- Почему у российских биатлонистов не хватает сил на последний круг?
- Российские юниоры побеждают всех в мире, но во взрослом биатлоне иностранные короли. В чем причина?
- Прав ли Шипулин, завершивший карьеру?
- Лучший тренер или лучший тенор Советского Союза?
- При каких обстоятельствах Привалова пожалел фашист?
- Обмен «Родиной» и дружба с американкой.
- Наконец, стихи собственного сочинения.
Эти и другие штрихи к портрету легендарного тренера — в тексте ниже.
— В качестве кого вы приехали на Универсиаду?
— Почетного гостя. В свои 85 работаю консультантом в Москомспорте, хотя с этого года на полставки. Когда нужен, звонят, приезжаю, консультирую. Приглашение в Красноярск принял с удовольствием.
— Видели победы Поршнева и Латыпова? Хорош резерв?
— Этим ребятам еще расти. У нас был длительный провал в подготовке, выпали годы. В биатлоне очень важна физическая база, как сезонная, так и многолетняя. А база — это объемы. Из года в год, из месяца в месяц. Пытаемся наверстать завышенной интенсификацией в летний период, получаем то, что получаем. Немножко угробили молодежь в этом плане.
— Подменяем работу на выносливость скоростной работой — правильно понимаю?
— В грубом выражении — да. При больших объемах в период становления спортсмена формируется правильный липидно-жировой обмен. Если же напирать на интенсивность при недостатке базы, обмен будет неправильный, и на последний круг не хватит силенок. Что мы с вами и наблюдаем в исполнении россиян.
Поршнев с Латыповым в этом году прошли через большие объемы, отчасти это поможет скорректировать упущения прошлых лет. Более того, сужу на глазок, — они немного недополучили интенсивности. Но это как раз нормально: если сразу дать и то, и другое в развивающей зоне, организму придется тяжело.
— Что нам мешало готовиться через объемы, а не интенсивность?
— Сейчас объясню. В советской биатлонной методичке было написано: правильно дозированные большие объемы вырабатывают, во-первых, привычку работать, во-вторых, обеспечивают стабильность в сезоне. Нет провалов от этапа к этапу: база заложена, ее хватает до весны. Можно выступить лучше или хуже, но нельзя один этап выиграть, а на следующем уступить самому себе ходом пять минут.
Новое руководство СБР взяло правильное направление: в этом году не успеем, но к Олимпиаде-2022 команда должна быть в порядке. А взяться за это раньше мешало вот что. В ведущих биатлонных странах юниоры в возрасте 14-16 лет получают нагрузку, чтобы не выигрывать, а крепнуть. В ранние годы формируются скелет, мышцы, адаптируется ко взрослой жизни наш главный орган — сердце. Это работа на перспективу.
— А у нас на что?
— А у нас многих тренеров волнует не будущее спортсмена, а собственная зарплата. Которая привязана к победам. Посмотрите результаты юношеских международных соревнований. Наши там на верхних строчках, шведов, норвежцев, французов почти не видать, за редким исключением. Немцы порой на юношеские чемпионаты мира команду вообще не присылают. Но потом у них Дальмайер и всякие Бё, а у нас 50-е места. При нашей массовости и материальной базе, если правильно тренировать, нам равных в мире не должно быть. А на деле? Куда деваются детские чемпионы, когда повзрослеют? Всё, кончились. Зато в 9 лет начинают, а в 10 уже соревнуются, имея календарь.
Всегда привожу в пример великую советскую лыжницу Алевтину Колчину. Жила в Тверской области, ходила в школу: пять километров туда — пять обратно. Не соревновалась и не тренировалась, просто ходила. Зато каждый день. Укрепила здоровье и успешно выступала долгие годы, побеждая на чемпионатах мира и Олимпиадах. Сережа Тарасов, олимпийский чемпион Лиллехамера, вспоминал на днях: в детстве ему не хотелось ходить — только бегать. Через это закладывалась база, укреплялся организм. Нынешние — ребята хорошие, но готовы не так. Есть Логинов, подходит Елисеев, а кто еще?
Что мешает сделать лыжи в северных регионах отдельным предметом школьной программы? У итальянцев с французами две деревни занимаются биатлоном, и посмотрите, какие результаты. А у нас столько народа, и проигрываем. Стыдоба, систему надо менять!
