Программа биатлонных соревнований на Олимпиаде в Пекине завершена. Команда ОКР по итогам завоевала четыре награды, три в эстафетах: бронзу в мужской и смешанной, и серебро в женской. Единственную личную медаль, бронзу пасьюта, увозит домой Эдуард Латыпов.
Личные гонки были не настолько успешны для наших спортсменов, ближе всех к медалям оказался Максим Цветков, дважды финишировавший четвертым, в индивидуальной гонке и спринте.
О том, как сложились эти Игры для российских спортсменов и почему именно так, что повлияло на результаты и какие выводы нужно сделать из выступлений, мы поговорили со старшим тренером мужской сборной команды Юрием Каминским.
— Учитывая ваш опыт Олимпиад, я бы хотел начать с условий проведения этих Игр. Холод, ветер — то, что спортсменам пришлось здесь пережить, это нормально?
— Особого экстрима не было, если только ветровая обстановка в смешанной эстафете и, отчасти, в масс-старте. Но, с другой стороны, условия для всех одинаковые и побеждают все равно одни и те же.
— Будь условия более привычными, «европейскими», результаты могли быть иными?
— Пути господни неисповедимы. Кто знает.
— Вы в начале Олимпиады хотели что-то высказать о формате проведения и условиях, но затем решили подождать конца Игр. О чем была речь?
— Из-за того, что Олимпиада превращается в шоу, отношение к спортсменам здесь не то, которое должно быть.
— В чем это проявляется?
— Очень сложно провести две тренировки в день на трассе, по расписанию только одна у мужчин. Нужно это продумывать, потому что приезжать на стадион приходилось очень рано и была опасность недобрать по тренировкам. Хотелось бы, чтобы Олимпиады проводились в тех странах, которые понимают, что это такое и способны создавать нормальные условия. Возможно, я сравниваю с лыжами и это не совсем корректно.
— У лыжников здесь тренировка с восьми до восьми, хоть укатайся.
— Это замечательно. А в биатлоне проблемы, приходилось какие-то беговые тренировки делать, это не очень удобно, приводит к потере лыжного тонуса. Но это частности, а речь о другом — хотелось бы, чтобы в принципе условия были нормальными. Тот же ветер, но здесь очень нестабильный и это искажало результат. А проводить гонки вечером, когда ветер стихал, было затруднительно из-за мороза. И вот эти нюансы организаторы не учитывают, потому что они не знают биатлон так, как в странах, где его культивируют на высоком уровне. И хотелось бы, чтобы такие организационные моменты были проработаны. Следующие Игры пройдут в Италии, и я уверен — там подобных проблем не возникнет.
— Говоря «шоу» вы имеете ввиду, что расписание гонок составляется под трансляции?
— Конечно, плюс политика вмешивается. Этот ажиотаж выбивает, особенно тех, кто здесь впервые, а у мужчин у нас только Логинов имеет такой опыт.
— Политика в каком контексте? То, что мы без флага здесь?
— И это тоже. Некоторые вопросы просто смешны, то же решение по награждению в фигурном катании. С одной стороны, Валиеву допустили, а с другой — сказали, что если что — награждать не будут. Это как-то по-детски. Ну ладно — она ребенок, но остальные же взрослые люди.
— МОК сегодня высказался о холодности Тутберидзе.
— Зачем лезть со своей толерантностью туда, куда не надо? А мне не нравится их толерантность, и как быть? Я терпимо отношусь к их толерантности, так пусть и они терпимо относятся к нашей, понятия ведь у нас разные. А нам начинают навязывать свой стиль жизни. Ну подойдите к китайцам, попробуйте, навяжите свой! Китай может, производя и торгуя со всем миром, навязывать любые экономические условия.
— Вчера в фигурном катании было два поражения, Трусовой, которая прыгнула пять четверных и все равно стала второй, и Валиевой, которая, выиграв короткую программу, развалилась в произвольной. Вспоминаете подобные провалы в своей карьере, как долго от них отходили, приходилось парней успокаивать, когда они были на грани нервного срыва?
— До сих пор самое тяжелое поражение в моей жизни — командный спринт в Сочи-2014. Там мы были фаворитами и Крюков ехал за своей золотой медалью, потому что в финишном створе он был однозначно сильнее и вопросы не возникали. Поэтому было очень обидно проиграть и где-то полгода мы не касались этой темы — было очень больно и ему, и мне. И только в августе мы начали обсуждать тот забег. До этого и мне, и ему не хотелось.
— По гонкам. Самая светлая по впечатлениям гонка здесь и самая депрессивная для вас?
