаблием, но они как раз искренне поздравили меня. А так, я понимаю, что я всей своей карьерой к этому шел, мы говорили с UFC еще до того, как я в АСВ попал, когда у меня был рекорд 19-1, и там мы пробовали напрямую говорить с американскими менеджерами, но в тот момент не получилось.
— Хамзат Чимаев в интервью Асланбеку Бадаеву, сказал, что вы и он могли дебютировать в бою друг с другом на турнире в Стокгольме.
— За две недели до боя в Швеции мой менеджер Саят сказал, что Бартош Фабински, мой запланированный соперник, травмировался. Я обрадовался, что мне с ним не драться, потому что это, конечно классический антиударник. И вдруг в какой-то группе вижу, как обсуждают, будто Чимаеву предлагали бой со мной, но его не отпустила организация Brave, где он выступал. Но я уже даже начал его просматривать. У него тогда только четыре боя было, я успел отметить, что в одном он по выносливости просел, подумал, что на это можно рассчитывать, но понимал, что он очень серьезный боец.
А Хамзат, кстати, когда я в Стокгольме уже был, помог мне вес погонять. У меня в гостинице зала не было, я написал в инстаграме*, кто может помочь, мне ответил знакомый Хамзата, посоветовал с ним связаться. Я связался, он меня пустил в зал, дал перчатки, помог во всем. Очень хороший парень, абсолютно на позитиве, ничего не сказал про то, что у нас бой отменили.
— Ваш последний бой прошел на UFC в Москве 9 ноября 2019-го против Рустама Хабилова. Вы проиграли решением, но дрались лучше, чем многие ожидали. Могло ли что-то в этом бою измениться в двух-трех эпизодах, чтобы вы выиграли?
— Например, мог бы быть другой судья. Просто посмотри, сколько минут мы стояли у клетки (и это не была атакующая позиция), а просто он уперся в мою ногу, я держал его руку, и мы стояли, мне кажется, 2,5 минуты. Судья, по-моему, пять раз сказал «активность» и только на шестой раз нас разнял. Во втором раунде было примерно так же. Это не укор в сторону Рустама, он топовый боец, который всем все доказал, и в третьем раунде он уже бесспорно выиграл, но если мы берем два первых раунда, то тут есть вопросы. Во втором раунде тоже моя ошибка была: меня перевели, я к сетке подполз и просто забыл действие, которое мы с тренером учили. Потом вспомнил, сделал высед, встал, вышел. Надо было сразу его делать, тогда бы я встал раньше. И сильный акцент сделал на физику перед этим боем, руки затекли.
— Вообще этот бой даже замотивировал, после него мне перестали писать, что я в UFC незаслуженно, но я сам виноват и сам проиграл, не судья же пропускал эти проходы.
— Честно, да, казалось, что Рустам с большим преимуществом может выиграть.
— Причем все, что я показал с Рустамом в плане защиты от борьбы, я этому научился за три дня в отеле: приехал Сергей Максимович Торосян, тренер Армана Царукяна, и показал мне ровно три вещи. И я был в шоке: я шесть-семь лет учил борьбу и защиту от переводов, а тут человек мне показал три момента, и они все работали.
Мне кажется, он очень недооцененный тренер и ему бы следовало свой зал открыть, пока он просто тренирует для души, как я понимаю. С ним надо пообщаться, это умный человек, такой интеллигент с очень правильным складом ума.
«Хабиб единственный человек, который вообще не устает»
— Вы же когда-то проводили сборы с командой Хабиба?
— Да, Абдулманап Нурмагомедов приезжал в Москву. Мы подошли, спросили, можно ли приехать потренироваться в Дагестан. Он дал добро, и мы сразу полетели туда. Были я, Эдуард Вартанян и Ильфат Амиров. А там был очень сильный состав: Хабиб, Ислам Махачев, Али Багов и потом подъехал Шамиль Завуров.
— Спарринговали с Хабибом?
— Тогда они больше над ударной техникой работали, и каждый день был либо бокс, либо тайский бокс. Раунд или два поработали с Хабибом, было интересно, он такой темп задает… Если в начале раунда еще можно где-то попадать, то потом он темп навязывает, и, мне кажется, это единственный человек, который вообще не устает, а только разгоняется и все.
— Можете как базовый ударник ответить тем, кто критикует ударную технику Хабиба?