— Кто ее должен менять?
— Вопрос. У СБР власти не хватит, а руководству страны не до этого.
— Разве в Норвегии или Италии биатлоном занимается руководство страны? Не говоря уж про их федерации, где работают сугубо технические люди.
— Так и в советское время федерации были никакие, всем руководил спорткомитет. Что могла федерация, если там попадались сотрудники, мало понимавшие в биатлоне, как при Прохорове? Я с ним был в хороших отношениях и даже напрашивался, помню, консультантом вместе с Толей Алябьевым. Записались на прием, нам все подтвердили, но Прохоров так и не принял. Почуял, видно, что будем неудобные вопросы ставить.
— Как всё, о чем вы сказали, отразится на российских шансах в шведском Эстерсунде?
— Очень трудный будет чемпионат мира. В 70-м, помню, мы там завоевали в двух видах программы, то есть в двух гонках, два золота и бронзу. Тихонов стал в «индивидуалке» первым, Маматов третьим, плюс победа в эстафете. Если сейчас выиграем столько же медалей во всех 12 гонках, будет считаться прорывом. Но сомневаюсь. Нам бы таких соперников, как на Универсиаде, — другое дело. Только в Швецию приедут не они. Логинов с Елисеевым могут бороться за медали при удачной стрельбе плюс эстафеты, возможно. У девушек ситуация гораздо сложнее: высочайшая конкуренция, а ногами никто не бежит.
— Подготовка в горах не поможет?
— Тренеры рассчитывают на вторую волну. Команда спустилась с гор уже давно, серьезный эффект наступает на 14-й день, следующий позже. На нем и хотят подвести наших к Эстерсунду.
— Фуркад затаился тоже по «горной» причине?
— Чего-то он недобрал в этом сезоне. Может, объемов. Раньше, рассказывали, француз на велосипеде в горах по пять часов ездил. Это очень сильно.
— Правда, что на одинаковую высоту, допустим, в Болгарии и Италии организм реагирует по-разному?
— Абсолютная правда. Что такое высота? Это работа в условиях кислородного голодания. Потом человек спускается с гор, получает привычную дозу и выдает максимум. Но в разных горах разный состав воздуха, другая насыщенность кислородом. Есть в Италии нагорье Сейзер Альм, раньше туда постоянно мы и норвежцы приезжали. Вот там эффективная высота 1800-2000 метров. Трассы проложены на разных уровнях, эффективность выше, чем в Антерсельве, где 1600 метров. На Кавказе наоборот: грузинский Бакуриани, где 1600, для подготовки лучше, чем армянский Цахкадзор с его двумя тысячами.
— Как отнеслись к решению Шипулина закончить?
— В советские годы мы более патриотично относились к выступлениям и результатам. Спорт был и остается политикой: если ты фанат биатлона, и честь родины не пустой звук, продолжай. С другой стороны, это его личное дело. Шипулин ни разу не становился чемпионом мира на индивидуальных дистанциях, олимпийское золото у него тоже в эстафете, когда норвежцы в Сочи «застрелились» на последнем рубеже, а немцы были никакие. Победителей не судят, страна была довольна, но титулов Шипулин недобрал, на мой взгляд.
— И двинул как раз в политику.
— Драчев и Чепиков тоже там. Все в бумагах, при делах, работы много. Но они бегали до каких лет? Шипулин, считаю, мог выступать и выступать. Я тоже недобегал в свое время, ушел в 33. Очень хотел олимпийское золото, имея серебро с бронзой. И выиграл бы, уверен, в 1968-м, но получил предложение возглавить сборную Союза. Биатлон не бросил, реализовался, как тренер. Руководил сборной с 66-го по 94-й.
— Видели, как на лыжном чемпионате мира поймали австрийца, вливающего себе кровь?
— Просто ужас. Где он ее прятал, хранил, как сам себя колол? За всю жизнь в биатлоне не встречал подобного.
— Зачем допинг спортсмену, бегающему по 80-м местам?
— Не понимаю. У наших тоже прихватывали тех, кто сроду ничего не выигрывал. Дурость какая-то.
— Вас не удивляет, что наказание в российском спорте получают только «прихваченные», но ни один тренер или чиновник, кроме Нагорных, не пострадал? Врачи Дмитриевы, отец и сын, судя по всему, тоже ни при чем.