— Бронза в смешанной эстафете — хорошее место для нас на самом деле. А вот в большой мужской были реальные шансы на золото, так что, конечно, это самая тяжелая гонка по эмоциям от ее результата.
— Вы мне сказали, что Эдуарду нужно время, чтобы с этим… сжиться. Пока еще тяжело?
— Правильно. Думаю, у всех парней на эстафете была суперконцентрация, сверхнапряжение и сегодня в масс-старте просто не хватило, хотя на пристрелке все было нормально.
— Вчера прозвучала ваша фраза, что под конец Игр на Эдуарда и, возможно, на других ребят уже наваливается психосоматическое напряжение, процессы торможения начинают доминировать над возбуждением.
— Да, у многих, наверное, это есть и не только у наших. Просто у кого-то есть класс, который выражается в автоматизме стрельбы, в запасе ходом. Все устали, конечно. Тем более — такая атмосфера, закрытый пузырь, это напрягает всех нас.
— Было несколько моментов, когда не хватало одного выстрела. Цветков в этом плане едва ли не символ этих Игр для нашего биатлона, ну и про Эдуарда уже сто раз сказали. Опыта не хватило?
— И Цветкову, и Логинову опыта не сказать, что не хватает. Эти ребята много что прошли, они чемпионы мира. Может быть молодым да, не хватает опыта и класса. Наверное, есть нехватка базового уровня, достигнув которого спортсмен уже не опускается ниже. Это как раз признак чемпионов, а у нас есть перепады. Возьмем Латыпова. Сезон он начал неплохо, худшая гонка на первых четырех этапах — одиннадцатое место. Хотелось, чтобы он закрепился на этом уровне, чтобы идти дальше.
— А дальше был карантин.
— Да, и это сказалось, потому что мы не смогли выполнить план той подготовки, которая намечалась, как функциональной, так и стрелковой. Если говорить о функциональной, то мы смогли компенсировать паузу, а вот в стрельбе недоработали однозначно чисто методически — пришлось стартовать, чтобы восстановить соревновательный уровень формы Эдуарда и, таким образом, пожертвовать объемом стрелковой подготовки, а он был нужен, как показала Олимпиада.
— Эдуард, тем не менее, за сезон сильно изменился.
— Он растет, конечно. Но на сегодняшний день он пока пониже классом, чем браться Бё и Фийон Майе.
— Что есть «класс»?
— Комплекс всех характеристик, которые дают результат. Функционально он начал выходить на уровень лучших, здесь у него было второе-третье время ходом, что раньше не наблюдалось — в десятку попадал, так мы радовались. Он растет, но происходит это непропорционально и неравномерно, к сожалению. Образуется крен, что-то уступает, какие-то качества.
— Цветков на этих Играх все-таки раскрылся заново?
— Я не очень хорошо его знаю, но разговаривал с Лопуховым. После летнего чемпионата России я пригласил Максима в команду, хотя он не проходил по результатам. О нем как раз говорили, как о спортсмене, который может выдать результат, а мы подбирали тех, кто способен проявить себя в эстафете. В итоге он проявил себя не только в эстафете, но смог подготовиться таким образом, что показал себя с самой лучшей стороны и, что мне приятно даже с чисто человеческих позиций, показал, что смог стать даже лучше, чем во все его предыдущие сезоны. Это очень приятно видеть, что человек провел такую работу над собой не только в функциональном плане, но и в ментальном.
— Знаю, что вся ваша группа отказалась от работы с психологом, последним это сделал Латыпов. Почему и как это произошло?
— Мы начинали в прошлом году, как только я пришел. Я пригласил специалистов, с которыми мы работали в лыжах. Мы начали работу, провели тестирование, но дальше не пошло. Ребята посчитали, что им это не нужно.
— Серохвостов же, вроде, работает с психологом.
— Да, но со своим и не очень концентрированно. Здесь ему это не помогло как надо. Да, наверное, специалист, с которым он работает, помогает, но все-таки эта работа носит эпизодический характер. Дело не в том, работаешь ты с психологом или нет, а в том, что нужно работать над собой. Мы с вами, Сергей, вчера говорили об этом — последнее интервью Фуркада, где тот произнес хорошую фразу: «Когда я занял второе место в Ванкувере, то понял, что и как нужно делать, чтобы побеждать». И дальше объяснил, что ранее у него была мечта стать олимпийским чемпионом, а после Ванкувера это стало целью. И баланс между мечтой и целью выиграть Олимпиаду у многих наших спортсменов смещен в сторону мечты. А нужно, чтобы это была цель. Тогда дальше формируется список задач, по которым ты идешь, шаг за шагом, как по ступенькам.
