- Василий Мизинов — единственный российский ходок, имеющий квалификационный норматив на Олимпиаду в Токио.
- В 2019 году на чемпионате мира в Дохе он также был единственным нашим мужчиной в спортивной ходьбе и в тяжелейших погодных условиях сумел завоевать серебро на 20 км на своем дебютном ЧМ.
- После этого Василий, как и все наши легкоатлеты, сидел в России по двум причинам: во-первых, международная федерация в конце 2019-го отменила нейтральные статусы, без которых россиянам нельзя выступать за рубежом, а во-вторых, коронавирус «отменил» почти все старты, Россия оказалась не одной из немногих стран, где вообще что-то проводилось.
Весной 2021-го Мизинов, как и многие, ждет ответа от международной федерации на свою заявку на получение нейтрального статуса, однако уже сейчас понятно, что главный старт весны, командный Кубок Европы по спортивной ходьбе, он пропустит.
В этом интервью:
каким образом тренировался в условиях пандемии и почему не хочет вакцинироваться,
о чем думает за два с половиной месяца до ОИ и как расценивает свои шансы на поездку в Токио?
— В это воскресенье, 16 мая, пройдет командный Кубок Европы по спортивной ходьбе. Уже известно, что никого из наших там не будет — слишком поздно отправили заявки на получение нейтрального статуса. Из-за чего произошла задержка?
— Окончательный вариант заявки был отправлен в World Athletics 16 апреля. Мы предполагали, что могут возникнуть проблемы, потому что в регламенте сказано, что документы должны быть отправлены за четыре недели до даты закрытия заявки на соревнования. В случае с Кубком Европы это 8 мая, то есть получается, что все ходоки должны были отправить свои документы в районе 8 апреля. А нам только 2 апреля сказали, что мы можем подавать, то есть было пять рабочих дней на то, чтобы собрать все документы, отправить их на проверку в РУСАДА, затем в ВФЛА, и тут, мне кажется, как ни старайся, мы не успели бы подать все вовремя. Поэтому здесь нет чьей-то конкретной вины. Возможно, World Athletics могли бы войти в положение, поняв, что за пять дней очень сложно подготовить документы, и учесть то, что данный конкретный старт, Кубок Европы, проводится в один день, то есть это не многодневный турнир, как чемпионат Европы или мира.
— Выходит, после ЧМ-2019 в Дохе вы так ни разу нигде и не стартовали на международном уровне?
— Да, как и все. Но надеюсь, что заявку одобрят и скоро будут еще старты.
— Вспоминая Доху, где вы еще до старта на стельке написали результат и место, и с местом угадали — завоевали серебро на 20 км, у меня в памяти обмороки соперников и инвалидные коляски, на которых кого-то из атлетов увозили после финиша. Вы тогда были на удивление бодрым после дистанции. Это были эмоции, скрывавшие усталость, или парень из Челябинска настолько суров, что даже условия Дохи его не берут?
— Да, там после финиша некоторых увозили в медицинскую палатку, где люди просто лежали под кондиционерами, как в морге. Было тяжело, конечно. Эмоции после финиша у всех приходят по-разному, я даже через неделю, когда уже был дома, не понимал, что произошло, что завоевал серебро чемпионата мира. Было просто понимание, что я второй и все, без масштаба. И только со временем все пришло, когда начали таскать по мероприятиям, поздравлять, и ты понимаешь, что ты сделал.
На соревнования настраиваешься, как на обычную тренировку, чтобы не перегореть. Выходишь и делаешь то, что на тренировках: идешь на результат, к которому готовился. В Дохе был конкретный план, чтобы не дать организму перегреться. Нужно было постоянно обливаться, не ждать: есть вода — обливайся, пей, поддерживай водный баланс в организме. Круг там был короткий, к пункту питания подходил регулярно, так что эта стратегия сработала.
— Насколько тяжело было после Дохи сесть в России и нигде вообще за рубежом не выступать, будучи при этом серебряным призером ЧМ?
— Ну… с 2020 годом понятно, стартов не было из-за коронавируса, никто не выступал, так что воспринималось это все спокойно, тем более что есть российские соревнования, где мы можем стартовать.
— Коронавирус обрушил подготовку или ходокам проще?
— Когда все это началось, мы были в Киргизии. Нас отправили домой, там две недели сидели на карантине, сборов уже никаких не было, в Челябинске по улице ходили патрули, выгоняли людей из парков. Но мы успевали рано утром, еще до появления патрулей, сделать в парке тренировку и уйти, так что тренировались нормально, правда, было непонятно, к чему готовимся, — постоянно переносили старты.
— Переболели?
— Судя по уровню антител, да. Но когда — не знаю, не было ни одного положительного теста, видимо, перенес бессимптомно.
— Вакцинироваться не думаете?
— Мы не вакцинируемся, во-первых, потому что для этого нужно, чтобы у тебя не было антител, а у меня они есть. Во-вторых, «Спутник» ставится в два этапа с перерывом минимум в 21 день, причем обе вакцинации должны пройти в одном и том же месте, а это не совсем удобно. Плюс после вакцинации несколько дней исключены физические нагрузки. У ходоков и, думаю, у бегунов тоже нет возможности три дня после вакцинации ничего не делать, причем дважды, после каждой из вакцинаций. В общем, схема вакцинации очень неудобная.