— Нагорных — нормальный мужик, из него сделали козла отпущения. Дмитриевы, насколько я знаю, сварганили какой-то коктейль, говорили, что безопасный, обещали большой эффект. Их надо было серьезно наказать за это дело, тем более легкая атлетика тоже загремела.
— Вольфганг Пихлер говорил, что учился тренировать, конспектируя ваши тренировки на альпийских сборах. Так и было?
— Он приезжал к нам, да. Мы даже дружили, я был у него дома. И сейчас в Рупольдинге встречался с ним и его братом-бургомистром.
— Пихлер сильный тренер?
— Я так и не понял, как он из таможенника превратился в тренера сборной Швеции, причем успешного. Тренировал, говорят, на расстоянии, по интернету — не представляю подобного. Недавно поздравлял Пихлера с днем рождения. Сказал, что все, заканчивает.
— Кто из сильных российских тренеров сейчас невостребован, на ваш взгляд?
— Не знаю всех нынешних, честно говоря. Пересекся на тренерском совете с Норицыным, еще когда он не работал со сборной, — сильный парень, рекомендовал его Кравцову. Не сразу, но взяли Норицына в команду, девчонки им вроде довольны. Про остальных не скажу.
— Анатолий Хованцев — маститый специалист. Но в 2011 году его сняли за неудовлетворительные результаты на домашнем чемпионате мира. Почему у Хованцева должно получиться восемь лет спустя?
— Тут вот в чем дело. Сменилось руководство СБР. Драчев тренировался у Хованцева, он хорошо его знает. Кого еще назначать в такой ситуации? Хованцев работал с Мякяряйнен и Юрловой — тоже плюсик. Другой вопрос, почему Хованцев верстает планы взрослым, юниорам и вообще всем? Может, это и правильно на начальном этапе, посмотрим. Некий образовательный элемент, чтобы сейчас вот так, а на будущий год главный тренер задаст направления, по которым профильные тренеры сделают планы.
Вообще тренерская необученность — проблема. Я в свое время закончил школу тренеров. Затем поступил в ГЦОЛИФК, где после школы было легко, очень серьезную базу она заложила. А сейчас, представьте, бегает спортсмен по неправильной методике. Заканчивает, идет в тренеры. Чему он будет учить? Той же неправильной методике, которую на своей шкуре испытал? Тогда поколениями начнем спортсменов терять.
— Александра Тихонова вы знаете больше 50 лет. Прав он, критикуя все живое?
— Мы ведь письмо коллективное писали, когда Тихонов перешел на личности и стал поливать людей в оскорбительной форме. Я, Алябьев, Кашкаров — многие чемпионы. Подписали, опубликовали. А он сказал: плевать я на всех хотел. Теперь Драчева поливает за то, наверное, что не пригласил его в правление СБР. Натура такая, что поделаешь? Именно я в свое время пригласил его в сборную и вообще в биатлон. В 66-м на сборах в Отепя Тихонов, будучи лыжником, чего-то захромал. Пойдем, говорю, постреляешь из моей винтовки от нечего делать. Пострелял, вроде нормально. Вырвать Тихонова из лыж было сложно, он уже Спартакиаду выиграл. Но я всех убедил и забрал.
Когда Тихонов находился у меня в команде, к нему не было вопросов. Работал, побеждал. Первая же Олимпиада в Гренобле — золото и серебро. В индивидуальной гонке два промаха сделал, а раньше по две минуты за промах давали. Норвежец Сольберг ходом ему проиграл, но закрыл все мишени. Иначе два золота у Тихонова было бы.
— Общаетесь при встречах?
— Конечно. Медалью его недавно наградил к 60-летию ветеранского движения московского «Динамо». И Губерниеву такую вручил на Универсиаде. Почетный динамовец. Медалей много наклепали, почему не вручить?
— Тихонов советует употреблять мумие и бегать с автомобильными покрышками на торсе. Поможет на пути к олимпийскому золоту?
— Надо много работать, вот что главное. Объемы давать. И тут всего три составляющих: бег, ходьба, имитация.
— Имитация чего?