— После этих Игр у ребят цель заменила мечту?
— Это будет видно по их последующим действиям, что бы они не говорили.
— Они эмоционально готовы продолжать сезон после олимпийского марафона?
— Неделю отдохнут, думаю, что все будет нормально. Особого провала нет, хотя, да, эстафета подкосила эмоционально. Сегодня еще до старта было видно, что Латыпов на грани, что может и не справиться. Масс-старт показал, что не справился не только он, но и остальные ребята. Это как раз говорит о том, какая цена была отдана каждым за эстафету.
— Выступлением биатлонной команды здесь, в целом, довольны?
— Это не моя задача — ставить оценки спортсменам. Общее впечатление двоякое. С одной стороны в функциональном плане все, кто здесь находится, подошли к Играм в хорошем состоянии. А в плане стрелковой части была нестабильность, характеризующаяся высокой эмоциональной напряженностью, и спортсмены не справились. Значит мы, тренеры, и спортсмены тоже, недорабатываем в психоэмоциональном плане.
— Эта Олимпиада показала правильность пути подготовки сборной двумя группами?
— Это нормальный путь, но есть, наверное, один недостаток. Нам нужно чаще пересекаться группами. Но нужно сначала заново проанализировать всю подготовку. В своей группе я бы многое хотел изменить. Конкуренция между группами это хорошо, но она должна быть, во-первых, здоровой, а во-вторых, очной. А у нас получилась заочная конкуренция и я, например, при формировании эстафетной четверки, возможно, совершил ошибку, поставив Латыпова на четвертый этап, а не Цветкова. Но было ли это ошибкой, сказать нельзя, потому что нужно больше быть рядом. Может быть, с Цветковым в итоге, если говорить о результате, получилось бы то же самое.
— Порадовали вас наши лыжники в спринтерских, родных вам, дисциплинах?
— Ощущения двоякие. С одной стороны, есть медали, значит все достаточно неплохо. С другой стороны, если говорить о мужчинах, где я больше в курсе ситуации, имея таких ребят как Устюгов и Терентьев — конечно, хочется большего, чтобы они конкурировали на равных. И мне думается, что шанс был, особенно в личном спринте. Хотя, честно говоря, я совсем не понял расклад в командном спринте. Почему такая расстановка? Почему не использовали Червоткина? Конечно, тренеры лучше знают его состояние, но я также помню, что Крюков с Червоткиным на ЧР бегали командные спринты и у Алексея очень хорошо получалось. Здесь Червоткин на классическом этапе эстафеты показал себя. И на первом этапе командного спринта он делал бы абсолютно то же самое, что и в эстафете — пытался бы оторваться. У меня по результатам гонок, которые я видел, такой вариант напрашивался.
Что еще печально, если говорить о лыжном спринте — у нас сейчас нет финишеров, а это сказывается и на масс-стартах, и на больших эстафетах. И я не вижу работы над техникой финиша, если говорить об этом моменте.
— Устюгов не финишер?
— Здесь мы этого не увидели.
— Финишер, в вашем понимании, это кто? Человек, который может выдать финиш на марафоне, или все-таки спринтер, предельно острый уже на стадионе?
— Тот, кто бежит командный спринт хорошо, способен и десять километров выдержать. Клебо, например. Пятнашка уже хуже получается, тем более здесь, где условия для таких быстрых ребят тяжелые. Отвечая на вопрос — финишер, это тот, кто может быстро работать в створе любой дистанции. Выносливость у спринтера можно развить, а вот спринтерские качества у дистанционщика — сложнее. Техника финиша формируется годами и ей нужно заниматься. И я вижу сейчас явные ошибки именно в технике, не хочу называть фамилии, обижать спортсменов, но грубые ошибки.
— Вяльбе говорила, что было ошибкой использовать Устюгова как спринтера.
— Я бы вообще Устюгова использовал в этой ситуации только как спринтера. Потому что только он и Пеллегрино могли составить конкуренцию Клебо. Норвежец здесь был, как мне кажется, не очень хорошо готов психологически. Возможно, понимал, что не очень хорошо именно с быстротой, потому что выносливость у него выросла, а финиш начал пропадать. Но, возможно, я ошибаюсь.
Читайте также:
- «Тарьей тявкал на Россию, а сам бегает с соплями до колена — признак употребления допинга». Жесткое мнение олимпийского чемпиона
- Йоханнес Бё выиграл четвертое золото на Олимпиаде в Пекине, наших нет в топ-10 мужского масс-старта. Как это было
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