Мы бы могли, например, сейчас вакцинироваться, но у меня антитела. На сборах вакцину предлагают, однако не могут организовать все так, чтобы ты первую вакцинацию провел, например, в Адлере, а вторую — в Кисловодске. Нужно все делать в одном месте, а у нас график сборов не позволяет.
Сейчас есть однокомпонентная вакцина, и если она появится и будет возможность ей вакцинироваться, то я только «за».
— Ходьба, будучи видом, связанным с выносливостью, порой ставит перед организмом спортсмена очень сложные задачи. Можете вспомнить самый тяжелый старт в карьере, ну, или один из?
— В Китае, в Сучжоу, проводятся многодневные соревнования по ходьбе, три дня. Каждый день — новая дистанция по новой трассе, они не повторяются. В 2018 году первый день мы шли «двадцатку», и это был просто один круг 20 км. Питание было на отметках 5, 10 и 15 км, на них можно было заранее выставить что-то свое или просто взять там воду от организаторов. Дело было в конце сентября, температура в этом районе КНР стояла порядка 28 градусов, и когда ты доходил до третьего питательного пункта на 15-м километре, то стоявшая там вода была уже просто кипятком. Никто не следил, воду просто выставили и все. Вот в тот день едва не дошло до ситуации, что после финиша мне бы тоже потребовалось инвалидное кресло. Прошел очень медленно, 1:28:47, 26-е место, еще в акклиматизацию попал.
— На второй день встать с кровати смогли?
— На второй и третий день шли по 12 км. И, видимо, из-за того что меня накрыло жарой в первый день, я прошел медленно. На второй день остались какие-то силы, а на третий уже болело вообще все, таз был забитый, шел еле-еле, душа в теле.
— Что больше всего страдает при ходьбе, что больше всего болит?
— После соревнований обычно очень сильно болит таз, потому что ты стараешься идти технически безупречно, чтобы у судей не возникло вопросов. На тренировке можно где-то «накосячить», но на соревнованиях это недопустимо, ты стараешься, давишь, и поэтому затем болят таз, бедра. У некоторых болит надкостница. В общем, болит все, что ниже талии (смеется).
— Ловите на себе взгляды соперников, когда на соревнованиях оказываетесь единственным русским ходоком на фоне всех этих скандалов с допингом в мордовской школе?
— Такого нет, чтобы пальцем тыкали. Я же другой человек, со своей историей и карьерой, почему на меня должны коситься? Все, кто в теме, внутри ходьбы, знают, кто я и откуда, какую школу ходьбы представляю, что я из другого региона.
Конечно, возможно, найдется такой человек, который, не разобравшись, что-то ляпнет. Но я пока что с подобным не сталкивался.
— Ну, вы лидер нашей ходьбы сейчас, «чистый» спортсмен, новое поколение. А что за вашей спиной — есть вообще молодежь или ходьба тихонько загибается?
— У нас много хороших, талантливых ребят, именно ходоков, в любом возрасте. Им просто не дают шанса показать себя, потому что для получения нейтрального статуса сперва надо попасть в пул тестирования РУСАДА — это самое сложное, чтобы тебя туда поставили. Затем нужно минимум полгода в этом пуле находиться, чтобы подать заявку. Вот сейчас, в апреле, много ходоков подали заявки, хорошие парни — юноши, юниоры. Будем надеяться, что статусы они получат и будут показывать высокие результаты на международном уровне. Так что российская ходьба — это не только я, есть еще люди, достойные люди.
— Токио. Погодные условия там изучали?
— Еще нет, но моя тренер Елена Сайко выступала там в 1991 году на ЧМ, так что есть ее опыт. Еще есть время все изучить, посмотреть, подготовиться, если что.
— «Если что» — хорошая оговорка. Вы наш единственный ходок, имеющий квалификацию на ОИ. Главная тема сегодня — комплектование «десятки избранных» для участия в Играх. Понимаете свои шансы оказаться в этом списке?
— Норматив есть, это уже хорошо. Я нахожусь в международном пуле тестирования, а есть рекомендация от World Athletics отдавать предпочтение спортсменам из этого пула. Но это лишь рекомендация, не требование, то есть она не дает гарантии. Конечно, буду верить и надеяться, что окажусь в списке, хотя не могу сказать, кто еще туда попадет. Много всякого бывает, у кого-то случится травма, что-то еще. Думаю, сейчас никто не уверен в своей поездке на Игры, во всяком случае я точно не уверен.
— Как в этой ситуации находить мотивацию?
— Ходьба — это любимое дело, я им занимаюсь. Мне не нужно искать мотивацию, я просыпаюсь — и тренировки только в радость. Неизвестность, да, чуть напрягает. Стараешься об этом особо не думать, готовишься и все. Бывает, конечно, что люди задают вопросы: «Ну что, едешь или нет?» Лишние вопросы. На них нетрудно ответить, но ты начинаешь об этом думать. За исключением этого — все хорошо.
Другие материалы автора:
- У нас всего 10 путевок в Токио для легкоатлетов, а ВФЛА проморгала шанс для ходоков. Ситуация напоминает фарс
- «Формирующим состав на ОИ нужно выйти и посмотреть в глаза атлетам». У Софьи Палкиной есть квал в Токио, но нет веры в поездку
- Визы в США в Москве получить будет нельзя. Это ударит по сборным России? Несильно
* Соцсеть, признанная в России экстремистской