— Это когда получаешь беговую нагрузку, повторяя лыжные движения. Мы имитацию летом начинали, к осени доходили до серьезных дистанций, потому и результат давали зимой. Остальное влияет в меньшей степени. Мякяряйнен что, здоровая? Ручки-спички, а бежит как? Коля Зимятов был накачанный? Нет, худой, но выносливый и быстрый.
— Коньковый ход сильно повлиял на мировой биатлон?
— Только в том, что коньком идти легче, чем классикой. Сейчас встает вопрос, не увеличить ли долю нагрузок классическим ходом в период подготовки. Потому что сил требует больше.
— Правда, что в детстве мастерили лыжи из бочек?
— А из чего их было делать? Родился перед войной в 60 километрах от Москвы, деревня Пятница. И не было лыж-то, из березы точили. Потом в школу солдатские привезли, на них и бегали. В школе какие соревнования? Учитель выводил к заснеженному Истринскому водохранилищу, говорил: «Вперед, до того берега и обратно». Я все время первый приходил. А до солдатских лыж разбирали бочки, на деревяшках гнутых по дорогам катались, с горок. По снегу на таких не поедешь.
— Доводилось слышать, как вы поете. И запомнилось. Откуда это умение?
— От желания. Не занимался пением никогда, природное. С личным тренером Василием Палычем Смирновым сели как-то, выпили, я спел. Говорит: «Е-мое! Знал бы, что у тебя такой голос, выгнал бы из лыж и в Большой театр привел». Он был склонен к этому делу, Шаляпина любил, и вот оценил. Я в международной федерации биатлона 30 лет проработал. Как какие конгрессы — сядем, пригубим, меня просят: «Саш, давай «Мороз-мороз». Болгарин один особенно доставал. «Калинки» разные, «Катюшу», «Подмосковные вечера» — чего я только не пел. Иностранцы раз привезли газету, не знаю, откуда взяли, там написано: «Лучший тенор Советского Союза». До сих пор вырезку храню.
— Тенор или тренер?
— В том-то и дело, что тенор. Лучшим тренером XX века действительно признавали, тут не удивился бы. Наверное, такой же корреспондент писал, какой я певец. Но люблю это дело. В Рупольдинге, помню, на сцену вывели, под оркестр пел. Недавно приезжаю, они опять: «Саша, битте зинген!»
— И стихи до сих пор пишете?
— Да. Такой вот написал, даже на музыку положили:
Старт взяла Олимпиада,
Все атлеты рвутся в бой.
Для нас высшая награда —
Гимн победы слышать свой.
Олимпийцы, россияне,
Вас на бой благословим,
Олимпийский трон за вами,
Верим в вас, побед хотим!
Вас Россия воспитала,
Силу, мужество дала.
Мать с порога провожала,
Вспомните ее слова.
В миг решающего боя
Сам себя преодолей,
Собери в кулак всю волю,
Будь напористей, смелей.
Вот она, твоя победа,
Восхожденье на Олимп!
Твое жизненное кредо:
На подъеме флаг — и гимн.
— У меня много стихов, — продолжает Привалов. — Про биатлон есть. Малышко прочитал как-то, а он золото выиграл. Потом поздравляю, шутит: «Ваши стихи помогли». И Поршнев на Универсиаде похожее сказал. Приятно. Про свое детство написал целый цикл. Когда в Пятницу немцы пришли, отец в стороне землянку выкопал. Был случай, мы там спрятались. Вдруг немец заглядывает и затвор автомата передергивает. Осмотрелся, видит — дети да бабы: я, брат, сестра, двоюродный брат, бабушка и еще семья председателя колхоза. Не стал стрелять, ушел. А я сочинил стихотворение о детях войны.
Бегут года, летят года,
Как вехи на дороге,
И вспоминаешь иногда
Дни, полные тревоги.
Когда направил на тебя
Фашист оружие на взводе,
Когда до смерти три шага,
Взгляд к богу — и природе.
Адреналин волной по телу,
Всего прожил ты восемь лет.
Ну ладно, было бы по делу,
А так — куда ты, белый свет?
В одну секунду пролетели
Перед глазами все года,
Морозы, солнце и метели,
И дней счастливых череда.
Меня, как пленного солдата,
Приткнули к стенке у избы.
Стою под дулом автомата
И жду свой приговор судьбы.
Но вдруг фашист окинул взором
И опустил свой автомат.