— Это было шесть лет назад, и я не могу сравнивать с тем, что есть сейчас. Тогда мне запомнилось, что попадать по нему можно, но в начале раунда. А недостаток базы он компенсировал темпом и серийностью. Он выбрасывал по 3-4 удара с расчетом, что хоть один да долетит. И главное — вообще нет пауз, когда он давал бы тебе отдышаться, постоянно идет вперед и давит. И с теми же самыми прыжками с колена, когда он их использует с таким давлением, ты не понимаешь, как на них реагировать.
— Боролись?
— Это будет громко сказано. У нас был один раунд в партере, он на мне лежал и с кем-то разговаривал параллельно. Я много с кем боролся, но с таким уровнем борьбы могу двух людей выделить: Хабиб и Ярослав Амосов. Это как будто бетонная плита на тебя ложится, и ты понимаешь, что оттуда просто нельзя выбраться. Когда борешься с другими, даже уступая им, понимаешь, что хоть где-то можешь поработать, а здесь просто без шансов.
— Нет ощущения, что в идеальном мире бой Хабиб (29-0) vs Амосов (25-0) должен стать боем мечты?
— Кстати, да. Бой Конор — Хабиб ожидаемый, а вот бой Ярик — Хабиб именно для спортсменов, для ценителей ММА — очень сильный бой. И тут непонятно чего ждать, может быть, кто-то его ударкой попытался бы забрать, потому что оба понимают, что у каждого крутая борьба. Может быть, чисто дуэль борцов была бы. Я бы даже просто их тренировочный спарринг посмотрел, потому что это очень интересно. Мы с Яриком говорили — он очень хочет с Хабибом потренироваться, побороться.
(Амосов — третий слева)
— Но если бы бой состоялся, было бы тяжело победителя выделить, я бы свой прогноз побоялся давать, потому что это два крутых, дисциплинированных спортсмена. Я лично знаю только нескольких человек, кто именно между боями ведут себя как профессиональные спортсмены, Ярик и Хабиб среди них.
— А Амосов сильно тяжелее Хабиба, он же в полусреднем весе выступает (до 77 кг)?
— Обычно у него после боя есть неделя, когда он солидно разъедается, а так, по-моему, его вес около 85 кг. Получается, что Хабиб примерно столько же.
— У вас же еще был опыт, когда вам готовиться к бою помогал Магомед Исмаилов. Причем тогда казалось, что к вам есть даже больше внимания, чем к нему.
— Мне кажется, у меня тогда просто карьера в ММА больше на ходу была, а у Магомеда как раз травмы были, и он мало в ММА дрался. Но у него уже тогда ролики бомбовые были. Мы плотно дружили с клубом Golden Team из Мытищ: и получалось, что мы у них тренировались, а они к нам по пятницам приезжали на спарринги. С Магой мы там и познакомились. Прикольный парень. Кто его не знает, думает, что он такой веселый только в роликах, а я его увидел и понял, что он и в жизни такой. Понятно, что в серьезных ситуациях он голову запросто оторвать может, но в целом он атмосферу в зале задает очень позитивную. А в спаррингах с ним классно было, мы жару давали, у него и проходы мощные очень, и в стойке он может порубиться.
— У нас интервью отложилось на полчаса по самой невероятной причине для бойца ММА: вы сказали, что хотите дочитать книгу. Какую?
— Мне всегда нравилось много читать, но пока была депрессия, я несколько книг начинал, читал страниц 20 и забрасывал. Чаще всего просто играл в War Craft 3, мог садиться и по шесть часов играть. Посмотрел сериал «Последний танец» и заедал стресс всяким неправильным питанием: крылышки из KFC брал, ходил в заведение около дома, брал там гиросы, бургеры, колу. Думал, что раз уж все так плохо, можно яму себе копать…
А сейчас читаю «Иммунитет. Наука о том, как быть здоровым» Дженны Маччиоки. Последний год заставил об этом задуматься, и теперь хочется чуть внимательнее относиться к здоровью.
— Был момент, когда вы взяли телефон и написали менеджеру, чтобы он искал вам дату и турнир для возвращения?
— Конкретного нет, но все равно до этого момента еще есть время. Сейчас я понимаю, что в конце весны или летом в Абу-Даби мне было бы интересно провести бой.
Больше про MMA:
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