Меня не счел своим позором,
А лишь сказал: «Живи, камрад».
— Душевно.
— Тогда еще про детство. Начало целой стихотворной истории.
Я родился в Подмосковье
Сильным, крепким малышом,
Закалял свое здоровье,
Бегал летом голышом.
Зимой в трескучие морозы
Скакал в глубокие снега,
И щеки красные как розы,
Сияли с самого утра.
А вечером на теплой печке
Читали Пушкина взахлеб.
Про дуб столетний возле речки
Про добрых слуг и недотеп…
И так далее.
— Думаю, вам в сборной комфортно работалось с начитанным Чепиковым.
— Да, Серега нормальный. Хотя и немного со странностями. Был у нас в команде психолог, Володя Рекунов. Мы его звали колдуном, из Львова приехал. Сидим на сборе в Бакуриани перед Олимпиадой-88. Смотрю, Чепиков выходит на мороз босиком, раздетый. «Ты че, Серега?!» — спрашиваю. «Да вот, подсказали, чтобы немного закалился…» — «Ну-ка быстро в тепло!»
— Рекунов посоветовал?
— Скорей всего. Серега, когда стал олимпийским чемпионом, получил в подарок часы. Дорогие, красивые. И Рекунову отдал. «Зачем? — говорю. — Это ж память». Но вот захотел. И потом глупость сделал — ушел в лыжные гонки. Остался бы в биатлоне, достиг бы, может, славы Бьорндалена.
— У вас тоже была история с часами.
— Точно, в Скво-Вэлли в 60-м. Стал чемпионом Москвы — подарили часы «Родина» с автоподзаводом. Поехал в них на Олимпиаду и познакомился с американской фигуристкой Барбарой Роулз. Без всякой мысли, просто дружил. С другими американцами тоже общался, старался открыть им русский характер, хотя английского не знал. Сидели с Барбарой в кафе, пили кофе, она произносила какое-нибудь слово, я записывал на салфетке. Так и встречались. Потом один американец пристал: «Давай часами поменяемся». У него штамповка под золото, тоже симпатичные, но мне не хотелось. Уговорил. Ладно, думаю, давай.
— «Родину», значит, променяли?
— Ну да. И приглашают меня в органы. Того нельзя, этого нельзя, встречаться с американцами нельзя. Вальке Пшеницыну, нашему биатлонисту, сказали за мной следить, он сам мне потом рассказал. Куда деться? Не встречаюсь. Гуляю по Скво-Вэлли, в кино на фильмы ковбойские хожу. Американцы, как встретят, не унимаются, приветы от Барбары на расстоянии шлют. В другой раз сама меня увидела, и прыг на шею кому-то из спортсменов. Наверное, нравился ей, ревность вызывала.
— Давайте еще раз про пение. Шоу «Голос» смотрите?
— Обязательно. И «Голос», и «Один в один». Очень нравится, люди выходят с такими голосами — просто обалденными.
— Сами не пытались участвовать в версии «60+»?
— С удовольствием, но как туда пробьешься? И когда оно будет? Осенью? Хочу попробовать, только не знаю как. Где записывают?
— На сайте Первого канала. Детей, внуков попросите — найдут.
— Я и сам интернетом пользуюсь, — достает большой смартфон. — Заболело раз что-то внутри, говорю туда: «Боль в подреберье, горечь во рту». Смартфон выдал разные сайты. Посмотрел — вроде желчь, принимать рекомендуется то-то и то-то. Пошел к врачу, он подтвердил. Пропил таблетки, и все прошло.
Читайте также:
- Сергей Петренко: «Абрамович говорил мало, больше слушал. Продажа «Торпедо» выглядела делом решенным»
- «Узнал в интернете, что Чудов из Уфы, и поехал туда». Интервью с Эдуардом Латыповым
- Анастасия Кузьмина — о том, как потеряла голос, выиграла первое золото ЧМ и сможет ли она продолжить выступления в Эстерсунде
Фото: Универсиада-2019 Красноярск, РИА Новости/Александр Натрускин, РИА Новости/Роман Денисов, globallookpress.com, РИА Новости/Владимир Песня, РИА Новости/Юрий Сомов, РИА Новости/Дмитрий Донской, РИА Новости/Сергей Гунеев
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
